* * *
А утром пришел Лёха. Звонил в дверь, и, пока Костя спросонья не понимал, что происходит, Артём покинул квартиру, поставив Лёхе еще один фингал. Против такой защиты брюнет не смог пройти, хотя упорно названивал Косте на мобильник, который отзывался сбросом номера. «Черный список — гениальная вещь», — подумал, глядя на мечущегося на лестничной клетке друга, Артём. — Мне кажется, ты заигрался, — спокойно ответил на все выпады Тёма. — Ну, сам подумай — тебе же без него лучше, у тебя семья, ребенок, Полина. Ты в своем уме? Что ты делаешь вообще? Зачем так поступаешь с ним? — Но я люблю его! — Лёха оскалился, похожий на волка, которого загоняют в западню. — И что с того? — Холодный ответ остудил его. Тёма смотрел на него с нескрываемым презрением, словно они не были друзьями. Алексей не понимал причину такого поведения. — Любишь, значит? Именно поэтому используешь его как хочешь? Превратил его в какую-то подстилку. Нормальным парнем, наверное, был, а тут ты. Лёша хотел возразить, но осекся на полуслове, вспоминая яркую, пеструю одежду и волосы Кости, когда они только познакомились, вспоминая его мальчишеские мечты стать знаменитым и популярным. А сейчас он лишь жалкое подобие того Кости. Он действительно что-то сделал с ним, измучил его этой своей неопределенностью, но он же правда любит его! Любит! От бессилия в этой ситуации хотелось выть. — А ты вот взял и разобрался в наших отношениях, да?! Ты кто вообще такой? Мой друг, не его! Какого черта все это происходит? — У Лёши кончились аргументы, и он принялся засыпать обвинениями Тёму. — Свали с дороги и не появляйся здесь. Тот склонил голову набок и прищурился. — Может, я сам решу, что мне делать? Он вчера хотел себе вены перерезать. Я так понял, что не в первый раз. И ты продолжаешь считать это нормальным? — Артём вздохнул и отошел от двери. — Давай же, иди, доведи его до самоубийства. Допустим, я не имею никаких прав, но ты-то имеешь. Вы же шесть или сколько там лет вместе, это все меняет. Вперед, что ты? Алексей внимательно смотрел на него. — Может, ты и прав. — Наконец-то у них получался нормальный, адекватный диалог. — Но это не повод рвать отношения вот так. Ты прав, я свой выбор сделал давно, но я не могу отказаться от него, потому что люблю. И нам с ним надо поговорить наедине. А теперь пошел прочь. Артём смерил его взглядом, достал из кармана сигареты и пошел вниз по лестнице. Все, что мог, он уже сделал. Лёша растерялся от такого неожиданного поворота, потому что уже со стопроцентной уверенностью считал, что Тёма будет защищать дверь грудью. Однако спустя некоторое время он очнулся от оцепенения и зашел в квартиру, где нос к носу столкнулся с Костей, который как раз вышел в коридор. — Привет. — Было неловко видеть его, неловко смотреть на опухшее лицо, неловко вспоминать вчерашнее. — Ты как? — Зачем приперся? — Костя стоял голый, не утруждая себя одеждой. Взгляд Лёши непроизвольно скользил по его телу. — Я, кажется, тебя выгнал вчера. — По лицу Кости нельзя было сказать, слышал ли он то, что происходило за дверью, как Лёха ни вглядывался. — Я пришел все выяснить, а этот ублюдок меня не пускал, — спокойно произнес Лёша. — Оденься. — А то что? — Губы русого скривила ухмылка, а может, это была гримаса боли. — Мне кажется, ты столько раз меня трахал, что тебя это не должно волновать. — Тем не менее парень вернулся в комнату и через пару секунд вышел уже в домашних штанах. — Что тебе нужно? — Голос у парня был хриплый, из-за вчерашнего душа он немного простыл, от выпитого болела голова и почему-то щипало в глазах. Ему было одновременно противно и больно видеть Лёшу. Лёша стянул ботинки и прошел на кухню. Здесь стоял какой-то хаос, видимо, Артём не утруждал себя уборкой в чужом доме. — Я думаю, нам нужно поговорить. Присядь. — Костя нахмурился на это, но все же сел. — Ты вчера довольно ясно выразил свою позицию. Как там? Я забыл? — Пошел вон. — Лёха опять давил по больному. Может, он и хотел как лучше, но все равно получалось, что он пытался сделать его, Костю, виноватым. Словно он насильно его привязал к себе, не отпускал, Костя даже не знал, в чем именно он виноват! И это бесило, это было очень больно. — Пошел. Вон. Я тебе все сказал! Вчера! Если ты пришел и дальше трепать мне нервы, делай это своей жене! — Костя вскочил от переполнявшей его злости. Голос он сорвал еще вчера и сегодня мог только сипеть на Лёшу. Тот тоже вскочил, резко приблизился к парню, впиваясь в губы, но получил сильную затрещину и отпрянул. — Ты чего? — За такой ошеломленный взгляд стоило бороться. — Я сказал тебе, пошел прочь. Не трогай меня. — Костя скрестил руки на груди и выглядел вполне спокойным. Он вчера ночью поклялся себе, что больше не будет этого. Хватит. Он слышал все, что происходило на лестничной клетке, и слова Артёма задели его. Он действительно стал невообразимо серым с этим Лёшей. Алексей стоял с глупо приоткрытым ртом и не мог поверить, что его Костя, его покладистый Костя такой. Он медленно вышел из кухни, надел ботинки и покинул квартиру. Костя стоял не двигаясь, пока не хлопнула дверь, а потом долго следил за удаляющейся фигурой на улице и курил одну за одной сигареты, пока они не кончились.* * *
Ломать начало через неделю. Костя порывался позвонить, но номера в телефоне не было, а память подводила — в конце то ли 69, то ли 96. Он проклял Артёма несколько раз, но ничего поделать не мог. Идти домой к Лёше нельзя было, он бы выдал себя, а сам Алексей не звонил (русый не знал, что его номер заблокирован, и полсотни звонков просто отклонялись). Однако факт оставался фактом — Костя забил на работу, на девушку, на всех вокруг и вылезал из дома только за выпивкой и сигаретами. Было морально просто отвратительно, словно он наживую вырезал из сердца тот кусок, который отвечал за любовь к Лёше, и теперь эта часть нещадно кровоточила. А потому Костя пытался залить рану алкоголем, однако деньги начинали кончаться, что-то надо было делать, например выходить на работу, где он и так находился под угрозой увольнения. Он продолжал прикрываться болезнью, хотя это плохо действовало. И он решил жить дальше. Не так уж и тяжело, подумал Костя, впервые без похмелья выходя на улицу и собираясь на работу. Лето было в разгаре, рубашка прилипала к спине, в метро было просто отвратительно и жарко до одури. На работе все валилось из рук, словно они у него уже тряслись, как у алкоголика. В горле было сухо, не хватало извечной бутылки под боком, от компьютера болели глаза. Костя ненавидел свою работу. Он не хотел, чтобы остаток его жизни прошел так. Он вспомнил слова этого странного Артёма о том, что Лёша превратил его в серое ничто. Точно. Он теперь серая масса. Такой же, как все. Костя напрочь выжег противный русый цвет, покрасив волосы в зеленый. В безумный цвет для своих двадцати семи лет. Он видел, как косилась на него парикмахерша, а потому попросил еще выбрить виски. Почему бы и нет? Он уже подал заявление на увольнение. Лишь вечером он с ужасом взглянул в зеркало — безработный, зеленоволосый уже мужчина, которому давно пора жениться. Морщинки в углах глаз, мешки под глазами, слегка трясущиеся руки. Костя стремглав вылетел из ванной и выкурил несколько сигарет, осознавая, что ему скоро тридцать, а он ничего не достиг. Совершенно. Вот что произошло с его жизнью. Той ночью он не уснул, вглядываясь в небо и пытаясь найти что-то для себя лично, но небо молчало.* * *
За прошедшие несколько месяцев Костя лишь раз столкнулся с Лёшей. Случайно в одном магазине. Лёша был с семьей, Полина выбирала продукты и заметила его. Его теперь сложно не заметить. — Костя, ты, что ли? Куда пропал? Что с волосами? — Костя не успевал отвечать; он неловко глядел на Полю, засунув руки в карманы. Ему не хотелось здесь находиться, где угодно, только не здесь, не чувствовать жадного взгляда Лёши, который он узнает из тысячи. Тот словно уже раздевал и трахал его. С оттяжкой, как тот любил. Костя прикусил губу, на секунду встретившись с ним взглядом. Лучше б он этого не делал. — Все хорошо, Поль, дела-дела. — И он быстро помчался прочь, забыв про свою нужду в магазине. Лишь на улице опомнился, что не купил молоко и сигареты. Руки тряслись, щеки горели, ноги подкашивались. Парень присел на первую скамейку и попросил у прохожего сигарету. Несколько минут приходил в себя. Сердце, только начавшее заживать, горело с новой силой, выжигая пустоту внутри него. Пора было идти. Парень устроился работать риэлтором в мелкое агентство и теперь имел почти свободный график и ноль сбережений, но это не расстраивало его. Расстраивало присутствие Лёши в сердце. Пора было и это кончать. Пора, но не получалось. Временами Косте казалось, что он там навсегда и прочно поселился. Зеленоволосый поднялся, поправил куртку (осень пришла неожиданно для него самого) и поплелся. Сегодня был лишь один клиент — хотел небольшую студию недалеко от центра. Костя, или Константин, должен был встретиться с ним и показать варианты. Однако он не мог ни на чем сосредоточиться, пока шел. Мир скользил мимо однообразной полосой. Парень купил сигареты в ларьке, поправил цветные волосы, поднялся в приличную многоэтажку, в которой была студия. Отпер ее своими ключами, огляделся — просторно, светло и тепло. Видимо, солнечная сторона. Он прошел внутрь, выходя на небольшой балкончик — двадцатый этаж, город как на ладони. Порыв ветра помешал ему закурить с первой попытки. Отсюда был виден его дом. И дом Алексея. И парк, и их универ, где они познакомились, и даже общежитие. И вон тот отель, в котором они дико трахались. А дальше… дальше туманные горизонты, насколько хватало глаз. Костя глянул вниз, и у него закружилась голова от высоты — отсюда люди казались такими маленькими и такими ничтожными. Трель звонка помешала ему и дальше наслаждаться видом. Он сбросил окурок вниз, закрыл окно и пошел открывать, прочищая по пути горло, чтобы не сипеть в лицо клиенту. — Здравст… — Он замолк на полуслове. На пороге стоял тот самый как-его-Артём. — Здравствуйте. — Костя сохранил лицо, продолжив. Прежде всего это его клиент. За Артёмом вслед зашел молодой человек, и в голове Кости сразу пронеслось — парень. — Проходите, пожалуйста. Можете осмотреть квартиру, если будут какие-то вопросы, обращайтесь. Пройдемте… Взгляд неожиданно темных глаз Тёмы следил за ним. Он побрился и теперь выглядел моложе, глаза не были такими красными, словно он несколько ночей не спал. Больше всего Костю раздражило то, что он успел это заметить за пару секунд. А вот взгляд Тёмы следовал за ним, пока он показывал комнату, туалет, ванную, кухню, балкон и, устав говорить, не замер. — Ваши вопросы? — Костя держался предельно вежливо. Молодой человек, парень ли Тёмы, задавал вопросы касательно оплаты коммунальных платежей, стоимости и прочих мелочей, а Тёма проявлял исключительное отсутствие чувств, что немного напрягало. Под конец он вообще отлучился на балкон покурить. Парень, такой же русый, каким раньше был Костя, улыбался, благодарил и говорил, что позвонит. Что квартира им понравилась. Косте было немного неприятно, наверное, из-за какого-то желания признать, что та их близость что-то значила. Нет, он не хотел ничего такого, просто… Просто этот парень раздражал его. Уже в дверях Артём снова пронзил его взглядом и вышел, не сказав ни слова. Костя неторопливо проверил окна, закрыл за собой квартиру и медленно пошел по лестнице. Просто потому, что на лифте слишком быстро, а ему надо подумать. Двадцать этажей вниз — самое то для размышлений. На пролете между седьмым и шестым Костя поднял глаза и столкнулся с пронизывающим взглядом. — Так и знал, — подвел итог встрече зеленоволосый и продолжил путь вниз. Тёма шел рядом, пока они не спустились, а на улице наконец открыл рот. — Это мой брат, ищет квартиру для себя и девушки. Женится скоро. — Мне-то какое дело? — Сказать-то Костя сказал, но не слишком поверил себе даже он. — Зачем ты вообще не ушел? — Посмотрел на тебя, такого разноцветного попугая. Что, не сошлись с ним? — вскользь поинтересовался Тёма. — Ну конечно. — Он ответил сам себе, потому что Костя не хотел разговаривать. — Тебе что, удовольствие доставляет смотреть, как я мучаюсь? — устало спросил зеленоволосый. Если сначала он и был чуточку рад Тёме, то теперь нет. — А, ты же с ним работаешь. Ну и как он? Видел его сегодня — выглядит отлично, наверное, совсем плевать на все. Бритый промолчал. Не хотел рассказывать, что Алексей сам не свой, да и с ним не разговаривает. Как тот, будто маленькая девочка, постоянно названивает кому-то, и Артём даже знает кому, но злорадно ухмыляется, видя, как Алексей в очередной раз разочарованно убирает телефон. Правда, сам не мог объяснить свое злорадство — вроде как друг страдает и все такое. Но не помогало. — Не знаю, мы не разговариваем. — Дать ответ все-таки надо было. Костя метнул скупой взгляд и двинулся дальше. Не поверил. Где-то в груди кололо и грело оттого, что Алексею все же не плевать. Совсем не плевать. Как и ему. — Как дети. — Из-за тебя. — Ой ли? Я не такая важная персона, чтобы из-за меня терять друзей, — пробормотал Костя, но слова Тёмы смутили его. — Можешь же помириться с ним. — Не могу, — Тёма остановился, и Косте пришлось тоже встать, потому что он был слишком заинтересован в ответе. — Почему? — Парень изучал его, и Косте становилось не по себе. — Потому что… Знаешь, тебе идет зеленый цвет. Ты таким был в универе? — Парень резко сменил тему, рассматривая прическу Кости. — Ответь на вопрос! — Тот зло качнул головой, глядя с вызовом. — Да, таким, что с того? Почему? — Ну, я думаю, несложно догадаться. — Тёма слабо улыбнулся. Костя впервые увидел, что тот улыбается, и это понравилось ему. Не такая, как у Лёши, улыбка. Совсем-совсем другая, только кончики губ слегка дернулись вверх, а глаза остались холодными. И это ему шло. Он вообще весь был другим, резким, чужим, не таким родным, как Лёша. — Ну, я не тупой, — произнес Костя, хотя не был уверен в том, что все правильно понял. — Трахнуться хочешь? Понравилось тогда, как я отдавался? Или что? Или просто нравится за мной наблюдать? Я, наверное, забавный со стороны. Такой весь из себя кичусь и пытаюсь быть сильным мужиком, хотя я гребанная пидорская подстилка Лёши! — У Кости сорвался голос. Он развернулся и пошел прочь, будучи уверенным, что Тёма не имел в виду ничего такого, однако все равно глаза пекло. Он держался так долго, что не хотел теперь сдать позиции. — Да стой ты, мудло, — резко окликнул его Тёма, хватая за плечо. — Не веди себя как дрянь какая-то! — Легкостью слова он не отличался, говоря все напрямую. — Давай же, разревись еще оттого, что ты такой бедный и несчастный. Думаешь, всем геям в России живется так весело, как тебе? Например, мне? Если ты перерос это, значит, уже не подстилка. Просто прекрати так про себя думать. Я же совершенно ясно тебе сказал, что мне нравится такой идиот, как ты. Ты… — впервые Тёма стушевался, — можешь дать шанс? — Ты только что трижды оскорбил меня, — хмыкнул Костя, — и хочешь шанс? Забавно. Шанс — это звучит так пафосно и стремно, тебе не кажется? Ты совсем не умеешь говорить красивых слов, чтоб даже парни впечатлились. В геи подался из-за того, что никто не давал? Или просто… — Он не успел договорить, потому что ему насильно впились в губы. Средь бела дня и на оживленной улице. Костя приоткрыл губы, пытаясь возмутиться, но его крепко держали за плечи и нагло протолкнули язык в рот. Целоваться Артём умел, это Костя еще в прошлый раз ощутил. В конце концов Костя закрыл глаза и перестал думать. Пожалуй, это самое мудрое в данной ситуации — перестать думать. Он думал слишком много, хотел слишком мало и, наверное, заслужил немного настоящего счастья? Правда?..