They will live again

Он погибал последним, но ему уже было все равно. Максимилиан находился в полубессознательном состоянии, не хотел ни оправданий, ни скорейшего окончания мучений. Он просто ждал, когда все кончится. Еще пара мгновений. Будет ли что-нибудь дальше? Не важно, пусть все закончится. Максимилиан открыл глаза и огляделся. Вокруг был огромный сад, пересекаемый несколькими дорогами. Сад заполняли деревья, кустарники и цветы разных видов. На дереве птенец чистил перышки. Небо было высокое, сплошным покровом затянутое тучами. Зрение Максимилиана было на удивление четким, он мог осмотреть весь сад, не вставая с места. И все же в саду было что-то не правильно. Ветер не шевелил кроны деревьев, цветы не одаривали ароматом, птицы не щебетали. Сердце не билось. «Так вот, что бывает после жизни? - подумал Максимилиан, - благодарю, Верховное Существо. Слишком хорошее место для моего вечного существования». Максимилиан сидел на земле, но холода не чувствовал. Не чувствовал ничего, хотя ничего и не было, только сад и мысли. Максимилиан с удивлением отметил, что помнит всю земную жизнь, помнит свою гибель. «А где же остальные? – думал он, - со мной казнили товарищей, моего младшего брата. Почему я совсем один в этом саду?» Он еще раз огляделся – никакой жизни вокруг не было, даже задремавшая птичка не казалась живой. «Может, стоит пойти по одной из этих дорог? Или позвать? А кого?» Максимилиан вздрогнул. Чем с большей лихорадочностью он пытался спрятать подальше следующую мысль, стереть ее из головы, тем с большим напором она вырывалась вперед. «Я увижу Его? Что это? Неужели удар сердца?» Максимилиан готов ко встречи с непутевым Людовиком, гневным Дантоном, неустрашимым Эбером, хитрым Сешелем, да хоть со всеми депутатами Жиронды, но не с Ним. Максимилиан никогда не сможет ни сказать ему что-либо, ни посмотреть в глаза. Он поежился, спрашивая себя, холодно ли так стало или страшно от мыслей. Максимилиан поднял голову к небу, по-прежнему темному. Некоторое время он не думал ни о чем. Дуновение ветра, коснувшееся спины, вывело его из оцепенения. «Я не смогу. Да и будет ли возможность? А хочу ли я увидеть Его? Еще как!» Шелест травы подал знать, что к нему кто-то направляется. Максимилиан напрягся. Точно, кто-то шел к нему. Точно, сердце билось. Кто-то сел рядом, обнял его и уткнулся лицом в плечо. Максимилиан медленно перевел взгляд на каштановые волосы, спадающие ниже плеч. «У мертвого может так колотиться сердце?» Они сидели долго. Ветер шевелил кудри Друга, Он ровно дышал, но Максимилиан не чувствовал Его дыхания, так же как и не чувствовал ветра, не чувствовал слез на своих щеках. «Что же теперь сказать?» - Зачем ты пришел? – спросил Максимилиан. - За тобой, конечно. Долго будешь тут один сидеть? – ответил Друг, не ослабляя объятий. Максимилиан вздохнул и уловил откуда-то слабый аромат цветов. - Хочешь остаться тут? Да от чего так сильно бьется твое сердце? – звонко воскликнул Друг. - Мне все равно. Друг отстранился и внимательно посмотрел на Максимилиана: - Хватит корить себя. Все несчастья закончились, Максим. Робеспьер снова вздрогнул. Его имя, произнесенное родным, любимым с детства голосом, интонацией, с которой произносилось миллионы раз в жизни, кинжалом пронзило сердце. И что-то изменилось, он смог взглянуть на Него. Друг, улыбаясь, ожидающе смотрел на него. «Неужели это солнце отражается в Его глазах?» Максимилиан взглянул на небо – правда, солнце. Они поднялись, Друг взял его под руку и целенаправленно повел куда-то. Максимилиану было не по себе от того, что Он рядом, но теперь ему хотелось говорить, говорить, но что говорить? - Куда же Ты ведешь меня? - Ко всем. Мы все живем вместе, но не здесь. В этом саду иногда гуляют некоторые. О, ты не представляешь, как мы живем! – Друг отстранился и, выбежав вперед, жестикулируя, продолжил. - Мы собираем фрукты, грибы, ловим рыбу, носим воду. Мы сами шьем одежду и изготавливаем все необходимое. Мы купаемся в реке, отдыхаем в поле, варим вино, собираем урожай и пасем скот. Тут нет денег, тут все равны, представь, Максим! Тут только одна вера и царство Природы. Он замолчал. Ветер развевал Его волосы, а улыбка не исчезала с уст. Максимилиан не сводил глаз с Его улыбки, у самого не получалось улыбнуться. Еще не все, еще не время, он не сказал главное. - А вечерами мы собираемся у костра, пьем вино, общаемся. Или ты и здесь собираешься проводить время в одиночестве? Ты и тут не хочешь вина? - Я хочу… Но простое, нужное слово так и не слетело с его губ. - Что ты хочешь? Максимилиан упал на колени: - Прости меня, - прошептал он, а затем крикнул на весь сад, - прости меня! В ту же секунду рядом с ним так же на коленях оказался его Друг. Нежно обняв Максимилиана, Он поцеловал его в лоб. Максимилиан крепко прижал Его к себе: - Ни солнце, ни реки, ни цветы не смогут никогда успокоить мое сердце. Только Твое прощение. - Я же люблю тебя, Максим! Я простил. - Почему же мне все еще тяжело? Подумав, Друг ответил: - Потому что теперь ты сам должен себя простить. Это тяжело. Но ты сможешь, а я буду рядом. Он подал Максимилиану руку. Дальше они шли молча. Сердце Максимилиана билось спокойно, проснувшаяся от солнечного тепла пташка задорно чирикала. Но его Друг никогда не умел долго молчать: - Ой, вот только пока идем, подготовь-ка оправдательную и защитную речь, да помощнее, для мадам Демулен. Ох, советую тебе хорошо приготовиться, гражданин адвокат. И Он засмеялся.