Уличный кофе

      Диппер греет руки о дешевый уличный кофе. Тот самый, что покупают студенты в самый разгар удивительно сильной метели, на которую утром даже не намекала ни одна станция. Подросток стоит, опираясь спиной о холодный, почти ледяной, железный черный забор.       Бывает, что упорство учеников высших учебных заведений даже пугает: они откладывают последние деньги со стипендии и зарплаты, чтобы не задолжать за квартиру или сходить в магазин всего раз за семестр. Диппер же тратил их на кофе.       По средам, когда в учебном корпусе окончательно гасли все окна, а на улице еще встречаются люди – именно тогда можно несколько минут насладиться несуществующим теплом. Без этого, кажется, жить уже нельзя.       Пайнс берет горячий шоколад и всегда просит добавить две ложки сахара. Сестра приучила его пить сладкое – он не может сопротивляться привычкам. И пусть это гадкий вкус просроченного «Несквика» и хрустящих на дне сладких кристалликов - вечер нисколько не портится. Подростку все равно нравится стоять со стаканчиком гадкого пойла в руках и смотреть на темнеющее небо.       Звезды мигают в темноте, словно насмехаясь над недалекими земными обитателями. Они так высоки и недосягаемы, но в то же время так близки, что их можно схватить рукой, потянувшись к черной глубине.       Дети растут, когда покидают школу и поступают в университет. Лекции, практика – это не уроки, учителя не завысят никому текущие, здесь все сами за себя.       Но в такие моменты: спокойные и мирные, хочется просто забыть о суете и невыносимом количестве «хвостов» – весь мир перед глазами, стоит только протянуть руку…       – Прохлаждаешься, Сосновое Деревце? – рядом останавливается человек. Его неизменная ехидная ухмылка будто заставляет темноту таять, отступать перед слишком ярким цветом желтого пиджака.       Билл Сайфер, студент на несколько курсов старше. Он всегда появляется в самый удобный для себя момент: пугает, весело улыбается, наслаждаясь своими неисправными победами в маленьких играх, что даже играми назвать нельзя. Возможно, Пайнс это слово придумал случайно, когда встретил его в первый раз.       Это было прошлой зимой. На таком же диком морозе, в этом же самом месте. И, помнится, Диппер тоже хотел купить какао. Тогда он еще не знал, что это станет маленькой традицией: каждую среду приходить сюда.       Сайфер стоял вторым в очереди после него. И когда подростку не хватило денег, лишь раздраженно закатил глаза и заплатил за два стакана.       Они встречались раз за разом здесь, у двора, в середине недели. Просто чтобы побыть подальше от «глупых забот», как блондин их называл. И никогда они не перемолвились фразами больше, чем в несколько слов. Пайнс был настолько параноиком, что сосчитал количество букв в своей самой длинной фразе. Конечно, они приветствовали друг друга и прощались, но это нельзя было назвать полноценным разговором.       Билл становится рядом и вытирает опавший снежок с лавочки в метре от Диппера. Последний оборачивается и садится рядом после приглашающего жеста.       – Ну здравствуй, Сайфер, – бросает подросток, хрустя сахаром на зубах. Тот морщится.       Блондин всегда берет крепкий капучино со сливками. Многие даже потешались, мол, это только для «ванильных девиц», но тот упорно продолжал его брать, всегда отхлебывая пенку трубочкой очень вальяжно и эстетично, будто делал это в обществе аристократов, а не на лавке перед университетом.       Пайнсу было все равно.       Эта глупая кличка «Сосновое Деревце»…       Кажется, она появилась после того, как Диппер, будучи еще на первом курсе, имел неосторожность натянуть на голову старенькую кепку с рисунком ёлочки. Сайфер тогда уже знал его и долго смеялся, заставляя мальчика краснеть от возмущения. И с тех пор блондин, наверное, даже имя его забыл.       – Что понурый такой сегодня? Опять завалил что-то, маленький человечишка? – чуть злобно хихикает блондин, не смотря на собеседника.       – Если бы кое-кто вернул мне конспекты вовремя, – Пайнс еще раз проклял свою сестричку. Она была девушкой ветреной, и редко появлялась на лекциях, предпочитая веселье учебе. Поэтому часто брала у брата списать. – То вряд ли бы завалил.       – А своих знаний не хватает? – удивленно поднимает брови Сайфер. Шатен нервно косится на него и фыркает, отводя взгляд. Конечно, про этого человека ходила слава, как о «гении» университета, который обязательно станет кем-то великим в будущем.       И Диппер обязательно будет упомянут как «один из друзей» великого Сайфера. У Билла не много таковых. В буквальном смысле – к ним никто никогда не подходил за год их знакомства. Подросток и сам нелюдим, поэтому хорошо был знаком лишь с сестрой и, странно признавать, с Биллом.       – Если хочешь, могу дать свои конспекты за маленькую услугу, – слышится голос Сайфера над ухом. Шатен дергается, резко отстраняясь, и оборачивается на блондина, видя, как тот поправляет галстук-бабочку на шее.       Это было так непохоже на него. Так странно и необычно для их разговора.       – То есть? – Диппер ставит пустой стаканчик на деревяшку сзади них и внимательно смотрит на Билла. Он меняется в лице, а после — тихо смеется.       – Не думал, что второкурсники настолько не вникают в диалог, – он покопался в своей сумке несколько секунд и достал ровную, почти не помятую тетрадь. С виду – тяжелую и полностью исписанную. Пайнс удивленно охнул.       – Стой, ты серьезно одолжишь мне её? – бормочет Диппер, принимая в руки конспекты. Ровный почерк заполнял страницы в каждой клеточке. Такой понятный и красивый… Даже в нем отражался странный характер блондина.       – Да, я уже сказал это, малой, – хмыкает тот и наклоняется ближе. – За маленькую услугу. Закрой глаза.       Диппер, несколько раздумывая, все-таки доверяется моменту и выполняет сказанное Сайфером. Ему невозможно не подчиниться... Спокойный, тихий голос... Но такой властный и самодовольный.       Губ касается что-то теплое. Пайнс вдыхает едва уловимый запах кофе и открывает глаза, видя перед собой лицо блондина, с ехидным задором смотрящего на него, словно спрашивая: что ты будешь делать?       Но, на удивление, Диппер не отстраняется, а приоткрывает рот, давая возможность Сайферу углубить неожиданный поцелуй и зарыться пальцами в каштановые локоны.       От него пахнет кофе и чем-то приятным, домашним. Шатен отвечает неумело, но с наслаждением, получая свою долю удовольствия. Это затягивается надолго, но до тех пор, пока Билл не отрывается и не опаляет горячим дыханием его кожу.       В воздух поднимается белая дымка пара.       – Я знал, что ты сладкий, как твоё мерзкое какао, – облизывается Билл, отстраняясь. – Мне нравится.       Пайнс зажимает рот рукой, заливаясь румянцем. Во рту остается горький привкус не подслащенного капучино.