Сожженая ведьма

Сегодня должна была быть дата моей смерти. Ничего ведь не случилось до этого. После прекрасного вечера, проведенного за просмотром второсортного кино, лежа на коленях Аида, я уснула, несмотря на неудобство твердых на ощупь ног. Выдернуло меня из сна жжение в грудной клетке, и эта боль стремительно распространялась по всему телу. Я принялась звать Аида, но из горла доносились сиплые хрипения, а что самое страшное, так это то, что тело парализовало, и я не могла даже пальцем пошевелить. Меня трясло в агонии. Жарким огнем боль из самого центра постепенно сжигала все капилляры моего организма. В глазах я видела лишь искры того, что пожирало меня изнутри. Я будто бы видела саму смерть и лично сама пожимала ее костлявую руку своей парализованной, влажной от страха рукой. Не зря ведь говорят: "Никто и никогда не будет думать о смерти всерьез, пока она лично о себе не намекнет". И вдруг я начала представлять как заживо сгорали люди в те времена, когда это казалось приемлемым в обществе. Я представила, что я злая ведьма и ради забавы дала себя поймать глупому сброду. Сначала я, конечно, буду сопротивляться и кричать, но даже не убежав, дам огню пролиться на меня волнами. А в самый последний момент, когда огненная завеса отгородит меня от лишних взоров, испарюсь и окажусь где- нибудь далеко от этого адского пламени. А эти люди, распивая пиво в затхлой таверне со своими знакомыми, пусть хвалятся о том, что заживо сожгли настоящую ведьму. Я посмеюсь. Но вот внутренний пожар начал подходить к мозгу. Глаза мои поплыли, рисуя картинки размытыми и тусклыми пятнами. Последнее из того, о чем бы я могла подумать, это то, как меня трясут чьи-то руки и раздаются крики, но мои, уже объятые накатившей волной боли уши, фильтруют весь посторонний шум в приятный звон, так что я могу сбежать из этого мира без лишних раздражителей. *** Казалось, прошли годы с этого момента, как вдруг сердце ощутило резкий удар и жгучую боль. Как будто тебя щипают за чувствительные места с ярой грубостью. Мои все еще закрытые глаза начал раздражать свет. Но этот свет не такой, когда из окна светит зимнее солнце. Могу с точностью сказать, что он искусственный и слабый. Значит, где-то включена лампа. Я уже больше не чувствовала той дикой агонии, что секунды назад, но осадок боли с привкусом чего-то странного, железного привкуса, распространялся у меня под небом. Я приоткрыла глаза и увидела странное зрелище: Аид, стоя на коленях, склонился надо мной. Его взгляд, напряженный и ожидающий, сразу смягчился, но в глазах все еще остались страх и тревога. На его одежде я заметила брызги крови и тут же ощутила, как из моего рта струится крошечная струйка алой жидкости. Я всегда боялась крови, но сейчас мой разум был кристально чист. Ведь я отчетлива понимала, что сейчас, проклиная старушку смерть, Аид выхватывал меня из ее рук. Как он боролся со слезами на глазах, не давая ей отстранить меня от должности живого человека. Уголки моих глаз прожгли раскаленные слезы благодарности. Он нагнулся надо мной и слегка приобнял, боясь сделать мне больно. Но в ответ я с силой сжала его, проявляя хоть как-то свою необъятную благодарность к нему. Но мои дрожащие руки и голос, выдающий жалкое подобие "спасибо", испортил всю картину. И я злилась на них за то, что не могу показать Аиду все свои эмоции и мысли в этот момент. *** После этого инцидента Аид больше не спал по ночам. Я чувствовала это, потому, что как только я пыталась лечь поудобнее на его груди, его тело сразу напрягалась, а сердце билось чаще, чем обычно.