never let me go

Утреннее солнце не так прекрасно, как это было раньше; чай в кружке – не такой, каким он был еще пару дней назад; птицы на улицах перестали щебетать; дни превратились в угрюмые серые пятна, которые плавно перетекают в такие же угрюмые серые ночи, полные одиночества и грусти. Неделя. Ровно одна неделя, как все изменилось. Прошла ровно одна неделя с тех пор, как веселый и радостный шатен в один миг стал обычным подобием человека, от которого и слова не дождешься. Спросите, что стало причиной таких грандиозных перемен? Ответ крайне прост: Он ушел. Нет, даже так: ОН ушел, испарился, пропал, исчез, сбежал, скрылся с горизонта; называйте это как сами хотите, но факт остается фактом, его больше нет рядом. Нет рядом того, кто обнял бы в особенно холодную ночь; нет того, кто приготовил бы на поздний завтрак в воскресенье блинчики с ягодным джемом; нет того, кто постоянно бы раскидывал разные свои вещи по квартире, а потом бы бегал и искал какую-нибудь мелочь. Нет того, кто обладает привычкой закатывать глаза; нет того, кто любит ворчать по разному поводу; нет того, кто делал жизнь Луи хоть немного разнообразной. Шатен достал из шкафчика над раковиной пачку сигарет; почти не использованных, потому что Гарри запрещал ему курить. Гарри… Голубоглазый достал одну сигарету, зажал её между губами, после чего поднес к кончику бумаги зажигалку и прикурил. Горький привкус моментально появился на языке, а дым спустился в легкие, начиная отравлять организм никотином. Обычно сигареты хоть немного, но успокаивали Томлинсона, но сейчас – нет. За три года совместной жизни Луи так привык к тому, что как только он подносит к губам эту отраву, Стайлс начинает возмущаться, что теперь это ему самому казалось неправильным. Почему его сейчас нет рядом? Почему он не приходит и не вырывает из рук шатена пачку с сигаретами? Ответ так же прост, как сложить два и два: Томлинсон, ты сам виноват. Луи начал ревновать его по каждому поводу, устраивать истерики при малейшем поводе, постоянно обижаться на него. Бывало, Луи не разговаривал с кудрявым днями, хотя тот и почти не был виноват. Так на этих ссорах, истериках и ругани парни продержались семь месяцев. Семь месяцев Гарри не позволял себе оставить Луи, семь месяцев он терпел его выходки и ревность; и вот, неделю назад Стайлс не выдержал. Все сопровождалось гробовой тишиной, из-за чего становилось еще страшнее. Гарри не кричал, не хлопал дверьми, не держал Луи за руки, доказывая что-то, как это было раньше. Он просто выслушал Томлинсона, почти не дыша; встал, собрал свои вещи, и ушел. Ушел, сказав на прощанье, что ему надоело это выслушивать. И вот, уже целую неделю Луи доказывает свою гордость, не звоня кудрявому. Не смотря на то, что шатену ужасно плохо засыпать и просыпаться в холодной постели; есть в одиночку; смотреть фильмы, не как раньше: свернувшись калачиком на теплой груди Гарри, а укутавшись в плед. Но Луи упертый баран, и он будет стоять на своем, пускай сам же будет от этого страдать. По коже пробежал рой мурашек, заставляя поежиться, и взять плед с дивана и закутаться в него. Но Томлинсона не согреет кусок ткани; нет, ему нужно другое тепло, исходящее от одного кудрявого парня с неземными зелеными глазами и самой очаровательной улыбкой на всей планете Земля. Так и не докурив, шатен потушил сигарету, открывая форточку и проветривая комнату, чтобы ни в коем случае Гарри не почувствовал запах сигаретного дыма. Луи остановился на полпути, осознавая, что теперь некому упрекать его в том, что квартира пропахла никотином. В ту же секунду захотелось расплакаться. Ну почему он ушел? Ответ сразу же появился в голове: потому что ты – ревнивый эгоист, неспособный мириться с чувствами других. От досады голубоглазый пнул тумбочку, не рассчитав силы, и больно ударился ногой об ножку. Отлично. Теперь стало еще обиднее и досаднее. Ведь раньше, как только Луи чувствовал хоть малейший намек на боль, появлялся Гарри, который мог одним лишь прикосновением своей огромной руки облегчить страдания. Но это было раньше… Томлинсон так и ни разу не вышел на улицу за весь день, продолжая бездумно бродить по комнатам некогда их с Гарри квартиры. Посмотреть фильм так и не удалось, да и собственно не очень-то и хотелось. Щелкнув пультом, Луи выключил телевизор, переворачиваясь на спину и пялясь в потолок. А когда-то на этом самом диване Луи задыхался в агонии, чувствуя каждой клеточкой своего тела наслаждение. Томлинсону не хватало близости с Гарри, и чем больше срок их разлуки – тем хуже становилось шатену. Все его тело буквально горело от воспоминаний, как пухлые кубы касаются кожи Луи, как большие ладони зарываются в волосы карамельного цвета, как воздуха в легких не хватает из-за продолжительного поцелуя. От всех этих воспоминаний у Томмо закружилась голова, и ему пришлось зажмуриться, чтобы перестать видеть эти картины у себя в голове. На часах уже почти одиннадцать вечера, но сон не идет в голову. Наоборот, сознание будто издевается над голубоглазым, подкидывая разные воспоминания связанный с разными мелочами. Например, когда Томлинсон заболел и Гарри постоянно укутывал его в этот плед темно-синего цвета и кормил своей прекрасной стряпней. Или когда они с Гарри устроили бой подушками, в ходе которого разбили одну вазу из набора, и теперь в комнате их только три вместо четырех. Поняв, что поспать ему вряд ли удастся, Луи поднялся с дивана и прошел на кухню, открывая холодильник и доставая мороженное. Банановое, как Гарри любит. Сев за барную стойку, Томлинсон начал медленно поглощать лакомство ложку за ложкой, стараясь ни о чем не думать. Резкий звонок в дверь заставил шатена подпрыгнуть на месте. Время близится к половине двенадцатого, так что Томлинсон не собирается открывать дверь. Он никого не ждет, тем более так поздно. Но звонивший явно не собирался отчаиваться, продолжая названивать в дверь, и Луи, не выдержав, пошел открывать. - Какого черта принесло так поздно? – зло и немного устало проговорил шатен, отпирая замок двери и распахивая ее. Подняв глаза, Томлинсон застыл на месте, боясь пошевелиться. Перед ним стоял Гарри, с огромными мешками под глазами и грустной улыбкой. Его волосы были собраны в хвост, а глаза были такими безжизненными, словно это была только копия Стайлса. - Луи? – хриплый и низкий голос, от которого внутри все переворачивается и сжимается. - Гарри. – вторил ему шатен, продолжая глупо хлопать ресницами, не веря, что перед ним стоит Стайлс. - Не отпускай меня, Луи. – тихо проговорил кудрявый, сканируя своими глазами парня напротив, - Я не смогу без тебя. - Хазз… - казалось, что Томлинсон чувствовал все и сразу: ему хотелось рассмеяться и расплакаться одновременно, у него появилось дикое желание прижаться к этому телу, и не отпускать никогда больше. Еще минутная игра в «гляделки» после чего парни бросились на встречу друг другу, сталкиваясь и прижимая друг друга, так близко, словно пытаясь стать одним целым. Луи не медля и секунды, притягивает Гарри к себе и осторожно касается его губ своими. Одной рукой шатен обвивает шею зеленоглазого, а второй распускает хвост на голове Стайлса, и зарывается рукой в его шелковистые кудри. Гарри покрывает поцелуями каждый миллиметр лица шатена, шепча между ними что-то типа: «Я так скучал» и «Я люблю тебя, Томлинсон». Ногой захлопнув входную дверь, Стайлс углубил поцелуй, врываясь языком в такой жаркий рот и очерчивая им все, что только можно. Луи стянул с Гарри его черное пальто, кидая его куда-то в сторону и даже не заботясь о его состоянии. Подсознание требовало большей близости, да и Луи не был особенно против. Стайлс подхватил парня за худые бедра, приподнимая, и Луи тот час обвил торс кудрявого ногами, скрестив лодыжки за его спиной. Луи оторвался от губ Гарри, соприкасаясь своим носом с носом зеленоглазого и шепча ему прямо в губы: «Стайлс, если бы ты знал, как я люблю тебя» Гарри в ответ лишь издал нечто, похожее на рык, и понес его в спальню. Сколько раз они вслепую добирались от входной двери в спальню? Никто и не сосчитает. Оказавшись рядом с кроватью, Гарри опрокинул на нее шатена, прижимаясь к нему своим телом. Гарри знал, как сделать приятное своему мальчику; он прикусил его нижнюю губу, и начал спускаться поцелуями по подбородку переходя на шею, и оставляя маленькое пятнышко ярко-красного цвета на самом видном месте, чтобы каждый знал, что Луи принадлежит лишь ему. Плавно переходя поцелуями к ключицам, Гарри заставлял Луи давиться воздухом и испускать судорожные вздохи. Огромные ладони Стайлса оглаживали мягкие бока и тонкую талию под толстовкой. Несколько секундами позже, Гарри срывает с шатена домашнюю толстовку, сразу же припадая губами к соскам, отчерчивая их языком и оттягивая зубами. Несмотря на то, что Гарри знал тело любимого вдоль и поперек, каждый раз для него был словно первый. Кудрявому нравилось слушать вздохи и ахи голубоглазого; ему нравилось оставлять засосы на тех местах, которые будет труднее всего скрыть, чтобы все знали, кому принадлежит этот голубоглазый парнишка. Снова поднявшись к губам любимого парня, Стайлс продолжил терзать опухшие от постоянных укусов губы. Томлинсон попытался стянуть футболку с кудрявого, но так как у него сильно дрожали руки, он не смог это сделать. Кудрявый тут же пришел на помощь, стягивая с себя самостоятельно футболку, в то время как голубые глаза напротив буквально пожирали подкаченное тело перед собой. Еще один чувственный поцелуй, заставляющий пальчики на ногах поджаться. Томлинсон уже не сдерживал стонов, срывающихся с его грешных губ и утопающих где-то в жарком поцелуе. Гарри руками нащупал резинку домашних штанов Луи, которые когда-то, давным-давно принадлежали Гарри. Запустив руку в брюки, парень сжал вставший член голубоглазого через тонкую ткань боксеров. Продолжая спускаться поцелуями по торсу шатена, Стайлс очерчивал языком подтянутый живот и кружил вокруг пупка, иногда бросая взгляд, полный похоти, на Томлинсона. Шатен в прямом смысле слова метался по кровати: его руки запутались в кудрях Гарри, иногда оттягивая их и заставляя зеленоглазого мычать от удовольствия. Одним резким движением Луи опрокинул Стайлса на кровать, а сам оказался на его бедрах, соприкасаясь своей эрекцией с его. От трения оба парня застонали в унисон, пытаясь насладится обществом друг друга. Луи еще несколько раз потерся о внушительный бугорок в штанах Гарри, создавая такую нужную, в данный момент, стимуляцию, после чего спустился дрожащими руками к пряжке ремня кудрявого, и быстро расправившись с ней, стянул узкие джинсы с него. Откинув ненужный предмет гардероба в сторону, Луи просунул руку в трусы кудрявого и сжал член у основания. Стон, сорвавшийся с пухлых губ Стайлса показался Луи шедевром, и он недолго церемонясь, снял с кудрявого последний атрибут его одежды. Открывшаяся перед Луи картина, заставила Луи затаить дыхание; и больше всего на свете, Томлинсон хотел доставить удовольствие своему парню. Луи медленно провел рукой по всей длине Гарри, после чего вобрал в рот одну головку, налитую кровью, обводя ее своим языком. Стайлс громко выдохнул, и позволил Луи немного покомандовать. Томлинсон начал медленно опускаться вниз по стволу, вбирая в себя все больше и больше, а затем резко двинулся назад, выпуская почти весь орган из плена своего рта, оставляя только головку, и обводя ее шершавым языком. Повторив это движение еще несколько раз, Луи выпустил член изо рта с пошлым чпоком, который разнесся по всей комнате, и снова поднялся к губам Гарри. Через секунду Томлинсон уже обнаружил себя лежащим на животе, в крепких руках своего любовника. Больше всего на свете, Гарри любил растягиваться своего парня. Слушать, как он задыхается, как просит большего и как слегка ноет, всегда нравилось Стайлсу, и тот был готов остаться неудовлетворенным лишь бы уделить больше внимания этой части. Потянувшись к тумбочке и извлекая от туда небольшой тюбик со смазкой, Гарри перевернул Луи на живот, подкладывая ему под бедра подушку, и слегка целуя в висок. Волна возбуждения прошлась по позвоночнику Томлинсона от предвкушения, и когда возбужденный член соприкоснулся с простыней, парень наморщился от неприятных ощущений. Но тут же на их смену пришло другое чувство, когда Томлинсон почувствовал, что что-то шершавое касается его ануса. Стайлс медленно кружил языком вокруг колечка мышц пуская волну мурашек по всему телу Луи и заставляя того выгнуться дугой в ожидании чего-то большего. Но с большим Гарри не спешил. Он продолжал смачивать слюной задний проход шатена, слегка погружая кончик языка во внутрь и тут же вынимая, дразня тем самым Луи. - Ох… Хазз, - Томлинсон почти шептал, продолжая рвано дышать и стонать, выгибаясь в руках Гарри и требуя большего, - Пожалуйста-а… - Луи двинулся навстречу языку Стайлса, который продолжал кружить вокруг ануса шатена. Смазав один палец лубрикантом, Стайлс погрузил его в Луи, напрягая язык и двигая им вместе с пальцем. Стоны, срывавшиеся с губ Луи, казались Гарри лучшей музыкой, и он погрузил второй палец в парня, раздвигая их словно ножницы и чувствуя, как гладкие стенки обхватили его пальцы. Луи каждый раз был узким, несмотря на их активную половую жизнь, что, несомненно, нравилось Гарри. Стайлс согнул пальцы, пытаясь нащупать простату, что получилось достаточно быстро. Луи выгибался в спине, а с его губ срывались особенно громкие стоны, вперемешку с матом и мольбами. А Стайлс только наслаждался видом со стороны, раз за разом проезжаясь пальцами по бугорку простаты. - Стайлс, твою мать, - у Луи уже начали скапливаться в уголках глаз слезы от болезненного возбуждения, - садист ты чертов. Трахни меня уже… - Ты не в том положении, чтобы приказывать, детка. – горячо прошептал кудрявый на ухо голубоглазому, прикусывая мочку его уха, и обводя языком ушную раковину. Ответом на эти слова послужил еще один стон вперемешку с отборным матом. Почувствовав пустоту внутри себя, шатен захныкал, закусив уголок подушки. Крепкая рука заставила Томлинсона перевернуться на спину, и столкнуться с взглядом зеленых глаз. Зрачок настолько сильно затопил радужку, что начало казаться, будто Гарри под наркотиком. Распределив остатки смазки по своему налившемуся кровью члену, парень закинул ноги Луи себе на плечи, и начал медленно входить в податливое тело под собой. Гарри не хотел сделать больно своему мальчику, поэтому войдя до конца, он дал шатену привыкнуть к чувству наполненности. - Двигайся… - голос шатена уже охрип от громких стонов, - пожа-алуйста. Гарри медленно вышел, оставив в Луи только головку, и резко вогнал в него член по самое основание. Луи лишь громко вскрикнул, совершенно не жалея свои голосовые связки. Стайлс продолжал размашисто двигаться, выбивая из Луи вздохи вперемешку с матом и стонами. Ноги Луи соскользнули с плеч кудрявого на его талию, скрестив лодыжки за его спиной, и Стайлс нагнулся к шатену, чтобы урвать такой необходимый поцелуй. Луи обхватил Гарри за плечи, впиваясь в его кожу ногтями при каждом толчке и оставляя неглубокие полосы на коже. Шлепки разгоряченных тел друг о друга, пот струившийся по коже и громкие стоны, сливающиеся в один – все это напоминало звуки из порнофильма. Гарри провел пару раз по члену Луи от головки до основания и обратно, после чего шатен громко вскрикнув, начал кончать в руку своему парню и на свой торс, тут же обмякая в сильных руках. Стайлс кончил следом прямо в Луи, с особенно громким стоном, тут же наваливаясь на тело шатена под ним. Приводя свое дыхание в порядок, кудрявый осторожно вышел из своего бойфренда, медленно перекатываясь на спину и ложась рядом с голубоглазым. - Не отпускай меня… - повторил Стайлс, смотря в голубые глаза напротив, - никогда не отпускай меня, Лу. - Ни за что, Стайлс, - широко улыбнулся, шатен, привставая на локтях и касаясь своими губами губ кудрявого парня, - Прости меня, - более тихо сказал голубоглазый, разорвав их ленивый поцелуй, - я не должен был так ревновать. - Я все ровно без тебя не могу, - улыбнулся зеленоглазый широкой улыбкой, - так что это не важно… - он потянулся на кровати, следя за тем, как Луи встает, и идет по направлению в душ. Томлинсон отчетливо чувствовал, как по его ноге стекает капелька спермы, а его голова все еще кружилась после одного из лучших оргазмов в его жизни. - Ты снова курил на кухне? – послышался слегка возмущенный голос Стайлса, заставивший Луи тепло улыбаться самому себе в зеркало, - Томлинсон, сколько раз тебе говорить, не делать этого? – Гарри появился в дверях, со скрещенными руками на груди. - Я больше не буду, обещаю, - шатен подошел к своему парню, и прижался к нему всем телом. Теперь все на своих местах. Все так, как и должно быть. _______________ А через три месяца Гарри сделал предложение Луи, на что тот согласился. Спустя восемь месяцев они сыграли свадьбу, где были только самые близкие друзья и родственники, а спустя ровно один год, молодая семья взяла из детского дома двух очаровательных малышей-близнецов. Кто сказал, что в этом сером и тусклом мире счастья не бывает?