В темноте...

Он снова просыпается и видит перед собой только темноту. Вязкую и холодную, словно в этой комнате все сделано из нее, выткано из тонкой паутины пыли и вечной искусственной ночи. Он не знает, какой сейчас сезон, какой сегодня день недели. Не знает, какое время суток. На ощупь он находит свечу и чиркает спичкой о коробок, чтобы зажечь ее. Звук, пронзивший тишину, больно режет обострившийся в темноте слух, а веки еле разлепляются и тусклый свет обжигает выцветшие глаза. Кинув грустный взгляд на прикроватную тумбочку, он вздыхает - свечей осталось так мало, а сделать нужно так много. Он не успеет, скорее всего. Нет. Он должен бороться. Потому что он... Кто он? Он встает и идет с зажженной свечой к столу. Вытянув из ящика перо и чернила, спустив с полки очередную порцию чистой бумаги, он садится за стол. Аккуратно, так, чтобы исписанные листы, сложенные стопками вокруг стола и на нем, не дрогнули от его шевеления. Он сидит. Сидит и ждет... Ждет, когда на него нахлынет это чувство... Он бы, может, сравнил его с вдохновением, но на самом деле это более походит на помешательство. Скоро, совсем скоро... Проходит совсем немного времени и, потускневшие от постоянной темноты глаза, ярко вспыхивают зеленью, такой же, какой они пылали в тот день. Свет мира, что тогда они называли «Внешним», заполняет все его сознание. Кругом зелень деревьев и трав, голубизна бескрайнего неба. Перо нерешительно касается бумаг, он начинает выводить неровные, корявые буквы, описывая события, что всплыли в памяти. --- Крылья... много крыльев. Крылья перед ним, крылья за ним, крылья за его спиной. Огромная стая тех, кто должен освободить этот мир от гнета и боли. Секунда, и эта бесчисленная стая взлетит, устремится вперед навстречу смерти. Тот день... Их первая серьезная вылазка за Стены. Он был не со своими товарищами по кадетскому корпусу. Он ехал рядом с отрядом... как его звали? Он не вспомнит. Он никого не помнит по именам. Лица, глаза, смех - это все застыло в памяти, но вот имена будто унесло потоками крови, что была пролита на тех землях. Он шел точно за своим командиром. Рвался в бой. Хотел спасти всех… не сумел. Словно куча мелких насекомых ползут мурашки, что разносят по телу воспоминания ощущений того дня. Пальцы на ногах поджимаются, голову пронзают тысячи электрических разрядов. Будто на него снова смотрят те серые глаза, а в ушах снова звучат холодные, как сталь мечей, слова: «Это твой выбор. Делай то, что считаешь нужным». И он тогда практически сделал. --- Рука дергается, чернила оставляют каплю на пожелтевшем от времени листе. Он подносит ладонь к глазам, вглядываясь в шрамы в области большого пальца. Они никогда не заживают, они болят, напоминая о днях, когда он верил в то, что может сделать многое, что может спасти человечество. Он сам. Один. --- Очередная волна помешательства - голоса, уже другие, живые и теплые. Надломленные, повторяющее только одно: "Верь нам ...". Дальше имя... его имя. Он не может его вспомнить. Сидит он еще долго, описывая все, что видел, что слышал, что чувствовал в тот день. У него мало времени и мало свечей. У него много воспоминаний и много бумаги. Он будет сидеть в своем подвале, пока его не найдут. Его подвал снова закрыт, как и тогда, в тот день, о котором он сегодня вспомнил. Только тогда он был снаружи, нося на груди ключ и мечтая, что однажды он доберется до этого места. Сейчас дверь так же закрыта… но уже изнутри.