.многоэтажка.
В алфавите тридцать три буквы, но мне важны лишь четыре. Разъедающие, разлагающие, разрушающие они въелись в мозг, как чересчур прожаренный белок на моей сковородке. Осколками зеркала я кидаю в тебя, попадая лишь в стену с разодранными в клочья обоями, заженными спичками я протыкаю бумагу, а она не загорается, словно смысл ее чертовой жизни — это насолить мне. Прямо как твой смысл. Тридцать три буквы в алфавите, а я не помню ни одной, даже которые я так любил. Моя кожа заплесневела и покрылась коричневыми пятнами, а зеркало полетело с десятого этажа. Впрочем, этаж я уже не помню. Да и тебя..рынок.
В твоей жизни я очередная букашка под ногами, еще одна пятерка в журнале (ведь ты так хорошо учишься) и совершенно ничего не значащее слово в Библии (в которую ты никогда не заглядывал). Твоя жизнь — кубик рубика, и если ты не найдешь правильную комбинацию, то все старания пойдут в топку. Как развесной товар, перед тобой висят пятьдесят пять (десятков? сотен? тысяч?) пакетов, а ты не знаешь, какой из них тебе по душе, и раскрываешь их по очереди, а раскрывая и не находя то, что искал, бросаешь на землю. В пакет забираются насекомые: муравьи, жуки, тараканы, но в конце концов все сгнивают. Когда-нибудь сгниешь и ты..убийца.
Аллегория неприемлима. Сравнение невозможно. Твой вишневый запах въелся в мою кожу и в мою простынь, запачканную кофе и проженную сигаретами. Ты любишь смотреть на русалок, а я на тебя, ты любишь презренно смотреть в мои глаза, а я отводить взгляд. Моя маркировка пропала вчера и уже абсолютно ничего не значит. Я не верю в приметы, но сегодня черный кот перешел мне дорогу ровно десять раз (я считал), а прямо перед моим приходом ты разбила огромное зеркало на миллионы осколков, по которым стекала кровь (но не твоя). А теперь моя могила выглядит как притон наркоманов, и на нее никто никогда не приходит.