От J для j

      — ... Помни, что у него свадьба, а не поминки. Улыбайся! Пометки себе ставь в сценарии, где именно надо улыбаться. И не надо писать, что он безвольный подкаблучник, который променял крепкую мужскую дружбу на сиськи и протертые кашки в постель! Об этом говорю я... Когда Джексон находится с тобой в одной комнате и выплевывает гениальные советы один за другим, довольно сложно сосредоточиться на открытом окне «Ворда». Сосредоточиться в принципе сложно, если Джексон находится рядом. А когда мигающий курсор требует текста, да и времени на написание пламенной речи остается не так много, то мсье Ван становится просто невыносимым.       — Накатай что-нибудь душераздирающее. Чтобы он услышал, как ты его любишь, разрыдался, прыгнул бы тебе на ручки, и вы бы поскакали в закат, пока его родня доклевывала бы оливки на свадебном столе. Идеально! На части с «ты его любишь» Джебом все-таки невольно гогочет, потому что вау, Джексон снова шутит шутки про геев и даже не догадывается, насколько они близки к реальности. А потом ему опять становится тоскливо, потому что мысли возвращаются к проблеме месяца номер один: радуйтесь и веселитесь, Пак Джинен женится.       — Ван, ты идешь в задницу, а я пишу речь. Или можешь притащить энергетик, если тебе очень хочется мне помочь, - в конце концов мычит Джебом, выстукивая на клавиатуре что-то в стиле «прошу внимания, выслушайте мою унылую свадебную речь и сделайте вид, что вам понравилось». Джексон и так собирается уходить, поэтому на злобный выпад друга никак не реагирует, а лишь заглядывает тому через плечо и мельком оценивает то, что было написано Джебомом за полтора часа.       — Писатель из тебя херовенький, - коротко подытоживает он, взъерошивая расстроенному свидетелю волосы, - Ладно, не грусти, главное - душа! Джебом грустно вздыхает, впрочем, не забыв ткнуть советчика локтем под ребра, а Джексон оставляет еще несколько бесценных советов и удаляется на тренировку, оставив того наедине со своей безысходностью. Джебом бы многое отдал, чтобы сейчас пойти с Джексоном, но заботливые друзья решили, что пока свадебная речь шафера не будет готова, его нельзя выпускать из своей комнаты. «Если ее не напишешь ты, ее не напишет никто» - оригинальный тезис принадлежит Югему, и остальная приглашенная на свадьбу пятерка активно его поддержала, решив бойкотировать Джебома до дня Джиненовой свадьбы и не позволять ему тратить драгоценное время на вещи типа бессмысленных танцулек. Юморок юморком, но все понимали, что в этом есть смысл: на Джебоме, как на шафере, лучшем друге жениха и первой букве J в дуэте JJ лежит ответственность сказать то, что ни один из его остальных друзей высказать не в состоянии. Только вот Джебом не может. Он не может разложить все терзающие его мысли на несколько простых нейтральных предложений, а потом закончить веселым тостом за здоровье молодых. После всего, что между ними случилось, он совсем не ожидал, что Джуниор посмеет сделать его своим свидетелем и заставить светить жемчужной улыбкой перед многочисленными подружками невесты. А Джуниор смеет, и Джебом чувствует себя бесконечно преданным, вдвойне преданным, ведь эта свадьба и есть одно большое роскошное предательство. Чувствует себя преданным, а потом винит себя за подобные мысли, потому что Джинен никогда ему ничего не обещал, а все те надежды, что накопились в душе Джебома на протяжении последних нескольких - чего? недель? месяцев? лет? - всего лишь плоды нездорового воображения, за которые отвечает только он сам. Он это понимает и почти принимает, но все равно ломается как девка в попытке занести пальцы над клавиатурой и настрочить что-нибудь легкое и позитивное. «Джуниор славный», «Джуниор веселый», «У Джуниора гладкая кожа», «Джуниор - лучшее, что случалось со мной за последние очень много лет». Маркированный список сливается в черную ванильщину и летит в корзину, а Джебом потирает виски и пытается вспомнить, когда из вполне себе здорового и довольного жизнью молодого парня он превратился в слюнявого безнадегу с ноющим от безответной любви сердцем.

***