Сердце города

      В городе Тамара не любили. Не любили его длинный черный плащ, что был покрыт пятнами от зелий, не любили его всегда запыленные сапоги, не любили его лицо, что было обезображено длинным красным шрамом, не любили его тощего серого кота, который повсюду следовал за своим хозяином. И когда Тамар заходил в свою излюбленную таверну на окраине города, она моментально пустела. И владелец еще долго проклинал нерадивого колдуна, который одним своим присутствием лишал его дневной выручки. Проклинал, но выгнать не смел. Даже когда его кот запрыгивал на только что отполированный стол и начинал чесаться, разбрасывая при этом шерсть. Даже когда Тамар заказывал только одну кружку пива и сидел за стойкой больше двух часов.       Никто точно не помнил, когда колдун появился в городе. Одни говорили, что десять лет назад, другие ― пятнадцать, третьи же утверждали, что он был тут всегда. Длинная фигура, укутанная в плащ, постоянно была окружена ореолом загадочности и пугала проходивших мимо людей. Каждый день, ровно в полдень, Тамар выходил из своего дома, построенного возле леса, и отправлялся выполнять заказы. И никто из мальчишек не смел бросить вслед ему камень, никто даже не думал пнуть мяукающего кота, что вертелся у всех под ногами и мешал работать. Люди, сверкая глазами, просто молчаливо расступались, пропуская вперед эту странную парочку. А колдун лишь криво улыбался. А кот лишь скалил зубы и махал пушистым хвостом.       Город, что раскинулся возле реки Сварты, насчитывал около пяти тысяч жителей. Он не был уютным, не был тоскливым, не был живописным или убогим. Он не приманивал путников никакими достопримечательностями, но также и не отталкивал грязными улицами. Город был именно таким, чтобы в него захотелось приехать только один раз. Равнодушным. Единственное, что ему было нужно для существования ― колдун. Тамар лечил людей, лечил животных, поил землю. Он делал все, за что ему платили. Платили люди, которые его не любили.       ― У меня заболел слуга. Мне нужно лечебное снадобье, ― требовательно, с нотками брезгливости, говорил один из тех, кто решался просить Тамара об услуге. ― Сколько это будет стоить?       ― Двадцать золотых, ― коротко бросал колдун.       ― Двадцать?! Ты с ума сошел? Да за эти деньги я смогу нанять как минимум еще двух таких мальчишек!       ― Вперед. Тогда зачем ты пришел ко мне? ― Тамар начинал смешивать разные травы, а тощий кот вызывающе пялился на гостя с книжного шкафа.       ― Вам совсем не жаль ребенка? Из-за вас он умрет.       ― Нет. Он умрет именно из-за вас. Потому что такой, как вы, не хотите заплатить деньги. Если бы заболела ваша дочь или ваш сын, вы бы без раздумий отдали все.       ― Но… ― толстый старик заламывал руки от безысходности.       ― Но мальчик на побегушках недостоин этого, верно? Тогда пусть умирает. И на мне не будет никакой вины. За свою работу я прошу ровно столько, сколько это стоит. И сколько вы можете дать. Ни серебрушки больше.       ― Бездушный ты человек!       ― Я знаю.       Тамар презрительно смотрел на заказчика, лицо которого постепенно начинало наливаться краской. Сколько уже было таких случаев, когда люди в истерике катались по полу в его доме, умоляя о помощи; когда пытались убить, услышав цену за услуги. Одни уже смирились с этим и даже не старались спорить, другие хитрили, пытались найти для себя выгоду, но, осознав, что иного выхода нет, платили требуемую сумму. Третьим же, чтобы исполнить желаемое, ничего не оставалось, как заключать с колдуном страшную сделку, где на чашу весов становилась душа. После смерти заключевшего черный договор она становилась собственностью Тамара. Получив требуемую подпись, колдун хищно улыбался, а серый кот громко мяукал и выпускал длинные черные когти.       И когда кто-нибудь из «жертв» Тамара испускал последний вздох, в большом сундуке колдуна появлялась мышь. Они были всегда разными, эти мыши: толстыми, худыми, белыми, черными, серыми, с длинными хвостами или без хвостов, с острыми зубами или с тупыми резцами. Тогда тощий серый кот мягко прыгал на крышку сундука и доставал когтистой лапой извивающегося, испуганного зверька. Колдун громко хохотал, когда маленькое животное исчезало в клыкастой пасти.       ― Салин, ты молодец, ― Тамар гладил кота по жесткой шерсти.       Тот урчал от удовольствия и терся о лицо своего хозяина, с которого постепенно начинали исчезать глубокие морщины. А волосы, в которых пробивалась седина, возвращали свою черноту.       Люди не любили колдуна. Колдун презирал людей. Но они не могли существовать друг без друга.