По твоей вине

Никогда еще с такой силой Вэйд не ощущал себя на своем месте, как сейчас, во время Мора. Работа больше не простаивала неделями. Сейчас у него был повод поддерживать жар в кузне круглыми сутками, и Херрен не мог упрекнуть его за это, ведь весь мир вокруг проникся той дивной песней огня и металла, которая звучала с рождения у кузнеца в груди. Всех людей объединил порыв встать на защиту родной земли от мерзкой скверны, хлынувшей на поверхность. И пусть Вэйд никогда не участвовал в боевых действиях сам, он знал, что его маленький мир, замыкавшийся доселе на создании совершенных форм и пропорций, стал в эти непростые дни частью чего-то большего. Ведь именно зажав в руках выкованное им оружие и защитив храбрые сердца его доспехами, шли защитники Денерима в бой. Вэйд не отследил тот момент, когда порождения тьмы прорвались в Торговый квартал. Арсенал его небольшого магазина был к тому времени уже целиком вынесен на улицу. Кузнец, работавший без отдыха вот уже несколько дней кряду, еле держался на ногах. Возможно, он так и свалился бы без чувств, если бы упрямый любовник не заставил его съесть хлеба и яиц буквально на ходу. Стоны осаждаемого города заглушали собственные мысли, а скопившийся из-за отсутствия ветра дым разъедал глаза. Под громкие причитания Херрена о немыслимых убытках, он бесплатно раздавал последнее оружие жителям города. Здесь были разные люди. По большей части те, кто не успел убежать до наступления вражеских войск: мелкие торговцы, корпевшие над содержимым своих лавок, старики, не желающие доживать свой век вдали от родного города, самонадеянные юнцы, которые еще не доросли до службы в регулярных войсках, но рвались громить орды нечисти. Ну и, конечно, как и в любом другом городе, горстка потерянных - пьяницы и попрошайки, которым уже нечего терять. Вэйд не смотрел, чья рука протягивается к нему за клинком. Ему было все равно, рыцарь это или житель Эльфинажа. Зато каждое свое изделие он провожал тем же взглядом, что и мать единственного сына на войну. Сталь, сильверит, веридий и чугун... Он почитал каждую секунду их создания за самые счастливые моменты своей жизни. Когда их всех чуть не сбивает с ног оглушительный взрыв, у дезориентированного Вэйда откуда-то возникает уверенность, что это пали ворота Эльфинажа. Он отстраненно отмечает, что мерзкие твари еще на шаг приблизились к своей цели. Херрен, все это время суетившийся подле него, кричит что-то, но Вэйд не может разобрать ни слова из-за стоящего в ушах звона. Любовник дергает его за рукав, пытается увести куда-то. Но кузнец лишь смотрит на него с удивлением. Зачем? Куда ему идти? Ведь здесь его место, здесь остался его магазин. Вся его жизнь. В расширившихся от ужаса глазах Херрена сквозит отчаяние. Он мотает головой из стороны в сторону, словно отказываясь верить, что все должно кончиться вот так. Вэйд хмурится. Но почему Херрен, единственный из всех людей, сумевший приблизиться, войти в его жизнь, не понимает его сейчас? Покинуть этот магазин значило бы для него то же самое, что солдату покинуть оборонительный пункт. Неожиданно крепкие пальцы Херрена разжимают ткань на плече, а рука безвольно повисает вдоль тела. Вэйд следит за направлением его взгляда и видит, что в конце улицы отряд порождений тьмы безжалостно теснит группку стражников. Отстраненно, словно не его в любую секунду могут выбрать следующей жертвой, разглядывает Вэйд доспехи мерзких тварей. Они разнятся от самых примитивных металлических пластин, закрепленных шнурами на груди, до тяжелых доспехов гномьей работы - видимо, найденных на глубинных тропах. «Или же снятых с чьего-то мертвого тела» - мелькает в голове мрачная мысль. Вэйд стоит, чуть приоткрыв рот, пока внезапно яркая вспышка не слепит ему глаза. Это новенький клинок в лапах порождения тьмы сверкнул на солнце. Кузнеца передернуло от отвращения, когда он признал в нем свою работу. Херрен снова кричит что-то, с силой уводя его за угол дома, и Вэйд так шокирован, что даже не пытается сопротивляться. Но порождение тьмы уже перехватило полный отвращения взгляд и, прикончив свою жертву, неторопливыми шагами идет в их направлении. Оно уверено: торопится некуда. Жертва сама загнала себя в угол. Какой же нереальной кажется перспектива погибнуть от собственного творения. Когда нависшая над ними тень закрывает собой весь свет, Вэйд зажмуривается, в защитном жесте выставляя перед собой руки. Вот теперь ему действительно страшно. Страшно как никогда в жизни. Но вместо ожидаемого удара, он чувствует, как вокруг разлетаются электрические искры, рассыпаясь яркими вспышками. Ему кажется, что если он откроет глаза, то ослепнет. Поэтому он так и стоит, пока в одно мгновение не проваливается в тишину. Это очень странное ощущение, когда из какофонии звуков, красок и запахов ты попадаешь в никуда. В первый момент тебе кажется, что ты оглушен. Это похоже на резкое погружение в воду. Вэйд любил нырять в детстве: разбежаться как следует, скользя по нагретому солнцем песку, и резко отдаться мягкому течению реки. Возможно, на секунду разум кузнеца помутился, потому что ему показалось, что он попал в то самое далекое время, когда это было возможно. А бушевавшая война и пылающие улицы - все это просто дурной сон. Сейчас он проснется и они вместе с Херреном посмеются над этим. Херрен… перед глазами встало искаженное страхом лицо любовника. Вэйд ахнул и открыл глаза. Он понял, отчего вдруг стало так тихо. Он стоял на обрыве высоко над городом. Звуки битвы практически не долетали сюда, а пламя, превратившее его в огромный факел, подсвечивало ночное небо, делая его бледным и выцветшим, как ситцевую ткань, которая слишком долго пролежала на солнце. Холодный воздух заставлял легкие сжиматься при каждом вздохе, ведь минуту назад Вэйд находился на раскаленной, полной дыма улице. - Как же так? - выдавил из себя, возможно, не самую разумную за свою жизнь реплику кузнец. Он чувствовал за спиной чье-то присутствие, но все еще не мог оторваться взглядом от города, в котором должен был сейчас находиться. С такого расстояния было отчетливо видно, как рухнула крыша одной из башен Форта Драккон, сбитая мощным хвостом огромного чудовища. Отсюда все это казалось таким игрушечным, что Вэйд не сразу осознал, какой силой должно было обладать существо, способное смести такую древнюю постройку. Значит, ему ничего не стоит схватить человека и переломить ему хребет… - Я перенес нас сюда, - сказал знакомый голос, - теперь ты в безопасности. - Ох, Херрен, но как же... - Вэйд почувствовал невероятный прилив радости, и уже обернулся, чтобы заключить любовника в объятья, но взору его предстало совсем иное существо. Вэйд еще никогда в жизни не видел ничего настолько пугающего и притягательного одновременно. Кожа существа горела мягким светом, и мерцание ее казалось кузницу прекраснее игры света на самых дорогих металлах Орзаммара. Глаза, таящие в себе обещание наслаждения, походили на драгоценные камни, добытые в недрах гор, а пламя волос горело ярче раскаленного горна в кузне. Такое создание просто не могло принадлежать этому миру. Вэйд попятился назад, словно боясь обжечься, но через пару шагов он обнаружил, что отступать дальше некуда, ведь позади него остался только обрыв. Словно в подтверждение этому пара мелких камушков скатилась вниз из-под его ботинка, с глухим стуком исчезая в глубине обрыва. Существо дернулось вперед, словно испугавшись, что Вэйд может навредить себе. - Хер-рен? - неуверенно выдавил из себя кузнец. - Да, это я, - ответило существо тем же голосом. Но не это заставило поверить Вэйда в реальность всего происходящего, а глаза. На него смотрели глаза Херрена. Это неуловимое выражение осуждения, которое мелькало в них каждый раз, когда строптивый кузнец, не слушая никого, работал допоздна без перерыва на еду или отказывался брать деньги за свою работу, смешивалось в них с нежностью. Словно он был неразумным ребенком, который не понимает, что для него хорошо, а что плохо. - Значит ты не... не торговец? - только произнеся этот вопрос вслух, Вэйд понял, насколько глупо это звучит. - То есть я, я... - поспешил как-то исправиться он, но его сбивчивый монолог был прерван смехом. Не тем заразительным, чуть хрипловатым, которым Херрен сопровождал свои рассказы за кружкой эля по вечерам в трактире, а низким, грудным, больше похожим на рычание дикого животного. От этого сразу стало как-то не по себе, и все слова застряли в горле. Пугающий звук тут же оборвался. - Не бойся, Вэйд, я не причиню тебе вреда, - словно прочитав его мысли, ответило существо. - Хотя за твою глупость мне пришлось дорого поплатиться. Почему ты не слушал меня, когда я говорил тебе бежать вместе со всеми из города? Ты не воин, Вэйд, и ты сам знаешь это. Так чего ради ты остался в этом треклятом магазине на растерзание порождениям тьмы? Мысли мелькали в голове кузнеца с невероятной скоростью. Возможно, этим вечером он впервые в жизни оторвался от непрерывных размышлений о работе и пригляделся все же к тому человеку, с которым уже многие и многие годы сотрудничал, жил в одном доме, делил еду и постель. Но вот к человеку ли? Кем на самом деле являлся Херрен? И как он вошел в его жизнь? Вэйд не мог сказать. Просто одним прекрасным днем он появился и стал помогать кузнецу вести счета, договариваться с клиентами, делать работу по дому. И все это казалось таким правильным и естественным, что Вэйд не противился этому ни секунды. И что же получается: все эти годы он жил с...чудовищем? Существо вздрогнуло как от удара. Вэйд почувствовал, что оно знает все, о чем он думает, и волна стыда накрыла его. Странное чувство поселилось в груди, словно его разрывало надвое. С одной стороны, хотелось подойти и положить любовнику руку на грудь, чтобы развеять следы печали на нечеловеческом лице. А с другой, хотелось броситься бежать в любом направлении, чтобы как можно скорей скрыться от этой неизведанной силы, которую он не понимал и боялся. - Ты волен думать обо мне что хочешь. Уверяю тебя, что сегодня - последний день, когда ты меня видишь. Я не намерен и дальше отравлять твое существование своим присутствием. Вдох застрял у Вэйда в груди и вышел наружу с каким-то мучительным хрипом. Это было слишком много для такого впечатлительного человека, как он - лишиться за одну ночь своей любимой работы, смысла существования, и единственного человека, который его по-настоящему любил и понимал. «Не человека» - поправил себя он. - Подожди, Херрен, постой. Как я без тебя? Ты же сам всегда говорил, что если бы не ты, я бы умер с голоду над очередным шедевром, да я...я и чай сам себе заварить не смогу. Ты не можешь оставить меня! Глаза существа блеснули знакомым теплым светом, его рука с длинными ногтями мягко легла на заросшую щетиной щеку. Вэйд закрыл глаза, подставляясь под эту простую ласку. Сейчас он осознал, что сгоревшая лавка не так уж и важна, в конце концов - талант кузнеца и желание творить остались при нем, как и пара крепких рук, а вот нечто не менее важное он может потерять, причем по своей же глупости. Когда рука существа начала соскальзывать вниз, Вэйд нежно, но чувственно зажал ее в своей широкой ладони и заглянул в глаза тому, кого привык называть Херреном. Он вложил в этот взгляд все те мысли и чувства, которые сейчас испытывал, в надежде, что тот все поймет и без слов, точно так же, как и до этого угадывал ход его размышлений. Действительно, в глубине знакомых глаз заплескалось понимание. И это дало кузнецу столько надежды, что когда существо все же вырвало свою руку и покачало головой, Вэйду показалось, что на его глазах только что создался и разрушился целый мир. - Прости, я не могу остаться. Я потратил слишком много сил, когда создавал защитный барьер и переносил нас в безопасное место. У меня не хватит энергии на то, чтобы снова стать человеком. Мне придется снова скрыться в тени. - Но должен же быть какой-то способ, правда? - в отчаянии заламывая руки, крикнул Вэйд. - Да, - ответил ему тихий шепот. Вэйд стоял на обрыве абсолютно один. К утру город выгорел до основания как спичка. И хотя порождения тьмы и Архидемон были уничтожены, возбуждение, охватившее народ после победы, быстро сошло на нет. Обгоревшие остовы зданий резко выделялись на фоне голубого неба, словно разрезая его на куски. Бледное утреннее солнце медленно катилось вверх по горизонту. Оно было безучастно к тому, что внизу люди с почестями хоронили вчерашних героев, точно так же не было ему никакого дела до того, как обошлись с трупами тех, кто всю свою жизнь провел во мраке подземных пещер. У всех было столько дел, что никто не обратил внимания и на полусумасшедшего кузнеца, который рылся в пепелище своего бывшего магазина, раскапывая обломки щитов и доспехов. Никто точно так же не слышал его навязчивого бормотания о том, что «должен быть какой-то способ…» Да, Вэйд не сдавался. К вечеру ему удалось раздобыть подводу, на которую он сгрузил все немногочисленные остатки своего имущества. Несколько месяцев назад к нему поступило предложение перебраться работать в какую-то пограничную башню, недалеко от Амарантайна. Сказали, что работать придется очень много и от клиентов отбоя не будет. Это как раз то, что нужно было Вэйду. Наверное, если бы не твердая уверенность в успехе, Вэйд бы не пережил тягот путешествия и того, каким пустым и необустроенным выглядел новый магазин без хозяйской руки Херрена. Месяцы одиночества тянулись мучительно долго, и иногда отчаяние подступало достаточно близко, чтобы он начинал подумывать, что все его идеи были равносильны бреду сумасшедшего. Однажды он даже задался вопросом: а был ли Херрен на самом деле? Тогда он сильно напился. Сидел в мастерской всю ночь с бутылкой темного эля и пытался вспомнить все до мельчайшей детали. Каким был голос у Херрена, когда тот только просыпался, как звучали его шаги в соседней комнате, как он все время злился, когда терял очки и как менялось выражение его лица, когда в лавку забредал какой-нибудь толстосум. А еще, он отчетливо помнил, как выгибалось тело Херрена под его руками, как тот тихо постанывал, когда Вэйд укусами и поцелуями осыпал его шею. Интересно, каким был последний раз, когда они занимались любовью. Говорил ли он тогда Херрену, как любит его? Но память подводила Вэйда. Он цеплялся за ускользающие образы, и отчаяние лишь сильнее душило гаснущую надежду. Ведь он точно знал, что сейчас обязательно, обязательно бы все это сказал. Рассыпал бы слова горящими углями у ног любимого, раскаленным железом выжег бы свое признание, чтобы всегда, всегда помнить. Вэйд поднялся, нетвердо держась на ногах, и начал разводить в печи огонь. Ему было все равно, что до рассвета оставались еще долгие часы, и плевать на то, что в Башне Бдения на него косо поглядывали с самого момента его появления. Главное, что Командор доволен его работой. А сейчас ему было просто необходимо, жизненно важно излить все накопившиеся за время отсутствия Херрена чувства, придать им форму с помощью своих умелых рук и податливого в огне металла. Вэйд больше не ощущал себя пьяным или разбитым. Знакомое покалывание в кончиках пальцев и легкое возбуждение, охватившее все его существо, подсказывало, что сейчас ему удастся создать нечто необыкновенное. Куда же он засунул те материалы, что услужливо собрал для него Страж-Командор? Без Херрена все превратилось в сплошной бардак… До самого утра шел дым из трубы кузнеца, а с первыми криками петуха Вэйд, закончивший свой шедевр, повалился без сил спать на стуле в мастерской. Он не знал, сколько прошло времени, но когда он разлепил веки, было уже далеко за полдень. Он не мог понять, что за звук разбудил его. Кажется, это был стук входной двери. Прочистив горло со сна, Вэйд достаточно громко сказал: - Сегодня мы закрыты для посетителей. Приходите в другой день. Но человек, потревоживший его сон, даже и не подумал развернуться. Наоборот, он уверенным шагом прошел за прилавок и остановился непосредственно в дверях мастерской. - Ты хорошо поработал, Вэйд. Сегодня ты действительно заслужил отдых. В дверном проеме, залитая дневным солнцем, стояла фигура Херрена. Не того монстра из кошмара с горящим ночью городом, а родного, человеческого, с пшеничными волосами, заразительным смехом и теплом, разлившимся в глубине янтарных глаз. - Да, - выдохнул кузнец, все еще не в силах поверить в то, что Андрасте вняла его отчаянным молитвам, и все случилось именно так, как он себе это представлял. Теперь, когда у него появился второй шанс, он просто обязан сделать все правильно.