Тишина внутри

Стайлз не любит ночные дежурства еще с тех пор, как в свои юношеские годы волновался за отца, ночами пропадающего на своей работе. Теперь они поменялись ролями - отец волнуется за Стайлза и его ночные дежурства, сидя дома, на пенсии. Еще больше Стайлз не любит ночные дежурства, которые выпадают на полнолуния. И дело не в том, что окрестности Бэйкон Хиллс кишмя кишат всякой сверхъестественностью - Дерек и Скотт, пока что успешно делящие территорию между собой, не доставляли проблем нынешнему шерифу и его подчиненным, мало того, они же и следили за тем, чтобы никакая другая клыкасто-когтистая сущность не начала убивать людей направо и налево. Дело было в том, что Стайлз с ночного возвращался позже Дерека, а в полнолуние Хейл в Стайлзе отчаянно нуждался. Но Дерек справлялся, прекрасно понимая, как для Стилински важна его работа, а Стайлз пытался не задерживаться. Джордан, кое-что понимавший в этих "волчьих штуках", предлагал Стайлзу меняться с кем-нибудь сменами на полнолуния, но юный детектив посчитал это лишним. Дерек согласился. С дежурства Стайлз возвращается вместе с первыми, еще холодно-серыми солнечными лучами. В ноябрьском, пусть даже и калифорнийском утре мало красоты, а может, уставшие глаза её не видят, но пустые улицы, предрассветные сумерки, прохлада осеннего воздуха Стайлза не впечатляет ни капли, только усиливая желание поскорее вернуться домой - там его ждет Дерек. Его Дерек, альфа-волк, измотанный полнолунием, стаей и своей ответственностью за них. Стайлз на мгновение прижимается лбом к холодной железной двери, медленно, стараясь сделать это тихо, чтобы не потревожить чуткий волчий слух, проворачивая ключ во входной двери. Дерек дома - это Стайлз понимает по тому, что вешалка для одежды снова упала и теперь одежда валялась неопрятной грудой прямо на полу коридора. Дерек был в ярости, когда вернулся - это Стайлз понимает по этому же признаку. Стилински аккуратно перешагивает через отчетливо даже для человеческого обоняния пахнущую лесом кожанку, через свою ветровку, попутно стягивая с себя форменную куртку - придется снова вешать ее на спинку стула. Отношения со злосчастной вешалкой у Хейла в полнолуние были откровенно сложными. Проходя мимо приоткрытой двери спальни, Стайлз заглядывает в полумрак комнаты, останавливаясь на несколько мгновений, чтобы рассмотреть растянувшегося по всей постели спящего мужчину. Стайлз дышит тихо-тихо и контролирует свое беспокойное сердце, знает, что волк от этого может проснуться, но не хочет будить его раньше, чем примет душ. Поэтому сейчас просто смотрит. Дерек лежит на животе, обняв обеими руками подушку и уткнувшись в нее лицом, тонкое одеяло сбилось куда-то на икры, открывая великолепный вид на сильную спину, украшенную татуировкой, на узкие бедра, на округлые крепкие ягодицы. Стайлз молча любуется, а Дерек словно специально сгибает одну ногу в колене, чуть меняя позу, будто приглашающе раскрываясь для Стайлза. Стилински чувствует, как в паху тяжелеет от откровенности позы, думает о том, что уже через дюжину минут ляжет рядом, сможет прикасаться к этому идеальному телу, целовать, ласкать, и поспешно отходит на шаг, аккуратно прикрывая за собой дверь спальни. Нужно раздеться, принять душ, подумать, стоит ли припоминать утром Дереку то, как он днем нарычал на Стайлза, обозвав его тощим полицейским задротом. Дерек, конечно, не всерьез, так что, наверное, не стоит. Через несколько минут, едва обтеревшись полотенцем, Стайлз тихо проскальзывает в спальню, ложась рядом с оборотнем. Волосы еще мокрые, кожа еще влажная, а Дерек сухой и горячий, даже жаркий, этакая волчья грелка для холодных зимних вечеров, которых Стайлз ждет с предвкушением. - Волчище, - Стайлз зарывается лицом в спутанные темные волосы на макушке, улыбаясь, когда волк, заворчав, начинает просыпаться. Хейл обычно спит чутко, реагирует на любой шум, который производит не Стайлз. А когда в квартире хозяйничает Стилински, волк ухом не ведет, даже когда Стайлз роняет на пол целую стопку книг. Правда, стоило Стайлзу порезать палец кухонным ножом, как взъерошенный сонный Дерек тут же материализовался рядом, перехватывая поврежденную ладонь, осторожно, даже благоговейно зализывая неглубокую царапину. Стайлз улыбается, вдыхая окутывающий волка запах хвои, скользит ладонью по спине, оглаживая плавные изгибы мышц, придвигается ближе, касаясь губами трогательно-беззащитного загривка. - Устал, волк? - Дерек чувствует, как Стайлз улыбается, прижимаясь губами к коже между лопаток. Хейл негромко урчит, не меняя позы и не оборачиваясь. - Устал, - улыбаясь еще шире, тянет Стайлз. - Ты? - невнятно рычит Дерек, невольно прогибая спину, когда Стайлз с нажимом ведет ладонью вдоль позвоночника. - У меня все спокойно, - и это, в кои-то веки, правда. Впервые за несколько недель в ночное дежурство не было ни одного вызова, Стайлз всю ночь просто просидел над своими бумагами. - Хорошо, - уже более четко произносит Хейл, по-прежнему не двигаясь. - Я чувствовал, что ты в безопасности. - Волчище, - с нежностью тянет Стайлз, приподнимаясь на постели обласкивая Дерека долгим взглядом. - Извини, - кажется, Хейл хмурится, впрочем, для Стайлза это не новость. - За "тощего полицейского задрота". Ты не тощий и не задрот. - Окей, - легко соглашается Стайлз, вклинивая колено между ног Дерека, почти ложась на его спину. - Меня уже давно не удивляет твой волчий ПМС. Что с тебя взять, грозный альфа, - шепчет в затылок, ведя ладонью от плеча к пояснице и ниже, к гладкой коже ягодиц. - Я не должен срываться на тебя, - серьезно, но ворчливо произносит Дерек, расслабляясь сильнее, хотя, казалось бы, уже некуда, под руками Стайлза. Тот пересчитывает кончиками пальцев ребра, поглаживает-давит вдоль позвоночника, опуская свои длинные пальцы к копчику, дразня, но не опуская руку ниже - еще рано, пока еще время для разговора. - Лучше на меня, чем на стаю, Дерек, - Стайлз подтягивается немного вверх, чтобы ласково чмокнуть вервольфа за ухом. - На них ты не должен срываться. Ты альфа, авторитет и все такое. - Я знаю, - чуть-чуть раздраженно. - Я люблю тебя, - тихо выдыхает Стайлз, улыбнувшись наверняка почти невольному урчанию мужчины. Дерек шумно выдыхает, понимая, что разговор окончен. Стайлз ведет пальцами вдоль тела, вызывая в Дереке предвкушающе-сладкую дрожь. Волк нетерпеливо взрыкивает, прогибаясь и вскидывая бедра, отчего Стайлз сбито выдыхает, задышав тяжелее и чаще, собственнически прикусывая загривок оборотня. Альфа утыкается лицом в подушку, глуша хриплый протяжный стон, пока Стайлз сжимает зубами солоноватую кожу, урча от удовольствия и от ощущения власти над этим сильным, красивым телом. - Волчище, - снова шепчет Стайлз - Стилински физически не в состоянии молчать. - Дерек, - повторяет нежнее, касаясь губами лопаток, обводя языком завитки татуировки, крепче сжимая приподнятые бедра. - Дерекдерекдерек, - едва ли не скулит, аккуратно прикусывая ягодицу. - Какой же ты... - Какой? - без доли игривости выдыхает альфа, послушно приподнимая бедра выше и раздвигая ноги. - Мой, - серьезно отвечает Стайлз, обхватывая ладонью большой тяжелый член, проводя от основания к скрытой тонкой кожей головке. - Стайлз хочет кое-что сделать для тебя... - Стайлз может делать что угодно, если перестанет говорить о себе в третьем лице, - ворчливо, с привкусом сдерживаемых стонов отвечает Дерек, аккуратно толкаясь бедрами в руку Стилински. Стайлз тихонько хмыкает, убирая ладонь с потекшего смазкой члена делая вид, что не услышал тихого, чуть разочарованного вздоха. Он облизывает пальцы, проводя ими между ягодиц Дерека, обводя подушечками сомкнутые края мышц, неспешно и неглубоко толкаясь внутрь, а затем наклоняется, проводя вслед языком. Горячо, влажно, так невыносимо пошло, что Дерек вцепляется в несчастную подушку отрастающими клыками, стараясь контролировать непослушное после полнолуния тело. Стайлз мягко лижет трепещущие розовые края дырочки, толкаясь языком внутрь, посасывая тонкую кожу, мнет ладонями задницу, чуть царапая, создавая неповторимый контраст ощущений. Дерек дышит тяжело, часто, жарко, тихо поскуливая. Стайлз ненадолго приподнимает голову, чтобы окинуть взглядом выгнутую, покрытую испариной спину, и снова наклоняется, припадая губами к чуть раскрывшейся дырке, вталкивая внутрь язык, обильно смачивая гладкие мышцы своей слюной. Снова отстраняется - смотрит, как она стекает по налившимся яйцам, ведет пальцами по влажной дорожке, собирая мошонку в горсть и чуть сжимая, продолжая трахать Дерека языком. Дерек ощутимо дрожит, тихо колотит ладонью по постели и хрипло выстанывает имя Стайлза на все лады. Бедра конвульсивно вздрагивают, оборотень скулит, трахая воздух, а Стайлз, отвлекшись на секунду, обжигает ягодицу хлестким шлепком, успокаивая Дерека. Хейл роняет голову на скрещенные руки, когда Стайлз разводит его ягодицы, напористо и жадно начиная вылизывать растянутые края дырки, постанывая от захлестывающих его самого эмоций, от ощущения нежной трепещущей плоти под губами, от ощущения Дерека в своих руках. Дерек стонет в ответ - просяще, тихо, - а следом чертыхается, едва не завыв от остроты ощущений - Стайлз спускается ниже, поочередно втягивая в рот потяжелевшие яйца, обсасывая, обласкивая языком и губами. - Стайлз, - Дерек почти рычит и говорит невнятно - мешают клыки. Стилински понимает, что дольше заставлять его ждать просто нельзя - бухается спиной на постель, подползая под Дерека, и обхватывает губами большую темно-бордовую головку, дразня юрким языком. Дерек замирает, забывая как дышать, лишь чуть-чуть покачивает бедрами, еще даже не толкаясь в рот предвкушающе замычавшего Стайлза. Дерек закрывает глаза, представляя, как покрасневшие, припухшие губы растягиваются вокруг его члена, мягко, неспешно опускается, чувствуя, как Стайлз вибрирует, стонет, когда головка медленно растягивает тугие мышцы глотки. - Детка... - восхищенно выдыхает Дерек, снова приподнимаясь, сдерживаясь из последних сил, чтобы насладиться длинным стоном Стайлза и тягучим, словно патока, удовольствием. Стайлз кладет пальцы на пульсирующую, влажную от его слюны дырку, легко въезжая внутрь на две фаланги, потирая подушечками набухшую простату. Дерек срывается. Еще контролирует себя, свое тело, чтобы не обратиться, но двигается неистово быстро, сминая пальцами сбившуюся простынь, стараясь то насадиться на ласкающие его пальцы, то толкнуться глубже в горячую полость чужого рта. Оргазм накрывает его вспышкой, потоком пламени, сжирающим все мысли, все тревоги, всё на своем пути. Тело дрожит, все ещё продолжая двигаться, и Дереку кажется, что кончает он бесконечно долго - удовольствие накатывает волна за волной, и альфа захлебывается в нем, тонет, растворяется. Стайлз влажно целует его в живот, когда Хейл осторожно перекатывается набок, обеспокоенно глядя на любовника. - Всё хорошо, - хрипло и тихо шепчет Стайлз, а на губах у него довольная улыбка. И он снова вжимается лицом в твердый рельефный пресс оборотня, мажа языком по коже. - Перестань беспокоиться. У Дерека большой словарный запас, но нет привычки его использовать, поэтому сейчас он только молча гладит Стайлза по мокрой взъерошенной макушке, и Стилински все понимает без слов. Чудесный, замечательный, любимый, мой. Немая и нежная благодарность - не за секс, а за ощущение умиротворения, разливающееся внутри, окутывающее беспокойную и дикую сущность альфа-волка. Проходит сколько-то времени - Стайлз не поднимается выше, все так же лежит, уткнувшись в живот Дерека, гладит мужчину по бедру, успокаивает дыхание, чутко, хоть и по-человечески, прислушиваясь к его ритму сердца. - Кончи в меня, - просто шепчет Дерек, когда Стайлз еще только поднимает на него взгляд, не успевший стать ни вопросительным, ни просящим. Иного приглашения Стилински не требуется - он откатывается в сторону, давая Дереку снова лечь на живот, вклинивается между его бедер, прижимаясь твердым членом к промежности, с каким-то фетишистским восхищением гладит подставленную спину. Стайлз тянется под подушку за смазкой, распределяет прозрачный гель по твердому члену, чувствуя, как поджимаются и ноют яйца от вида припухшей розовой дырочки, готовой его принять. Дерек нетерпеливо ерзает, прогибается, подставляясь и оборачиваясь к притормозившему, залюбовавшемуся Стайлзу. - Ты всегда красивый, - невпопад брякает Стайлз, затуманенно глядя в лукавую и светлую зелень дерековых глаз. Хейл отводит взгляд, ложится щекой на постель, откинув подушку в сторону, когда Стайлз медленно, плавно, одним движением вжимается в него, заполняя собой. Замирают оба, пережидая первую волну захлестывающего их удовольствия. Стайлз дразнит волка, вытаскивает член, гладит пульсирующие мышцы кончиками пальцев и снова подается вперед, уже быстрее, нетерпеливее. Жестче. Чаще. Сильнее. Стайлз запрокидывает голову, стряхивая лезущие в глаза волосы, упирается ладонью в плечо подмахивающего ему Дерека, удерживает его второй рукой за бедро, двигаясь размашисто и резко, выбивая из своего волка восхищенный скулеж, сбитые выдохи и хриплые стоны. Пальцы скользят по влажной коже, короткие ногти на несколько мгновений оставляют царапины - Стайлз сам скулит и стонет, опускаясь на спину Дерека, вплавляясь в него жаром своего тела, оплетая его руками, дыша его запахом и двигаясь, двигаясь, двигаясь. Еще быстрее. Еще глубже. Еще сильнее. Бесконечная череда "ещё" и просьб не останавливаться, бесконечное сплетение звуков их имен, срывающихся с губ, симфония едва слышных стонов и громкого дыхания. Неистовство запахов и ощущений. Оргазм с разницей в несколько движений: Дерек уже за гранью, сжимается на члене Стайлза, рычит-стонет его имя, а Стайлз еще двигается, еще немного - несколько глубоких толчков по гладким сокращающимся мышцам - и почти падает, вздрагивая, выплескиваясь глубоко внутри разгоряченного тела, сжимая Дерека в обьятиях. Хейл аккуратно сталкивает разнеженного Стайлза на постель, поворачивается к нему лицом, обнимая, будто стараясь укрыть от всего мира, и тихо, по-волчьи ворчит что-то невнятное. - Волчище, - устало и довольно шепчет Стайлз, обвивая его одной рукой. - Мой большой серый волк. Грозный альфа... - Стайлз, - Дерек звонко чмокает человека в макушку, - прекрати. - На стадии "волчище" можно было заткнуться, да, - согласно мычит Стайлз. - Кто из волчат сегодня тебя вывел? - Мелочи, - довольно выдыхает Дерек, понимая, что навряд ли ему удастся вывернуться, чтобы дойти до душа. - Всё в порядке. Стайлз довольно угукает, прижимаясь еще теснее, когда Дерек их обоих укрывает одеялом. - Спи, - Дерек и сам прикрывает глаза, чувствуя редкостное умиротворение, тишину внутри, несвойственную обычно альфе в полнолуние. Только рядом со Стайлзом. - Я люблю тебя.