---
- Я разбудил тебя? Прости, я старался стримить тише. - Да у меня, кажется, температура. Не могу уснуть никак, ты тут ни при чем, - пробормотал полусонно Дмитрий, хотя сонливость никак не помогала ему провалиться в сон. Карпов вздохнул, включив в комнате свет и со смешком успев заметить, как Дима с недовольным бубнежем резко спрятал голову под одеяло, дабы защититься от бессердечного электрического света. Свет ударил в привыкшие к темноте глаза, пока Карпов искал на компьютерном столе что-нибудь от температуры, находящееся среди сваленных в кучу медикаментов. Дима принял таблетку, тихо поблагодарив Джесуса, и перевернулся на другой бок, спиной к стене, возле которой Хесус «забронировал» себе место после дневного разговора и игры в «цу-е-фа», в которой он одержал победу. Потому что Куплинов отказывался «сдаваться без боя», да и вообще, он болеет, а Хесус мог бы проявить сострадание уступить ему место у стенки, он ведь и так пустил его к себе в кровать (которая вообще принадлежит Карпову, как и этот дом, и эти таблетки, да и вообще все, раз уж на то пошло), но не суть! Джесика сам виноват в том, что он заболел. Вот так-то. Джесус осторожно улегся на кровать, стараясь даже не соприкасаться с шатеном, которому, казалось, было вообще насрать на все. Карпов спиной чувствовал исходящее от мужчины тепло, но оно отнюдь не спешило его успокаивать. Затаив дыхание, Хесус старался приткнуться поближе к стене, только бы невыносимый соблазн прижаться к кое-кому, находящемуся по другую сторону от стены, не вскружил ему голову так же, как сладковатый запах его волос, который чувствовался Джесом так четко, как будто под его подушкой пролили всю бутылку этого злосчастного шампуня. Или это ему снова кажется. Люди вообще склонны к преувеличению. Вместе с запахом, кажется, вишневого шампуня, едва ощутимо пробивались нотки чего-то горьковато-сладкого, до чертиков приятного, но незнакомого летсплейщику. Карпов припоминал что-то о том, что у каждого человека есть свой неповторимый запах, у него даже название есть какое-то общее... на «ф» начинается, что ли? Таким образом Джесика пытался отвлечь свои мысли, непозволительно часто возвращающиеся к человеку, лежавшему на расстоянии менее метра от него. Карпову ну очень хотелось перевернуться на другой бок, но он боялся, что Дима тоже спит лицом к стене или, что еще дерьмовее, не спит вообще. Хотя его размеренное дыхание говорило о том, что это невозможно. Но Куплинов мог проснуться в любой момент от какого-нибудь приступа неконтролируемого кашля, что Джесус за последние три дня слышал из зала совсем нередко, или оттого, что у него снова заложит нос, и он проснется от недостатка воздуха. Как это хреново - испытывать и счастье, и страх одновременно. А еще желание. Сильное, въедающееся в мозг, мешающее думать о чем-либо отличном от него. Подумать только! Предмет его воздыхания уже гребаный второй год подряд сейчас лежит от него на расстоянии вытянутой руки - только протяни - а он не может даже прикоснуться к нему! И почему, блядь?! Из-за собственных, мать их, предрассудков, сраных страхов, долбаных норм поведения и отсутствия хоть какой-нибудь дозволенности на это. Джесусу бы хватило наглости обнять мужчину, и еще бы осталось на то, чтобы прижаться к тому так, что аж у самого ребра затрещат, а может быть и поцеловать рискнул бы. В шею, как в сотне «мокрых снов» до этого. А потом... А потом последует, увы, отнюдь не поцелуй. Еще круто будет, если он одним фингалом отделается. И это ведь только в самом лучшем случае! Ему хватало наглости и недоставало храбрости. Но нельзя было не похвалить Хесуса за давшееся ему с большим трудом достижение: Джесика перевернулся на другой бок, лицом к Куплинову. "Блять..." - только и успел подумать Хесус, чуть не отскочив к стене, что произошло бы, не лежи он уже прислонившись к ней спиной. Теперь желание прижаться к Диме просто трубило в несчастной голове нашего самопровозглашенного «аутиста». Голубоглазый уставился на спящего друга как на что-то внеземное, вызывающее своим видом и восторг, и страх. В данном случае под страхом, завладевшим Хесусом, подразумевался страх оказаться запаленным проснувшимся мужчиной. Карпов не сдержал улыбки, смотря на шатена, но сейчас ему не было нужды прятать свои настоящие эмоции под личиной вечно шутящего придурковатого парня, который с высокой колокольни плевал на все эти чувства и все этих влюбленных, с гордостью заявляя, что порнография ему ближе, чем любая живая девушка. С одной стороны здесь была большая доля правды. Никакая девушка ему нахер не всралась, потому что ни о ком другом, кроме как о Куплинове, Дима думать не мог. Хотел думать, но не мог. Джесика в кои-то веки мог убрать с лица свою нагловатую ухмылочку, уступившую пост нежной улыбке, а задорный блеск в глазах сменился на обожание. Дурацкое, дурацкое, очень дурацкое, но такое приятное чувство. Хесус ни разу в своей жизни не влюблялся, и разве он мог ожидать такой подлянки от самого себя? Влюбился в лучшего, мать его, друга. Только с ним, наверное, могло произойти подобное дерьмо. Мысли Джесики были гораздо мрачнее его внешнего состояния, ведь тот едва ли не светился сейчас от счастья, медленно скользил взглядом по спокойному лицу Куплинова, пару раз задерживая его на приоткрытых губах мужчины, сглатывая. Просто быть рядом. Иногда до смешного мало нужно для счастья. Хесус долго, очень долго думал над следующим шагом. Он задумчиво смотрел на друга в полумраке комнаты, в мыслях пребывая где-то далеко от этого места. Дмитрий спал, положив одну руку под подушку, а другую, сжатую в кулак, устроив рядом со своим лицом. Карпов для храбрости закрыл глаза, прежде чем вытащить руку из-под одеяла, и все-таки набрался смелости накрыть ладонью кулак мужчины, мысленно, наверное, успев уже сотню раз умереть. Нет, тысячу раз. Сердце парня забилось так быстро и беспокойно, как будто это Куплинов накрыл его руку своей ладонью, а не наоборот. Совсем вскоре после этого Дима заснул, убаюканный трепетно ощущаемым им теплом любимого человека. Может быть, это и есть счастье? А ведь первого проснувшегося ждал нихреновый такой сюрприз. К великому ужасу несчастного Джеса, им оказался Куплинов, который просто по привычке просыпался довольно рано из-за того, что ему нужно отправляться на работу. Поэтому, проснувшись, он был, мягко сказать, удивлен. И удивлен больше даже не ладони Хесуса, лежавшей на его руке, а своей реакции на этот жест. Мужчина, как и вчера,ощутил, как его щеки вспыхнули каким-то горячим румянцем, который почувствовался им очень даже неплохо. Сердце мужчины стремительно забилось, и Дмитрию крайне не понравился этот момент. Он как-то вообще последние дня четыре замечает за собой «что-то совсем не то». Нередко он задерживал взгляд на своем друге, мысленно оценивая его, даже не замечая этого, а иногда терялся при разговоре или начинал чувствовать какую-то странную неловкость, вон, даже краснел уже три раза точно, как какая-то школьница. Пиздец, что творится, короче. Куплинов даже не сразу понял то, что он до сих пор так и лежит в том же положении, в котором проснулся, словно он... хотел продлить этот момент подольше? Не лихорадка ли у него? Совсем крыша поехала от болезни, видать. Дмитрия радовало хотя бы одно: он чувствовал себя отлично. Легкая слабость и заложенный нос по сравнению с тем, что творилось дня три назад, были просто ни о чем. По этому случаю Куплинов даже решил приготовить Джесике в благодарность завтрак, если, конечно, в его холодильнике комар не повесился. А даже если и повесился, то он вполне может и в магазин сходить. Ему жалко, что ли? А вообще, Дима очень уж надеялся, что Хесус не заразился от него простудой, потому что нянькаться с этим человеком будет нелегко, да и время у него на исходе, отпуск же всего на недельку взял. Дима даже не удивился, заметив в холодильнике только пару бутылок газировки, какой-то высохший сыр, что ли, и еще кучу всякой херни, половину из которых было крипово не то, что употреблять в пищу, а и вовсе трогать. - Кто бы сомневался, - вздохнул Куплинов с чувством и захлопнул дверцу холодильника, усмехнувшись, - ну зато он хотя бы не как Срединас, сигареты в холодильнике не хранит. - Хотя он и курить-то не курит в отличие от меня, - тут же задумчиво добавил Дмитрий, почесав небольшую бороду и вспоминая, куда он закинул свою куртку.---
Проснувшись, Хесус, естественно, не обнаружил Куплинова в кровати. Даже более того. В доме не оказалось верхней одежды мужчины, что и напугало летсплейщика больше всего. - Он, наверное, уже на полпути до Оренбурга, - гнусавым голосом произнес Джесус, который не заразился, вовсе нет. Просто убежавший лучший друг в глаз попал... Джесика сидел на кровати, устроив ноги в небрежной позе лотоса, прислонившись спиной и затылком к стене. Неужели он сделал что-то настолько ужасное? Всего-то взял его ночью за руку. Чего так беситься-то? Карпову так хотелось, чтобы этой ночи не было. А еще ему хотелось, чтобы глаза перестало, блядь, щипать. В коридоре послышался механический звук щелчка и громкий скрип, так как петли на видавшей виды входной двери давно было пора смазать, потому что скрип нередко пугал самого Джесуса, ведь его психика и так была не самой крепкой. Естественно, не насторожить Джесику это не могло, потому что живет-то он в этой квартире один, и ключей у него всего один комплект, и единственный, кто мог сейчас прийти... - Дима? – обнадеженный своей внезапной догадкой Хесус резво слез с кровати и быстрым шагом преодолел расстояние от кровати до двери. - Джес? Чего это ты? – спросил Куплинов, снимая туфли самым кощунственным образом: сняв одну туфлю благодаря носку другой, всучил подбежавшему к нему парню пакет с продуктами, - У тебя аллергия на что-то? Карпов невольно прижал пакет к груди, так как он был слишком тяжелым для того, чтобы он мог держать тот больше одной минуты в своей худощавой руке, и, немного недоуменно спросил: - С чего ты взял? - У тебя глаза красные, - Куплинов даже показал на себе, махнув перед глазами ладонью, и только после этого обратил внимание на то, что Джесус уже не может так стоять, - Ну ты и хлюпик, фу. Фу таким быть! Давай сюда, а то сейчас еще рассыпешься, - Куплинов иронично закатил глаза и чуть ли не отнял у скуксившегося, но заметно расслабившегося парня пакет с продуктами, проходя на кухню, - так что у тебя с глазами? - Да все нормально, - уклончиво проговорив это, Хесус не справился с любопытством и протиснул голову под руку Димы, выглядывая из-под нее, чтобы посмотреть, что стоило его дневного почти-сердечного-приступа. Куплинов на этот ребяческий жест только усмехнулся, убрав руку, потому что стоять с поднятой рукой как ни крути, неудобно. Он опустил красноречивый взгляд на склонившегося над пакетом Диму, который разочарованно, как его олдфажные подписчики, наигранно громко вздохнул. - Порнуху одну душещипательную посмотрел, пока ты шопингом занимался, - буркнул голубоглазый и достал из пакета последнюю покупку, выпрямившись с видом оскорбленной девственницы, - шо за хуйня? - Ну не хочешь, так не говори, - немного удивленно ответил Куплинов, отточенным движением поправив очки и с недоумением посмотрев на этого странного человека, который начал терроризировать опустевший пакет. Джесус несколько раз заглянул в него, несколько раз опустил туда руку, и все это выглядело настолько печально, что в пору было подрубить какую-нибудь грустную музычку и расплакаться. В конце концов, Куплинов устал от этого представления и рявкнул имя парня так, что Хесус, в очередной раз засунувший голову в пакет, выпрямился, причем, пакет уже полностью наделся на его дурную голову. Потому видеть эмоций Джесуса шатен в этот момент не мог, но был уверен, что на его лице теперь вместо «глубокой печальки» был «жоподробильный испуг». Дмитрий страдальчески вздохнул и рывком снял с головы друга пакет. - Мда-а-а, Грампи кэт нервно курит в сторонке, - Дима прыснул, посмотрев на опечаленного друга, - кто посмел обидеть тебя, мой милый друг? Кому надо сделать а-та-та? - Тебе, - обиженно пробубнил Хесус и начал убирать покупки в ящики и холодильник, показательно не обращая внимание на Куплинова, - ты не купил доширак. Первое время Куплинов стоял с выражением лица, выражавшим в себе нечто среднее между присущего быдлу «че?» и истинно Диминому «ты угараешь надо мной?», что развеселило Джесуса до того, что он чуть не пустил по пизде свое решение бойкотировать друга. Просто без смеха на такое смотреть было сложно, особенно человеку, который смеется даже перед словом «лопата». Отойдя от состояния когнитивного диссонанса, Дима тряхнул головой, медленно заморгал и с серьезным тоном произнес, что при нем он этой дрянью питаться не будет, «уже весь организм себе засрал». Такое заявление доселе молчавший Хесус пропустить мимо внимания не мог, открыв рот для того, чтобы выразить наглому другу все свои претензии, но слова никак не находились. То ли из-за того, что Дмитрий впервые за три дня говорил с ним таким приказным тоном, то ли эта неожиданная забота попросту выбила Джесуса из колеи. Карпов ни с того ни с сего улыбнулся, видимо, от осознания того, что он не так уж и безразличен другу, и поспешил отвернуться, отправляя пакет с макаронами, что он все это время держал в руках, на верхнюю полку кухонного шкафчика. - Ну естественно! Давай еще обидься на меня за то, что я не даю тебе угробить свое здоровье! А чоб нет-то?! – Дима за его спиной, кажется, всплеснул в этот момент руками. Не сказать, чтобы Карпову было совсем в новинку получать чью-то заботу, но заботу родителей сравнивать с заботой друзей как-то не Комильфо. Черт, зря он, нищеброд, о конфетах подумал. Хотя их отсутствие было легче пережить, чем отсутствие любимого доширака. Конечно, если бы перед Джесусом встал выбор между дошираком и горячей, домашней, нормальной, черт возьми, пищей - его выбор был бы очевиден. Но увы и ах! Кто ему готовить будет? А сам он готовит так, что после его шедевров кулинарного искусства кухня начинает напоминать собой местность, поврежденную локальным апокалипсисом, а фотографии этой катастрофы можно смело использовать в браузерных флэш-играх под жанром «хоррор». Джесус грустно ухмыльнулся, со второй попытки закинув пачку с макаронами на верхнюю полку шкафчика и, обернувшись, уже не нашел Димы на кухне. Странно, что он не слышал, как тот куда-то уходил. Лексклейщик не успел даже толком удивиться этому, потому что Куплинов уже вернулся, видимо, он уходил в коридор повесить куртку на вешалку. - Короче, я, жертвуя своими кровно заработанными деньгами, купил тебе, нищеброду, все необходимое для готовки, - Куплинов говорил это с легким возмущением и без остановки, а потом резко встал перед другом, загибая по одному пальцу левой руки прямо перед его лицом, - борща, макарон, жареного картофана, пюре и, опять же жареного, куриного филе. Но последнее как-то совсем ни о чем. Я потратил на прикормку твоей дрыщавой тушки целый косарь, так что, будь добр, разделить, так сказать, процесс готовки со мной. Я, конечно, тот еще кулинар, но что-то умею, и вот без помощи мне не обойтись. - Давай твой борщ отложим на потом, окей? – Джесус не хотел изгадить это священное блюдо своими как он их мысленно называл, «клешнями», - лучше картошку с курицей. - Оки-доки, - Дима пожал плечами и вручил недоумевающему парню взявшийся, словно из ниоткуда нож, с такой театральностью, как будто дарит цветы, - тогда чисть картошку. Испуганное лицо Хесуса не могло вселить в сердце мужчины хотя бы капельку сострадания, как бы тот ни старался.---
- Спасибо, что помог сегодня с готовкой. Иногда действительно надоедает жрать один доширак, - Джесус сидел на диване, скрестив под собой ноги, напротив Дмитрия, положение которого было идентично его. Хесус грел руки об кружку чая, только изредка поднимая взгляд с того на Диму. Впервые за три дня они были наедине, ведь в первое время Дима только и делал, что с грацией умирающего тюленя валялся на кровати с температурой под 39, а Карпов метался по аптекам или проводил время в зале, запуская стримы. Ему было как-то неловко оставаться с Куплиновым наедине. Как будто по одному неосторожному взгляду, слову или движению Хесуса летсплейщик мог прочесть все то, что томилось в его сердце и вспыхивало с новой силой, стоило Диме хотя бы просто оказаться в поле его зрения. - Хуйня вопрос, - Куплинов чуть ухмыльнулся, поерзав на месте, чтобы сцепить ноги покрепче, в какой-то глупой надежде, что от этого ему станет хоть чуточку теплей, - у тебя здесь просто неебический холод. - Спасибо, кэп, а я и не заметил, - беззлобно ответил Джес, бросив через плечо короткий взгляд на батарею, с которой что-то точно «не норм», возле стены за его спиной, - я все никак не соберусь вызвать ремонтника, или сантехника. Ну или кто там в таких вещах разбирается. - Значит, сегодня снова придется тесниться с твоей неугомонной тушкой на кровати? – Куплинов добродушно ухмыльнулся, отпив немного чая, и с какой-то необъяснимой Хесусу хитринкой во взгляде посмотрел на брюнета. - Я не виноват в том, что мне снятся кошмары, - буркнул уязвленно Джес, - тем более я не такой уж и жирный, чтобы мешать Вашему Величеству спать. Дмитрий удивился такой наивности парня. Неужто тот действительно воспринял его усмешку всерьез? Как ребенок, ей-Богу. Улыбнувшись не по своей воле, Дима поймал себя на мысли, что этот голубоглазый парнишка напротив него действует на него как-то совсем неправильно. Взять хотя бы сегодняшнюю готовку и то, как его едва ли не подбросило на месте просто из-за того, что Хесус коснулся его руки, попросив ножик. И это можно было бы смело списать на испуг от неожиданности, если бы в тот момент Куплинов не стоял к Джесусу лицом. Да он в жизни не краснел столько раз, сколько это происходило с ним за последние три дня. Казалось бы, все симптомы налицо, но сам Куплинов не хотел признавать, что ему начинает нравиться... парень. Тем более его друг! Хесус, чтоб его, как ему это удается?! Куплинов, наверное, должен был вполне ожидаемо испугаться того, что он чувствует, но дневной поход в магазин и недолгая прогулка по морозной улице неплохо проветрили ему мозги, заметно помогая разобраться в себе. Дмитрий уже, кажется, полностью выздоровел, разве что только кашель иногда еще пытался толкать свои права. Мужчина не спеша шел по улице, любуясь красиво блестящим на солнце снегом, вдыхал морозный зимний воздух, засунув руки в карманы куртки, и всю дорогу до дома только и думал о том, что же на самом деле он испытывает к Джесусу? О том, что у этого парнишки приятный голос, хорошее чувство юмора, характер ребенка, а сам он – человек-катастрофа: немного неуклюжий, нелепый, худой и какой-то... сам по себе забавный, без улыбки не взглянешь! А еще он красивый. Очень даже. По меркам по крайней мере самого Дмитрия. Хотя Куплинов никогда и не являлся, как сейчас модно говорить, лукистом, но к чему отрицать очевидное? Если человек красив, то он красив, что здесь еще говорить? А если заводить разговор о том, что в человеке главное – душа, то и тут ничего такого про Хесуса сказать было нельзя. Он, конечно, местами та еще задница, но все-таки в нем было много хороших качеств. Да и Куплинов все равно бы не стал судить того за что-то не очень уж и хорошее. Любовь, мать ее за ногу. Дима не хотел взваливать на Карпова всю ту херню, что творилась в его голове с момента приезда к другу. А так хотелось, если честно... - Научись различать иронию, - Дима закатил глаза, но вопреки этому, улыбнулся, совсем сбивая Джесуса с толку. - Проехали. Я пойду, наверное, запущу стрим или запилю что-нибудь на канал, а то подписчики меня с дерьмом сожрут, - Джесике стало совсем невмоготу находиться рядом с другом, потому что разговор не клеился никак, словно Дима все время витал где-то в своих мыслях. Карпов боялся провести еще одну ночь рядом с ним. Он в прошлый раз и так не сдержался, что утром подпортило ему немало нервов, а нервные клетки, как всем давно известно, не восстанавливаются. - Я лягу спать пораньше, - вздохнул Дима с каким-то смирением, что ли, и ушел в спальню, прихватив с собой опустевшую кружку. «Может, оно и к лучшему? Эх, даже доброй ночи не пожелал,» - подумал Карпов, проводив его взглядом. Может быть, и к лучшему, но на душе от этого лучше не становится. Жаль, он не знал, что у Куплинова – тоже. Стрим не клеился. То ли настроение было не то, а может холод собачий собраться с мыслями мешал – кто знает? «Мда, завтра нужно точно вызвать ремонтника», - раздраженно подумал Хесус, и даже его внутренний голос звучал так, как будто у его обладателя уже стучали зубы от холода. «Это холод души моей!» - Джес прыснул. Что ж, настало время сворачивать лавочку. Но идти в спальню как-то неохота... Дима наверняка еще не спит, прошло не больше полутора часов. Хотя откуда ему было знать: мается Куплинов, как он, бессонницей или же нет? Хесус попрощался со зрителями и Антошей, извинившись за короткий, «как мой член», стрим, в чем, конечно же, был виноват только чертов холод в зале. Только он. Тараканы в голове Джесуса тут совсем ни при чем, ага. Для начала Карпов ушел в душ. Нужно было согреться и привести голову в порядок, а потом уже смотреть по ситуации.---
Вернувшись в комнату где-то за полночь, Джес с облегчением понял, что Дима уже спит. Его не мучила всю ночь высокая температура, кашель или постоянный насморк, и Хесуса это совершенно радовало со всех ракурсов. Даже с того, что скоро он уедет обратно в Оренбург. «Лучше оставить все как есть, а не рисковать дружбой из-за каких-то пидорских замашек», - недовольно рассуждал парень, залезая под одеяло с осторожностью подростка без контрацептивов. Сразу же отвернувшись лицом к стене, парень закрыл глаза, глубоко и медленно вздохнув, а на выдохе искренне понадеявшись поскорее заснуть. Глупо было бы не признаться, что это решение далось ему с титаническим трудом. В прошлый раз ведь все чуть не покатилось в тартарары, и где гарантии, что сегодня он не сорвется и опять, повторяя предыдущие ошибки. Эти мысли долго не давали Хесусу уснуть, и если бы не этот факт, он бы и не поверил, что нечто подобное произошло с ним в эту ночь. А произошла абсолютная неожиданность. Джесус даже телефон побоялся достать, чтобы посмотреть на время, потому что не хотел спугнуть Куплинова, который, то ли случайно во сне, то ли вполне осознанно обнял его со спины. Напрягшись всем телом, почти не дыша, Хесус не мог понять: очередной ли сон это или реальность? Если это реальность, то ничего более странного с ним еще не происходило. Но это ему однозначно нравится, мать вашу. Наверное, если бы Хесус узнал о том, что Дмитрий не спит, степень его удивления была бы куда больше. В том-то и дело, что он не знал. А Куплинов даже не задумывался о том, спит ли Джесус, потому что он захотел и сделал, не особо парясь на счет всех этих моральных устоев и прочей хераборы. Дима всегда считал, что то, что происходит в пределах его дома, не должно касаться никого, кроме него. Ну, а в данном случае в пределах дома Карпова. Дима прижался к спине друга поближе, лежа уже просто впритык к тому, покрепче обхватив его руками поперек груди. Это было приятно, и для Куплинова это было самое главное. Джесус был ожидаемо теплым и заметно напряженным, что говорило о том, что он не спит. Но летсплейщик намеренно делал вид, что не замечает этого. Ему хотелось проверить одну теорию из ряда других, еще более бредовых. Пока Джесус стримил, у Куплинова было достаточно времени на то, чтобы припомнить все странности, связанные с Хесусом и произошедшие за эти три дня, а потом собрать все это в одну шокирующую, но греющую надеждой его сердце мысль, что Джесус мог быть... влюблен в него. А хотя он мог и накручивать, о чем Дмитрий не хотел в лишний раз задумываться. Сейчас он гнал прочь свои опасения, потому что в этот момент был важен лишь паренек в его руках. Так быстро мыслительный процесс у Хесуса, пожалуй, не протекал никогда. Он не спит? Что он делает? Что им движет? И еще с десяток подобных этим вопросов. Джесика боялся даже коснуться его рук своими, что лежали ближе к стене, специально, чтобы не выдать себя дрожью в руках. Когда затылка парня коснулись теплые, сухие губы, Джесус подумал, что все это – один большой и нелепый сон. И он пока не определился в природе своего сна, одинаково причисляя его как к кошмарам, так и к хорошим снам. Мгновение, как ему и подобает, продлилось недолго, но ярко, как тысяча взорвавшихся фейерверков в голове Хесуса. Один из снарядов даже умудрился отрикошетить от стенки черепа, по одному ему известному пути добравшись до сердца Карпова. Словно потерянный генератор, который нередко является предметом поиска во многих играх, завел его замершее на секунду сердце, что теперь ударялось об грудную клетку со скоростью и яростью запертой в неволе птицы. - Не бойся, - как гром среди ясного неба и его прерывистого дыхания, раздался шепот Димы. «Ох-хо-х, да-а, мне от твоих слов сразу, блять, полегчало!» - мысленно рявкнул Джес, чьи нервы едва выдерживали такие повороты событий и уже готовы были вот-вот лопнуть, как слишком грубо натянутая струна. Вопреки ожиданиям Карпова, после слов Димы не последовало ровным счетом ничего из того, что успел надумать себе Джесус. Куплинов лишь все тем же шепотом пожелал ему спокойной ночи, снова предприняв попытку прижаться поближе, даже если больше уже некуда было двигаться, и, уткнувшись носом в его плечо, вскоре уснул.---
Хесус всегда завидовал людям, что умели вырубаться чуть ли не мгновенно, особенно если те могли заснуть в самых невозможных для такого маневра местах. Конечно, насчет второго Джес не знал, но в первом мог уверовать любого. Дима заснул сразу же, и теперь неясно, проснулся ли тот недавно, или же просто прекрасно притворялся, делая вид, что спит. При всем желании летсплейщика, Джесус не мог понять истинный смысл его фразы, а действий уж и подавно. А говорить Дмитрий боялся даже. Куплинов хотел, чтобы брюнет не страшился признаться в своих чувствах, перестал заранее ожидать чужого отчуждения, не сторонился собственных чувств. Куплинов хотел, чтобы Джесус признался в первую очередь самому себе, смирился с этим, отбросил предрассудки и принял все как должное. Но как Джесус мог понять его посыл благодаря поступку мужчины? Это, наоборот, только больше запутало его. Хесус уже был готов провалиться обратно в сон, чувствуя сонливость, но у Дмитрия на это были совсем другие планы. В чем Джесус и убедился спустя пару минут на собственной шкуре. - Где ключи от танка, тварь?! – бодро проголосил Куплинов грозным голосом, начав тормошить недоумевающего и, судя по взгляду, потерявшегося в пространстве друга. Момент, когда шатен успел незаметно и бесшумно присесть на кровати, Хесус пропустил. - Какого нахуй танка? – прохрипел Джесус, закрывая глаза тыльной стороной ладони, - и вообще-то правильно говорить: «мразь». - Ты рамсы-то мне не путай давай, слышь, че, - все с тем же задором ответил ему друг, не прекращающий насиловать бедное плечо парня, - сразу видно, у кого детства не было! Лекс-клейщик с недовольным бурчанием неуклюже оттолкнул от себя руки Куплинова, прошипев, чтобы тот не выебывался и сейчас же объяснил ему причину столь неожиданного пробуждения. Если, конечно, Дима правильно перевел его гневное «пошел нахуй»; в конце концов, в переводах Куплинов никогда не был силен. - Я говорю: жрать хочу. - А я тебе что? Из жопы еду достать должен?! – недоумевал окончательно разбуженный Джес. - Спасибо, но свой сладкий хлеб жри сам. И вообще, - Дмитрий по-хозяйски принял лежачее положение, накрывшись одеялом до подбородка, - кто из нас двоих гость? Давай, покажи мне свой скилл гостеприимства во всей красе! - Еще вчера ты готовил все сам и не ебал мне этим мозги, а что сегодня изменилось? – предпринял «не гость» последнюю попытку возразить, но последующие слова Дмитрия резко выбили воздух из его легких. - Я уезжаю в Оренбург сегодня вечером. - Уже? – негромко спросил Джес, - ты же на неделю приехал... - Сегодня уже пятый день, Хесус. Домой я приеду уже на шестой день. У меня останется примерно полтора дня перед выходом на работу, але. Я взял отпуск на неделю, но это еще не значит, что всю неделю я смогу провести у друга, как бы я этого ни хотел, и проебать из-за перелета обратно домой один рабочий день. Начальник и так был готов мне все волосенки на жопе пинцетом повыдергивать за мою просьбу. Я ведь только недавно с отпуска вернулся, и тут снова умотал! Да и то не умотал бы, не будь у меня хороших характеристик. Хесус слушал молча, с каждой секундой осознавая, что это все, конец. Он окончательно проебал свой шанс. Впрочем, как и всегда. И ведь... Дима же вчера сам обнял его и... поцеловал. Или это все же был сон? Нет! Но неужели это ничего не значило? Или этот мистер упрямство ждет от него какого-то ответного шага. Да блять, он не баба какая-то! Что за цирк?! Но вместо всех мысленных недовольств, Джесус произнес совершенно другое: - Твоя взяла, манипулятор. Но я не обещаю, что после моей стряпни ты не просрешь свой рейс. Буквально. Куплинов чуть улыбнулся, кивнув, тем самым принимая условия, поставленные Джесикой, которой было совсем невдомек о том, что Дмитрий чувствовал себя не намного лучше. Он просто старался не показывать этого, ровно как и Карпов.---
- Ну, до скорого? - Уверен, что тебя не нужно провожать до вокзала? – уточнил Хесус, неловко опустив взгляд на бетонный пол лестничной клетки, но почти сразу же подняв глаза обратно на Дмитрия, придерживающего ремень висевшей на его плече спортивной сумки. - Дим, я не маленький. Доберусь как-нибудь сам, - добродушно усмехнувшись, Куплинов легонько толкнул друга кулаком в плечо, - не дрейфь тут у меня, а то выглядишь так, как будто после моего ухода тебе придется Алешу запиливать. Джесус прыснул, и черты его хмурого лица даже немного разгладились, что, впрочем, не значило, что настроение парня стало хоть на йоту выше. - Не навсегда же прощаемся, раз уж на то пошло, хех. Тем более есть контакт, скайп, ютуб на худой конец. Может, твоя ленивая задница соизволит снять со мной какой-нибудь кооперативчик, - Куплинов широко улыбнулся свойственной только ему улыбкой, потрепав друга по темным волосам. Хесус увильнул от прикосновения, не сдержав улыбки, но его голову ни на секунду не покидала тревожная, навязчивая мысль. Гул в голове голубоглазого напоминал Джесусу вой сирены из Сайлент Хилл. Знак тревоги, неминуемого пиздеца – если говорить еще проще. Потому что Куплинов уже взялся рукой за перила лестницы, намереваясь спуститься, а он так и не набрался смелости, чтобы сказать... Хватит быть тряпкой! - Дима. - Что? Я уже опаздываю, чувак. Давай быстро, - неохотно обернулся Куплинов, чуть не скатившись кубарем по лестнице позади него. Но вместо этого Дима молниеносно взял себя в руки, вернее, взял в ладони лицо парнишки, стремительно прижавшегося к его губам отчаянным, неумелым поцелуем. Летсплейщик закрыл глаза, переместив ладони с его лица: одну – на затылок, а вторую – на поясницу, притягивая его ближе, словно желая убедиться, что целующий его (!) Джесус действительно настоящий. Если бы в этот момент Дмитрий мог победно закричать, как он обычно любил это делать после прохождения особо затупных моментов в играх, он бы непременно это сделал. Но, честно сказать, он надеялся, что до Джесуса дойдет раньше. Но это же Джесус – ему простительно. Правда, теперь столь приятный момент не сможет продлиться долго. С сожалением Дима разорвал поцелуй, почувствовав практически физический холод, кольнувший его в сердце после того, как Хесус отстранился. Может, просто от нехватки кислорода? - Знаешь, что ты только что сделал?! – наигранно сурово проговорил Куплинов, заглянув в глаза разом напрягшегося парня. - Ч-что? - Ты подписался на пожизненную запись со мной кооперативов, на ежемесячные поездки в Оренбург и мои частые визиты в эту жопу России, именуемую город Новокузнецк, - Карпов отвесил смеющемуся, но напугавшему его до усрачки Куплинову подзатыльник, ибо нехуй так пугать, а потом чмокнул того в губы, обняв за шею. - Куда я теперь денусь...---
- Эх-е-ей! Всем привет, друзья, меня зовут Дмитрий, и это канал... - С вами Джесус пле-е-ей, - перебил его (в который раз за эти три месяца уже!) любимый по ту сторону сети, засмеявшись. - И Куплинов АВГН, - подхватил за тем шатен, сначала недовольно – это негласно стало их маленькой традицией – а потом с таким же весельем.У ребят все только-только начиналось, и впереди все обещало стать только лучше, я те отвечаю. Ты мне не веришь? А-а-а, вижу, что веришь, хе-хе.