Плата за предательство

Локи вваливается в темную комнату, захлопывая за собой дверь, и буквально падает к противоположной стене, вжимаясь в нее спиной. Правая рука, сжимающая нож, вытянута вперед, направлена на противника, которого еще даже и нет в помещении. Но его шаги уже слышны за дверью. Секунда – и дверь распахивается, ударяясь о стену. На мгновение комната озаряется светом, ослепляя начинающие привыкать к темноте глаза, но этот свет тут же закрывает высокая фигура. Тор. Конечно, он нашел его, прятаться было бессмысленно, Локи знал это. Но почему-то ноги сами несли его прочь, когда он увидел, как последний его союзник пал, сраженный Мьёльниром. А теперь бежать было больше некуда. Конечно, он мог бы прикрыться иллюзией, но сейчас был слишком слаб, чтобы заставить брата поверить в свою ложь. Хоть в одну из них. Тор раздражающе спокоен. Он знал, что не встретит сопротивления здесь, поэтому даже молота нет в его руках. В этой битве он уже победил. Несколько секунд сын Одина молча стоит, вглядываясь в лицо младшего брата, но затем, переведя взгляд на серебряную сталь ножа, произносит: - Этим ты не навредишь мне. Какой бы ни была рана, я смогу это пережить. Твой поступок ранит куда сильнее, Локи. - Ублюдок, - бросает бог лжи, стиснув зубы. В нем кипит злость - очередной план по захвату асгардского трона, который, казалось, был идеально продуман, провалился. Только потому, что его хитрость не смогла победить силу брата. Снова. - Ублюдок, - повторяет он, но рука начинает предательски дрожать, и богу обмана с трудом удаётся удерживать нож. Тор подходит ближе, во взгляде читается обида, разочарование, но злости, которую Локи хотел бы видеть, там нет ни капли. - Я прощу тебя, Локи, ты знаешь. Как прощал всегда. Отец будет разочарован, но я не хочу говорить ему о твоём предательстве. - Ублюдок, - больше слов не находится. Да он и не знает, что ещё можно сказать, когда старший брат прожигает взглядом, а собственное поражение признавать так не хочется. Его трясет. То ли от страха, то ли от злости, а, может, от всего сразу, и Локи чувствует, что эта дрожь постепенно забирает у него контроль над собственным телом. И, чтобы не проиграть хотя бы себе самому, он делает последний отчаянный рывок. Глупо. Его рука тут же оказывается перехвачена, заломлена назад, нож, наконец, выпадает, с оглушающим звоном ударяясь о мраморный пол, а сам бог оказывается вжат лицом в холодный камень. И нет возможности ни вырваться, ни даже двинуться. Глупо. Все же в физической силе брат намного превосходит его. - Хватит, Локи, - разочарование, которое только что наполняло взгляд аса, теперь отразилось в его голосе, смешиваясь с усталостью. - Прекрати сопротивляться, - слишком тихо для приказа, но слишком твердо для просьбы. И не подчиниться уже нельзя. Локи знает, что произойдет дальше. Если бы Тор злился, если бы орал на него, если бы набросился с кулаками, Локи еще смог бы избежать этого. Но тихая ярость, молчаливая обида брата были страшнее всего. И Локи сдался. Его положение унизительно, но хуже было бы сопротивляться – жалкие попытки привели бы к еще большему унижению. Нет, теперь единственным выходом было только сдаться на милость победителю – горькая участь побежденного, но это было платой Локи за его ошибку. Нет, не за предательство - за глупость, за просчет в казавшемся идеальным плане. Хватка на его руке усиливается, и в следующую секунду Локи чувствует, как с него спускают штаны. Жесткая ткань неприятно задевает плоть, но бог лжи понимает – этот дискомфорт ничто в сравнении с тем, что ему предстоит испытать. И прежде, чем совершить задуманное, Тор произносит: - Я хотел бы любить тебя, Локи. Но ты требуешь ненависти. После этих слов Тор резко входит. Это непросто: Локи напряжен, и оба чувствуют боль, но Тор только сдержанно шипит, а вот Локи орет во весь голос, не в силах терпеть, и за его криками не слышно тяжелого дыхания брата, который вколачивается в худое тело сначала медленно, но сильно, рывками, на всю длину, а затем всё ускоряясь, упиваясь обжигающей теснотой. Одной рукой Тор стискивает ягодицу брата, а второй тянет его за отросшие черные волосы, причиняя тем самым дополнительную боль. Размашистые движения не прекращаются, и они все так же сбивчивы, беспорядочны. Через раз Тор задевает простату, но эти жалкие проблески удовольствия никак не могут заглушить разрывающую изнутри боль, и Локи продолжает вопить до тех пор, пока голос не перестает подчиняться ему, срываясь, превращаясь в хрип. - Ты не сломаешь меня! – шепчет он тогда, глотая слезы, которые тоже стало невозможно сдерживать. - Нет. Я и не пытаюсь. Только хочу выбить из тебя мысли о предательстве. Еще несколько минут Тор продолжает свои рывки, а затем, издав единственный, и то приглушенный, стон, кончает. Он отпускает брата так же резко, но даже когда Тор уже застегивает штаны, Локи еще какое-то время продолжает скулить, потому что боль ничуть не ослабевает. - Надеюсь, это послужит тебе уроком, - дыхание Тора неровное, но все же слова его звучат твёрдо. Он поправляет на себе одежду и направляется к выходу, не утруждая себя заботой о младшем брате. Он хотел бы быть нежнее, хотел бы, чтобы Локи отвечал ему ласками, чтобы любил его. Он все еще надеется, что когда-нибудь так и случится, но не теперь. Теперь из промежности младшего брата вытекает сперма с каплями крови, и Тор не жалеет об этом. Это плата за втоптанное в грязь доверие и доброту, на которые сын Одина никогда не скупился. Так пусть же предатель будет благодарен за то, что на этот раз его не бросят за решетку. На этот раз. Тора останавливает тихий слабый смех, и хриплый сорванный голос произносит: - Я попытаюсь… снова. - Я знаю, - совершенно спокойно отвечает громовержец. – И тогда я снова остановлю тебя. - Но когда-нибудь ты проиграешь. Я клянусь. Тор на мгновение оборачивается, с тем же спокойствием встречая бушующую ненависть в зеленых глазах. - Я знаю, что твои клятвы ничего не стоят, брат. Они так же лживы и жалки, как ты сам. Дверь захлопывается, и, вслушиваясь в отдаляющиеся шаги, Локи уже начинает обдумывать план мести. Он примет сколько угодно поражений, унижений и насмешек, но Тор - глупец, если считает, что всё это остановит его. Не будь он Локи, величайшим хитрецом и притворщиком, богом лжи, неподчинение и жажда власти у которого в крови.