Выбор

— Хватит придираться к Голубой Розе. Барнаби посмотрел на Котецу так, будто тот только что обидел его в лучших чувствах. Но Котецу было уже не остановить: он замер напротив Барнаби в спортивном зале, сжимая кулаки, готовый стоять на своем до последнего. — Я к ней не придираюсь, — сказал Барнаби медленно и раздельно. Котецу почувствовал себя воспитателем в детском саду. — А что, она первая начинает? — Котецу покачал головой. — Оставь девушку в покое. Она прекрасный Герой и хороший человек. И у нее есть то, что она любит. Я тебя, Кролик, просто не понимаю. Ты чего на нее взъелся?.. — Тут Котецу замолчал, будто осененный внезапной догадкой. — Слушай, Кролик… она тебе нравится? Барнаби поправил очки. Кажется, он не ожидал, что его раскроют. «Сейчас начнет все отрицать», — подумал Котецу и не ошибся. — Да что в ней такого, чтобы нравиться, — ледяным голосом произнес Кролик. — Ничего особенного. — Ну да, — не поверил Котецу. — Ты видел, какая она, когда поет? Видел ведь, наверняка. Ей просто нет равных. Она закрывает глаза; она вся там, в песне. Будто парит. В этот момент она больше, чем обычный человек, даже больше, чем Герой. Но, представляешь, она от этого отказалась. Вместо того, чтобы жить нормальной жизнью и заниматься музыкой, ставить голос, она решила быть Героем. Для этого нужен не только талант, но и решительность. Только тот, кто сделал свой выбор и в полной мере осознал его, может жить со спокойной душой. — Что ты имеешь в виду под выбором? Голос Барнаби звучал напряженно. Котецу мысленно дал себе подзатыльник — ну вот, опять случайно вторгся на личную территорию. Он никогда не мог угадать, какое его слово Кролик сочтет обидным; это не мешало ему предпринимать попытки к сближению снова и снова. И вроде бы они были отчасти успешными. Но чтобы Кролик обижал других, хотя бы ту же Голубую Розу, Котецу тоже не мог допустить. Если без двух минут выпускница старшей школы не такому уж взрослому Кролику симпатична — пусть ловит свой шанс и не откладывает дело в долгий ящик. Мысль о том, что Кролику может нравиться Голубая Роза, вызывала у Котецу едва уловимое чувство неприятия. Но над природой этого чувства Котецу предпочел не задумываться. Мурамаса всегда говорил, что ему следовало бы думать, а потом делать; однако не все мысли полезны. И не все действия тоже, по правде говоря… От некоторых действий удержаться просто невозможно. — Ну, у нас у всех есть выбор, — отозвался Котецу. Такого вопроса он не ожидал. — Даже когда кажется, что его нет. Мы все свободны от рождения. — Свободны? Если бы все делали, что хотят, в мире воцарился бы хаос, — хмыкнул Барнаби. — Во всем должен быть порядок. Мы, Герои, следим за ним. — Ты не понял, Кролик, — нетерпеливо возразил Котецу. — Свобода — это осознанное ограничение. Возможность сделать тот или иной выбор означает ответственность. Дети поначалу не выбирают. За них выбирают родители. Но чем старше становится ребенок, тем больше решений ему приходится принимать. Не все могут легко решать за себя. Некоторые люди предпочитают, чтобы другие решали за них. Но это тоже выбор — отдать бразды правления своей жизнью другому человеку. Мы все решили быть Героями сами. — Странно, если бы мы решили иначе. У нас есть способности… — Да нет же. Способности сами по себе ничего не значат. Голубая Роза могла петь, а не ловить преступников, — привел пример Котецу. — Она думала над этим. И не только у нее возникали сомнения, — признался. — Напротив, в Академии Героев учится много Некстов со странными способностями, о пользе которых можно поспорить. Почти ни у кого из них еще нет своих спонсоров, многим они и не светят. Но они сделали выбор. Они хотят быть Героями. На самом деле… это в малой степени зависит от способностей. Далеко не все Нексты — Герои, и далеко не все герои — Нексты. Мы восхищаемся Легендой не потому, что он первым открыл свою способность и научился ею пользоваться. Потому, что он использовал эту способность во благо, как настоящий герой. — Ты им восхищаешься, — исправил Барнаби. — Не говори за других. Тут Котецу понял, что наговорил слишком много и что все это время его слушали. — Э-э-э, я хотел сказать, — затараторил Котецу, — что Голубая Роза достойна восхищения и что в твоей симпатии к ней нет ничего странного. — Восхищения? А не староват ли ты для нее? — Барнаби насмешливо прищурился. — Я?.. Причем тут я? — удивился Котецу. — Мы же о тебе говорим. Голубая Роза мне как дочь, у них с Каэде не так-то мало общего, например, я не всегда понимаю, о чем они обе думают… — О том, как урвать большую часть твоего внимания, — подсказал Барнаби. — У Каэде на это есть законные основания. А вот у Голубой Розы — нет. И у меня тоже. Хотя я все еще твой напарник, потому что Герои бывшими не бывают. Ты сам только что сказал: дело не в способностях. Котецу почесал в затылке. — Кролик… Я не понимаю, — честно признался потом. И улыбнулся. Барнаби вздохнул. Снял очки. Шагнул к Котецу. Поцеловал его — мимолетно, просто прикоснулся губами к губам. Потом поинтересовался в своей обычной высокомерной манере: — Теперь понятно? Котецу застыл, не в силах и слова вымолвить. Краем сознания он отметил: несмотря на внешнюю уверенность, Барнаби покраснел. Едва уловимо, впрочем. — Мне не нравится Голубая Роза. Мне нравишься ты, — сообщил Кролик. — Уже давно. И я не придираюсь к Голубой Розе. Просто она знает. И я знаю. — Что… знаешь? Э, Кролик, погоди, я не… — Знаю, что она хранит полотенце, которое ты ей дал. И читает книги о соблазнении вдовцов. Мы с ней как-то встретились в книжном магазине. — Кролик, послушай, — Котецу кашлянул. — Не знаю, о чем ты говоришь, но влюбляться в меня — не самая лучшая идея. — Я знаю, — серьезно согласился Барнаби. — У тебя ужасный характер. — Характер? — Котецу даже не подозревал, что это может быть аргументом. — Ты не видишь ничего дольше собственного носа, — неумолимо продолжил Кролик, — не умеешь планировать и говоришь быстрее, чем думаешь. Но знаешь что? Мне плевать. Ты говорил, что способности ничего не значат. Для меня ты всегда будешь героем. Ты говорил, что у нас всегда есть выбор. Так вот, свой выбор я сделал. Я хочу быть Героем — как ты. Я хочу быть с тобой — всегда. Все, мне стало легче. — Барнаби нацепил очки на нос. — Ты был прав, когда делаешь выбор, все изменяется. Дело за тобой. С этими словами Барнаби направился в раздевалку. Постояв пару секунд на месте, Котецу последовал за ним. Нужно было многое сказать... а начать, пожалуй, с романтического признания. У Котецу уже было преимущество: он точно знал, что его чувства взаимны.