Змея Давида

Диана поставила пакет на землю и неожиданно для самой себя размахнулась и со всей силы треснула Северуса по левому плечу кулаком. - Явился, значит, - зашипела она, изо всех сил стараясь не заорать – устраивать скандал на всю улицу и заодно разбудить сына не хотелось. – Исчез на четыре дня, как сквозь землю провалился, и никто не знает, где тебя носит! Какого черта ты меня не дождался?! – и снова треснула кулаком, на этот раз в грудь. Снейп поморщился от удара, но даже не попытался защититься, только тихо сказал: - Я ждал тебя… Голос вернулся к нему, но стал более низким и тихим, с сильной хрипотцой, но не «сексуальной», а какой-то болезненной. - Где ждал? - Возле телефонной будки, где вход для посетителей. Ждал около часа, затем аппарировал. Думал, ты не хочешь меня видеть, раз не выходишь. От такой нелепости Диана чуть не подавилась воздухом. Это она-то не хотела видеть?! После всего, что было, после тех слов, что она говорила в тюремной больнице? Неужели он ей не поверил, решил, что она таким способом просто пытается поднять его «боевой дух»? - А подождать меня в Атриуме – тоже не судьба была? – она подошла к нему вплотную, не зная точно, чего хочется больше – снова ударить его или броситься ему на шею, плача от облегчения. Снейп в ответ уставился куда-то поверх ее головы и ничего не ответил. Диане показалось, что он старательно пытается подобрать слова для внятного ответа и не находит этих слов. Видеть его растерянным и не способным четко выразить свою мысль, было дико, словно его подменили. При мысли о том, что именно он, возможно, хотел сказать, но не решился сделать ей больно, она похолодела. - Если ты не хотел объясняться при таком скоплении народу, мог бы хотя бы связаться со мной любым другим способом, - чужим, ломким от сдерживаемых эмоций голосом произнесла она. Северус снова взглянул на нее, из его взгляда исчезла неуверенность и теперь сквозило что-то похожее на испуг. - Это не так, - хрипло ответил он, вынимая руки из карманов и убирая непослушную прядь волос, налезающую ей на нос. Знакомый жест, такой простой и при этом интимный, показался ей сейчас неуместным и при этом волнующим до дрожи. Словно он хотел усыпить ее бдительность и отвлечь от мучающей ее мысли: где он был все это время и почему не давал о себе знать. Так или иначе, это возымело обратный эффект – Диана оттолкнула от своего лица его руку и снова ударила его кулаками в грудь. - Тогда какого черта? – голос все-таки сорвался на крик. Северус снова поморщился, затем перехватил ее руки за запястья, опасаясь нового тычка, и обреченно вздохнул: – Если ты меня впустишь, я все объясню. Во всяком случае, постараюсь. Брайан слабо пискнул во сне, и она резко обернулась в его сторону, думая, что все-таки разбудила его. Но он просто недовольно вертел головкой, потому что панамка снова сползла ему на лицо и мешала. Диана осторожно сняла панамку и забросила ее в багажник коляски и заметила, что Снейп, не отрываясь, смотрит на мальчика. Так же он смотрел на его фотографию, когда Диана показывала ему ее этой весной: внимательно, почти не дыша, при этом сохраняя совершенно непроницаемое выражение лица. Она вздохнула. Даже если Северус пришел всего лишь затем, чтобы увидеть сына, она не могла ему в этом отказать, несмотря на поднимающуюся в душе при этой мысли глухую обиду. Не глядя на Снейпа, Диана отперла калитку, широко распахнула ее и вкатила коляску во двор. Северус так и остался стоять, глядя на нее, но не осмеливаясь последовать за ней. Видеть его таким нерешительным, понимать, что он чувствует себя виноватым, оказалось неожиданно приятно, и она почувствовала себя отчасти удовлетворенной. Вскинув подбородок, Диана через плечо бросила на него взгляд и совершенно спокойно произнесла: - Что встал? Заходи. В полном молчании они вошли в дом. Не обращая на Северуса внимания, Диана первым делом вынула сына из коляски и уложила его в кроватку, сняла с него всю верхнюю одежду, оставив его только в маечке и подгузнике, укрыла одеяльцем. Теперь он проспит по меньшей мере час, главное – не давать ему спать слишком долго, иначе «веселая» ночь обеспечена. Пока она возилась с ним, Северус стоял в изножье кроватки и, не отрываясь, следил за всеми ее манипуляциями. Когда Диана закончила, он придвинулся чуть ближе и дотронулся кончиками пальцев до ручки ребенка, осторожно взял ее и положил на свою ладонь, словно сравнивая их размеры. Волосы, спадающие ему на лицо, скрывали его взгляд, но Диана заметила, как по губам Снейпа блуждает странная, немного детская улыбка. Было в этом что-то волнующее, в том, как он смотрит на мальчика – с любопытством, словно никогда не видел маленьких детей так близко, и с некоторой робостью. Так ребенок впервые рассматривает младшего брата или сестренку. Она замерла рядышком, не решаясь нарушить эту процедуру знакомства отца с сыном. Минуты шли, а Снейп все также неподвижно стоял, согнувшись в неудобной позе и не отрывая взгляда от ребенка. Наконец, Диана молча дотронулась до его плеча, напоминая о своем присутствии, и кивнула ему, призывая идти за собой на кухню. Кратковременный приступ злости на него прошел без следа, осталось облегчение оттого, что она видит его, свободного, живого и даже более-менее здорового. - Я хотел вернуть тебе вот это, - с этими словами Снейп вынул из кармана брюк крошечную книжечку, с помощью палочки вернул ей нормальный размер и протянул Диане ее Книгу – наследство Левита. Она осторожно, словно опасаясь того, что Книга может повести себя неадекватно, взяла ее в руки. Обложка привычно потеплела под ее ладонями, но Диану это ничуть не обрадовало. Книга должна быть уничтожена, она обещала это и Башевису, и самому Ниацринелю. Даже не раскрыв ее «на прощанье», Диана бросила томик в раковину и направила в него палочку: - Инсендио! Пергаментные листы нехотя загорелись, чадя и потрескивая. Еще три раза Диана произносила заклинание, пока от книжечки не осталась лишь горсть пепла, который она тут же смыла потоком воды из крана. И только после этого выдохнула и почувствовала, как с души словно свалилось что-то тяжелое. Теперь никто не узнает о том, что было написано в этой книге. Все это время Снейп стоял в паре шагов от нее и не сводил с нее глаз. После того, как в раковине не осталось и следа пепла, он почему-то очень тихо произнес: - Вот и все… Все, да не все, подумала она. Так или иначе, Северус задолжал ей объяснение. - Хочешь что-нибудь выпить? – спросила она, настраиваясь на долгий разговор. - Нет, спасибо, - он медленно, словно нехотя покачал головой, неотрывно глядя на нее. Его лицо больше не напоминало непроницаемую маску, теперь на нем отчетливо читалось ожидание, надежда и что-то – она готова была поклясться в этом – похожее на восторг. Под ложечкой вдруг сладко заныло от этого его взгляда. А Северус так же медленно, словно опасаясь снова ее разозлить, подошел к ней и осторожно обнял. Секунду Диана размышляла, не продолжить ли ей изображать обиду дальше, но тепло его объятий, легкое, почти невесомое касание рук, ласкающих спину и зарывающихся в волосы, сделали свое дело – она сдалась на милость собственным эмоциям. Смертельно надоело быть сильной, несгибаемой и гордой, захотелось просто прижаться к нему и снова ощутить себя маленькой, слабой и оберегаемой своим мужчиной. Она вздохнула и обвила руками его торс, утыкаясь ему в плечо. От его шарфа пахло немного лежалыми вещами, немного какой-то мазью и еще слегка одеколоном. - Сволочь ты, Снейп, - жалобно сказала она ему куда-то в шарф. – Я ведь уже размышляла, где тебя по кусочкам из расщепов собирать. Какого черта ты решил, что я не хочу тебя видеть? Северус как-то рвано вздохнул и еще тише проговорил: - Я просто не подумал. О том, что ты беспокоишься, что будешь искать… То есть подумал, но уже потом. И решил, что не стоит являться перед тобой в таком виде. - В каком «таком»? – Диана отстранилась, удивленно глядя ему в лицо. - В разобранном, - он усмехнулся и коснулся большим пальцем ее губ. – Я привык лечиться самостоятельно. - Так тебя все-таки расщепило? – испуганно спросила она. – Снейп, ты со своим наплевательским отношением к самому себе однажды доиграешься! - Не расщепило. Просто чувствовал себя отвратительно, раны снова открылись. Решил, зачем тебе инвалид… - Я же говорю – дурак, - Диана тоже улыбнулась и снова уткнулась ему в плечо. На душе вдруг стало невероятно легко, как не было уже очень и очень давно. И появилась уверенность в том, что уж теперь-то все будет хорошо. Война окончилась, она жива, ее сын жив и избавлен от проклятия, Северус жив и на свободе. Все остальное – мелочи, из-за которых не стоит лезть на стену и закатывать сцены, даже если и кажется, что жизнь без них не будет иметь смысла. - Ты меня простишь? – спросил он, касаясь губами мочки ее уха. Диана не удержалась от улыбки – он успел неплохо изучить ее за то время, когда они были вместе: знал, что поцелуй в ушко действует на нее безотказно, лишая воли и моментально гася вспышки своеволия. Впрочем, даже без этого поцелуя она ответила бы то же самое: - Уже простила. Только ты больше не исчезай так… По-шпионски. - Больше не буду. Снейп склонился к ее лицу и начал целовать, сначала осторожно, словно боялся спугнуть, затем более уверено. Тело мгновенно отозвалось на это волнами жара и слабостью в ногах, и Диана чуть слышно застонала, отвечая на поцелуй. Будто вознаграждая себя за месяцы разлуки, ожидания, страха потерять друг друга навсегда, они целовались как в последний раз, наслаждаясь каждым вздохом партнера, каждым движением его губ, стараясь слиться с ним каждой клеточкой тела даже сквозь слои одежды. Она и сама не заметила, как ее блузка оказалась расстегнутой, а пальцы Северуса уже ласкают ее грудь через тонкое кружево лифчика. Нарастающее желание туманило разум, и Диана с трудом нашла в себе силы отстраниться от него. Они оба тяжело дышали и так не смогли до конца разомкнуть объятий. Снейп хотел было снова притянуть ее к себе, но Диана покачала головой, положив руки ему на грудь: - Мне кажется, мы торопимся. Тебе еще рано… - Не рано… - он понял, что она имела в виду, и снова принялся покрывать поцелуями ее лицо. – Я в порядке. - У тебя шрамы разойдутся… - Не разойдутся, - одними губами прошептал Северус. – Все будет хорошо… Я знаю… - Уверен? Я… - Не болтай… - он бесцеремонно зажал ей рот поцелуем, продолжая стаскивать блузку с ее плеч. Тело уже давно было согласно на все, жадно откликаясь судорогой желания на каждое прикосновение горячих и жестких ладоней, но червячок сомнения все же шевелился где-то в душе, и Диана принялась разматывать его шарф, чтобы рассмотреть шрамы на шее. Рубцы, хотя все еще багровые и ярко выделяющиеся на бледной коже, выглядели жутковато, но вполне приемлемо, во всяком случае, уже не похоже, что они разойдутся при малейшей физической нагрузке. Повинуясь внезапному порыву, она прижалась губами к одному из шрамов. Северус как-то нервно дернулся и смущенно отстранился со словами: - Не надо… Не надо так не надо. Она выдернула из-за пояса брюк край его рубашки и запустила под нее руки, заставив его рвано выдохнуть. Они одновременно принялись расстегивать пуговички на ней, она – снизу, а он – сверху, когда их пальцы встретились на середине, Диана решительно сорвала с Северуса рубашку и бросила ее на пол. Туда же через пару секунд полетел ее лифчик. До спальни они добрались с трудом, то и дело натыкаясь на мебель и ни на мгновение не выпуская друг друга из объятий. Поспешно избавились от остатков одежды и повалились на кровать. Слившись губами в жадном, отчаянном поцелуе, с торопливым наслаждением ласкали друг друга, наполняя спальню хриплыми стонами и тяжелым дыханием. Неуловимым движением Диана выскользнула из-под Северуса и оказалась сверху, прижимая его своим весом к матрацу. Она положила его ладони себе на грудь и слегка прижала их. Ответом ей был взгляд, полный восхищения и желания, и хриплый шепот: - Я еще не говорил тебе, что ты – совершенно потрясающая? - Не припомню, - Диана рассмеялась тихим, хрустальным смехом. - Ты – потрясающая. Ты… Она не дала ему договорить и склонилась к его лицу, целуя. Снейп тихо выдохнул и заскользил ладонями по ее обнаженной спине, к ягодицам. - Как ты хочешь? Вместо ответа она чуть привстала и вновь опустилась, направляя его в себя. Видеть, как он прикрывает глаза и закусывает нижнюю губу, было наслаждением почти столь же острым, как и собственные ощущения. - Черт, боюсь, надолго меня не хватит… - прохрипел он, вжимая ее бедра в свои. - Меня тоже. Я по тебе с ума схожу… - Значит, спятим вместе… Как тебе такая перспектива? *** - Ты точно больше не исчезнешь? – первое, что спросила Диана, когда они, обессилевшие и еще мокрые от пота, растянулись на кровати, постепенно приходя в себя. – Не уйдешь? - Не уйду. А если и уйду, обязательно вернусь. И всегда буду возвращаться. Так что не надейся от меня избавиться. - И ты не надейся, что я от тебя отстану. Ты – мой, помнишь? – она придвинулась ближе к Северусу, укладывая голову ему на живот. - Помню. Собственница… - короткий, тихий смешок. – Я надеюсь, ты понимаешь, с кем связалась? - Более чем. - Я привык быть один. Отвечать только за себя и не задумываться о том, что кому-то могу причинить боль тем, что поступаю по-своему. Я с трудом представляю себе, каково это – жить с кем-то постоянно под одной крышей. Время от времени меня нужно оставлять в покое, я бываю невыносим. Впрочем, ты это и так знаешь. - Ну, я тоже, положим, не подарочек, так что… - Я не гарантирую, что изменюсь быстро. Я вообще не могу сказать, в состоянии ли я измениться. Ты знаешь, что я за человек. Ты примерно представляешь, чего от меня ждать и чего ждать не стоит. Я хочу быть с тобой. С вами. Но подумай, как следует, хочешь ли ты быть со мной. Со мной никогда не будет просто. - Напугал. Я не хочу «просто», я хочу быть с тобой. Только не отпускай меня. Никогда. - Не отпущу. Слишком долго я тебя ждал, - Северус обеими руками взъерошил ее волосы, а по губам его скользнула незнакомая, мягкая, немного шальная улыбка. И взгляд его был каким-то незнакомым. Нет, это было не обожание, скорее – восхищение, нежность и еще немного неверия в то, что это происходит с ним. - Долго? – Диана тоже улыбнулась. – Ты уверен? - Всю сознательную жизнь. Даже тогда, когда не знал о твоем существовании. Даже когда любил другую. Даже когда ты носила дурацкие банты и совала нос в чужие котлы, вместо того, чтобы следить за своим собственным. Когда лезла на рожон и теряла баллы. Когда жила своей жизнью и почти не замечала меня. - Замечала. Я влюбилась в тебя еще в школе, ты знаешь? - Серьезно? – он знакомо вздернул бровь и уставился на нее, как на интересный феномен. - Абсолютно. Потом решила, что это – обычная подростковая дурь, само пройдет. Не прошло. Так вот и люблю тебя до сих пор. Он ничего не ответил на это признание. Да это было и неважно. Вздох, взгляд, прикосновение порой говорят лучше всяких слов. Пусть у него не было возможности научиться говорить такие слова. Пусть он никогда уже не сможет научиться их произносить вслух. Ей достаточно видеть его шальной, затуманенный взгляд, чувствовать, как он крепко, каким-то собственническим жестом прижимает к себе, целуя в висок, чтобы понять: она смогла стать для него чем-то большим, чем просто любовница, и занять в его жизни место гораздо более прочное чем то, которое занимала в свое время Лили Эванс. …В гостиной раздалось хныканье, готовое перерасти в плач – Брайан проснулся. Северус приподнялся на локте и уставился в сторону двери в комнату, словно не зная, как следует себя вести в такой ситуации, а Диана сморщила нос и, вставая, произнесла: - Проза жизни. Привыкай. *** Северус ушел к себе, ему нужно было принимать зелья, к тому же к шести вечера его ждали в Аврорате для дачи показаний по делу отца и сына Малфоев. К Диане он вернулся около одиннадцати вечера и остался до утра. Пока речи о том, чтобы ему окончательно перебраться к ней (или наоборот – привести ее в свой дом) у них не заходило, просто он дал себе слово как можно больше времени проводить вместе. Брайан оказался на удивление покладистым ребенком. Появление в доме незнакомого дяди он воспринял, если можно так выразиться, философски. За ужином он пристально разглядывал Северуса, нахмурив бровки и явно что-то обдумывая, на его попытку взять сына на руки с недовольным писком отстранился и уткнулся лицом в материнскую грудь, а затем и вовсе перестал обращать внимание на его присутствие. - Какой хороший мальчик, - насмешливо произнес он, когда Диана укладывала спящего ребенка в кроватку. - Не обольщайся, - хмыкнула она в ответ, - этот хороший мальчик проявляет чудеса упрямства, если ему что-то нужно или что-то не по нраву. Весь в папочку. А уж кричать мы умеем – мандрагоры обзавидуются. Пережитые за день эмоции вымотали их так, что уснули они почти сразу, едва добравшись до кровати. Уже проваливаясь в небытие, Снейп успел подумать, что так, возможно, выглядит то самое, неведомое, спокойное счастье рядом с человеком, который тебя понимает и принимает таким, как есть Утро, впрочем, оказалось подпорченным, причем с той стороны, откуда Снейп, расслабившись, не ждал удара. Он выходил из ванной, когда услышал с кухни приглушенные ругательства, а мимо него, испуганно вытаращив глаза, пробежал домовой эльф, в котором Северус узнал Винки. Решив, что Диана за что-то разозлилась на домовиху, он поспешил на кухню. Диана стояла у плиты, в одной руке сжимая ложку, испачканную детской кашкой, а в другой – свежий номер «Пророка». Выражение ее лица не предвещало ничего доброго, непонятно только, кому именно. - Что случилось? – спросил он. Злость на ее лице тут же сменилась испугом, и она протянула ему газету со словами: - Мы попались. Эта дрянь нас застукала. Снейп развернул газету и, увидев заголовок, тоже ощутил желание сорваться с места, найти Скитер, превратить ее в сколопендру и замариновать на веки вечные в формалине. Потому что на половину ширины страницы красовалась его колодография времен директорства, а заголовок, набранный кокетливым «готическим» шрифтом, гласил: «Упивающегося смертью и двойного агента спасла от Азкабана его любовница». Северус коротко выругался и принялся читать. «Раскрыта тайна отношений недавно оправданного новоявленного героя Северуса Снейпа и таинственной девушки, предоставившей суду доказательства его невиновности, - писала Скитер. – Наверняка все, кто следит за политической жизнью магического сообщества Британии, задавались вопросом, кем же приходится бывшему Упивающемуся смертью некто Диана Беркович, так удачно подоспевшая со своей загадочной папкой, о содержимом которой судачат уже почти неделю. Ваша покорная слуга пустила в ход все свое журналистское мастерство, но смогла вывести этих двоих на чистую воду, несмотря на все их старания скрыть свою связь. К сожалению, мне не удалось раздобыть фотоматериалы, свидетельствующие о достаточно близких отношениях героев моей статьи, но я готова принести магическую клятву в том, что видела своими глазами, как не далее, чем вчера Северус Снейп входил в дом Дианы Беркович в ее компании, через несколько часов покинул его и снова вернулся туда ближе к полуночи. И вряд ли это была деловая встреча. Но и это – еще не самое интересное. Судя по тому, что результатом их романтической связи стал очаровательный мальчик возраста около года, роман между экс-Упивающимся и членом Ордена Феникса начался еще задолго до убийства Дамблдора. Знал ли об этом покойный директор Хогвартса, остается только гадать. Если верить словам мисс Беркович о том, что Альбус собственноручно передал ей на хранение папку с доказательствами невиновности Снейпа, получается, что он был осведомлен об этом. Теперь, по крайней мере, становится понятным, почему он не доверил столь важный документ, скажем, Кингсли Шеклболту или кому-либо еще из Ордена. Есть, впрочем, вероятность, что мисс Беркович каким-то образом узнала о существовании этого досье, которое Дамблдор не собирался обнародовать, и выкрала его, чтобы обеспечить алиби своему любовнику. Так или иначе, с Северуса Снейпа спала маска аскета-отшельника, чурающегося женского пола (а по мнению некоторых – и вовсе предпочитающего мужской), которую он старательно носил все это время. Если же принять во внимание слова, брошенные Гарри Поттером Волдеморту во время их решающей дуэли (о том, что Снейп был влюблен в его мать), человек сомнительной репутации и добродетелей, «Летучая мышь подземелий» и бывший верный слуга Темного Лорда предстает в совершенно новом свете – эдаким романтическим героем в стиле романов сестер Бронте или баллад Байрона. А мисс Беркович, невзрачная, незаметная девушка, скромная служащая Аврората – отважной подругой героя, беззаветно влюбленной в него и готовой разделить его судьбу до конца…» Прочитав последний абзац, Снейп не выдержал количества сахарного сиропа, который Скитер умудрилась разлить, зло сплюнул и швырнул газету на стол. Желание убить журналюшку за то, что та так походя, небрежно вытряхнула на всеобщее обозрение его самое личное и оберегаемое, стало сильнее. Пожалуй, даже Поттер был деликатнее, когда старательно обошел на суде все, что касалось его, Снейпа, взаимоотношений с Лили Эванс, хотя и не удержался, идиот, от того, чтобы не позлить этим знанием Темного Лорда. Он перевел взгляд на Диану. Та стояла в напряженной позе, нервно вертя в руках несчастную ложку и настороженно ожидая его реакции. - Я убью эту дрянь, - просипел Снейп, опускаясь на стул и нервно потирая шрамы на шее. – Но как?! Как она могла нас застукать? Когда мы входили, улица была совершенно пустынна, я бы заметил. Если только… - он уставился на нее, не будучи уверенным в своем предположении. Диана непостижимым образом догадалась, о чем он сейчас подумал, и покачала головой: - Нет, тот сержант был самым настоящим, уверена. Вряд ли Скитер – знаток тонкостей работы магловской полиции. Я, кажется, знаю, как она нас выследила, но при этом не смогла разжиться парочкой колдографий. Она – незарегистрированный анимаг, форма – жук-олень. Или уже зарегистрированный, черт ее знает. - Опять олень! – Снейп зло рассмеялся. – Нет, определенно, олени посланы мне судьбой в качестве наказания за грехи, не иначе! Он велел самому себе «сделать лицо попроще», потому что Диана продолжала смотреть на него с испугом. Она что – всерьез решила, что сейчас он отправится на расправу со Скитер за ее слишком прыткое перо? Должно быть, его взгляд был куда красноречивее его молчания, потому что Диана, пряча глаза, преувеличенно бодро произнесла: - Хотя, удивляться тут особо нечему, рано или поздно все открылось бы в любом случае. Ты думал, мы сможем скрываться от общества до конца жизни? Да стоит всем увидеть нашего сына, как сразу станет ясно, кто его отец. Это было разумно, он и сам об этом думал, но все равно – необходимость выйти из тени застала его врасплох. А при мысли о количестве досужих разговоров, что наверняка пойдут после этой статейки о нем и Диане, он поймал себя на малодушной мысли схватить в охапку ее и сына и спрятаться куда-нибудь подальше от «внимания общественности», пока эта самая «общественность» не успокоится и не забудет об их существовании. Но все же Диана права: вечно прятаться не получится. Значит, нужно дать им понять, что лезть в личную жизнь экс-Упивающегося смертью Северуса Снейпа – себе дороже. Хорошо, если испорченной карьерой отделаешься. Снейп изобразил на лице одну из своих самых гадких ухмылок и, взглянув на Диану, процедил: - Расслабься, я передумал ее убивать. В Азкабан мне совсем не хочется. Она улыбнулась в ответ с явным облечением: - А что ты имел в виду, когда упоминал какого-то оленя? - Не обращай внимания, просто мысли вслух. Ты точно знаешь, что она не регистрировалась? - Года два назад точно не была, - пожала плечами Диана. – Мне Гермиона рассказывала, как эта писулька пользовалась анимагией для сбора сплетен об участниках Турнира. - Сколько сейчас штраф за отсутствие регистрации анимагической формы? - Точно не знаю, но очень много. Плюс, она может распроститься с лицензией журналиста, и ни одно уважающее себя издание, за исключением разве что «Придиры», на работу ее не возьмет. - Ну, тогда пора познакомить Отдел по борьбе с неправомерным использованием магии с этим тараканом-переростком, - он резко встал и обнял Диану за талию, прижимаясь к ее спине. - Я собиралась спрятать газету, пока ты не проснулся, - пробормотала она, остужая заклинанием кастрюльку с кашей. – Знала, что тебе будет неприятно. - Мне действительно неприятно. Причем даже не знаю, от чего сильнее – от того, что правда о нас выплыла наружу, или оттого, что эту правду растрепала миру именно Скитер. - Что будем делать? Не реагировать? – она повернулась к нему и шутливо чмокнула его в кончик носа. - Раз уж правда выплыла, я не собираюсь ее отрицать и продолжать прятаться. Афишировать наши отношения я желанием не горел, но и стыдиться того, что мы вместе, не собираюсь. В конце концов, пусть завидуют, - и с этими словами Северус прижал ее к себе и принялся целовать, наслаждаясь мягкостью, теплотой и сладковато-кофейным вкусом ее губ и соблазнительными изгибами прильнувшего к нему стройного женского тела. С трудом разорвав поцелуй, пока его хваленый самоконтроль, как всегда под ее влиянием, не выкинул белый флаг, он отстранился и сказал: - Я пойду, а то мисс Скитер, похоже, заждалась моей реакции на свое творчество. - А куда это ты без завтрака собрался? - А что, будет и завтрак? – он вскинул бровь, любуясь ее решительной позой «а ля Молли Уизли» с упертыми в бока руками. - Неужели ты думал, что я отпущу своего мужчину голодным воевать со всякими тараканами-переростками? – промурлыкала она, мягко подталкивая его к столу. – Не хватало, чтобы ты еще прямо там в обморок грохнулся! ЭПИЛОГ В Хогвартс Снейп, как и планировал, не вернулся. Вместо этого он согласился на предложение главврача больницы Св. Мунго и принял должность заведующего больничной лабораторией и старшего зельевара госпиталя. Дом в Спиннерс-энд выкупила магловская строительная компания, которая планировала на месте заброшенного рабочего квартала построить новый жилой комплекс. Суммы, вырученной за продажу этой халупы плюс кое-какие его собственные сбережения, должно было хватить на покупку небольшого домика где-нибудь в деревне, что он и планировал сделать в ближайшем будущем. Пока они жили в доме Дианы, каждое утро отправляясь на место своей службы: Снейп – аппарируя в Лондон, Диана – через камин и с Брайаном в охапку – в Хогвартс. МакГонагалл все-таки удалось склонить ее к тому, чтобы стать преподавателем, и Диана согласилась главным образом потому, что отпадала необходимость искать няньку для Брайана – школьные эльфы с удовольствием взяли на себя обязанности присмотреть за мальчиком, пока Диана убивала нервные клетки, борясь с непроходимой тупостью чиновников от образования и ученическим раздолбайством. Ей пришлось взять на себя преподавание Защиты от Темных искусств у первых четырех курсов (старшие достались Биллу Уизли) и магловедение, которое теперь стало обязательным предметом и преподавалось с первого курса. Год был убит на то, чтобы полностью адаптировать программу преподавания этого предмета к изменившимся реалиям магмира и, в связи с этим, - на войну с чиновниками, которые надеялись оставить все, как есть. Если бы не покровительство в данном вопросе министра Шеклболта, нового главы Департамента международного магического сотрудничества Артура Уизли, помешанного на магловской технике, и Маккинона, впечатленного ее прошлыми рассказами о методах расследований магловских спецслужб, расшевелить этот закостеневший механизм, именуемый магической системой образования, вряд ли удалось бы в столь короткий срок. Шеклболт вошел во вкус реформ, перекраивая, видоизменяя, приспосабливая, перестраивая все, до чего мог дотянуться. Его не без оснований упрекали в излишнем рвении, но все же меры, предпринятые им, приносили свои плоды. Некоторые боялись, что реформаторский зуд Шеклболта поставит под угрозу существование Статута секретности, но, к счастью, до таких глубин желание Кингсли изменить магический мир не простиралось. Оба Малфоя избежали Азкабана, правда, Люциусу пришлось-таки пожертвовать солидной частью своего состояния, отдав его на «благотворительность» - на восстановление Хогвартса и в недавно созданный Фонд помощи вдовам и сиротам войны. Поттер, с его зудом восстановления справедливости, и тут не удержался от того, чтобы дать возможность избежать Азкабана тем, кто, по его мнению, его недостаточно заслуживал. Он выступил в защиту Драко Малфоя, который, впрочем, все же огреб свою порцию наказания за наличие Темной метки и пособничество в убийстве Альбуса Дамблдора: ему был назначен год заключения в тюрьме при Аврорате, и через шесть месяцев он оттуда вышел «за примерное поведение». Люциус же и вовсе отделался огромным штрафом и годом общественно-полезных работ, выполнять которые его направили в Мунго, помощником целителя. Возможно, здесь сыграло роль его признание на суде в том, что он пытался оказать помощь раненному герою минувшей войны Северусу Снейпу, когда Волдеморт попытался последнего убить. В том, что Снейп официально был признан Героем и кавалером ордена Мерлина второй степени, была заслуга Поттера, из-за чего новоявленный Герой неделю плевался ядом в адрес Парня-которого-Авада-не-берет и сокрушался, что теперь он обязан этому паразиту еще и этим. Фадж получил пять лет Азкабана, правда, в том крыле тюрьмы, куда дементоры никогда не заглядывали – темных тварей решено было держать только в той части крепости, где находились самые отпетые преступники: убийцы, насильники и осужденные Упивающиеся смертью, входившие в Ближний круг Волдеморта. Кстати, Рон Уизли оказался прав, когда предположил, что следователь Ярдли состоял в родстве с кем-то из членов Визенгамота: он оказался двоюродным племянником самого Фаджа и получил свою должность в Аврорате еще во времена Волдеморта не без протекции дяди. Ярдли уволили из Аврората, и он был вынужден вернуться в Штаты. На разные сроки сели экс-глава Попечительского совета МакДафф, аврор Долиша, начальник Департамента магического транспорта Фриман и еще несколько человек. Почти на половину обновился состав Визенгамота, теперь в него входило гораздо больше маглорожденных, чем в прежние времена, а чистокровные сильно растеряли свои позиции. В самом Министерстве кадровые перестановки продолжались почти год после памятного суда над Снейпом и закончились глубоким обновлением состава. Не выдержав нервотрепки, уволился даже ничем не запятнавший себя начальник артефакторогического отдела – его двоюродный брат, оказывается, тоже был носителем Темной метки, хотя в серьезных преступлениях уличен не был. Поскольку отдел и так насчитывал трех человек – начальника, его зама и стажера, новым главой отдела стал бывший его заместитель Юхан Виртанен. Поскольку газет Снейп принципиально не читал, он не знал о том, что уволенная из «Ежедневного пророка» Рита Скитер готовит к публикации свое новое «творение», посвященное бывшему профессору зельеварения. Книгу с рабочим названием «Северус Снейп: сволочь или святой?» уже начали рекламировать в «Пророке», и было понятно: Скитер вряд ли что-то потеряла после скандального ухода с поста главного репортера главной магической газеты. Проценты от продажи «Жизни и обманов Альбуса Дамблдора» и так позволили бы ей жить, не заботясь о хлебе насущном, а с выходом книги о Снейпе к куску хлеба у нее наверняка добавится еще и солидный шмат масла. Диана уже заранее опасалась реакции мужа на книгу. Да, они поженились, через три месяца после того, как все, наконец, закончилось. Благодаря опять же Кингсли на церемонии бракосочетания народу было минимум: только министерский чиновник из Отдела регистрации браков да свидетели – Люциус Малфой и Минерва МакГонагалл. Даже караулящей у выхода толпы папарацци и досужих зевак не было, правда, на следующий день новость все-таки появилась в «Пророке». Свадьбы как таковой тоже не было – молодожены и свидетели в компании самых близких друзей (Диана хотела было пригласить хотя бы Гермиону, но Снейп, справедливо предположив, что та без Уизли и Поттера не придет, заставил ее отказаться от этой мысли) скромно отметили это событие шампанским и тихо разошлись. А вот Поттер, несмотря на надежды Снейпа не видеть его на собственной свадьбе, все-таки появился. Точнее, его почти силком притащила Минерва. Национальный герой не смущаясь, но и не демонстрируя излишнего дружелюбия, поздравил их с Дианой, после чего вежливо попрощался и отчалил, чем приятно удивил жениха: такой Поттер, тактичный и даже воспитанный, ему почти нравился. Римус Люпин вышел из госпиталя только осенью, глубоко больным человеком. Одной из причин, по которой главврач Мунго так хотел заполучить Снейпа в качестве главного зельевара, было в том числе и Антиликантропическое зелье, варить которое качественно, кроме Снейпа и самого создателя Белби, мало кто умел. Пока Снейп был сначала в коме, а затем – в тюрьме, персонал больницы пережил двое весьма неприятных и беспокойных суток: больничное зелье не сработало как нужно, и Люпин, и без того находящийся в тяжелом состоянии, дважды вкусил все «прелести» превращения, отчего едва не отправился к праотцам. После выхода из больницы Люпину, как герою войны, удалось устроиться на скромную должность смотрителя музея Первой и Второй магических войн. Привыкший к тому, что оборотню найти даже низкооплачиваемую работу очень и очень непросто, он был рад даже копеечным зарплате и ветеранской пенсии, тем более что работа была из разряда «непыльных». На этом его удача, кажется, решила закончиться: его теща, Андромеда Тонкс, которая все это время смотрела за практически осиротевшим Тедди, подала апелляцию с целью объявить Римуса недееспособным и оформить официальное опекунство над внуком. В принципе она хотела как лучше: Андромеда с самого начала не была в восторге от выбора дочери, но смирилась с этим, однако теперь, учитывая то, что Люпин стал полу-инвалидом на нищенском жаловании, решила, что от такого отца толку будет мало, а опасности для мальчика – куда больше. Нет, она не стремилась запретить Люпину видеться с сыном, но собиралась настаивать на том, чтобы жил Тедди только с ней, а не с отцом. Грейнджер с Уизли так и не поженились, расставшись друзьями перед Новым Годом. Рональд Биллиус, как ему всегда и мечталось, подался в профессиональный квиддич, а Гермиона начала свою карьеру с того, что стала вести созданные Министерством дошкольные курсы магической истории и культуры для маглорожденных учеников Хогвартса. Затем она перешла работать в министерский Отдел образования, где и направила свою бурную энергию на неблагодарную ниву реформ, составляя в этом компанию Диане. Джордж Уизли каким-то чудом взял себя в руки после гибели Фреда и продолжил начатое ими дело – магазинчик волшебных приколов, превратив скромную торговую точку в целую сеть магазинов по всей стране. Поттер, практически «за красивые глаза», поступил в Высшую школу авроров, но бросил ее буквально на следующий год, видимо, накушавшись за семь лет приключений и смертельных опасностей на всю оставшуюся жизнь. Первое время он вместе с Уизли играл за ловца в «Пушках Педдл», но потом охладел и к спорту и с головой погрузился в артефактологию и теперь стажировался в Египте. С самой младшей из Уизли они поженились через два года после окончания войны, их свадьба была очень шумной и широко освещалась в прессе, да и могло ли быть иначе, если речь шла о национальном герое. *** На платформе 9 и ¾ царили привычная для первого сентября суета, толкотня и гам. Диана, прижимая к носу платок, чтобы не вдыхать вызывающие дурноту запахи горячего металла, человеческих тел, креозота, которым были пропитаны шпалы, и черт знает чего еще, стояла в сторонке, глядя на то, как прощаются отец с сыном. Гордый своим новым статусом новоявленного студента Хогвартса, Брайан заранее нарядился в школьную мантию, еще не украшенную гербом факультета, и с наивно-самодовольным видом одной рукой прижимал к себе клетку с совой, а в другой держал тяжелую переноску, в которой недовольно надрывался гладкошерстный черный котяра. Кот был привезен в прошлом году из Израиля и наречен непривычной для Англии кличкой «Шлёма». Судя по реакции Шлёмы на происходивший вокруг него бедлам, в Хогвартсе Брайан еще не раз пожалеет о том, что взял с собой это своенравное и горластое создание. Брайан с возрастом все больше и больше напоминал уменьшенную копию отца, только ухоженную и явно не обделенную родительской любовью. Прямые блестящие черные волосы были расчесаны на косой пробор и красиво обрамляли его узкое и несколько костистое лицо с огромными темно-карими глазами. Тонкий прямой нос достался ему от матери, но манера сурово поджимать губы и насмешливо вскидывать бровь была истинно отцовской. Худенький и тонкокостный, он с первого взгляда производил обманчивое впечатление безобидного и погруженного в себя «ботаника», но своенравный блеск в глазах и немного резковатая манера общения говорила о том, что мальчишка вполне умеет за себя постоять. - Запомни, - Снейп оглядел отпрыска с головы до ног и остался, судя по всему довольным увиденным, - если у тебя не хватит благоразумия не вляпываться во всякие приключения, постарайся хотя бы не попадаться. Я даже не рассчитываю на то, что ты там сойдешь за образец послушания, но надеюсь, что меня не станут дергать в школу каждую неделю из-за твоих дурацких выходок. - Я постараюсь, пап, - важно кивнул в ответ сын. - С гриффиндорцами не связывайся, ничему умному они тебя не научат. Не обижай Миссис Норрис – мистер Филч тебя за нее на отработках сгноит. Если Пивз будет доставать , прокати его на «центрифуге», ну, как мама научила. Брайан снова закивал и вдруг совершенно серьезно спросил: - Пап, а если меня распределят не на Слизерин, а на Хаффлпафф или Гриффиндор, ты выгонишь нас с мамой из дома? Снейп усмехнулся: и откуда у мальчишки эта манера шутить, сохраняя серьезную, почти скорбную мину? Он многозначительно взглянул на жену, которая при этих словах постаралась не прыснуть от смеха, впрочем, не очень успешно. Поддержав игру, он ответил ему в тон: - Нет, но мое сердце будет разбито навеки. Ответом ему была заговорщицкая ухмылка и самодовольное: - Если это произойдет, я не при делах, это Шляпа – старая кошелка и маразматичка! - Избавляйся от этих подзаборных выражений, - скривился Снейп и тут же заботливо пригладил и без того идеально лежавшие волосы сына. – Иди, скорее прощайся с мамой, а то еще немного – и ее начнет тошнить. Брайан поставил на землю клетку и переноску и подошел к Диане. Довольно рослый для своего возраста, он был ниже ее всего на полголовы. Диана обняла сына и поцеловала в макушку, а затем в щеку. - Веди там себя хорошо, солнышко, - сказала она, поправляя ему воротничок рубашки. – Ты помнишь, что я говорила насчет Запретного леса? - Не соваться. Да помню я все, ма. Я же не идиот, чтобы туда ходить! Диана рассмеялась и взъерошила его заботливо приглаженные отцом волосы: - Ну, папа тебя уже достаточно просветил насчет поведения в Хогвартсе. Так что просто береги себя. …Платформа постепенно пустела. Диана неторопливо покинула магическую зону вокзала, идя под руку с мужем. Ей было грустно и беспокойно. Конечно, она готовила себя к тому, что придет тот день, когда ее сын выпорхнет из-под ее крылышка и станет студентом Хогвартса, но на душе все равно скребли кошки. Чувствуя ее настроение, Северус обнял ее за плечи и сказал: - Наш сын не пропадет, у него слишком хорошая наследственность для этого. Диана рассмеялась, а Снейп протянул ей руку ладонью вверх: - Давай сюда ключи от машины. Я поведу. - Это с какой же радости?! – от неожиданности Диана даже остановилась. – Ты же не умеешь! - Во-первых, я научился и сдал на права. Причем совершенно честно, даже обошелся без Конфундуса для инструктора. А во-вторых, беременным женщинам вождение противопоказано. - Это кто еще такое сказал? – Диана уперла руки в бока. - Я сказал. Давай ключи, женщина, и не спорь с мужем. А то, не дай Мерлин, моя дочь родится фанаткой скорости и подастся в квиддич. А я не переживу в семье еще одного спортсмена. Диана рассмеялась и бросила Северусу ключи от машины. - Вот и умница, - Снейп поцеловал ее в щеку и помог ей усесться в машину. - И никаких больше таинственных находок с сомнительным магическим фоном, - добавил он, - а то взорву к чертям собачьим этот твой Отдел Тайн. - Тебя посадят, - хмыкнула Диана. - Если поймут, что это – моя работа, что вряд ли, - Снейп самодовольно усмехнулся. – Просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось…