Быть с ним

Зайдя за порог родного дома, Кёнсу быстро скинул обувь и помог Чонину раздеться, задев случайно больное плечо. Парень простонал, закусив губу от боли. - Кажется, у тебя вывих. - Заключил Кёнсу, снова поверхностно осмотрев пострадавшее место. – Пойдем в мою комнату, нужно хорошенько осмотреть и обработать рану. Чонин ничего не ответил. Боль была невыносимая, и он уже начал жалеть, что отказался от помощи профессионалов. Она была настолько сильная, что даже говорить было больно, но он героически терпел, чтобы казаться более мужественным. Кёнсу бережно перекинул здоровую руку через своё плечо, а второй обхватил за талию, придерживая. Лоб Чонина покрылся потом, а губы побледнели и пересохли, но даже в таком состоянии он не мог думать ни о чем кроме близости парня, которого так страстно желает. Он прильнул к нему ближе, утыкаясь носом в шею, и глубоко вздохнул чарующий аромат. Наверное, зря он это сделал, потому что как только запах проник в лёгкие, голова начала отрубаться. Боль притупилась и стала практически не заметна. «Чонин, ты совсем больной? Как можно было возбудиться от одного лишь запаха. Да ещё и в такой ситуации». Но тело желало до невозможного. Воздух стал тяжелым, и Чонин задышал глубже, впиваясь здоровой рукой в миниатюрное плечико до белых пальцев. - Ай, Чонин! Больно. Ты не мог бы немного ослабить хватку, иначе я не дотащу тебя до кровати и рухну прям тут от перелома плечевого сустава. – Силы Кёнсу были на исходе. Всё-таки Чонин намного больше и выше его. При всей своей неравной Кёнсу массе он полным весом опирался на беднягу. Таща на себе смуглую тушку, парень не мог не заметить тяжелое дыхание на своей шее. – Что, так сильно болит? – Кёнсу чувствовал себя виноватым, ведь это он должен был сейчас корчиться от боли, а то и вообще лежать в больнице с сотрясением мозга. Чонин высокий, поэтому удар пришелся ему в плечо, но если бы Кай не загородил его собой, то камень попал бы прямо в голову Кёнсу. -Ты и представить себе не можешь насколько. – Охрипшим голосом выдавил из себя Чонин. «Только не там, где ты думаешь». - Потерпи немного. Мы уже почти пришли. - Кёнсу сильнее обхватил талию Чонина, прижимаясь теснее. Из губ Кая вырвался стон. Кёнсу напрягся, пытаясь понять, какого рода был этот стон. Боль…? «Твою ж мать. Только не сейчас. Чонин! Держись, ты мужик! Вот именно! Я мужик! Поэтому и не могу держаться!». - Кёнсу… - Томным шепотом протянул Чонин. Они остановились перед самой дверью в темную комнату Кёнсу. Свет, что шел из коридора, слабо очерчивал находящиеся там предметы. – Кёнсу… - Повторил парень в той же манере и прильнул губами к бледной шее. По телу Кёнсу пробежали мурашки, а глаза распахнулись пуще прежнего. «Я только попробую. Только разочек». И с этими мыслями Чонин провел языком по боковой стороне шее Кёнсу снизу вверх, а тот в свою очередь совсем оцепенел. Кёнсу растерялся и не знал, как на это реагировать. За все их встречи они лишь держались за руки и невесомо, совсем невинно, целовались на прощание. Даже толком не обнимались. А тут, ну совсем не невинное действие. «Наверное, это от болевого шока. Скорей всего он ничего не соображает сейчас», - но эти мысли не смогли остановить реакцию тела на столь приятные ощущения, - что же так жарко? Надо будет открыть окно в комнате», - думал Кёнсу. Здоровая рука Чонина плавно съехала по изящной спине и обвила худенькую талию, прижимая всё сильнее и сильнее. Чонин яростнее вдыхал манящий аромат, неосознанно дразня себя. В итоге не выдержав, прикусывает нежную кожу зубами. - Чонин?! – Испугался Кёнсу то ли незнакомого ему действия, то ли того, что стал возбуждаться от этого. – Что ты делаешь? Ты бредишь. Пошли скорее, я должен осмотреть твою руку. «Да Кёнсу, я брежу тобой!» Кое-как дотащив неадекватного, во всех смыслах, парня до кровати, Кёнсу аккуратно усадил его на неё, встав напротив. Глаза сидящего парня были прикрыты, а подбородок упирался в ключицы. Капелька пота медленно скатилась по щеке, затем шее, ключицам, скрываясь уже где-то под рубашкой на груди. Кёнсу наблюдая эту картину, шумно сглотнул. Грудь сдавило, не пропуская воздух, в животе запорхали бабочки, а в штанах стало ну очень тесно. Кай же в свою очередь отметил этот звук для себя хорошим знаком, хотя он и не знал, на что именно такая реакция. «Кёнсу, как ты можешь?! Ему сейчас так больно… Из-за тебя между прочим. А ты решил возбудиться?! Стыд-то какой», - на мгновение Кёнсу прикрыл лицо руками, но потом взял себя в руки и уверенно произнёс: - Раздевайся! Чонин приподнял голову с широко распахнутыми глазами. Из-за долгого воздержания, ночных фантазий с Кёнсу в главной роли и того, что сейчас творилось ниже пояса, он, естественно, подумал не о том, о чем следовало бы. - Ч-что? – Каким-то чудом уцелевшие кусочки здравого смысла говорили, что это не может быть правдой. Тут какой-то подвох, но вот какой затуманенная голова отказывалась искать. - Дурак! – Закатил глаза парень напротив. – Сними рубашку, чтобы я мог нормально осмотреть руку и промыть рану. - Ааа… - Протянул Чонин, прощаясь со своими фантазиями, которые уже рисовали пошлые картины, представляя, что было бы, будь его слова в том смысле, о котором изначально подумал брюнет. - Я пойду пока схожу за аптечкой. Не дожидаясь какой-либо реакции на свои слова, парень развернулся и направился на выход из комнаты. Добираясь до нужного шкафчика в коридоре, Кёнсу всю дорогу только и делал, что ругал себя. «Ты думаешь совсем не о том, о чем надо. И когда только ты успел стать таким, До Кёнсу?! С другой стороны, Чонин ведет себя странно. Так прижимался… Да нет, всё обычно, от болевого шока и не так поведешь себя». Жар наполнял тело, лицо горело, но Кёнсу не мог понять от чего именно. Может от того что ему стыдно за столь неуместные желания или это вовсе не стыд. Возможно всё дело в том, что сейчас он должен вернуться в комнату и прикасаться к полуголому парню, от которого без ума? «Сначала надо освежиться!». Прихватив с собой аптечку, Кёнсу направился в ванну, чтобы привести себя в порядок и подготовиться.

***

Чонин сидел и смирно ждал возвращения Кёнсу, но у этого парня ж шило в одном месте, а время как на зло тянулось невероятно долго, или Кён не собирался передвигать конечностями быстрее. Не суть. Спустя пару минут, ему стало скучно. Рука по прежнему болела, но, что удивительно, не так сильно, как в тот момент, когда они зашли в квартиру. «Ммм… Кённи, да ты мой личный антибиотик!», - с губ сорвался смешок, - блин, Кён, ты чё так долго? Я сейчас от скуки помру». Больная рука, как обуза, с ней он не может даже в комнате полазить. Поэтому в абсолютно безумной бошке брюнета созрел план. Пересмотревший боевиков Чонин решает, что нет ничего сложного вправить плечо самостоятельно. «Ща, ща, всё устроим, Чонни. Как там делают крутые ребята в кино? Положить руку на плечо и дернуть», - по этому принципу он и решил действовать, но, как только рука коснулась больного места, не применяя толком силы, боль растеклась по всему телу, забирая их и заставляя обмякнуть. Это оказалось не так то и просто, как показывали по ТВ. «Ну уж нет. Я справлюсь! Ты, мелкая зараза, не испортишь мне вечер! Сегодня мой шанс. Я не могу упустить его из-за какого-то засранца!», - с этими мыслями, положив в очередной раз здоровую руку на плечо, он попытался что есть сил дернуть сустав, но ничего не вышло, кроме дикой боли. Не желая сдаваться, парень, как мазохист, издевался над своим телом. В коридоре уже послышался звук выключателя света и хлопок закрывшейся двери. Шаги приближались в сторону комнаты. «Кажется, Кён был в ванне. Ммм… в ванне… Интересно, чейто он там делал? Блин, о чем я. Надо быстрее разобраться с плечом, пока он не вернулся». Проделав всю ту же операцию только приложив больше силы, Чонин вздохнул с облегчением. Боль резко отпустила. Похоже, на этот раз он сделал всё правильно. - Я же сказал тебе снять её. – Только что вошедший в комнату Кёнсу возмущённо сделал небольшой выпад головой вперед, указывая на белую ткань, всё ещё покрывающую шоколадное тело. До не мог не заметить, что вид брюнета значительно улучшился, пока тот бегал за медицинскими принадлежностями. Парень держался немного бодрее, бледность пропала с лица, а к губам вернулся цвет. Губам… пухлым манящим губам. Он прям так и залип на них, стоя в дверях. Ещё полминуты и эти желанные губы растянулись в коварной улыбке, но обычно сообразительный и всегда подмечавший мелочи Кёнсу сейчас не заметил ни этого, ни хитрого огонёчка в глазах сидящего напротив. - Хён… - Протянул Чонин, игриво переводя взгляд со своей рубашки на Кёнсу. – Как по твоему я это сделаю? Я ведь не могу пошевелить рукой, мне нужна помощь. - Предлагаешь мне раздеть тебя? – Изогнул бровь Кёнсу. Он выглядел уверенно, но на самом деле жутко стеснялся. Кай, о котором он всегда мечтал, сидит на его кровати и просит раздеть его. Это прям что-то из области фантастики. Вообще, всё, что происходит с ним в последнее время, похоже на прекрасный сон. Лухан всегда рядом, поддерживает и поднимает настроение. Кай влюбился в него и даже не пытается домогаться, что спустя время стало немного напрягать Кёнсу, ведь с самого начала, как они начали контактировать, Чонин только и делал, что распускал руки. А что случилось теперь? Когда он готов, Кай ведет себя так, будто Кёнсу совершенно не интересует его в сексуальном плане. Может быть… Узнав его лучше, Кёнсу разонравился ему? Или он делает что-то не так? В общем, факт в том, что скромняжка Кёнсу, у которого тоже, как у любого нормального парня, бывают не совсем правильные мысли, был сейчас морально не готов к раздеваниям собственноручно. Пусть он и девственник, но всё-таки парень. Щёки мгновенно порозовели, и, естественно, Кай это заметил. - О чём это ты там призадумался? – Ухмыльнулся брюнет. Его опыта было достаточно, чтобы прочесть парнишку, как открытую книгу. Тот дернулся и, покраснев ещё больше, начал изучать строение коробочки, которую он держал в руках. - Ни о чём я не задумался… - Так ты поможешь, хён? – От понизившегося тембра голоса Кая у Кёнсу по телу пробежала стая мурашек, но деваться некуда, потому что с больной рукой действительно проблематично снять рубашку. У Кёнсу просто не было выбора. Задумчиво глядя куда-то на ворот рубашки, парень кивнул и неуверенным шагом стал приближаться к брюнету, который начинал нервничать, ловко пряча свои истинные чувства под кривой уверенной улыбкой. «Ну же, я жду». POV. Чонин Вот он медленно, неуверенными шагами, приближается ко мне всё ближе. Его прекрасные широко распахнутые глаза сфокусированы на одной точке, руки нервно сжимают аптечку, а тело немного потряхивает. Неужели так сильно нервничаешь, Кёнсу? Эта картина больше похожа на то, как жертва добровольно идет прямиком в лапы самого опасного хищного зверя. Какой же он всё-таки милый и невообразимо красивый. Один его вид заставляет моё сердце чуть ли не выпрыгивать из груди, но дело в том, что одним сердцебиением тут не ограничивается. Он уже рядом, опускается на колени передо мной. Молча поднимает свои изучающие глаза и заглядывает в мои так глубоко, что я растворяюсь в их неизмеримой глубине. По телу пробегает разряд тока, оставляя легкое покалывание на кончиках пальцев. Улыбка сходит с моего лица, и я не могу понять, что происходит с моим телом. Это совершенно новые ощущения. Его присутствие, взгляд, руки, которые, всё также дрожа, неуверенно тянутся к первой пуговице на моей белоснежной рубашке, так сильно возбуждают, что я совершенно не могу мыслить. Я просто оцепенел, не в силах оторвать взгляд или просто пошевелиться. Он прекрасен. Любого другого я бы давно уже откинул на кровать и приступил к самоудовлетворению, но Кёнсу не любой другой. Он ангел. Такой хрупкий и нежный, что и сам боишься сделать лишний шаг, напугав его. Хотел бы я знать, о чем он сейчас думает. Несмотря на то, что он довольно близко, всё же держится на расстоянии вытянутых рук. Я позволяю ему неспешно расстегивать пуговички, которые не сразу поддавались в трясущихся руках, и невольно улыбаюсь, наблюдая за его реакцией. Наконец с последней пуговицей покончено, и это прекрасное создание поднимает свое порозовевшее личико и растерянно смотрит на меня. Берет за верхние края рубашки и пытается стащить её с моих плеч. Его губы приоткрылись и оттуда вырывается горячий поток воздуха, словно целующий мои губы. Горячий. Сладкий. Манящий. Воображение, не спрашивая разрешение, уже рисует картины, как эти пухлые губы сливаются с моими в страстном огненном танце. Языки сливаются воедино, разделяя один воздух на двоих. Мой разум покидает меня, и я не в силах больше сдерживаться. Я хочу тебя, Кёнсу. Я больше не могу. Руки Кёнсу, плотно сжимающие края рубашки, уже спустили её по локти. Я открываю глаза, впиваясь взглядом в такие желанные губы напротив и резко дергаю руками за свою спину, заставляя не ожидавшего такого поворота событий парня потерять равновесие и приблизиться ко мне настолько близко, что кончики наших носов соприкоснулись друг с другом. Моё дыхание стало ещё тяжелее, а взгляд широко раскрытых от безумного желания глаз кричал о том, что меня уже не остановить. Быстрым движением я ловлю моего мальчика, пока он не успел отстраниться, в стальные объятия и впиваюсь настойчивым поцелуем, уже не боясь испугать. В таком состоянии, когда ты так долго терпел, а объект твоих желаний легонечко касается твоего тела маленькими холодными пальчиками, раздевая, разве можно мыслить трезво? И вообще мыслить? Я целую его долго, сильнее сжимая в объятиях, и боюсь, что в любой момент он отстранится, испугается и убежит, но он даже не пытается сопротивляться. Почему? Неужели он не против? Или это от шока он тормозит? Сначала Кёнсу не отвечал мне, просто застыл, как статуя, в то время как я настойчиво пробивался языком в его рот. Дрожь, которая била его до этого, в разы усилилась, а сердце колотило так, что мне казалось, будто оно сейчас переломает не только его ребра, но и мои тоже. Я немного испугался, вдруг это у него от страха, и сбавил обороты настойчивости. Но в этот момент мой ангел ожил и неумело стал отвечать на мой поцелуй. Моей радости не было предела, ведь такого поцелуя между нами ещё не было, и он отвечает на него. В моём горле щекотало, и я прервал поцелуй, чтобы радостно расцеловать каждый сантиметр самого красивого личика моего малыша. Да, малыша, моего самого любимого, самого желанного. Он закрыл глаза и жадно хватал воздух, пытаясь наполнить легкие, в которых его совсем не осталось. Своей не совсем трезвой головой я всё-таки заметил, как Кёнсу пытается что-то обдумать в своей голове, но, судя по тому, как напрягается его лицо, дается ему это с трудом. А я снова возвращаюсь на мои вкусные губы с ещё большей страстью. Но после того как, позволив мне немного вольности, Кёнсу пытается отстраниться и слегка отворачивает голову в сторону. Кёнсу, что такое? Только не сейчас! Утыкаюсь в молочную шею, жадно переводя дыхание. - Тво… - Кёнсу…. – Жалобно простонал я, прерывая его попытки высказаться. Я так сильно возбужден, что ткань под школьными брюками уже достаточно намокла. Я готов умолять, лишь бы только не останавливаться, но всё, что могу произнести, так это жалобное "пожалуйста". - Твоя… Рука… - Глубоко дыша, собирался с мыслями, всё также сидящий передо мной на коленях Кёнсу. Я посмотрел на него затуманенным взглядом, пытаясь оценить ситуацию и его состояние. Судя по всему, он также сильно возбужден и не против отдаться чувствам, но, как я уже сказал, он просто ангел. Даже в ситуации, где невозможно мыслить, прежде всего беспокоится о моём состоянии, а не о своих желаниях. Его взгляд неотрывно направлен на мои губы. Да ты уже готов, верно? Мысленный вопрос, на который и так видно ответ. Я закусываю нижнюю губу, специально провоцируя его ещё больше. Кёнсу покраснел, опуская взгляд, а его колени прижались плотнее друг к другу. Со словом «позже», пока он не пришел в себя, поднимаю его с колен и укладываю на кровать, нависаю сверху. Заглядываю в его глаза и, получая отклик, мы ненадолго зависаем в таком положении. - Кёнсу, ты такой красивый. – Нежно поглаживая бархатную щёчку, шепчу осипшим от возбуждения голосом. – Я так долго… ждал тебя… Секунды молчания казались вечностью. - Чонин? – Снова неуверенно зовёт Кёнсу и отводит взгляд, а щека, которую я глажу, начала краснеть и гореть. - Ммм? – Мычу, не в силах произнести что-либо длиннее этого. - Я хочу тебя. Его руки быстро поднимаются вверх, закрывая от меня лицо. Видя, как он стесняется, моё нутро наполняется теплом нежности и радости. Неужели только что это была не слуховая галлюцинация на почве перевозбуждения? Как только до меня дошло, что это было по настоящему, сердце забилось сильнее, а кровь ещё больше прилила к тому самому месту, где, похоже, и так уже не было для неё места. Взяв маленькую ладошку в свою руку, я опустил её вниз, открывая моё любимое лицо с самыми красивыми на свете глазами, но он смущенно отвернулся. - Кёнсу… Я тоже хочу тебя. – Одной рукой взял его за лицо и легонько повернул к себе, заставляя смотреть прямо на меня. Сейчас хочу владеть им целиком и полностью. Телом, душой, мыслями, вниманием. Всем! Заглянув в его глаза, которые так и хотели сбежать от моего пристального взгляда, произношу: - Никогда и никого я не хотел настолько сильно, как тебя! Ты – мой наркотик, Кёнсу. Он подается вперед и целует меня в губы. Неожиданно. Невообразимо приятна такая инициатива с его стороны. Не могу сдержать улыбки в поцелуй. Мои руки опускаются на талию, а его, зарываясь в мои волосы, плотнее прижимают меня, несмело углубляя поцелуй. Расстегиваю на нем рубашку и несколько секунд любуюсь его оголенным телом. Наполовину раздетый, в белой рубашке, лёжа на кровати, он выглядит до невозможного сексуально. Ласкаю такое красивое бледное тело, а он прогибается от приятных ощущений, резко выдыхая плотный поток воздуха каждый раз, когда я касаюсь его живота и от этого я совсем выпадаю из реальности. Отрываюсь от его губ и прокладываю дорожку медленных, присасывающихся поцелуев от шеи к сильно выпирающим ключицам, от ключиц по груди прямиком к твердым соскам. Не спеша провожу по ним языком, срывая первый не громкий стон с любимых губ. Улыбаюсь. Моему мальчику хорошо. Но для меня этого не достаточно. Я хочу, чтобы ему было ещё лучше. Настолько, чтобы компенсировать все пережитые страдания и мучения. Хочу, чтобы наслаждение накрыло его с головой, заставляя забыть собственное имя. Я посасываю его сосок, смотря на то, как его грудь вздымается сильнее, глаза закрываются, приоткрывая рот, а голова блаженно запрокидывается назад. Спускаюсь ниже, держась обеими руками за его талию. Какой же ты у меня худенький Кёнсу, и это сводит с ума. Останавливаюсь у ремня штанов и берусь за него, расстегивая, чтобы избавиться от мешающейся ткани. Но тут Кёнсу резко приподнимается и испуганно смотрит на меня. - Ч-чонин… - Тело моего ангела снова начинало лихорадить. Ему страшно, ведь это его первый раз, это естественно. Но его дружок, который, как кол, упирался в мой живот, требовал внимания и разрядки. Я привстаю на один локоть и кладу свою руку на его пах, массируя и нежно лаская его плоть, даря волну наслаждения я пытаюсь успокоить его и отключить такой ненужный сейчас мозг. Он прогибается, а его ноги разводятся в стороны, требуя продолжения. - Всё хорошо, малыш. – Поднимаясь выше, шепчу ему в ушко, зная, как сильно такое возбуждает. – Я буду нежным. Доверься мне. Он молча кивает и погружается в ощущения. Я стягиваю штаны вместе с бельём и то, что я вижу, просто убивает остатки моего здравомыслия. Ненадолго присаживаюсь на колени перед мои мальчиком, и не могу отвести взгляд от такой прекрасной картины. Голый Кёнсу - зрелище не для слабонервных. И, кажется… Я как раз таким и являюсь. Потому что во мне проснулся зверь. Мне хотелось не медля, без всякой подготовки войти в него и самыми быстрыми движениями вдалбливать в кровать, доходя до полного безумия. Слышать его громкие стоны, его просьбы не останавливаться. Слышать, как он до хрипоты кричит моё имя. Но я не должен сорваться. Его первый раз будет самым чувственным на свете, самым нежным. Я буду сдерживаться изо всех сил, лишь бы моему ангелу было хорошо. - Чонин? – Растерянный вопрос выводит меня из моих диких фантазий. – Что-то не так? - Нет. Нет. Всё так. Ты даже не представляешь насколько всё так. – Незаметно вытаскиваю из кармана брюк маленький тюбик крема и бросаю на кровать. Снимаю с себя остатки одежды и снова нависаю над ним. Целую, срывая свою сдержанность на его губах. Удобнее устраиваюсь между его широко разведенных ног. Не разрывая поцелуй, нащупываю тюбик крема и смазываю в нем пальцы. Я должен быть аккуратен, но моё возбуждение уже на пределе и больно пульсирует от нетерпения. Невозможно больше ждать, от этого даже заболело немного в груди. Или это всё таки от нехватки кислорода? Подношу смазанные пальцы к заветной дырочке и аккуратно ввожу один, отвлекая внимание поцелуем. Никакой реакции. Видимо он слишком сильно возбужден. Жду несколько секунд, давая ему привыкнуть ко мне. Целую шею и снова возвращаюсь к губам, добавляю второй. Кёнсу вздрагивает и, распахнув глаза, охает прямо в мои губы. - Доверься мне. – На выдохе произношу куда-то в шею. Стараюсь не двигать рукой, чтобы не доставить ещё больший дискомфорт, пока он не привыкнет. Его надо отвлечь, но поцелуи уже не дают такого эффекта, поэтому я беру в руку его возбужденную плоть и начинаю водить по стволу вверх-вниз, не отрывая взгляд от лица Кёнсу. Он снова покраснел и закрыл лицо руками. – Нет, нет. Вот только не надо так делать. Я хочу видеть твоё лицо. Каждую эмоцию на нем. Открой его, Кёнсу. И он слушается, а я увеличиваю темп и наблюдаю, как наслаждение накрывает его с головой. Ещё увеличиваю темп и добавляю третий палец. Кёнсу снова ахает от боли, а из его глаз скатываются тонкой струйкой слёзы. Моё сердце сжимается от этой картины. - Потерпи ещё немного, мой Кённи, скоро станет очень хорошо. – Он молча кивает, поддаваясь моим отвлекающим от боли ласкам, а я тем временем ищу заветную точечку. Нащупываю бугорок и слышу глубокий и довольно громкий стон. - Чонин! Ешё раз…. Там… Ещё раз… - Нашёл! Ещё раз нажимаю в том месте и слышу отключающий сознание стон. Громкий, протяжный, моя личная любимая музыка. Я больше не могу терпеть и, вынимая пальцы, вхожу. Жду пять секунд и начинаю медленно двигаться, подстраиваясь под нужный угол. Кёнсу, рвано дыша, впивается ногтями в мою спину. Может быть, я мазохист, но мне это безумно нравится та боль от ногтей, именно его ногтей. Вообще, подо мной побывало невероятное количество девушек, но ни одна из них не срывала мне крышу так, как срывает Кёнсу. И при этом ему ничего не нужно для этого делать, в то время девушки изголялись, как могли, лишь бы посильнее завести меня. Наконец-то я попал по нужной точке и понемногу начал увеличивать темп. Кёнсу пытался давить стоны, отчего выглядел ещё более сексуально. Я целовал его реснички, каждый сантиметр его тела, даря всю нежность, которую испытывал к этому хрупкому созданию. Наши тела терлись, ощущая друг друга каждой своей клеточкой. Мы растворялись друг в друге. Стали одним целым, и мне хотелось, чтобы этот момент длился вечно. Хотелось застрять в этой временной петле и никогда не выпадать обратно. Этот парень полностью изменил меня, заставил забыть обо всём на свете. Забыть о Крисе. Забыть обо всём мире. Сейчас для меня существует только один мир. И этот мир – Кёнсу. Он моё всё. Мне больше ничто и никто не нужен. Только бы он был всегда рядом со мной. Только пока он рядом, я живу. Дойдя до самого пика, мы закончили почти одновременно. Восстанавливая дыхание, мы обессилено лежали на кровати. Всё на что нас хватило, так это только переплести наши руки. - Кёнсу. – Повернув голову, позвал я. Безумно желая увидеть его лицо. Я уже сказал, что хочу видеть каждую эмоцию на его лице, и каждую запечатлеть в своей памяти навечно. Он поворачивает голову ко мне и дарит самую очаровательную улыбку, заставляя мою голову закружиться будто в вальсе. – Я люблю тебя, Кёнсу! - Я люблю тебя, Чонин!