По старой привычке

      Утро не задалось с того момента, как Альфред Ф. Джонс открыл глаза. Разбудил его неестественный холод, отчего казалось, что проснулся он где-то в Москве, нежели родном Вашингтоне. Мысль о Москве цепью вывела из его сознания напоминание о предстоящем собрании стран. Он, прищурившись, посмотрел на настенные часы - кажется, размытые стрелки указывали на нечеткую девятку. Подавив желание еще поваляться в мягкой постели, Альфред потер глаза, нащупал на тумбе очки, встал с кровати, отметив про себя, что пол был бодряще ледяным, и поспешил переступить на ворсистый ковер. В стремлении поскорее впустить приветливое солнце в свою комнату, он резко открыл шторы и едва подавил крик. На мгновение он подумал, что ослеп.       -Fuck..-ошарашенно выдохнул американец. Белым. Все было белым: белые дома, белая земля, белые хлопья, бешено кружащие на фоне белого неба,- как если бы кто-то прошелся ластиком по рисунку улицы. Снег. От одного этого слова тело начинала бить мелкая дрожь, а кончики пальцев просили теплое укрытие. Все окружающее пропало под растущей снежной могилой. И Джонс знал, кто виноват.

***

Пробуждение для Ивана Брагинского выдалось самым что ни на есть обычным, разве что проснулся он, как и многие другие воплощения стран, в одной из комнат американского дома. Пейзаж за окном приятным сюрпризом слепил своей белизной. Иван никак не ожидал, что и в Штатах бывает такая погода, но все же настоящей зимой, это, конечно, не назовешь. Так, мысленно перечисляя про себя все прелести русской зимы, он мирно попивал не менее прелестный на вкус горячий чай. Внезапно кто-то нетерпеливо забарабанил в дверь, и, не дожидаясь разрешения обитателя комнаты, который уже был на полпути, чтобы впустить раннего гостя, молнией в нее ворвался. Пшеничного цвета волосы растрепаны, вернее, не чесаны, наспех натянутая одежда придавала еще более неопрятный вид ее обладателю, но разве Альфреду есть до этого дело?       -Брагинский!-прокричал, едва перескочив через порог и остановившись перед Иваном (который так до двери и не дошел), запрокинувший голову кверху американец,- это ты, я знаю!       -Что?-опешил русский. В его до сих пор наивных глазах читалось недоумение,-я тебя не совсем понимаю. Альфред издал нечто вроде негодующего рыка, закатив глаза, с шумом преодолел небольшое расстояние до окна и рубящим движением руки указал на улицу.       -Снег!       -Снег?       -Сне-ег!-пискляво передразнил он Ивана,-сегодня такой важный день, а мне сообщают, что отменены все рейсы, на дорогах аварии, видимости-черт ее дери-ноль!       -Я-то тут при чем?       -Майор Мороз!       -Генерал Мороз..?       -Генерал Мороз! Натравил его на меня! Я знаю, ты специально, хочешь, чтобы я опозорился! Всегда хотел!...       Теперь Иван понял, о чем шла речь. Америка, в отличие от своего брата, Канады, не привык, чтобы столбик термометра опускался ниже 10 градусов по Цельсию и на улице гуляли бураны и метели. "Всегда хотел, чтобы опозорился..."       -Вот ты о чем,-Иван выдавил хриплый смешок, и Альфреду почудилось, будто из его губ вырвался белесый пар,- знаешь, Холодная война...-уж о чем Россия вспоминать не хотел,-...давно закончилась, поэтому мне больше нет смысла тебе досаждать.       Альфред промолчал, осмысливая услышанное и давая себе отдышаться после своих риторических выкриков, но не позволяя разорвать невидимую нить, связывающую их взгляды: горячий лазурный и внезапно ставший холодным, впору его обладателю, темно-лиловый.       -К тому же я не могу управлять природой,-продолжал русский,- хотя то, что ТЫ, по-видимому, считаешь иначе, льстит. И фатальный удар в Альфреда - кроткая мнимо теплая улыбка. Он сразу узнал ее. Так Россия улыбался, стоило ему завидеть Америку в ТЕ годы. Холодные годы. Кто же знал, что на Джонса эта улыбка действовала тотально не так, как должна была - она пугала, от нее веяло тихой психопатической яростью. Лишь Иван знал. Поэтому улыбался.       О резкой смене тона разговора и о том, чтобы кому-то, пусть и непреднамеренно, льстить, Джонс со своими тараканами явно не успел договориться. Вся система, столь старательно собранная в его голове из оригинальных ругательств, аргументов и доводов, рухнула в одночасье.       -Но...Майор Мороз...       -Прекращай. Генерал Мороз не находится в моей власти, и поступает так, как на то будет воля Природы. Твоя привычка обвинять меня во всех бедах порядком поднадоела,- казалось, Брагинский впервые в жизни позволил сказать себе такое.-Я не хочу играть в эти игры.       Америка, что было ему крайне несвойственно, наверное, тоже впервые, ощутил себя глупо. Действительно, есть ли смысл обвинять Ивана в приходе чуть более холодной, чем прежде, зимы? А тут обиженный русский повернул разговор вовсе не в ту сторону. Но не оказался ли он прав, как бы случайно раскрыв контекст обвинений? Альфред устремил взгляд к окну, прикусив нижнюю губу и подбирая слова.       -Надо же, а я и не подумал!-нарочито небрежно рассмеялся Джонс.-Ну, бывай, Россия! -он вприпрыжку пошел к двери, на прощание махая рукой.-Не забудь, что собрание уже через час! Иван недоуменно провожал взглядом оптимистично ретирующегося американца.       -Но знаешь, Брагинский,-тот вдруг остановился у двери, ухватившись за ее ручку. Голос Альфреда звучал так тихо, словно слова его были адресованы самому себе.- Игра продолжается до тех пор, пока хоть один игрок остается в ней.       Дверь захлопнулась,оставив Ивана в комнате одного. Чай уже успел остыть.       -Зима здесь ужасно мерзкая.