Муха достает пиджак

Муха достает пиджак. Отряхивает лапками, расправляет складки. Кажется, что она его вот-вот наденет. Но еще слишком рано, мой друг, слишком рано. Муха умывается перед зеркалом лапками, расправляет крылышки. Достает из шкафчика посуду, вилки да ложки из маленьких деревянных палок, с той самой веточки, что за окном сейчас треплется на ветру, и садится за стол. В тарелке Мухи её завтрак — хлебные крошки, посыпанные сахаром. Она ест и смотрит в спичечный коробок, стоящий в самом углу, смеясь тоненьким писком. Снежинки, словно огромные метеориты, ложатся на землю, покрывают всё вокруг. Мир становится ярко-белым. От этого черное мушиное одиночество становится еще чернее, выделяясь уродливой тенью на светлом фоне. Муха доедает завтрак и встает из-за стола, сделанного из спичек. Доходит до шкафа на своих лапках, складывает туда посуду, опрокидывает спичечный коробок, тот, что секунду назад еще стоял в углу, подчеркивая свою важность. Муха достает пиджак. Надевает. Медленно и торжественно, так же, как ветераны на парад девятого мая. Двухкомнатная хрущевка многозначительно молчит в ответ. Не вопрошает, не восклицает, не просит деньги за ноябрь, за газ. Она просто молчит, созидая бесконечность, перемешивая пыль в комнате. Муха ничего ей не отвечает. Она помнит, как родилась в этой квартире, в такой же тишине, как и сейчас. Она смотрит на часы, которые тикают громче, чем урчал покойный кот Васька. Недолго думая, она ложится прямо на том месте, на котором стояла. Прямо на этот холодный, заляпанный клейстером, оставленным от недавней оклейки щелей в окнах, подоконник. Складывает свои крохотные лапки на груди, и в тишине, засыпает. Весеннее утро давит своей радостью, бурным, вульгарным призывом к жизни. Отдергивая штору, высокий худощавый мужчина морщится от света, так быстро и стремительно залившего помещение. Он направляется на кухню, завтракать. Сколько бы он ни ел, ни пил чай и кофе, курить тянет всегда. На подоконнике лежит упавший спичечный коробок. Большая человеческая рука поднимает его. Раскрывает, и обнаружив только одну спичку, с минуту подумав, поджигает ее. Дым ударяет в нос, проходит в легкие. А ему кажется, будто бы дышать напротив, стало гораздо легче. Он смотрит в окно, в свое отражение. Краем глаза замечая стол и стул из спичек. Такие маленькие и аккуратные, словно крохотный зодчий возводил тут дом, но прервался. Чуть дальше, старую катушку ниток, так похожую на... шкаф? А рядом, на самом подоконнике с облупившейся краской, муха в пиджаке. Недвижимая и спокойная. "Подумать только, муха в пиджаке..." — пронеслось в голове у человека. Он почесал свою голову, кое-где с начинающейся сединой. Ухмыльнулся, потянувшись рукой к этому маленькому телу, а затем испугавшись, отдернул руку обратно, так и не коснувшись нового чуда света. Мужчина затушил сигарету о подоконник, а затем быстрым шагом ушел в свою комнату. Тишина и дым плыли по кухне своим чередом, больше не тревожимые большим куском мяса, разносящим кругом бактерии. Муха в пиджаке лежала рядом с окурком. Окурок был помят, и походил то ли на маленький спасательный жилет, то ли на что-то игрушечное... Но муха этого не знает. Хотя, ей это уже абсолютно безразлично. Надевая пиджак, она думала, что заснет. Но жизнь решила за нее немного иначе. А может, муха знала? Скорее всего знала, действительно знала. Знала всё еще тогда. В тот самый момент. В момент, когда вселенная на секунду замерла, остановилась, чтобы посмотреть, как Муха достает пиджак.