Двое из ларца

Никита плавился в персональном семейном аду. Неприятно было ощущать себя неблагодарной скотиной и очень не хотелось разочаровывать маму, да и отца тоже. Поэтому он стоически терпел вот уже второй час семейное сборище в полном составе. День рождения двоюродного деда отца праздновали дома с масштабом деревенской свадьбы. Все-таки 90 лет – не хухры-мухры! Дедушка был стар, плохо узнавал родственников и служил украшением стола. Вообще, человек он был хороший, как говорил отец, «старой закалки». Никита помнил по детству, что дед, приходя к ним в гости, всегда приносил полные карманы конфет и мандаринов, а однажды выбил для мелкого тогда Ника профсоюзную поездку в Артек. Сейчас парню со своей молодостью и здоровьем было неловко смотреть на совсем старого дедушку. Родственные чувства, конечно, были, но так как дед уже пару лет в редкие семейные встречи его не узнавал, то и Никита сильно не парился, отбывая очередную семейную повинность. Можно было уткнуться в телефон, и гаджет скрасил бы этот вечер, но… Были еще тетушки - «Ах, посмотрите, как Никитка вырос!» И дядюшки - «Никитон, раз ты уже бреешься, то давай вместе выпьем!» Одни являлись аналогом других, и Никита в свои 25 лет из-за этих восклицаний чувствовал себя десятилетней пацанвой. Которого того и гляди затащат на табурет с целью продекламировать что-нибудь из школьной программы. Телефон был недоступен по этическим причинам (сердитый взгляд мамы). «Никита, за столом с людьми общаться надо, тебя давно не видели». И он общался. Ну, как общался - слушал и кивал, пытаясь сохранить рассудок. Кроме родителей и двоюродного брата отца с семейством были еще племянники и племянницы деда, их дети и внуки. За двумя большими сдвинутыми столами их собралось 23 человека, ох и шуму от них было. Главными «смутьянами», как всегда, были известные лица: дядя Вова – сторонник империи, дядя Юра, горячо поддерживающий действующего президента, и дядя Рома, утверждающий, что без партии мы все осиротели. Спорили жарко, до хрипоты. Женщины, суетящиеся вокруг стола, иногда поддакивали своим «кандидатам», продолжая менять тарелки и приносить вкусности из бездонной кухни. Иногда в политический дискурс включался кто-нибудь из более молодых родственников, и становилось еще громче. Хотя куда уж. А были еще и дети, четверо мелких, в возрасте от 5 до 11 лет, которые от скуки скакали по дивану за спиной и залезали под столы. Никита благоразумно в споры о политике и религии не вступал. Развлекался детальным рассматриванием всех присутствующих. Были среди гостей два персонажа, которых сюда неизвестно каким ветром занесло. Близнецы Аким и Артем. Они были какими-то внучатыми племянниками дедушки со стороны жены. Жили и работали в Москве, чего-то там вроде добились, а теперь вернулись в город их детства и открыли свою фирму. Один – коммерческий директор, другой – исполнительный. Ростом выше среднего и немного выше самого Ника, но шире его в плечах. Два тридцатилетних идентичных мужчины вызывали у парня слюноотделение. Никита интерес свой прятал и поглядывал на симпатичных самцов исподтишка. Он был из «этих», как говорила его мама шепотом. Мама вообще все знала про своего сына и его пристрастия. Первые несколько лет убивалась и пыталась свести с «хорошей девочкой» - дочкой одной из многочисленных подруг. Потом смирилась, тем более, что старший сын осчастливил ее уже двумя внуками и планировал третьего. Просила только отцу не говорить, у него ведь сердце. Ничего серьезного Никита этим вечером не планировал, тем более, родственники (пусть и не кровные). Как говорится – не гадь, где живешь, и вообще - их двое. Но понаблюдать было приятно. Последний раз парень видел близнецов, когда ему было 15 лет, тоже на каком-то семейном застолье. Они изменились, заматерели, весь их вид излучал сытое, уверенное спокойствие. Артем был более коротко подстрижен, чем брат, и более неформально одет: в черные джинсы, приятно обтягивающие зад, белую майку и толстовку известного спортивного бренда. Аким же, наоборот, предпочел официальный стиль и был одет в темно-серый костюм. Когда в комнате надышали до духоты, он снял пиджак, и Никита с удовольствием полюбовался широкими плечами и подкачанными руками под тонкой материей рубашки. По характеру близнецы тоже были разные. Аким явно был более шебутной, он устроился в кругу политически озабоченных родственников и периодически поддакивал то одной, то другой стороне, не давая спору затихнуть. Никита понял, что Аким так развлекается, коротая свой вечер. Артем более спокойный. С мягкой улыбкой он поочередно пообщался со всеми тетушками, пока их мужья были заняты политическими баталиями. Давно не видевшие его и брата родственницы сыпали вопросами, и Ник по мере сил прислушивался к разговорам. Когда очередной звонок по работе выгнал Никиту от семейного шума в коридор, он был даже рад отвлечься. Забава «наблюдения натуралиста» вкупе с выпитым коньяком стала давать свои плоды в виде легкого возбуждения. Никита в 25 лет вполне мог гордиться своими успехами. Выучился в академии сам, никто за уши не тянул, и родители за него деньги не платили. Работает дизайнером интерьеров в солидной фирме. Зарабатывает достаточно, чтобы снимать квартиру, хорошо одеваться и баловать себя техническими новинками. Помогает финансово родителям, когда возникает такая потребность. В общем, чувствует себя вполне уверенным, состоявшимся человеком. По поводу своих сексуальных пристрастий тоже не комплексует, так как осознал себя еще в конце школы, а после первого курса академии убедился окончательно. Когда на художественной практике в Питере его поцеловал, а затем и посвятил в тайны однополой любви одногруппник и сосед по комнате Лешка. Безумной любви и африканских страстей не случилось, просто активность двух молодых организмов, находящихся в стадии спермотоксикоза. Лешка был деятельной личностью, на тот момент уже вполне опытной, и любопытный Никита побывал и сверху, и снизу. Универсальность друга окончательно убедила Никиту, что он никогда не поведется на сиськи и мягкую попку, то ли дело член и поджарые ягодицы… С Лешей заключили пакт «о товарищеском сексе взаимопомощи». Во время учебы встречались и расходились с разными парнями, но когда случались простои, скрашивали одиночество друг друга. Теперь у Алексея постоянный партнер, который уже больше года бдительно стережет своего любовника, отгоняя всяких сомнительных индивидов из прошлого. Никита все понял и, не желая портить семейную жизнь другу, перешел с ним исключительно в режим виртуального общения. Становясь взрослее, Ник стал избегать случайных знакомств, брезговал мальчиками из клуба для необременительного траха. Последний его партнер, Влад, был старше на 10 лет и предпочитал только ведущую роль. С таким распределением можно было нормально жить, тем более Влад умел делать самый замечательный на свете минет. С ловкостью шпагоглотателя он вбирал немаленький член Никиты целиком и делал что-то такое своим горлом, что парень кончал за пять минут таких упражнений, хотя и не считал себя скорострелом (они даже на спор время засекали). Влад довольно быстро вошел в доверие и пытался настоять на совместном житье-бытье, но Ника настораживала в нем излишняя властность и иногда даже деспотизм. На совместное житье он не согласился, бытье тоже не состоялось, уж очень Влад любил делать регулярный массаж мозга. Свободолюбивый Никита взбрыкнул и послал любовника по известному адресу. Уже месяц как Ник коротал время со своей правой рукой, зато мозги целы и личные территориальные границы не нарушены. Режим поиска партнера включаться не хотел, и парень решил передохнуть немножко и пожить без оглядки на кого-либо. А тут эти двое, такие похожие и непохожие одновременно. Вернувшийся после телефонных переговоров за стол Никита с удивлением обнаружил на соседнем стуле Артема. Тот в своем родственном общении совершал круг вокруг стола, разговаривая со всеми по очереди и, видимо, сейчас настал черед Никиты. «Интересно, а он все делает так обстоятельно? И трахает?» - подумалось парню. Обругав себя «озабоченным имбецилом», Ник подумал, что такой красавчик не про его честь, и приготовился получить удовольствие хотя бы от общения. - Ну, здравствуй, Кит. Давненько не виделись. Дай взглянуть на тебя поближе. Никита поморщился от своего детского прозвища. - Ну какой я Кит? Слишком маленький и тощий для кита, по-моему, - застенчивая улыбка выползла сама собой. «Ага, придурок, ты еще заигрывать начни. И тогда они тебя отпиздят, причем оба», - одёрнул себя Ник. Артем тем временем продолжал открыто улыбаться Никите, принимая игру: - Когда я тебя последний раз видел, тебе лет пятнадцать было, вот тогда ты был маленьким и тощим, а сейчас вон какой красавчик-блондинчик вымахал. От девчонок, небось, отбоя нет? Никита неопределенно хмыкнул, давая понять, что он ого-го, как крут. Беседа потекла оживленно, разбавляясь периодически коньячком под общие тосты. Политический дискурс у родственников не прекращался, и парни стали развлекать себя подтруниванием над спорщиками (только чтоб они не слышали), периодически наклоняясь ближе друг к другу и нашептывая соседу почти в ухо. У Ника от влажного дыхания Артема бежал табун мурашек по шее и скоро могла возникнуть реальная проблема с полномасштабным стояком. Парень периодически краснел и надеялся, что это спишется на коньяк. Аким сидел напротив на политически активном диване, периодически продолжал подкидывать реплики в спор и хитро поглядывал на брата и его соседа по столу. Никита ему сразу приглянулся, как только они пришли. Аким помнил его совсем ребенком, с нескладно длинными руками и ногами, неловкого и застенчивого. За десять лет малыш подрос и оформился в очень привлекательный экземпляр. Стройный, белокожий, сероглазый блондин, не каланча и не коротышка – такой, как надо. «От девчонок, небось, отбоя нет», - не подозревая об этом, Аким повторил мысль брата. Он вообще очень хорошо чувствовал своего близнеца и видел, что тот тоже заинтересован в похорошевшем Никите. Когда парни стали пробираться к балкону с целью покурить, Аким подорвался за ними. - Мам, я не буду курить, просто воздухом подышу, - прогундосил Никита на мамин суровый взгляд. - Не волнуйтесь, Вера Константиновна, мы ему не дадим, - как-то двусмысленно для Ника сказал Аким и прикрыл за собой дверь на балкон. «Эх, а я бы дал», - фривольно подумалось Никите. Тело было легким от коньяка, а мысли пошлыми. В вечерней, темной прохладе открытого балкона Аким и Артем смотрелись сюрреалистично, как отражения друг друга. О чем Никита, хихикнув, сказал им. Парни переглянулись, ведя диалог друг с другом без слов: «Мне показалось, или он заигрывает?» - приподнял бровь Артем, обладающий чуйкой на эти вещи. «Проверим», - подмигнул решительный Аким и как бы невзначай провел ладонью по бедру Ника, затянутому в голубую джинсу. - Ой, - Никита развернулся и во все глаза смотрел на улыбающихся парней. «Двое из ларца» стояли плечом к плечу, закрывая собой свет из комнаты. В темноте трудно было разобрать «кто есть ху». Но когда то ли Артем, то ли Аким погладил Никиту по щеке, тот аж рот от удивления приоткрыл. М-да… Газпром - мечты сбываются… Негромкий, хрипловатый с чего-то голос Акима предотвратил полное остолбенение Ника: - Тема, а Кит-то вырос. И стал сладким-сладким… - последние слова были выдохнуты в губы Кита-Никиты. Ник видел два развития дальнейших событий: либо парни его проверяют на нетрадиционность и отпиздят, узнав, что гей; либо (что гораздо более желательно) проверяют его как возможного партнера. Минута прошла, бить не начали, и Никита осмелел: - Парни, я смотрю, вы тоже не кислые. Какие будут предложения? Артем притек поближе и положил тяжелую ладонь на задницу Никиты уже совсем внаглую: - Пора отсюда линять. Пойдем в клуб? - Ну, не знаю, Кита, наверно, мама не пустит, - ехидно предположил Аким, тоже подбираясь ближе и накрывая ладонью вторую половину Никитиной пятой точки. - Да ну вас, придурки, - Никита тряхнул окупированной частью. - Я уже давно сам живу. - Тем более, пойдем. Родственников ублажили – пообщались. Теперь и самим не грех погулять. Напились, наелись – надо бы растрясти, – промурлыкал Артем-Аким, вернув руку к месту оккупации. - Там, - близнец кивнул головой в сторону комнаты, - сейчас Ваенгу включат, тетя Лена диск ищет. Хочешь Ваенгу? Никита в притворном ужасе покачал головой. - Тогда в клуб! Находясь в своих мечтаниях, Никита все не мог собрать себя. Просто «двое из ларца» ему аванс выдали. Трудно спорить, что поцелуй приятного тебе индивида возбуждает, так же трудно отрицать, что посасывание и покусывание мочки чувствительного ушка заводит. А если эту операцию проделывают с тобой одновременно две пары губ? То-то же! Прощание с юбиляром и многочисленными родственниками прошло мимо туманным фоном. Мамин недовольный взгляд, правда, немного привел в чувство. Но находчивые парни пояснили взволнованной Вере Константиновне, что мальчик немного перебрал коньячка, но все будет в порядке – по прохладе выгуляем и до дому проводим. А про себя добавили: «И спать положим». Смотреть в глаза женщине, на сына которой у них далеко идущие планы, было не стыдно. Никита взрослый, явно не девственник (судя по тому, как отвечает на поцелуи) и сам выбирает, соглашаться или нет. А Кит явно согласен. Что подтвердилось буквально сразу же, стоило зажать это милашество в лифте. Член Никиты стоял и яйца поджимались, что джинсы уже не скрывали. В принципе, можно было везти его такого, разомлевшего от оглаживающих рук, к себе или ему домой и трахать, но обоим братьям хотелось еще позаигрывать, прежде чем вечер для них троих станет еще более незабываемым. Поймав такси, парни втроем втиснулись на заднее сиденье. Таксист и виду не подал, что что-то не так, глянул мельком на ошалело улыбающегося блондина в зеркало - вроде все нормально - и повез. Никита четыре года своей жизни посвятил обучению современным танцам. Небольшой районный дом культуры недалеко от его дома приютил в себе много кружков, в том числе, и танцевальный. Мама, которая привела мелкого Ника в ДК на день открытых дверей, несколько растерялась, что сын не выбрал борьбу или моделирование, как все пацаны его возраста. Осмотрев все стенды, Никита уверенно заявил, что хочет заниматься танцами. Мама удивилась, а преподавательница танцев обрадовалась – мальчиков, как всегда, в кружке не хватало. Тренерша попалась увлеченная своим делом, и Никита ходил на занятия с удовольствием. Потом начались выпускные классы, и на хобби времени стало не хватать. Но правильную основу, полученную в детстве, парень оценил не единожды. Посещая студенческие вечеринки и клубы, он неизменно находился в центре внимания. До нарциссизма не доходило, но все же было приятно, да и знакомиться было легче. Клуб, в который его привели братья, был стильный и, что называется, «по интересам». Судя по парням, зажимающимся у барной стойки, и девчонкам, тискающим друг друга на танцполе, интересы у них с Ником были общие. Пить алкоголь не хотелось, в голове и так приятно шумело, сытое и несколько возбужденное тело требовало активности. Возможно, после Нику будет стыдно за то, что они вытворяли в клубе. Но это было так кайфово, что пошли все нафиг. Музыка била по нервам, чувствительной пульсацией проходила через сердце, подчиняла себе гибкое тело, заставляя выгибаться, прижимаясь то к одному, то к другому партнеру по танцам. Никита когда-то слышал изречение, что танец сродни занятию сексом. Сейчас он был полностью с этим согласен. «Шоу-гелс», блин. Смутился только тогда, когда в паузе при смене треков услышал аплодисменты, предназначенные их трио, и ткнулся горячим лбом в плечо Акиму. Братьям было в принципе наплевать на внимание к их персонам, но похотливые взгляды на «их прелесть» очень раздражали. Молчаливый диалог постановил, что пора двигаться дальше по программе. Такси паслось у клуба и привычно приняло в своё теплое нутро полуночных пассажиров. Никита занял уже привычное место посерединке. Зажатый между разгорячёнными телами, он блаженствовал. Парни не наглели, но обе ладошки прибалдевшего Ника пребывали в плену теплых пальцев. Эти нехорошие люди пытались смутить его, ласково поглаживая пальцами середину ладоней, щекотали запястья и перебирали пальцы. А Никита, откинувшись на сиденье, пытался дышать равномерно и предохранить щеки и уши от возгорания. Получалось хреново, и он то и дело ерзал и терся бедром и плечом то об Акима, то об Артема. И улыбался оттого, что этим негодяям тоже приходится нелегко, судя по оттопыренным брюкам. Предотвратить разврат в такси и смущение пожилого водителя удалось лишь путем скорого прибытия по указанному адресу. К спящей многоэтажке Никита шел, как теленок на привязи. В лифт его и вовсе впихнули под попу, впечатав в стоящего впереди Артема и зафиксировав сзади другим горячим телом. Да что ж такое! Разврат в лифте – тоже как-то не эстетично. Все действующие лица, выбравшись из замкнутого пространства и согласно мыча, добрались на ощупь до двери квартиры. Внутрь жилища ввалился странный зверь – руконогийголовобрюх. Кое-как захлопнув дверь и избавляясь по пути от одежды, неопознанного зверя несло течением прямёхонько в спальню. Никита стыдливо всхлипнул, увидев просторы впечатляющей кровати. Лунная ночь и не задернутые плотные шторы давали возможность оглядеться и не более. Братья были не настроены на экскурсию по квартире, в четыре руки вытряхивая Ника из вещей. Может быть, это было и грубовато, но теплые губы, занимающие тут же место каждой снятой одежки, примиряли с происходящим. У парня яйца поджались, и появилась реальная угроза испортить позорным пятном джинсы, когда он представил, что эти двое всё-всё делают синхронно. Клубком змей трио каталось по кровати, сминая покрывало и раскидывая вещи вокруг. В какой-то момент Никита застыл, сидя на коленях напротив братьев. Те с удовольствием рассматривали его посеребрённое лунным светом, тяжело дышащее голое тело. Пауза для разглядывания друг друга длилась недолго, руки как-то сами тянулись пощупать и удостовериться в реальности происходящего. Никиту ласкали и нежили, гладили и тискали, растягивали и готовили в четыре руки. Два горячих и абсолютно бессовестных рта пробовали его на вкус и на зуб. Парень расплавленной в неге тушкой перетекал и подставлялся, направляемый руками партнеров. Минет от многорукого и двухголового партнера стал для Никиты откровением сродни открытию космоса. Ярких ощущений и скупого света луны (чтобы полюбоваться на безобразие) хватило на безумный, охренительный, великолепнейший оргазм. Но долгой передышки Никите не дали, «двое из ларца», голодные и перевозбуждённые, ловко умостили парня в коленно-локтевую. Ник хрипел, не в силах стонать и тем более говорить. Всего было слишком много: эмоций, удовольствия, возбуждения. Разум не справлялся и постыдно капитулировал, забрав с собой совесть и стеснение. Член опять наливался тяжёлым возбуждением. Ничто больше не мешало бессовестно подставлять зад, принимая в себя кого-то из близнецов. И исступленно сосать большой, твердый, вкусный член, упирающийся в губы. Сознание плохо отзывалось, и третий свой оргазм, после того, как его партнеры поменялись местами, Никита помнил плохо. Спермы в его тушке почти не осталось. Проваливаясь в сон, он счастливо отметил, что теперь точно знает значение слова «затрахали». По привычке, как на работу, Никита проснулся в семь утра, несмотря на воскресенье. Оглядел эпическое место сражения и тела, расположившиеся от него по обе стороны, и принялся потихонечку выползать на «большую землю». Стараясь как можно меньше трясти матрас и как можно тише искать свои вещи, чтобы не разбудить близнецов. Пробрался в ванну. Никита плеснул в лицо холодной водой и посмотрел на свое отражение в зеркале. Из гладкой поверхности на него пялилась улыбающаяся, сытая рожа с яркими губами и засосами на шее. - Ой, свинота! Нагадил все же, где живешь! Ну и как ты теперь родственничкам в глаза смотреть будешь? Рожа в зеркале не прекращала непроизвольно лыбиться: «Да ладно, родственники! Ты их десять лет не видел и столько же не увидишь, а может, и больше. Зато у тебя был самый охуительный секс в жизни!» Сытая морда оказалась права, и Ник с ней помирился. Теперь тихонечко смотаться, и к чему эта рефлексия? В сумраке прихожей ботинок нашелся только один. Так как носков не нашлось вовсе, узкая обувь на ногу лезла неохотно, а еще гребаные шнурки. «Ненавижу обувь со шнурками!». Эта лютая нелюбовь была у Никиты с детства. Победив одну деталь итальянских обувщиков, хотелось бы отыскать и вторую. - Куда собрался? – в проеме, ведущем в спальню, стоял один из ночных любовников, завернутый в простыню, и за шнурок держал второго "итальянца". Ник тоскливо посмотрел на свою собственность. В голову пришло дурацкое: «Чей туфля? Моё». - Домой собрался. Спасибо, все было вкусно, особенно хлеб. Мне пора. Артем (был опознан по более коротким волосам, чем у братца) подошел ближе и тихо спросил: - Мы тебя чем-то обидели или не понравилось? - Нет, все классно было, но мы же, блядь, родственники! Нехорошо как-то. - Какие, на хрен, родственники? Семиюродные племянники десятиюродного дедушки? Мы не кровные и вообще никем друг другу не приходимся, - спокойно пояснил свою позицию Артем. - Тема, что вы там шепчетесь? – к диалогу добавился голос Акима из спальни. - У Кита тут совесть проснулась, сбежать пытается, - не прерывая зрительного контакта с Никитой, ответил брату Артем. Из комнаты послышался хриплый смешок: - Тащи его сюда, будем с совестью договариваться. А Никите многого сейчас не надо, его сейчас уговорить проще простого, да и Аким с совестью поможет разобраться. Артем, обнимая за плечи, как маленького, привел Ника обратно к кровати, стащил майку, джинсы пока оставил (чтоб не спугнуть) и подтолкнул на брата. Никита по воле инерции и ускорения в спину уселся на теплое тело чуть повыше колен. Аким довольно оскалился, принимая его вес на ноги, и закинул руки за голову. Ник тяжело сглотнул ставшую вязкой слюну. «Да что ж я как сучка себя веду!» Но соблазн был очень велик, а лапки так и тянулись. Пощупать накачанные руки, потереться о щетину на подбородке, пройтись пальчиками по мышцам живота. А что это за утренняя радость простыночку топорщит? «Тьфу на себя еще раз! Точно, как сучка!» К спине Никиты прижался голый Артем и, обняв за талию, стал поглаживать живот и грудь, дразнить соски. Ник непроизвольно выгнулся и уперся попой в стояк Темы. «Обложили, паразиты». Аким, откинувшись на высокую подушку, любовался театром эротических миниатюр. Братец его время даром не терял, расстегнув джинсы Никиты, пробрался рукой внутрь, оглаживая вставший член, и жарко нашептывал на ушко парня: - Тебе же хорошо с нами, ответь? – рука прекратила ласки и, лишь дождавшись подтверждения, продолжила. - У тебя кто-нибудь есть? - Я уже больше месяца свободный человек, - выстонал Ник, ерзая на коленях Акима под руками Артема. - Это хорошо, отбивать не придется, - собственнически прихватив за ухо, промурлыкал Тема. - А вас не смущает, что вас двое, а я один? - Ну да, мы все такие смущенные, - подал голос снизу молчавший до этого Аким. - Понимаешь, малыш, у нас всего с братом всегда поровну было – издержки воспитания, так сказать. И партнёр нам нужен один, вот такие мы особенные, - пояснил сзади близнец, не прекращая развратных действий. – Ты нам нравишься. Очень. Ты такой нежный, ласковый, отзывчивый, - каждое слово сопровождалось облизыванием. - И не пугливый, - вставил свои пять копеек Аким. - Мы тут ночью с братом посоветовались. Если ты не против, давай встречаться, - продолжая ласки, предложил Артем. Оказывается, когда Ник вырубился ночью, оглушенный оргазмами и щедро приправленный спермой как внутри, так и снаружи, эти «двое из ларца» не только его мокрыми полотенцами обтерли (за что спасибо огромное, засохшая сперма - бррр), но и пошептаться успели. «Точно, в Газпром попал!» - соглашаясь, подумал Ник. А отчего бы не встречаться, если люди хорошие? - У нас для тебя сюрприз есть, - стягивая с Никиты сильно мешающие джинсы и усаживая парня обратно, шептал Тема в затылок. - Если вы сейчас плетку и наручники достанете, то идите на хер. Ненавижу боль, - заявил Никита свою принципиальную позицию. - Никто не посмеет обижать такое чудесное создание, - прикусив плечо, успокоил товарищ сзади, - мы тоже не по этой части. Ника легко приподняли и удобно устроили между разведенных ног Акима. - Просто господин грозный начальник, в быту, так сказать, любит не только брать, но и подставляться. Сублимация подавленных эмоций, - криво оскалился Артем на неверящий взгляд Ника и подтолкнул его теснее к близнецу, прижимаясь к попке парня. Дорвавшийся Никита решил приложить все силы и умения, чтобы Аким никогда не пожалел, что подпустил его к сокровенному. Обильно полив пальцы смазкой, любезно предоставленной Темой, он тщательно разминал дрожащими от возбуждения пальцами пульсирующее возбуждением колечко Акима. Когда суровый характером партнер начал подмахивать задом, у Ника окончательно сорвало крышу. Он мял пальцами великолепную мускулистую задницу, стонал, получая равное с партнером удовольствие, сосал так, как никогда в жизни. А Тема тем временем выцеловывал спину Ника, чертил на ней узоры языком, спускался к ямочкам на пояснице. Когда ягодицы парня развели крепкие пальцы, и юркий язык скользнул длинным движением по ложбинке, задевая анус, Ник чуть не поперхнулся членом Акима (как бы грубо это ни звучало). А вы пробовали сосать, упираясь в гланды, и стонать во все горло? Вот и не спорьте! Увлеченный процессом Никита даже уперся поначалу, когда Аким потянул его наверх. Понимание принесло удовольствие и погружение в желанное тело партнера. Узко, жарко, невыносимо тесно, восхитительно… Размеренные движения привыкающих к друг другу партнеров быстро перешли в рваный, неровный ритм. В какой-то момент Ника поймали за бедра и зафиксировали на выходе из любовника. Аким, подмигнув близнецу, развел половинки Никиты. И парень тут же захлебнулся от ощущения протискивающейся головки Темы в его разработанный за ночь зад. Сумашествие, последовавшее после, Ник вспоминал отрывочно, расплавленный удовольствием мозг отпустил тело на волю. Тема входил в него сильными, порывистыми движениями, впечатывая в Акима. Близнецы вообще не ласкали и не целовали друг друга (у них это не принято), полностью сосредоточившись на общем любовнике, но у Ника было ощущение, что он не один трахает Акима, а с помощью любовника за спиной. Наполненность в одном месте и сжатость в другом принесли с собой восхитительный оргазм с салютом под опустившимися веками. Ник забился между партнерами, утягивая их с собой в нирвану. Распластанный между любовниками, как в сэндвиче, Никита был согласен на все на свете. Встречаться? Да не вопрос! Он серьезно предполагал своим импульсивным, проснувшимся мозгом, что парни испортили ему мировосприятие, и ни с кем теперь он не сможет получить такой кайф, как с этим товарищами «два в одном». Встречаться вышло недолго. Пару недель у трио длился конфетно-букетный период с расширенными полномочиями в виде секса. Братья старательно обхаживали и нежили своего мальчика. Никита все реже ночевал в своей съёмной квартире. А для работающего человека к ночевкам сводится весь смысл проживания. Близнецы, выспросив у Ника причину расставания с предыдущим партнером, на мозг не давили и на переезде не настаивали. Просто в какой-то момент парень понял, что его вещи равномерно расползлись по двум квартирам, ведь глупо перед работой ехать на другой конец города переодеваться. Также глупо платить за квартиру, в которой не живешь. Да и партнеры очень заботливые и уважают личное пространство (не считая спальни). Можно и рискнуть. Никиту до слез умилило, когда после очередной ночевки он утром обнаружил у кровати новые тапочки. Наличие на них аппликации в виде мультяшных китов не оставляло сомнений, кому они предназначены. Оставалось только удивляться, где парни достали это чудо китайской промышленности 43 размера. Улыбнувшись Акиму, выглядывающему из-под одеяла, Ник показал ему язык: - Вы б еще Киндер в тапки засунули, придурки, - было за ним такое несолидное коллекционирование. - Ох, твою ж мать, засунули! – Ник вытряхнул из тапка помятое шоколадное яйцо под дружный ржач великовозрастных детей. Добило Никиту в ванной. Тут уже скупую мужскую не удалось сдержать (хорошо любовники не видели, позорище). На полке в стаканчике символом семейного уюта торчала третья зубная щетка в упаковке.