Плохая птичка

По всей видимости, шутка про возраст была лишней. До нее беспрецедентная наглость верного агента ЩИТа Клинта Бартона еще тянула на оригинальность и творческость мышления, но уточнять у сурового начальства, приходилось ли тому лично ломать хребет мамонту, определенно не стоило. Или, по крайней мере, не через две минуты после того, как сообщил о с таким треском проваленном задании. Конечно, вины Бартона там не было, подкачала разведка, но настроения Фьюри это никак не улучшило. Ник моргнул. Потом коротко выдохнул и моргнул снова. А потом Бартон отчетливо услышал за спиной щелчок запираемой двери и с трудом подавил совершенно естественный в таких обстоятельствах порыв броситься головой в закрытое окно сорокового этажа. Нет, он бы и бросился, если бы не был уверен, что стекло там бронированное, а так пришлось замереть, последним усилием воли не втягивая голову в плечи. И даже почти не вздрагивая от легких шагов за спиной. - Засранец, - отчетливо проговорил Фьюри, а потом придавил кнопку селектора, - Хилл. Отмени все часа на два. Сбросил он, не дожидаясь подтверждения, и это показалось Бартону очередным недобрым знаком. Он отступил на несколько шагов, прижался лопатками к холодной поверхности двери, будто бы надеясь, что ему удастся пройти сквозь нее единым усилием воли, и скорчил жалобную рожицу, почти всегда безотказно действовавшую на суровую напарницу. Ну, пару раз подействовавшую, так точно. Впрочем, на этих двоих пантомима особого впечатления явно не произвела. Фьюри лишь склонил голову вбок, с любопытством рассматривая зарвавшегося подчиненного, а Коулсон присел на его стол, привычным жестом скрестив на груди руки, и мягко, почти ласково улыбаясь. Клинт похолодел. В голове его быстро пронеслись варианты извинений, он быстро облизнул пересохшие губы, пытаясь выбрать хоть что-то, уже понимая, что все безнадежно. Слишком уж заметным вдохновением светился единственный глаз директора. - Я больше так не буду? – пробормотал он на пробу, добившись лишь синхронного фырканья старших коллег. - Лишите меня премии? – выдал он более вероятный вариант, но в ответ на него укоризненно посмотрели, будто на неразумное дитя. А впрочем примерно так он себя в тот момент и чувствовал. Маленьким и напуганным. И очень раскаивающимся. Старался чувствовать, по крайней мере. «Я крошечная, невинная птичка», - говорил весь его вид, - «вы же не сделаете мне больно?» - Не впечатляет, - ответил на его мысленное послание Фьюри и скривился, прерывая неинтересный спектакль, - драма не твой жанр. - Могу станцевать, - снова ехидно выдал выпавший из роли агент, - или фокусы показать. Ну серьезно, шеф, мне работать еще! Давайте как-нибудь в другой раз, а? - Ты смотри! – Ник встал, грозно уперев кулаки в крышку стола. – Он о работе вспомнил! Наработал уже, работник! Еще заплачь тут и попроси передать Наташе, что ты всегда ее любил! - Наташа! – уцепился за очередную соломинку Бартон, чувствуя, как сердце готовится выскочить из груди. – Я все ей расскажу! Она вам этого не простит! - Не простит, что ее не позвали, - тихо, будто бы ласково усмехнулся Коулсон, равнодушно пожимая плечами, - а потом отловит тебя и от себя добавит. Очень ответственная девушка. Тебе стоило бы у нее поучиться. Но ничего. Мы тоже очень неплохие преподаватели. Раздевайся, Клинт. Ты же не хочешь испачкать костюм? Бартон вздрогнул. Взгляд его неверяще заметался от одного к другому, но увы, противопоставить этому аргументу было уже нечего. Он прижимался к двери, наблюдая, как Ник методично и аккуратно перекладывает бумаги со стола на подоконник. - Вы же не серьезно, - Бартон изо всех сил старался рассмотреть признаки фальши, розыгрыша в их лицах, хоть и помнил, насколько виртуозно и естественно могут врать два матерых разведчика. Ему даже подумалось, что тому мамонту они ничего не ломали. Просто поговорили с ним пару минут, и он сам бросился со скалы. - Или сам, или можешь попробовать с нами подраться, - спокойно проговорил Фьюри и выпрямился, рассматривая уже абсолютно чистый стол, а потом удовлетворенно кивнул, хваля себя за проделанную работу. Это уж точно был не вариант. Разве что стрелять. Да и то не в обоих же сразу. - Мы ждем, - напомнил Фил, и Бартон окончательно сдался. Будто во сне он стягивал, срывал с себя одежду и аккуратно складывал ее на уставленную какими-то папками полку, помня, насколько директор ценит порядок, до тех пор, пока не остался в одних трусах, но и это не удовлетворило его мучителей. - И их тоже? – задал он глупый вопрос, а потом, так и не дождавшись ответа, потянул вниз последнюю деталь своего туалета, оставаясь совершенно обнаженным под двумя тяжелыми, задумчивыми взглядами. - Спиной на стол, - коротко бросил Ник, а Фил посторонился, освобождая для него место. Западня захлопнулась, и реальность Клинта Бартона окончательно превратилась в эротический бред. Соколиный Глаз медленно, воюя сам с собой, шагнул вперед, потом плавно повернулся, изящно усаживаясь мускулистым задом на гладкую поверхность. Нарочито неспешно, давая двум разошедшимся педагогам полюбоваться на красоту, которую они собирались подпортить. И снова эффект это произвело обратный желаемому. От такого зрелища, Фил замер, хищно трепеща крыльями носа, и, кажется, закусил изнутри щеку, подавляя желание немедленно вгрызться в близкую добычу, а Ник ухмыльнулся еще злоехиднее, подбадривая страдальца приглашающим жестом. Клинту показалось, что прохладная поверхность обожгла его спину, когда он улегся в указанную позу. Он зажмурился, пережидая жаркую волну, вдруг прокатившуюся по спине к ягодицам, а в следующий момент глаза его оказались плотно закрыты галстуком Фила. И ведь не пожалел же! Лишенный зрения лучник на миг растерялся, даже замычал протестующе. Раз уж все так сложилось, он хотел это видеть, но слушать его, разумеется никто не стал. Широкие пластиковые стяжки легли на его запястья, больно врезаясь в кожу и лишая возможности двигать руками. Судя по звуку, одна из них оказалась закрепленной к ножке стола, а вторая к ручке выдвижного ящика, фиксируя его с широко раскинутыми руками. При этом голова Бартона ожидаемо свешивалась с края стола, и шея тут же заныла от необходимости поддерживать ее в таком неудобном положении. - Эй, может я на живот лягу? – бросил он в пустоту конструктивное предложение, а в следующую секунду охнул от неожиданности, когда поперек груди пришелся смачный шлепок чем-то мягким и тонким. Скорее всего, это был тонкий шнур, и пока старшие коллеги сгибали в коленях его ноги, плотно приматывая лодыжки к бедрам, и разводили-растягивали их в стороны, очевидно привязывая их к противоположным ножкам стола, Клинт размышлял о том, что еще интересного может оказаться спрятанным в кабинете директора ЩИТа. Богатая фантазия подкидывала отчего-то самые безрадостные варианты. Бартон представил себе, как развратно, должно быть, сейчас выглядит, и последняя надежда разжалобить злодеев увяла на корню. Никто не может выглядеть достаточно жалобно в такой бесстыдной позе. Он даже покраснел было, смутился, закусил губу, чтобы не ляпнуть чего-нибудь еще глупого, но тихий металлический лязг прямо над ухом быстро избавил его от стыда. Кто-то, скорее всего Фьюри, быстрым движением расстегнул пряжку ремня. Клинта снова обдало жаром. Ягодицы инстинктивно поджались, он заерзал, будто пытаясь зарыться в стол и спрятаться от такого кошмара, но его дернули вперед, так что запястья тут же обожгло болью, а чующая недоброе задница открылась еще сильнее. Первый шлепок пришелся точно поперек ягодиц. Клинт взвыл, даже не пытаясь сдерживаться, охнул, замотал головой, а потом вскрикнул снова и снова, будто в агонии дергаясь от ударов. Он стонал и извивался всем телом, выгибал спину, стремясь хоть немного сменить позу и прикрыть наказанную задницу, но Ник с едва слышным удовлетворенным смешком принимался одаривать жалящими шлепками живот и грудь, плечи и бока, все, до чего ему было удобно дотянуться, и Клинту оставалось только окончательно сдаться. - Плохая птичка, - проворковал тем временем Фил, мягко перебирая короткие волосы на затылке дрожащего Бартона, - маленькая развратная птичка. Клинт хотел было возразить, напомнить, что это вообще их затея, а он тут исключительно невинная жертва, но Коулсон потянулся вперед и легонько сжал давно и крепко вставший член «невинной овечки» и возражения пришлось отмести как идиотские. Стояло там, хоть гвозди забивай. Да и вообще идея открыть в такой ситуации рот оказалась не самой умной. Над ухом вжикнула молния, послышался шорох ткани, а затем в губы нервно сжимающего челюсти агента бесстрашно ткнулся чужой член. - Давай, птичка, - Фил отпустил его голову, и она снова безвольно свесилась вниз, - поработай клювиком, тогда твоей попке достанется меньше. Только осторожней, милый. Я люблю, когда нежно. Бартон хмыкнул независимо, передернул плечами, пытаясь этим движением выразить, что мучители могут сломить его тело, но не смогут пленить его дух, в связи с чем сосать он отказывается, но следующий шлепок Фьюри пришелся точно на чувствительное место под яйцами. Из глаз Клинта брызнули слезы, он взвыл, будто в первый раз, и мгновенно его челюсть оказалась зафиксирована, зажата умелыми пальцами, а в горло уже проталкивался член, затрудняя дыхание и круша последнюю гордость. Кроме того, лежа лицом вверх, он тут же уткнулся носом в пах Фила и пришлось до боли выгнуть шею назад, просто чтобы иметь возможность хоть изредка делать вдохи и выдохи. Впрочем, Коулсон, похоже, особо мучить его не собирался. Он мягко массировал его горло, помогая расслабиться, и двигался, хоть и размашисто, но аккуратно, так что Клинт вскоре перестал давиться и кашлять, приноровившись к ситуации. Каким-то образом ему даже удалось не задеть член зубами, за что он был вознагражден парой почти ласковых пощечин и очередным званием «умного мальчика», когда дрожащий и всхлипывающий пытался отдышаться после минета. Да и шлепки вдруг прекратились, что не могло не радовать. Фьюри даже помял-помассировал саднящие ягодицы, приласкал между ними прежде чем пропихнуть в мягко раскрывшееся отверстие большой палец. - О, малыш готовился, - хмыкнул директор, и Бартон снова покраснел, хотя, думал уже, что пристыдить его еще больше попросту невозможно, - вот к заданиям бы так готовился! Кончил Клинт почти мгновенно, стоило только Фьюри войти до конца, а Филу сжать губами кадык, лаская напряженную шею. Бартон ахнул от короткого, до звона в голове яркого удовольствия, а потом от потрясения, и сжался, понимая, что за такое его точно лишат премии. - Вот гаденыш, - хмыкнул Ник, но карательных действий так и не последовало, - полминуты тебе. Мне все равно так не очень удобно. Пораженный такой добротой и деликатностью Соколиный Глаз что-то согласно вякнул, пытаясь настроиться и убедить собственный член вести себя прилично и не злить начальство еще больше, и сладко замычал, когда на помощь этому мысленному внушению снова пришел Фил, погладил предательский орган сперва кончиками пальцев, потом всей ладонью. Сжал, крепко и быстро, надавил куда-то между яичками, заставляя воспрянуть и спасая от еще большего позора. - Уже лучше, - одобрительно заметил откуда-то сбоку Фьюри, а затем вдруг ноги Бартона оказались свободны, - но еще раз подобное выкинешь, и я тебя на северный полюс отправлю, земную ось сторожить! - Есть, сэр, - простонал Бартон, чувствуя, как его складывают, сгибают, укладывая его икры на широкое плечо, и как член директора снова вдавливается, проникает внутрь, - я уже ее чувствую, ох, тут она в полной безопасности, сэр! - Вот клоун, - легко усмехнулся Фил, снова оказываясь совсем рядом. Клинт даже испугался, что сейчас тот захочет продолжения банкета, и даже морально приготовился просить его этого не делать, уж больно не хотелось отвлекаться от восхитительных ощущений в собственной заднице, но этого не потребовалось. Коулсон просто уселся рядом, позволяя уложить голову себе на плечо и расположиться с большим комфортом, приобнял за плечи, бережно их поглаживая, и Клинт снова застонал, радуясь ласке после такой яростной боли. - А вы - старые развратники. Теперь я знаю, как вымерли мамонты! - Ты еще скажи, динозавры, - уже беззлобно простонал ему в ответ Фьюри, и Клинт, наконец, расслабился. Инцидент был исчерпан, его премии ничто не угрожало, в заднице быстро и упоительно жестко двигался нехилых размеров член, теплые ладони нежно поглаживали его плечи и грудь, и в ближайшее время лично он, Клинт Бартон, вымирать уж точно не собирался.