Выше облаков...

Слишком далеко. Мне не дотянуться до задыхающегося друга. Это он подстрелил назгула и неосторожно словил стрелу в спину. К нам стремительно приближался олифант, грозя раздавить. Судорожно пытаясь выбраться из-под туши твари, я не ощущала ног, зато яркая боль в животе не давала потерять сознание. Леголас ещё хрипло дышал, лёжа лицом к земле, но не предпринимал попыток подняться. Серьёзная рана. — Держись, mellon! Я сейчас, — выдавила я хоть звук из себя, начиная паниковать. Огромный зверь нёсся, не глядя под ноги. Надеясь хоть немного приподнять тушу твари, я выпустила крылья. Они сильнее, чем кажутся, и позволили выволочь обездвиженные ноги. Едва освободилась, в секунду преодолела расстояние между мной и эльфом, накрывая нас крыльями. Олифант даже не заметил, на что наступил вскользь, и помчал дальше, оставив меня со сломанным левым крылом. Но это не самое страшное увечье, больнее всего оказалось обнаружить, что Леголас уже не дышал. Выдернув стелу из-под лопатки, не без усилий перевернула его на спину и от безысходности уткнулась в плечо эльфа осом, крепко стискивая одежду. Мне самой было очень больно от переломов, скорее всего что-то с позвоночником, но я-то справлюсь с этим, а вот он… На войне, конечно, убивают, но земля всегда качается под ногами, если убивают того, кто когда-то жил и дышал рядом. В моей жизни было столько смертей, что очередную невозможно воспринимать как-то иначе, чем временную потерю самообладания. Я знаю, что он там, где хотел бы оказаться. Знаю, что будет счастлив закончить свой бесконечно тяжёлый путь вместе с этой войной. До этого момента расставание ещё не казалось таким уж плохим, но жить, зная, что его нет совсем я не смогу. Мне хотелось иметь шанс вернуться. Бой ушёл далеко к стенам крепости, и времени на то, чтобы хотя бы попытаться вернуть друга, оставалось всё меньше. Я всё ещё лежала на его бездвижной груди, размышляя. Леголас должен был пережить эту войну, но умер, спасая меня. Я всё-таки изменила чью-то судьбу. — Я всё исправлю! — уверенно шепнула я, приподнимаясь на локтях и кладя руки на его виски. Но прежде, чем начать исцеление, я коротко коснулась его губ своими, почувствовав запах, вкус крови и холод, разливающийся в груди. Пусть так. Он всё равно однажды сказал, что я не в его вкусе. Закрыв глаза, я расслабилась, выпуская лёгкими толчками силу в его тело, исцеляя смертельную рану, мелкие порезы и ссадины, готовила сосуд для возвращения души, за которой предстояло ещё отправиться очень далеко. Не зная точно, что делать, доверилась ощущениям, будто нужно найти и ухватить ниточку, соединяющую душу с телом. Поначалу сила просто уходила через тело в пространство, пока резким толчком не рванула из меня куда-то к морю. Перед глазами проносились тысячи ярких огоньков, но меня тянуло дальше. Всё походило на компьютерную игру, и когда я ухватилась невидимыми руками за нужную душу, она вдруг воспротивилась. И я ничего не могла сказать, чтобы уговорить вернуться. Мы застыли. Время вокруг остановилось. Ощущения собственного тела остались как будто воображаемыми. Там, на земле, я плакала и дрожащими пальцами касалась бледного лица. Я не понимала, почему друг не хотел жить. Нет. Не могу отпустить! Вкладывая остатки силы, я приблизилась к нему, пытаясь обнять, убедить пойти со мной. Время шло. Стало трудно удерживаться в сознании. И когда меня начало возвращать, уже он держался за чёрный дым моей души. Получилось. Одновременно вернувшись в свои сосуды, мы получили разный результат. Последнее, что я слышала, это как Леголас закашлялся, возвращаясь к жизни. Для меня впереди осталась только темнота. POV Леголас Она вернула меня, дав надежду. Хотела, чтобы жил! Неужели я мог снова дышать и радоваться? Давно не чувствовал себя по-настоящему живым. Осознание собственной значимости для любимой подарило крылья, хотя мгновение назад я всё хотел отпустить. Мне нет места в этой жизни без её любви. И вот я здесь, потому что нужен ей. Моя маленькая храбрая стражница отдала все силы, чтобы вернуть меня. Её тело безжизненно лежало на груди, а чёрные крылья мешали встать, распластавшись по полю. Не было ни дыхания, ни сердцебиения, но я же знаю, что она вернётся, стоит телу исцелиться. Вернётся, чтобы я мог сказать, как сильно люблю, что готов бросить вызов даже её брату, как она моей судьбе. Она смело сразилась со смертью ради меня, а я сделаю всё ради неё. Осторожно сложив крылья на её груди, заметил, что похоже одно сломано. Укутав от любопытных глаз в плащ, я поднял Джессику, чувствуя, как хрустит раздробленный крестец. Выругавшись своей неосторожности, я побрёл к городу, надеясь, что Элессар уже там и поможет осмотреть раны. Он у нас больше разбирается в медицине. Однако у ворот не было друзей. Мы первые, для кого бой закончился. Найдя тихий уголок на переполненной ранеными площади, я стал ждать друзей, крепко прижимая к себе остывающее тело любимой девушки. Отмечая про себя странным подобные выражения, я улыбнулся. Моя колдунья. Я уже двадцать лет называю её своей в тайне ото всех. И вот сердце, замирая, предвкушало, как открою ей свои чувства, в ответ на её. Даже мечтать не мог о взаимности, продумывая каждый шаг по завоеванию её сердца после войны. Счастье быть ей нужным тёплой волной пробегало по телу, согревая и успокаивая. — Вот они! — раздался выкрик Дина. — Тут походу эльфа контузило. Лыбится как дурачок, — грубо высказался он, махнув кому-то за углом. Оттуда показался Арагорн. — Как она? — спросил он, приблизившись. — Она же?.. — Она вернётся. Нужно время, — заверил я обеспокоенных друзей. — У неё что-то со спиной и сломано крыло. — Крыло? — округлил глаза Арагорн. Я приспустил плащ, показывая копну мягких перьев. Тут у него забегали глаза, однако человек быстро взял себя в руки. — Нужно унести её отсюда. Командуя, Элессар довёл нас до Палат врачевания, находящихся на самом верху. Идти туда так далеко с такой ношей стало испытанием, но разве не я прекрасный принц, чтобы спасать юную принцессу? Она бы сейчас посмеялась, будь в сознании. Но может это и к лучшему, хотя бы не мучается от боли. Теперь ещё один человек посвящён в её тайну, но я знаю, что Арагорну можно доверять, ведь он так быстро устроил её в одиночной комнате, да ещё нашёл того, кто не будет лишний раз болтать о таинственной гостье. Хорошо иметь в друзьях будущих королей. — Ведьма, говорите? — скрестил руки на груди Арагорн, настойчиво требуя ответа от нас с Дином. — Я должен знать, кого защищаю. — Ты защищаешь друга, — ответил я, аккуратно раскладывая крылья по большой кровати. Понятия не имею, как зафиксировать шину на крыле. — Тайны между друзьями неуместны, — с нажимом проговорил Элессар. Он, конечно, прав. — Ты ведь обо всём знал. — Да, — горько улыбнулся я, чувствуя, что избежать разговора не получиться. Нам нужна его помощь. — Я годами молчу, зная правду. И за это получил верного друга. Я всё ещё жив, потому что она была рядом. Даже отцу не могу сказать, какая сила оберегала наш дом. — В любом случае, — вмешался Дин, — ты можешь сильно не беспокоиться. Когда она сможет, мы уедем навсегда. — Я всегда знал, что дело тут нечисто, — задумчиво почесал подбородок Арагорн. — Однако у меня не было поводов усомниться в её верности нашей стороне. — Ты можешь быть в этом уверен, — заверил я друга. Арагорн доверительно кивнул. Он молча осмотрел тело Эссы, отметив, что окоченение так и не началось. Аккуратно повернул на бок и подтвердил перелом кресца. Насколько серьёзными будут последствия, он сказать не мог. Скорее всего она не придёт в себя, пока перелом не срастётся. Следовало зафиксировать спину. — Через пару часов нужно будет собрать совет и обсудить, что делать дальше, — закончив с осмотром, сказал Арагорн. — Медлить нельзя. Жду вас там. Мы остались с Дином наедине, и он явно не желал моего присутствия. Он ещё не знал, что случилось. Эсса останется здесь. Вместе мы убрали соломенный матрас с деревянной кровати и уложили тело Джессики прямо на доски, чтобы в покое кости были размещены правильно. Решили ничего больше не трогать. Меня первым начала тяготить напряжённая тишина. — Кому-то придётся присмотреть за ней, — высказал я, мучившую мысль. Не хотелось оставлять её одну, да ещё и доверять это кому-то чужому. — Да, — согласил Дин, сурово глядя на меня. Не знаю, как Эсса, но мне он всё больше стал казаться ужасным человеком. Безжалостный убийца. Я видел, как хладнокровно он убивал, как упивался этой кровью. Но он её брат, и не причинит зла. — Тебе. Ни царапинки! Дураку понятно, что она спасла тебя, жертвуя собой. И ты не пойдёшь губить свою жизнь, делая её жертву напрасной. — Это мой мир! — неожиданно вспылил я, вкладывая в этот порыв всю злость на него. — Я не могу отсиживаться, когда нужен в бою. - Что бы построить счастье в этом мире. нужно очистить его от сил зла. — Если ты умрёшь — всё будет зря! — Тебе-то какое дело? Будешь только рад, что сестру здесь ничего не задержит, — озвучил я обвинительным тоном давно зародившуюся мысль. — Надежда вернуться к тебе всё ещё не заставила её передумать, — усмехнулся беззлобно Дин, заставив меня спуститься с небес на землю. — Ты жив, потому что она верит, что вернётся, хоть и не признаётся в этом. — Она не уйдёт! — твёрдо заверил я, неосознанно сжав руки в кулаки. Его слова были похожи на правду ровно столько, сколько и мои надежды. — Уйдёт. И больше не вернётся. Архангелы все мертвы, больше не где взять благодати для заклинания. Если ты пойдёшь на бой и погибнешь, я заберу домой сломанное существо, но если выживешь, дашь ей надежду. Она верит в это. — Это обман! — Это жизнь. Это цена её выбора! — Впервые мне показалось, что Дин на моей стороне. Он не желает причинить ей боль. Что лучше? Потерять в который раз семью уже навсегда или покинуть целый мир, с надеждой вернуться? Но надежда ложная. И брат идёт на обман, выбирая семью. — Не усложняй. Так значит, Эсса спасла меня не для того, чтобы мы были вместе, а чтобы она не была одна. Это жестоко и эгоистично! Это она обманула меня, заманив в свои сети, вернув к жизни, которую не хотел. Влюблённый дурак! Всё же так просто, что даже её брат догадался, проведя с ней чуть меньше года. А я двадцать лет жил любовью к той, которая любит только себя и свои нежные чувства, в её запертом сердце нет места для меня. Мне не под силу сломать убеждения, что связывать себя с кем-то чувствами — ловушка. Ей нужен этот мир, а не я. К моему не малому сожалению, я дал корням чувств хорошо укрепиться в своём сердце. Теперь всё, что может их погубить — разочарование. И я его получил.