Сборник драббликов

Заявка от laidah: Джокер/ф.Шепард. Красная постконцовка. Шепард, которая еще с событий МЭ1 сильно привязана к Джокеру. С одной стороны ей и без того тяжело пережить вину за уничтожение гетов, но самое страшное - она переживает за Джокера, который потерял СУЗИ. Однако, в процесе выясняется, что Джокер выбрал СУЗИ (сцена в баре), потому что считал себя обузой для Шепард "Конец и начало"     — Вся жизнь мелькает перед глазами, да? — горько усмехнулась Джейн Шепард, надежда всей галактики.     Она подняла дрожащую руку и прицелилась в странную конструкцию, отдающую красным цветом. По идее, она сейчас должна вспоминать свою семью и друзей... Но семьи у неё никогда не было, она выросла сиротой и всегда всего добивалась сама, принимая решения и их последствия. Что касается друзей, то... лишь немногих она могла назвать друзьями, и большинство из них уже погибло... так что чего ей терять?     Разве что...     А ну вот и первые вспышки воспоминаний. Её первый день на Нормандии.          После разговора с Андерсоном, она решила пройтись по этому замечательному кораблю, на котором теперь будет служить. И вскоре ноги занесли её на кокпит, где двое пилотов сидели и, что самое интересное, обсуждали именно её.     Изучая списки экипажа, она уже была в курсе, что это были первый пилот Джефф Моро, по прозвищу Джокер, и Кейдан Аленко, который временно исполнял обязанности второго пилота.     — Так значит, действительно женщина? — спросил первый пилот.     — Я сам не видел, но слышал от Андерса.     — Обалдеть, женщина-разведчик. И что она будет делать, когда встретит гета? Будет сверкать своими большими глазками и умолять его сложить оружие и сдаться?     — У меня и правда большие глаза, мистер Моро, но уверяю вас, гетам глазки я не строю, — металлическим голосом произнесла тогда она. Хотя надо признаться, она едва сдержала улыбку, видя, как они дёрнулись от её голоса.     Кейдан, который сидел на месте второго пилота, с каменным лицом вжался в кресло, а Джокер, скривившись, тихо выругался, после чего, повернувшись к ней, натянуто улыбнулся.     — Прошу прощения, мэм, я не хотел вас обидеть.     — Если бы я обижалась на каждое колкое слово, брошенное в мою сторону, альянс ощутимо поредел, потому что обиды я не прощаю.     Бросив на его побледневшее лицо последний взгляд, она развернулась и вышла. Однако не успела далеко уйти, засмотревшись на один из терминалов, как скоро послышался немного приглушённый голос первого пилота.     — Вот же чёрт, Кейдан, не мог сказать, что эта терминаторша здесь?     — Я и сам не знал.     Подавив очередной смешок, она, кашлянув, добавила всё тем же ледяным тоном:     — Я всё ещё слышу вас, мистер Моро.     Услышав тихое ругательство, она всё-таки не удержалась от улыбки.          Она сделала выстрел, и отдача лёгкой болью прошлась по раненому плечу. Но она не обратила на это внимания. В этот момент у неё, наверное, навернулись бы на глаза слёзы, не разучись она плакать уже очень давно.     А память предательски начала подкидывать моменты, от которых сжималось сердце. Все, так или иначе, связанны именно с Джокером.          Его решительное лицо, когда перед ним встала невозможная задача их высадки на Илосе.          Его довольный смех, когда он обстреливал Властелина. Она тогда сама едва сдерживала улыбку, наблюдая за тем, как он веселится словно ребёнок, играющий в виртуальные игры.          Его мрачно-сосредоточенное лицо и нежелание сдаваться, когда первую Нормандию разнесли коллекционеры. В тот момент она, привыкшая всегда действовать рационально, начала вытаскивать упирающегося пилота. Внутри неё всё кричало, что это нелогично и ей надо самой спасаться, но она ни за что не бросила бы его. Этот поступок стоил ей жизни, но, даже летя в открытом космосе и теряя последние остатки воздуха, она ни о чём не жалела.          Его улыбающееся и в то же время виноватое лицо, после того как её "воскресили". Она сама уже не старалась спрятать улыбки, видя его. Она была очень рада знать, что с ним всё в порядке, что он цел и невредим.          Его разъярённое лицо и палец, которым тыкал в голографическую систему нового ИИ на корабле     — Коммандер, уберите отсюда эту штуку.          Его безмятежную улыбку и лёгкое пожатие плечами после противостояния коллекционерам, когда она спросила о том, всё ли у них хорошо с СУЗИ.     — Мы хорошо поладили.          Его восхищённое лицо, когда СУЗИ взяла себе тело ЕВЫ.     В этот момент она впервые почувствовала то, что другие называют ревностью. Но тут же запретила себе об этом думать.          Его странный голос, когда он спрашивал её совета в том злосчастном баре. И ту горечь, которая появилась в ней, когда она вымученно улыбнулась и пожелала им удачи.          Воспоминания вихрем возникали и стихали в её голове, в то время как она сделала ещё один выстрел, а потом и ещё один. В её одинокой жизни было всего несколько по-настоящему дорогих людей. А из тех, кто остался в живых, был только этот странный и такой же одинокий, как и она, пилот. Только вот с тех пор, как появилась СУЗИ, он перестал быть одиноким, и она радовалась за него. Искренне радовалась. По крайней мере, ей удалось убедить себя в этом.     Она сделал ещё один выстрел, и по стеклу начала расползаться большая трещина.     "Берегите её, Командер" — сказал он ей, когда она шла к базе Призрака.     — Прости меня, Джокер, — тихо проговорила она, наблюдая за всполохами огня. Понимая, что это несёт смерть не только ей, не только всем гетам и любой электронике... но и СУЗИ. Она так хотела, чтобы он был счастлив, а теперь собственными руками рушит это счастье.     И одинокая слеза прокатилась по её щеке, когда раздался большой взрыв, который поглотил всё вокруг.               Он стоял и сосредоточенно смотрел через окно на операционную, где уже почти сутки шла операция. Были собраны лучшие врачи и инженеры, лучшие разработки и нано-технологи.     Всё самое лучшее для той, которая спасла всю галактику.     — Эй, Джокер, — послышался голос Гарруса. — Тебе надо отдохнуть.     — Я не устал, — сказал пилот, не отрывая взгляда от операционной.     — Ты ничем не поможешь ей, если будешь рассыпаться от недосыпа, — и, видя, что Джокер никак не реагирует на него, добавил: — Ну, поешь хотя бы.     — Они ведь один раз вытащили её с того света, ведь так, — сказал мужчина, пропуская мимо ушей всё, что до этого говорил турианец. — Они могут сделать это ещё раз.     — Надеюсь. Нам удалось сохранить кое-какие данные Цербера, так что думаю...     — Я подвёл её... — всё ещё не слушая, говорил Джокер. Он упёрся рукой в стекло и прислонился к нему лбом. — Я самым гнуснейшим образом подвёл её.     — Ничего такого не помню...     — Я бросил её, Гаррус, — Джефф повернул к нему полное отчаяния лицо, и только теперь Гаррус заметил, насколько сильно он исхудал. — Она спасала меня не один раз, а я как последний трус удрал в то время, когда она больше всего нуждалась в помощи.     Он опять уткнулся лбом в стекло. Стыд и отчаяние сжигало его изнутри. Они всегда были вместе, всегда спасали друг друга, каждый из них всегда с полуслова понимали другого. Но в решающий момент... он её бросил...     — Не говори ерунды! — послышался резкий голос Гарруса. — Ты спасал наши жизни, если бы ты не увёл тогда Нормандию, все мы... весь экипаж погиб бы!     — Но она...     — Джокер! Она сильная. Она выкарабкается, вот увидишь, — он положил свою руку на плечо пилота и ободряюще сжал её. — Иди, отдохни, а то когда она очнётся, то вновь хлопнется в обморок, увидев твою бледную физиономию.     Джокер против воли усмехнулся.     — Да... она бы запустила в меня чем-нибудь, что попадётся под руку, и приказала бы пойти что-нибудь съесть.     — Ну, хочешь, я запущу в тебя чем-нибудь.     — Не надо, — уже более живо улыбнулся Джефф. — Это можно только ей.     И, оттолкнувшись от стекла, он бросил последний грустный взгляда на операционную и пошёл к выходу.     Шепард единственная женщина, которой он позволял всё, чего она пожелает. Хочет на Илос — пожалуйста. Хочет биться с Властелином — будет. Хочет вытащить его с умирающего корабля — хорошо...     Он был готов идти за ней, куда она пожелает: в смертельную битву, в самоволку, к Церберам, на заведомо невозможную миссию. Только ноги его подводили, а так он бы и в боевых миссиях не отставал бы от неё. Он делал всё возможное, что мог такой калека как он. И ему было достаточно только видеть, как её каменное лицо озаряет улыбка.     Когда он впервые увидел, как она улыбается, он чуть не упал с собственного кресла. Черты её лица разгладились, глаза заблестели, она стала такой потрясающе красивой, что Джокер не мог поверить в то, что перед ним стоит сама Шепард.     А ведь он тогда просто поздравил её с Днём Рождения.     Только, к своему сожалению, он обнаружил, что остальные тоже вскоре стали узнавать её ближе и замечать то, какой красивой и необычной женщиной она была. Он знал, что Кейдан к ней неровно дышит, что Лиара на неё засматривается. Он слышал, как некоторые инженеры обсуждали её фигуру, и это его разозлило. Он видел, как Тейн ей улыбается, как она весело общается с Гаррусом и долго что-то обсуждает с Джейкобом. Как она устроила поединок с Вегой и как, к жуткому неудовольствию Джокера, позволила ему называть себя просто Лолой.     Он видел всё, что происходило на корабле. Видел, как к ней проявляют внимание сильнейшие, лучшие представители человечества и других рас. Она могла выбрать себе любого из них.     Зачем ей какой-то калека?     Когда появилась СУЗИ, и когда они поладили, Джокер даже подумал о том, что и он может быть счастлив или по крайне мере не одинок. С СУЗИ было интересно и весело. Ему нравилось её общество, но...     Всё равно каждый раз, когда он видел Шепард, в душе опять возникали несбыточные мечты. Она могла зайти к нему, прислониться бедром к его креслу и спросить просто так: "Как дела, Джокер?" И одно это делало его счастливым так, что он забывал всё вокруг. Рядом с ней, щемящее чувство одиночества оставляло его.     Чувство, которое никто, кроме неё одной, не мог развеять.     Однако он с самого начала знал, что всё это лишь мечты, что между ними ничего не может быть, кроме крепкой дружбы. Даже его отношения с искусственным интеллектом были более реальны, чем с Шепард.     И он решился...     В том злосчастном баре, он сам не знал, почему попросил её совета. Может он наделся, что она отговорит его. Ведь скажи она хоть слово, он бы не подошёл тогда к СУЗИ. Дай она хоть маленькую надежду...     Джокер принял быстрый душ, почистил зубы и даже побрился. Хорошо поел и провёл быструю диагностику всех тех имплантатов, которые были созданы для того, чтобы позволить ему более или менее нормально ходить. После того как все жнецы были уничтожены, была уничтожена и вся прочая электроника. Включая его прежние имплантаты... включая СУЗИ. И если первое можно было восстановить, то второе уже нет. Тоска и печаль болью отдалась в его груди. Ему было жалко СУЗИ. Она хоть и не живая, но всё же стала по-своему ему дорога.     Резким движением застёгивая на себе военную форму, Джокер вышел из своей комнаты и пошёл опять к госпиталю. Когда же он вошёл, то удивился той суматохе, которая творилась вокруг.     Он остановил пробегающего мимо медработника.     — Что случилось? — ему едва удалось скрыть панические нотки в голосе.     — Шепард! Шепард!     Страх обрушился на него как ушат ледяной воды.     — Что с ШЕПАРД?!!     "О боги, нет! Только не забирайте у меня ещё и её!"     — Да всё хорошо, — испуганно сказал мужчина, увидев, какое лицо состроил Джокер. — Операция закончилась успешно. Говорят, что она даже очнулась уже.     Джокер никогда в своей жизни не бежал так быстро. Добравшись до нужной палаты, он чувствовал, как сильно от напряжения болят ноги, и мог поклясться, что слышал странный хруст. Но не придал этому значения. Резко стукнув по терминалу, он чуть не разбил его. И с трудом смог дождаться того момента, когда эти медленные двери, наконец, откроются.     Ворвавшись в палату, он обнаружил, что здесь уже были Тали и Гаррус, в углу сидела Лиара, и на её глазах были слёзы счастья. Возле самой Шепард, закрывая её от Джокера, стоял Вега и что-то рассказывал о том, как они вернулись и какая шумиха поднялась, когда нашли её тело.     Джефф опять почувствовал себя лишним. Все её друзья собрались возле неё. Её боевые товарищи, самые близкие люди... а он даже здесь не вписался в компанию...     — О, Джокер, хорошо, что ты вернулся, — сказал Гаррус, заметив пилота, а потом повернулся к Шепард и добавил. — Он, между прочим, дежурил возле тебя почти всё время, я только недавно смог отправить его поесть и отдохнуть.     Вега тоже обернулся, и Джокер, наконец, смог её увидеть. Она была вся в перевязках. Голова и один глаз забинтованы, и лишь кое-где проглядывались её рыжие волосы.     — Привет, Джокер, — сказала она сиплым голосом и улыбнулась.     О, эта чудная улыбка стоила всего. Джеффу хотелось выставить всех отсюда, чтобы никто другой не смог её увидеть, чтобы она принадлежала только ему. Её улыбки - то немногое, что могло принадлежать только ему.     — Коммандер... — еле выговорил он, опустив голову, чтобы не выдать ту бурю чувств, которые пылали внутри.     — Ребята, — вдруг обратилась к друзьям Джейн строгим и даже холодным голосом, таким, каким обычно отдавала приказы. — Не могли бы вы оставить нас с Джокером?     Все и не подумали не подчиниться, и уже через несколько секунд в палате их осталось двое.     — Джокер, — уже более тёплым голосом сказала Шепадр, — подойди, пожалуйста.     Как он мог ей отказать? Когда он присел рядом с ней, она вдруг подняла руку и коснулась его ладони. Этот жест был настолько не свойственен ей, и в то же время настолько тёплым, что Джокер растерялся, удивлённо уставившись на их руки.     — Прости меня, Джефф, — сказала она надрывающимся голосом. — Я ведь знаю, что СУЗИ... Это всё моя вина...     — Нет, Шепард! Это ты прости меня! — тут же перебил её пилот. — Я улетел, я бросил тебя там совсем одну. Я никогда раньше не бросал тебя. Я должен был знать, что ты справишься. Ты всегда справляешься. А я всегда тебя подстраховываю. Но на этот раз... Я должен был сделать всё, чтобы вытащить тебя оттуда, даже если бы пришлось разбить Нормандию, я должен был...     — Тихо, — она погладила его по руке, вызывая в его теле дрожь от такой простой ласки. — Ты правильно сделал, что улетел. Если бы я могла, я бы сама приказала тебе так сделать.     — Но....     — Я не могла позволить, чтобы с тобой что-нибудь случилось, и с остальными... — она замолчала на время, а потом словно выдавливая из себя слова, произнесла: — СУЗИ погибла из-за меня, Джефф.     Он грустно опустил голову.     — Прости.     — Тебе не за что просить прощения, — резко поднял он голову. — Мне жаль СУЗИ, очень жаль. Но самое главное, что ты жива, — он чувствовал, что начинает говорить лишнее, но не мог остановиться. — Если бы что-то случилось с тобой... Джейн... я бы не пережил это.     — Джефф... — её голос звучал тихо и немного удивлённо.     Джокер боялся даже взглянуть в её лицо. Боялся того, что мог в нём увидеть. Она героиня галактики, а он всего лишь хромоногий пилот, пусть и лучший в Альянсе. Он просто не переживёт, если увидит у неё на лице жалость.     Не переживёт.     Она вдруг крепче сжала свою руку, которая всё ещё лежала на его ладони.     — Джефф, — повторила она уже более требовательным голосом, и он поднял, наконец, голову и взглянул на неё. — Я бы тоже не пережила, если бы с тобой что-нибудь случилось.     Она смотрела ему прямо в глаза очень внимательно, как будто пыталась своим взглядом что-то донести до него, но потом вдруг усмехнулась и сказала:     — Так что кончайте самоедство, мистер Моро. И чёрт возьми, иди поешь, на тебя смотреть тошно, кожа да кости.     Он рассмеялся.     — Есть, коммандер.     Джейн вернулась. Она именно такая, как он помнил, и на душе почему-то опять стало тепло и весело. Он подскочил и лукаво усмехнувшись, отдал ей честь в весьма нахальной манере и направился к выходу, но у самой двери его вновь остановил её голос.     — Я очень рада, что ты пришёл, Джефф.     Он обернулся и чуть не задохнулся от того нежного взгляда, которым она на него смотрела.     — А я рад, что ты жива, Джейн, — кое-как проговорил он осипшим голосом.     Выйдя из палаты, Джокер всей грудью вдохнул воздуха. Жизнь опять казалась ему прекрасной. И даже краше, чем раньше.     Потому что этот взгляд говорил ему о многом...     И не осознавая, что улыбается, как идиот, он пошёл к выходу.                  P.S. Прошу прощение за флафф, который я тут в конце развела. Не удержалась.