Домашняя кошка — падшая

Однажды, в бескрайней пучине грёз, Найдёшь ты свою дорогу. Не жди от неё ничего всерьёз, Ты для нее ничего не стоишь. И когда ты поймёшь, что любовь – она, От неё ничего не требуй Жизнь бывает вот так жестка, Разрывает и душу, и тело. Ей не хочется жить на земле, Ей не хочется быть обузой. Ты расслабься, закрой глаза Остаётся лишь только вера. Верь, что время залечит раны Верь, что жизнь забьёт ключом Не печалься, не надо, хватит плакать. Это выбор её. Тебе нужно будет со всем смириться Отпустить её вниз. Пусть летит, у неё выросли крылья! Ты прости. Не сердись…       «Жизнь – игра. Играй красиво». Для себя девушка интерпретировала бы эту вечную фразу немного иначе: «Жизнь – игра. Играй, как нравится». Её игра окончена, и ей это нравится. Девушку это абсолютно устраивает. Сейчас она готова сделать шаг в бездну, готова позволить пучине поглотить её.       Если бы ей две недели назад сказали, что она покончит жизнь самоубийством, Китнисс рассмеялась бы в лицо этому человеку, сказав, что он полный кретин.       Жестокие нынче игры у судьбы-злодейки. Она не пощадила никого: ни саму Китнисс, да Бог с ней; не пощадила её родителей, которые ещё долго не оправятся после смерти любимой дочери. Довольно! Уж лучше, Китнисс сделает им очень больно один раз – сейчас, чём будет приносить ежедневные страдания. Вряд ли что-то выведет девушку из её текущего обреченного состояния. Она пыталась. Она старалась залечить кровоточащие раны, отравляющие ей жизнь. Воспоминания ежедневно преследовали девушку. Она во всем замечает отголоски тех дней: первое – это пища, а если конкретнее, то суп, на который Китнисс смотреть не в силах; второе – это Пит, насильники – его друзья, по крайней мере, были; третье – это она сама… её тело, к которому прикасались омерзительные руки; четвертое – ребёнок которого вынашивает девушка… ребёнок которого зачал один из тех подонков изнасиловавших её; и наконец, пятое – её сны. Где бы она не находилась, в бодрствовании или во власти Морфея, воспоминания всегда с ней. Наяву они преследуют девушку в отголосках окружающего мира и самой девушки, а во сне, она переживает всё случившиеся с ней события заново, к тому же, в различных вариациях. Нет передышки, нет покоя. А нет покоя – нет жизни.       Шаг в бездну – прощайте все проблемы. Шаг в бездну – нет больше мучений. Да, это эгоистично, но иногда стоит думать лишь о себе.       Хватит думать. Всё решено. Исход понятен. Сейчас Китнисс абсолютно благоразумна. Это решение она принимает на абсолютно «трезвую» голову. Это обдуманный шаг. Девушка берет всю ответственность за исход на свои хрупкие плечи. Она понимает, что прерывает не только свою жизнь, но и жизнь той крохи, которая находится у неё в животике. Этот ребёнок не увидит солнечного света. Не познает всю красоту природы, никогда не познает любви. Выбор делают за него. Его мама лишает кроху права на жизнь.       Девушка делает шаг в невесомость. Так просто… всего лишь шаг и ты уже за пределами крыши здания. Всего лишь шаг и ветер «целует» в губы, смахивает слёзы и бурным потоком подхватывает тело, и оказывает сопротивление, как будто сама природа против всего происходящего, но природе не под силу спасти Китнисс от смерти. Девушка парит в воздухе, расправив «крылья». Так легко. Впервые на лице искренняя улыбка… и слёзы.       К облакам потянулась душа. Земля её примет, а вот небеса вряд ли – суицидники не попадают в рай, в Аду для них отведены места. Китнисс всегда мечтала осуществить прыжок с парашюта, самое главное, что была возможность, но видимо не судьба. С парашютом не получилось, а вот без – вполне.       Здание слишком высокое. Двадцатый этаж всё-таки. Её не спасут. Это конец. Она всего лишь слабая «домашняя кошка». Она не «уличная», чтобы справиться с таким грузом. Пит смог бы… она нет…