Parthenogenesis

      Кевин лёг на пол и перестал дышать.       Филипп недолго думал, прежде чем забаррикадировать дверь и присоединиться к нему. Правда, столь же мастерски имитировать труп у него получалось плохо. Не то чтобы он был большим фанатом дышания, просто клетки его тела плохо переносили кислородное голодание.       — Не думаю, что тебе стоит сейчас спать, — заметил жрец (для этого ему пришлось всё-таки сделать пару вдохов и выдохов).       — Я и не думал, — ответил Филипп. И спросил: — Устал?       Вместо ответа Кевин пару раз моргнул и закрыл глаза. Периодически его так вырубало; Филипп невольно сравнивал жреца в такие моменты с батарейкой, которая заряжалась от солнечного света, вот только света странному подземному жителю было не нужно. Он был, очевидно, хладнокровным. Тепла, чтобы существовать, ему было нужно немного — и всё-таки на ветру, например, или от долгого бега Кевин быстро терял энергию. И эту энергию у него как-то получалось впитывать из окружающей среды, будь она хоть сколько-нибудь теплее его собственного тела.       Слегка поколебавшись, Филипп снял куртку и накинул на Кевина. Жрец дёрнулся:       — Совсем одубела, мартышка? Тебе от холода умирать ещё рано!       — Просто хочу быстрее выдвинуться в путь. Грейся быстрее.       «Я и так, по твоим словам, ходячий завод по переработке углеводов», — добавил он про себя, но жрец Туурнгайт услышал. Глубоко-глубоко вдохнул и сказал:       — Ты вкусно пахнешь. Сыром.       Филипп приподнял брови.       — Судя по выражению твоего лица, ты сам осознаёшь, насколько некрепка связь между твоими органами чувств. Или память. Эй. О чём ты думаешь?       «В последний раз комплименты по поводу запаха мне делала жена, с которой я расстался год назад, и так с тех пор и не потрахался. Чёрт, надо как-то выкинуть это из головы! Нашёл тоже, блин, время! У Кевина такие, ээ, мягкие черты лица, он ведь точно «он»?»       — В моём языке существует четыре местоимения третьего лица единственного числа: олицетворённое подвижное, олицетворённое неподвижное, неолицетворённое подвижное, неолицетворённое неподвижное. Это очень сложная система, тебе не понять; в общем, есть информация, что всё сотворённое природой имеет собственное мнение. Убить собаку и срезать гриб — примерно одно и то же, с той лишь разницей, что собака убежать может, а гриб — нет. Относительно английского, Кевин — это мужское имя, поэтому я — он. Наверное. С точки зрения биологии, возможно. «Она» тоже имеет смысл, потому что...       — Я понял, — попытался осадить его Филипп.       — Ну уж во всяком случае не «оно»! — вспылил жрец, не обращая внимания на своего подконвойного. — Это вообще оскорбительно!       «Теперь я точно не могу перестать об этом думать. Вот спасибо!»       — Не расстраивайся, мартышка. Инстинкт размножения есть даже у высших живых существ, хотя мы предпочитаем бессмертие репродукции. Другое дело, что у тебя он проявляется, ээ, в неудачное время, в неудачной ситуации и совсем не с теми особями.       «Дело не только в репродукции!»       — Хочешь сказать, что вы сексом ради прикола занимаетесь?       — Да.       Кевин округлил глаза и посмотрел на Филиппа очень внимательно, пытаясь найти на его лице или в сознании признаки зарождающегося сумасшествия.       — Точнее, ээ, нет, — смутился учёный. — И вообще! Хватит читать мои мысли!       — Я же уже говорил! Не могу! — зашептал жрец, размахивая руками. — Из-за тебя и твоих пошлых мыслишек, мартышка, я тоже говорю и думаю какой-то бред.       — Давай просто пойдём дальше, ладно? — предложил Филипп.       — Спасти бабу. Так точно, — отсалютовал Кевин.       И они пошли.