Солнце

Дождь шел в Токио целую неделю. Обрушился холодными каплями на город, который, казалось, утопал в нем. Небо заволокло вспученными перламутрово-серыми тучами, которые медленно и тяжело ползли на восток. Дождь, казалось, никогда не закончится. Деревья и дороги, машины и дома – все было пропитано дождем. Куроко стоял у самой школы, под козырьком здания, слушая, как ливень длинными волнами гулял по вершинам деревьев, бил по крышам, окнам и асфальту – весенний, еще холодный, неурочный. Шептал, барабанил – в этих звуках тонул шум и стон города: бесчисленный гул машин, голоса людей, звук открывающихся и закрывающихся дверей магазинов. Люди, опустив головы, над которыми держали зонтики, кутались в куртки и спешили домой, а Тецуя, зябко ежась под холодными порывами ветра, наслаждался свободой – безмятежностью, пьянящим спокойствием. Именно в такие моменты Куроко позволял себе полностью расслабиться. Иногда в его памяти вдруг всплывали старые воспоминания и бились о сердце слабыми волнами. Тогда Куроко зажмуривался, шумно вдыхал холодный воздух и терпеливо ждал, когда эти волны улягутся. Когда волны уходили в душе снова был мир – всё такой же хрупкий и маленький. Ливень постепенно утихал, будто отдаляясь, и дождевая свежесть – холодный запах весны – наполнял воздух. Закат, сначала бледно-желтый, потом бледно-зеленый, затем прозрачно-синий, как цветное стекло, покрыли рваные тучи. На черном асфальте бесконечное количество луж, по которым шла мелкая рябь, от редких капель, что стекали с кончиков листьев. Огни в домах загорались один за другим, на город внезапно надвинулась темнота, а небо пугало своей зловещей глубиной. Ветер ерошил волосы Куроко, неспешно скользил вдоль улицы и исчезал за деревьями. В лужах отражался неестественный свет фонарей, которые робко загорались в вечерних сумерках. Мимо парня быстрыми шагами прошла женщина, одетая в серый плащ, пробежали две девушки-студентки и словно растворились в наступающей темноте. Полвосьмого. Куроко, поправив на плече ручку сумки, не спеша пошел в сторону автобусной остановки. Дома его уже наверняка заждались. *** - Куроко-чи, ну просил же, носи с собой зонтик! – Кисэ суетился и явно беспокоился о Тецуе, который как ни в чем не бывало пил только что заваренный чай, и со спокойным видом выслушивал лепет блондина. - Заболеешь, говорил же! – Не унимался Рета. - Кисэ-кун, все будет нормально, – пообещал Куроко, слабо улыбнувшись, баюкая в руках горячую чашку. Кисэ вздохнул, опустив плечи и понимая, что спорить бесполезно. - Чем тебе дождь нравится? – спросил Рета, усаживаясь на диван возле Куроко, обнимая его за плечи, притягивая к себе и утыкаясь носом в волосы Тецуи, которые пахли дождем. Куроко только пожал плечами, прикрыв свои льдисто-голубые глаза. В комнате повисло молчание. А раньше Кисэ хватало лишь одного глотка воздуха, чтобы за минуту выпалить тысячи слов, сотни предложений, десятки завершенных и не продолженных идей. Сейчас же все сводилось к ненавязчивому молчанию. Сидя так, в тишине, Куроко понимал, что они – одно тело, она душа; не будь рядом Кисэ, от него останется лишь половина. И пусть в Токио хоть вечно идет дождь. У Куроко свое солнце.