Зверь

Обычный рабочий день. Точнее, ночь. Тихая, глубокая ночь шумного мегаполиса, огромного города, полного неоновых огней, доступных развлечений и продажной любви. Каждую секунду тут кто-то умирает и рождается. Все идет своим чередом. Он вновь собирается работать до утра. Впрочем, у него нет выбора... Белая шелковая рубашка, черные кожаные брюки, обтягивающие худощавые ноги, черные лаковые перчатки на руках, острые коготки под кошачьи, покрытые золотистым лаком, блестящая маска, одна половина которой сделана белой, а вторая с серебристыми разводами... И кошачий ошейник на шее с небольшим бубенцом-колокольчиком. Многим нравится, как он позванивает при движении. Ладная фигурка делала его желанной игрушкой в руках многих, кто пытался обладать им, но лишь немногие стали его постоянными гостями. Впрочем, немногие могли похвастаться хотя бы одним знакомством с ним. Элитный мальчик, Джокер в колоде. Некоторые прозвали его Котенком за капризный и вздорный нрав, когти, одежду и повадки. Он всегда был одним из лучших... — Аллен, ты готов? — в дверь деликатно постучались, и гибкая девушка в одежде старшекурсницы бабочкой впорхнула в комнату. — Ты великолепен, как всегда... Нам пора уже. Сегодня эскорт-услуги понадобились какому-то важному заседанию. Вроде как физического контакта не будет, но приготовься к тому, что ты окажешься объектом внимания нескольких участников и, возможно, останешься у них на ночь. — Ксо... Удушу Комуи... А отказать нельзя? — поморщился парнишка, одевая на руки браслеты из кожи и набрасывая черную жилетку. — Он мог бы уяснить, что со своим полом я не работаю! — Прости, но тут придется подчиниться, если что... — виновато улыбнулась девушка, пожимая плечами. — Нет от хорошей ведь жизни работаем, а ты вообще элита. — Порой я себя ненавижу... — вздохнул Аллен, набрасывая на плечи черный плащ. В холле его уже ждали Лави в черной кофте с зеленой окантовкой на вороте, белых бриджах, высоких сапогах и с кроличьими хвостом и ушками, Дик в черном фраке, Тикки, одетый, как всегда, изысканным лордом, Миранда, застенчивая немка-монахиня в полупрозрачном шифоне и с соблазнительной фигуркой, и Алекс, их новенький, молоденький мальчик-европеец с русыми волосами до плеч и нежно-голубыми глазами, невысокий и хрупкий, одетый в белое кимоно, европеизированному Аллену больше напоминавший пижамку. Новичок мялся и смотрел напуганными глазами на спокойных коллег. "Ничего, привыкнет чуть позже," — с улыбкой подумал Ал, подавая руку спускающейся Линали. — Ба! А вот и наш козырный джокер! — широко улыбнулся Лави, встряхнув рыжей копной волос. — Готов к увлекательному путешествию? — Я тоже рад тебя видеть, — улыбнулся Аллен. — Поехали уже. — Раньше начнешь — раньше кончишь? — не удержался под подколки Дик, щурясь зеленым глазом и приобнимая брата. Подросток же высокомерно фыркнул, проходя мимо рыжей парочки и не заметив, как скривились тонкие губы Дика в зловещей ухмылке. Как и предполагал Юу, собрание оказалось весьма скучным, и теперь все члены директората ехали на шикарный банкет в честь заключения удачного договора. Юу невероятно скучал и думал только о тренировках, дела отца его мало волновали, однако из-за болезни последнего юноша уже год вел все дела фирмы, посвящая тренировкам с любимым мечом оставшееся время. Сейчас его катана лежала в номере на кровати, и лишь послезавтра парень получит возможность вдоволь натренироваться с любимым оружием. — Организаторы приготовили нам небольшое развлечение... — тихо разговаривал сосед юноши, японец Тоширо, с представителем одной из средиземноморских компаний. Все участники конференции были не старше двадцати пяти, однако их осведомленность и опытность во многом превосходила все познания ведущих мэтров. Слово "развлечение" заставило меланхоличного японца напрячь слух. — Развлечение? — переспросил Киа, юный француз с насмешливой улыбкой. — Я слышал, что это будет миленькая проститутка для каждого. — Не забывайтесь, мистер Фабиачи, вы слишком плохого мнения о господе Баке. Он не позволит себе предложить нам такое. Скорее всего, это будет элитный эскорт, предназначенный больше для ублажения взора и духа, чем простого потакания телесным позывам, — нахмурился Тоширо, и Канда его прекрасно понимал: порой европейцы казались невероятно грубыми чурбанами, не способными мыслить возвышенно или хотя бы выше пояса. Конечно, были исключения, но зачастую японец сталкивался именно с таким отношением. — Интересно будет глянуть на ваш эскорт, — усмехнулся англичанин Соул, и Юу мысленно поддержал его. Сдержанный юноша больше нравился брюнету, ибо был рассудительным и здравомыслящим человеком, умевшим не мыслить штампами. В нем чувствовалась воля, и это японец ценил более всего. — Приехали, — произнес он, первым открывая дверцу и выходя перед Сентрал Плазой, одним из лучших гостинничных комплексов Токио. Холл встретил красивого японца огнями свечей, создававших интимную уютную обстановку в помещении. Так же было и в забронированном для гостей торжественном зале, по окнам и стенам мелькали блики, на столах стояли изысканные блюда, а возле столов было несколько подростков. "Молоденький блондинчик-европеец с застенчивыми жалобными глазами, лет пятнадцать на вид, ничего особенного; немка лет двадцати восьми, весьма красивая; два рыжих полукровки лет восемнадцати, два глаза на двоих, ярко-зеленые искры нахально поблескивают в полумраке; молодая японочка, одетая под студентку, лет семнадцати; португалец, двадцать семь лет, невероятно красивый и порочный... — мгновенно оценил ситуацию парень, окинув взглядом предложенный им эскорт. — Только европеец и португалец вполне неплохи... А это кто такой?" Цепкий взгляд брюнета выхватил из полутьмы фигурку невысокого подростка с белыми волосами. Он стоял у колонны и словно абсолютно не интересовался тем, что творится вокруг. От этого парнишки веяло силой и уверенностью, им хотелось обладать, и не один раз. Гордый, дикий, неприрученный зверь. Юу мгновенно отметил его про себя, как достойную жертву. Конечно, эскорт-услуги не включали в себя интимную часть, но при определенном влиянии об этом всегда можно без проблем договориться. Канда мгновенно скользнул к выбранному объекту и стал рядом, облокотившись о колонну и ненавязчиво приобнимая парнишку за талию. Юноша несколько неприязненно бросил взгляд на клиента и снова со скучающим видом обернулся к залу. Японец тихо фыркнул, с внутренним удовлетворением отмечая, что сделал правильный выбор. — Не нравится здесь? — спросил Канда, изучая тем временем мальчика. Англичанин. На лице татуировка красного цвета, бледная нежная кожа, тонкие черты лица... Красив, даже в столь юном возрасте. — Не особенно, — равнодушно ответил парнишка. — Но все лучше, чем гостиничные номера. Тонкие губы японца чуть дрогнули, готовые расползтись в ироничной улыбке. — И давно ты так? — с интересом спросил юноша, продолжая изучение. Мальчик пожал плечами. — Около года. Обычно просто эскорт, сопровождение, никаких дополнительных услуг. — Как зовут тебя? — голос мечника раздался неожиданно близко, так как парень наклонился к самому уху, заставляя парнишку вздрогнуть. — Аллен, — так же равнодушно ответил седовласый. — Канда, — ответно представился юноша и усмехнулся. — Понимаю, звучит до ужаса банально, но я хочу тебя, хоть бы даже и здесь, за этой колонной, раз ты не любишь номера. — Я не работаю с мужчинами, — покачал головой парень, но хватка японца лишь усилилась, прижимая угловатое тело к своему, уже ноющему от предвкушения. Он знал, что седой мальчик не сможет ему отказать хотя бы из условий профессии. Каким бы он ни был элитным, по сути своей этот паршивец оставался всего лишь шлюхой, подстилкой для высокопоставленных ублюдков. Он был куклой для секса, теплой, гибкой, послушной куклой. И Юу хотел эту куклу, вставить в нее член и долго трахать, чтобы мальчишка вился под ним и кричал от боли и удовольствия. Наверное, все это настолько сильно отразилось в почерневших от подступающего возбуждения глазах, что мальчишка с кошачьей маской испугано-покорно посмотрел на японца и послушно обмяк в цепких объятиях. Канда же, схватив парнишку за руку, быстро вывел свою жертву из зала. Вот они уже и в номере, парнишка медленно, ритмично раздевается, танцуя стриптиз, на шее мягко позвякивает колокольчик в такт движениям хозяина. Юу полулежит на кровати, дорогая рубашка валяется на полу, штаны расстегнуты, демонстрируя неслабое возбуждение, вздувшееся в штанах японца массивным бугром. Парень чувствовал, как пульсирует под кожей кровь, приливая к возбужденному органу с новой силой. Тонкая рука то и дело прикасалась к видимому последствию собственной эрекции, и тогда из тонких губ вырывался едва слышимый, болезненный стон. А тем временем Аллен уже медленно расстегивал брюки, чуть поводя плечами и медленно покачивая бедрами. Позади мальчика висело большое зеркало, и Юу видел, как мягко двигаются упругие ягодицы под черной кожей, гипнотизируя взгляд, японец снова хрипло застонал, представляя, как до боли вопьется в молочно-белую кожу бедер, засунет член между этих двух полушарий и начнет медленно скользить внутри парнишки. Юу поманил мальчика к себе легким движением руки, и тот медленным, танцующим шагом подошел к красивому юноше, лежащему поверх дорогого одеяла. Стыдно было признаваться, но Ал, принципиально не признававший однополые заказы, был не против переспать с таким красавцем, даже учитывая, что он — стопроцентный парень, с большим членом, который сейчас стоял на него, седого подростка. Полупрохладные ладони легли на бедра и резко сдернули с подростка брюки вместе с бельем. Тихий смешок. А затем влажные горячие губы обхватили головку, заставляя мальчишку зажмуриться и застонать. Рука почти автоматически легла на черные волосы, чуть надавливая на затылок и заставляя брать глубже. Японец делал это не особо умело, было понятно, что подобное он делает с наблюдений, но клиент, по мнению Аллена, весьма неплохо справлялся. Внезапно он отстранился, непроизвольно вызвав у подростка недовольный стон. Черные глаза смотрели с явным вызовом и превосходством. — Твоя очередь, — хриплым и невероятно эротичным голосом произнес Юу, с желанием массируя упругие нежные ягодицы, и англичанин бы отдал все, что угодно, чтобы еще раз услышать этот низкий голос, напоминающий рычание опасного зверя. Он послушно стал на колени между чуть раздвинутых ног парня, ощущая, как на голову легли широкие, чуть шершавые ладони, и медленно стянул с японца оставшуюся преграду, еле сдержавшись, чтоб не присвистнуть. Такого достоинства парнишка еще не видел, и это лишь сильнее распалило интерес Ала, зажженный несколькими минутами ранее. Парнишка осторожно коснулся кончиком языка набухшей красной головки, скользнул по ней, слизывая горьковатую смазку, и обхватил ее губами, чувствуя сильную пульсацию, усиливающуюся с каждой минутой. Чуть сжав губы вокруг ствола, юноша медленно двинулся вниз, прижимая язык к пульсирующим венам и лаская пальцами набухшие потяжелевшие яички. Тем временем Канда, удовлетворенно простонавший что-то одобрительное, вытащил из тумбочки прохладную баночку с полупрозрачной смазкой и отвинтил у нее крышку, по комнате сразу пронесся приятный цветочный запах. Лотос. Речной лотос. Юу обмакнул сразу три пальца в вязкое вещество, чувствуя, как мальчик уже двинулся вверх, а член подрагивает от нетерпения и желания поскорее втиснуться в, наверное, узкого и тугого мальчишку. Канда провел пальцами по ложбинке между ягодицами и нащупал тугое колечко мышц, пульсирующее под давлением. Медленно он втиснул один из пальцеви и чуть не застонал, чувствуя кожей сокращающиеся гладкие мышцы и несильный укус мальчика, сдавленно всхлипывающего. Как и предполагал Юу, он оказался очень тугим и узким, и невероятно горячим. Упоительное ощущение, однако мышцы сократились настолько, что Канда едва мог пошевелить пальцем, поэтому он заставил парнишку оторваться от своего занятия и, провернув палец, встал позади мальчика. Затем японец с силой толкнул свою жертву на кровать, вытащив палец, и снова глубоко воткнул его, заставив парнишку сдавлено вскрикнуть и смять руками одеяло. Он был слишком напряжен, в этом смысле малыш еще был девственником. Но ждущему и уже теряющему терпение мечнику было уже абсолютно все равно на этот факт. Еще одно движение пальцем — и внутри уже второй. Сильные, глубокие толчки, тихие всхлипы вжавшегося в кровать Аллена и ворс ковра, неприятно давящий на кожу. Когда к влажным соседям добавился третий, сил у сребровласого осталось только чтобы всхлипнуть и постараться расслабиться. Было больно так, что это превращалось в пытку. А потом по комнате прошел громкий протяжный стон, и мечник мысленно улыбнулся: ему все-таки удалось найти предстательную железу. Он еще раз посильнее надавил на то же место, с удовлетворением слушая всхлип-стон удовольствия. А затем один рывок, вскрик боли и удивления — и вместо пальцев внутри замершего Аллена уже член, сдавленно пульсирующий и трущийся о гладкие раздраженные мышцы даже при дыхании. Юу чувствовал, как его пытаются вытолкнуть из нутра, как чужеродный объект, но он лишь крепче схватил парнишку за бедра, оставляя ухоженными острыми когтями красные отметки на молочно-белой нежной коже. Даже не глядя, он знал, что сейчас по ягодицам мальчика пробежала струйка крови из разорванного от слишком резкого проникновения ануса, и теперь пережидал момент, когда можно будет продолжить, просто наслаждаясь тем, как обхватывают тугие мышцы весьма немалое достоинство. Дождавшись, пока его жертва хоть немного попривыкнет к новым ощущениям, парень начал медленно скользить внутри, давая юноше время, хотя первому очень хотелось сразу сорваться в бешеный темп и выдрать мальчишку так, чтобы тот дня три не мог входить и у него вставало только от одного воспоминания. Член скользил с трудом, раздвигая неподатливые мышцы, и постепенно Канда начал наращивать темп, с силой и какой-то даже яростью вбиваясь в дрожащего крупной дрожью мальчика. Тот вскрикивал и стонал от боли и удовольствия, из уголков глаз катились слезы, а поясница инстинктивно прогибалась под напором главенствующего партнера. Тот, в свою очередь, был очень недоволен тем, что не видит лица мальчика, и, на мгновение выйдя из уже податливого тела, перевернул Аллена, затем снова рывком входя в уже разработанного парнишку, не обращая внимание на болезненный стон и то, что мальчик выгнулся дугой. Сейчас своевольный японец думал лишь о собственных желаниях и их удовлетворении. Сила, с которой он вбивался в седого, рвала бедного юношу, и тому казалось, что член клиента упирается ему в желудок, если не в горло. Предусмотрительный японец крепко держал проститутку за запястья, сведя их над головой и до синяков удерживая одной рукой, второй он без особого труда придерживал бедра парня, чтобы тот не сильно резко подавался навстречу, когда головка упиралась в простату, заставляя юношу громко и невыносимо глухо стонать. Через пару минут такого вколачивания мальчик тихо, почти неслышно застонал, неразборчиво и протяжно взвыв имя парня, и туго сжался вокруг втолкнувшегося на максимальную глубину члена. Канда, не сдержавшись, покрепче вжал в себя бедра мальчика и вздрогнул, изливаясь в горячее тело. Когда же мир снова собрался из мозайки, Юу медленно вышел с влажным звуком и критически окинул взглядом ночного соседа. Влажная, покрытая испариной кожа, красные отметины на бедрах, серые, слипшиеся волосы, дрожащие руки, тяжелое дыхание, обкусанные яркие губы, румянец на скулах, прикрытые пушистыми ресницами... И еще ягодицы, выпачканные смесью спермы и крови. Почему-то это заново возбудило японца, и тот, облизнувшись, снова подобрался к распростершемуся на простыни. — Еще.... — хриплый, требовательный голос, не терпящий возражений. И Аллен с трудом приподнялся, вопросительно глядя на своего клиента. Красивый, сильный, гибкий юноша... Невероятный и недосягаемый. Как божество. И этот Зевс выбрал своей Ио мальчика по вызову, пусть бы и элитного. Канда махнул рукой, показывая, что мальчик может не вставать, и сел так, чтобы подросток сразу понял, что от него требуется. И юноша понял, лишь его движения были слишком рассеянными, мягкими, неспешными, еще не отошедшими от недавнего оргазма. И поэтому Юу приходилось чуть поторапливать юношу, немного надавливая на затылок подростка и заставляя движения становиться четче и сильнее. Через пару минут Канда посильнее надавил на голову мальчика, тихо завыв и откидываясь чуть назад, а парнишка сделал пару сильных глотательных движений, зажмурившись. Японец подтянул к себе мальчика, замершего на простыни, и нежно поцеловал, хотя это совсем не вязалось с его привычками. — А теперь спать, завтра я отвезу тебя, — пробормотал Юу, прижимая к себе мокрого и вконец обессиленного Аллена. Тот лишь вздохнул и провалился в благодатные объятия сна... Лави и Дик не находили себе места, однако с виду остались такими же милыми и спокойными, словно ничего и не происходило. И тем не менее они никак не могли отыскать одного молодого человека. Уже почти все гости разошлись по номерам, но им до сих пор не удавалось выхватить из общей картины белый штрих. А после того, как Лина сказала Лави, что Аллена еще в самом начале вечера увел к себе один из гостей, Дик едва не озверел. Он излучал настолько убийственно-черную ауру, что если бы случайный партнер седовласого оказался в пределах досягаемости, то моментально схватил бы инфаркт от одного только взгляда, брошенного в сторону этого несчастного. Но Юу не знал об этом, сейчас он просто отрывался, сбрасывая все напряжение вечера на юноше, снятом внизу. Да и навряд бы человек, мастерски владеющий мечом, мог бы испугаться какого-то парня, с виду абсолютно безобидного и очень миловидного, особенного с такими длинными волосами до пояса, переливавшимися от винно-бородового до оранжево-красного. Тем не менее этот милый юноша больше походил на выпущенного из клетки тигра, разве что не бившего хвостом по бокам и не рычащего на каждого подошедшего. Но до утра ни Дик, ни Лави никак не могли увидеть мальчика. Скрепя сердце, парни вернулись в свою организацию. И каково же было их удивление, когда поутру их мальчика привезли на шикарной машине, и невероятно красивый японец отнес его, спящего, в дом, напоследок нежно поцеловав! Удивлению их не было предела, а уж ярости и неприкрытой ревности одного из рыжих братьев — так просто невозможно! Впрочем, с виду все как всегда было нормально. Вот только зловеще-злой взгляд изумрудного глаза явно не предвещал ничего хорошего одному юному созданию... Аллен проснулся в своей кровати, что хоть и несколько огорчило мальчика, но не могло не радовать. Все же теперь он дома. Правда, встать у него не вышло — железная цепь с браслетом намертво приковала его ногу к ножке кровати. — А? — в легком офигении вырвалось у изумленного подростка. — Любуешься? — вкрадчиво спросил бархатно-кошачий голос. — Дик, что это значит? А где Линали? — недоумевающе спросил у парня Уолкер. Тот пожал плечами, но остался стоять у двери, облокотившись на косяк и сложив руки перед грудью. — Все разъехались на уикенд, в доме только мы. И ты. Лави сидел на подоконнике, держа длинными пальцами книгу. Он казался мирным и тихим, вот только Аллен не понаслышке знал о весьма интересных развлечениях двух братцев, порой переходивших многие границы. И при этом Лави всегда был более сумасшедшим, а Дик предпочитал подчиняться брату и своим яростным поведением прикрывать холодного и уравновешенного брата. Вот только все равно все понимали, кого на самом деле стоило бояться, и если Лав знал, что Уолкер у Дика, значит, он и задумал все это, в противном случае Дик сумел бы утаить свою добычу от лишнего претендента на нехилый кусочек. Пока юноша лихорадочно соображал, в чьи же коготки он угодил, Лави медленным плавным движением возвысился над сидящим на полу мальчиком. Из размышлений англичанина вырвала звонкая пощечина. На скуле мальчика сразу появилось яркое алое пятно. "Таким ударом при желании можно и челюсть свернуть," — ошарашено подумал Уолкер, дезориентировано тряхнув головой. В следующий момент он снова оказался на кровати животом вниз, а Лави, сжав руки в захвате, расправлялся с застежкой брюк. — Ты что творишь?! — в голосе жертвы послышались панические нотки. Тем не менее мучитель стянул с парнишки штаны, а затем длинный жесткий палец резко вошел в раздраженный анус, заставив Аллена громко закричать и начать вырываться из рук рыжего. Тот лишь вытащил палец из тела юноши и чуть скривился. — Таки продался... Маленькая шлюха... — прошипел он. — Значит, теперь перед любым свои лапки раздвинешь. Ошалевший и напуганный Уолкер не сразу понял, о чем сейчас сказал Лави, он лишь уловил угрозу в голосе и теперь не менее лихорадочно соображал, чем ему это грозит. Тем временем рыжий подтащил парнишку к спинке кровати и приковал тонкие запястья наручниками к кованой линии узора, зловеще усмехаясь. Несмотря на отчаянные попытки мальчика вырваться, юноша, не торопясь, расстегнул свои штаны. Ал же продолжал настороженно наблюдать и пытаться выдернуть или штырек, за который была закинута цепь, или вытащить руку из не слишком тугого браслета. А через секунду парнишка выгнулся, громко заорав и мгновенно сорвав голос, когда Лави с ходу вошел в еще не заживший с прошлого раза проход. Рыжий тихо зашипел, морщась и замирая, тонкая широкая ладонь лежала на пояснице вздрагивающего от боли и унижения мальчика, чуть поглаживая и царапая остренькими коготками покрывшуюся мурашками кожу. А потом Аллен почувствовал медленные, размеренные движения, издевательски ленивые и вроде бы несильные. Хотя парень уж точно не обладал столь нехилым размером, как мечник, но, как когда-то сказала Анита-сан, заведующая одним из заведений их деловых партнеров, "главное — не размер, а умение пользоваться". Неизвестно, где же братья набрались такого опыта, но один из них весьма умело доводил мальчика, то срываясь сразу на бешенный темп, то нарочито медленно едва шевелясь, ухитряясь навязывать юноше насильное удовольствие. Руки абсолютно индифферентного к действу Книжника бродили по телу парнишки, сдавливая болевые точки и оставляя свои отличительные метки на теле в виде ран от своих когтей. Аллен же лишь всхлипывал от унижения и бессильной ярости, не в силах подавить мозгом бессознательные реакции собственного тела. Дик же сидел напротив с горящим зеленым глазом, всю радужку которого занял расширившийся от еле сдерживаемого возбуждения зрачок. Но стоило рыжику поднять глаза на занятого процессом брата, как предостерегающий прищур заставлял парня поумерить свой пыл, несмотря даже на то, что собственная стоячая проблема уже ощутимо давала о себе знать. И только этот зеленоватый свет из-под полуприкрытого века сдерживал Дика. А тем временем Лави продолжал свое дело почти лениво, расслабленно и спокойно, изучая кончиками пальцев тело мальчика, словно прощупывая его. Сам же мальчик лишь уткнулся лицом в покрывало, всхлипывая от боли, сейчас ему было невыносимо гадко видеть этих двоих, извращенцев и насильников. И лишь то, что Лави еще хоть немного осторожничал, более-менее заботясь о том, чтобы ему самому было не очень больно от такого извращения, не давало ребенку провалиться в спасительный обморок и сбежать от сильных жестких пальцев, уверенно сжимающих его бедра, и от твердого члена, толчками скользящего в изодранном теле. — Дик, братишка, а может, ты хочешь присоединиться? — низкий, бархатный голос Лави и громкое, возбужденное рычание зрителя. Через секунду младший брат вышел из Уолкера, напоследок погладив напряженную поясницу, и предоставил тело мальчишки старшему. Тот ворвался сразу, и если бы Аллен мог закричать, то заорал бы снова. Лави словно учил, мягче и строже, с издевательски-унизительной лаской и заботой, Дик наказывал, не жалея его и думая о своих желаниях и их удовлетворении. Длинные когти с яростью впились в бедра, глубоко расцарапав податливую кожу, парень насаживал свою жертву не просто сильно, а так, чтобы до конца чувствовать, как вздрагивает от боли все нутро мальчика. Сильные, даже размашистые толчки, громкие стоны насильника сзади, быстрый, почти бешенный темп... Наказание. Жестокое и болезненное. Он заботился лишь о том, чтоб самому получить удовольствие и показать своему подчиняющемуся партнеру, насколько тот ошибается, подставляя свою задницу другим желающим. Железо уже натерло тонкую нежную кожу на запястьях до крови, а Дику все было мало. Хотя пальцы парня были не столь грубы и жестки, как у младшего братца, но причиняли отнюдь не меньшие неудобства, периодически проводя острыми кошачьими коготками по бокам. А затем парень резко наклонился и, приподнимая мальчишку, вцепился клыками в плечо жертвы, прокусывая его до крови и рыча от садистического удовольствия. На глазах почти обессиленного пыткой подростка выступили слезы, прочерчивая по покрасневшим щекам горячие дорожки. — А про меня совсем забыли. Нехорошо-то как. Лави одним движением снова оказался на кровати и приподнял голову седовласого, заставляя того опереться на дрожащие руки. Он несильно нажал на подбородок, заставляя мальчика открыть рот, а затем стал так, чтобы его собственный член находился как раз напротив лица Уолкера. — Укусишь, сученыш, я тебе все зубы в череп вгоню, — с милой улыбкой сообщил он мальчику. Тот затравленным, обозленным взглядом посмотрел на мучителя и послушно обхватил губами головку, сразу же двигаясь вниз и заглатывая на всю возможную глубину. Губы и язык саднило от трения, но Аллен предпочел бы не узнавать, что будет в случае неповиновения. А рыжий чуть закусил мелкими, как у ласки, зубами ярко-малиновые губы и подался навстречу ласкающим губам, заставив мальчика закашляться, однако попытка того отстраниться привела к тому, что широкая ладонь властно легла на затылок, не давая передохнуть. И оставленный без выбора парнишка продолжил, стараясь думать об этой пытке, как об очередной работе и абстрагироваться от того, что второй "клиент" буквально вбивается внутрь, а сумасшедшая боль парализует тело до предобморочного состояния. — Вот так... Хорошая шлюха, глубоко берешь, — издевательски погладил мальчика по седым волосам Лави, посмеиваясь. Через минуту Дик выгнулся, прижав ягодицы парня к себе и крепко сжав их пальцами, и с громким подвыванием кончил. По тонким худым ногам вниз потекла сперма, смешанная с кровью разорванных мышц. А еще через пару минут и младший, сдавленно что-то простонав, прижал голову парня к паху и заставил вырывающегося мальчишку проглотить все до последней капли. — На сегодня урок окончен, — ухмыльнулся старший и, забрав с собой одежду и младшего, вышел из комнаты, оставляя изнасилованного парнишку одного. Единственное, что чуть радовало пленника, — то, что садист снял с Аллена наручники, изрядно исцарапавшие тонкую кожицу. Мальчик лежал на мокрой мятой простыни и плакал, мелко вздрагивая от тихой истерики. Через пару часов неподвижного лежания в комнату вошел кто-то, и по комнате пронесся прохладный запах целебных трав. Аллен поднял голову — и едва сдержал крик: перед ним сидел Лави, рядом с ним был тазик с теплой водой и какими-то травами. Видя страх мальчишки, рыжик приложил длинный тонкий палец к губам, показывая, что мальчишка должен молчать. — Я не хочу, чтобы завтра ты был не в состоянии снова обучаться, — пояснил юноша со спокойной улыбкой. Однако парализованный ужасом мальчик все еще смотрел на рыжика с плохо скрываемым страхом, зрачки заняли почти всю радужку, а белые губы подрагивали, едва заметно и неуловимо. Но это не слишком волновало рыжика, ему лишь нужно было, чтобы тот не орал и не дергался. Парень смочил в травяном настое небольшую губку и начал осторожно и быстро обтирать кожу мальчика, смывая пот и кровь и размягчая затвердевшую корочку, образовавшуюся на нежной и мягкой поверхности. Аккуратные и почти профессиональные движения знающего человека, если даже не медика. Мягкая губка скользила, принося прохладу и облегчение, даже когда пальцы прошлись по растерзанным запястьям, нанося мазь для более быстрого заживления. Губка перепорхнула на ноги, поднимаясь вверх и нанося на синяки и ссадины тонкий слой заживляющей мази. Когда же парень прикоснулся к ягодицам мальчишки, тот снова напрягся до судороги в мышцах, вздрагивая от страха. Но Лави лишь вздохнул и аккуратно провел влажной губкой, очищая пострадавшую кожу и вновь нанося на царапины и содранное колечко прохладную мазь, слыша, как подросток вздохнул от облегчения. Критически осмотрев мальчика, Младший Книгочей удовлетворенно кивнул, а затем широкая, чуть шершавая ладонь легла на член парнишки и начала его медленно гладить и ласкать уверенными, властными движениями. — Считай это небольшой наградой за свое послушание, — прошептал рыжик на ухо застонавшему от удовольствия Уолкеру. Тот лишь ответил сдавленным стоном и подался навстречу руке, плотнее обхватившей возбужденный орган. Умелые, ровные и сильные движения ладони доводили мальчика до экстаза, заставляя закрывать рот ладонью, чтобы не стонать так громко и возбужденно от таких ощущений. Хотя через пару минут рыжий несильно сжал в руке ствол, заставив мальчика сдавленно всхлипнуть и перепечакать ладонь юноши спермой. Он, тихо посмеиваясь, лишь уложил засыпающего после оргазма парнишку на простынь и, забрав все принадлежности, покинул комнату, предварительно набросив на тело своего пленника легкую чистую простынку. Он проспал часов до семи, за окном уже собиралась полутьма, в порочном городе зажигались огни, окрашивая серый дневной пейзаж в радугу и наркотики. Фуксия, ядовито-зеленый, неоновый синий, кислотные оттенки всех возможных цветов. В окно мальчику светил ярко-желтый с позолотой фонарь, чахоточно мигая от нехватки электричества в диком городе, каменном футуристичном мире, бьющемся в агонии разврата и тления. Огромный город раскрашивался и накачивался энергией, чтобы из рутинного офиса перейти в алкогольные реки клубов и продажный секс наркопритонов. Город грехов, где балом правит знаменитая семерка. Глухой проулок, на который выходило окно Аллена, никогда не освещался ничем, кроме того самого чахоточного фонаря, натужно кашляющего и моргающего подслеповатым пыльным глазом золотого цвета, как у Тикки в моменты ярости или азарта. У мальчика было такое чувство, что этот мигающий золотистый свет сейчас умрет, оставляя его в полной темноте наедине со своими мыслями и двумя демонами, решившими насытить свои потребности за счет тела и крови ребенка, оставшегося без надежды, с ужасом, страхом, отчаянием и ожиданием. Ожидание ломало, а то и убивало многих, сотни и тысячи людей. Но Аллен все еще держался, не позволяя даже мысли о мольбе пощады закрасться в сознание. Легкий стук в дверь костяшками пальцев, и в комнату рыжим сполохом вошел вновь Лави, усаживаясь напротив напрягшегося мальчика в глубокое мягкое кресло. Аллен же настороженно смотрел на пришедшего мучителя и думал, чего ждать. Словно угадав мысли обозленного парнишки, рыжик поднял ладони в оправдывающемся жесте. — Я лишь не хочу, чтобы Дик тебя потревожил ночью. А то он вне себя, — усмехнулся парень. Аллен еще раз настороженно зыркнул на юношу, принявшего самый безобидный и невинный вид, и лег на кровать, забираясь под одеяло и закрывая глаза. Шок уже улегся, и парнишка ощутил, что в комнате достаточно прохладно. Тело начал бить озноб, но мальчик не хотел признаваться, что ему холодно. Внезапно со спины кто-то обнял его, прижимаясь горячим телом к почти холодной коже. Чуть обернувшись, удивленный мальчик увидел Лави и едва не шарахнулся в сторону, однако сильная быстрая рука обхватила талию и мгновенно прижала рванувшегося было Уолкера обратно к телу Книгочея. Парнишка явственно чувствовал, что Младший возбужден, но не предпринимает никаких попыток сбросить свое возбуждение. И Ал перестал вырываться, справедливо полагая, что нельзя злить и раздражать парня, чтобы не оказаться вновь прикованным к кровати. Постепенно он заснул, убаюканный теплом и усталостью... Рассвет теплыми лучами погладил спящего мальчика, зажатого между двумя рыжиками, по-хозяйски обнимающими хрупкое юношеское тело. Сам же пригревшийся мальчик не стал против этого возражать и покорно лежал, впрочем, даже не зная о том, что к вчерашнему соседу добавился еще один. Через несколько минут парнишка шевельнулся во сне, невольно разбудив обоих рыжиков, обнаруживших присутствие соперника рядом с объектом вожделения. Аллен проснулся от неясного шума и сдавленного шипения, разносившего по комнате, похожего на звуки борьбы. Приоткрыв глаза, парнишка увидел двоих, шипящих, как разъяренные коты, и катающихся по полу. На лице одного три длинные кошачьи царапины, на обнаженных руках второго — глубокие ссадины от углов и ногтей второго и синяки ударов. И они постоянно перекатывались, стараясь одержать друг над другом верх и победить всеми известными способами, сбивая ногами предметы. — Лави, Дик! — окликнул их Уолкер, находясь в замешательстве, и на мальчика уставились два пылающих взгляда, полных звериной ярости, заставившей седовласого вздрогнуть и поежиться. Но это было лишь мгновение, после чего парни заметно успокоились, отлипая друг от друга и чуть слышно зашипев один на другого. — И что это было? — настороженно спросил мальчик. — Наши личные проблемы, — мило улыбнулся разбитыми в кровь губами Дик, не обращая внимание на то, что к подбородку скользнула струйка крови из ранки. — Мы скоро придем, ты не скучай. Лави подошел и мягко поцеловал юношу в висок, из-за чего глаз Дика полыхнул той звериной яростью и вышел вслед за братом, оставляя мальчика в ожидании. Однако из-за закрытой двери не доносилось ни звука, что еще сильнее беспокоило парнишку, заставляя его нервничать ни на шутку и опасаться, что темпераментные братья друг друга порешили. Однако опасения мальчишки были напрасны, спустя час оба рыжика вошли в комнату, неся с собой еще и поднос с едой, что порадовало Аллена не меньше, чем отсутствие на обоих новых ссадин и прочих увечий. — Аллен, мы тут решили кое-что. С мужчинами ты работать не будешь, женщин мы еще стерпим, хотя лучше бы и их от тебя отвадить. Чтобы кроме нас двоих никого рядом с тобой не было. Голос Лави был предельно серьезен, не оставляя парнишке даже шанса улыбнуться и пошутить о собственнических чувствах братьев. Да и Дик не выглядел шутящим. И почему-то не брались в расчет собственное мнение подростка и его отношение к этой ситуации в целом. Прошло где-то два месяца с тех пор, как Канда познакомился с мальчиком с серебряными волосами, однако он все не выходил из головы японца, заставляя его мысленно возвращаться к той единственной ночи, которую они провели вместе. И каждый раз тело парня начинало выть, прося еще и еще, до боли и ломки, как от наркотика. И это привело к тому, что парень, бросив все дела, снова приехал в дикий город каменного мира. Отыскав место, где Бак заказывал им эскорт-услуги, он, похожий на стремительного зверя, ворвался в здание и тут же накинулся на мальчика с седыми волосами, стоявшего в холле, целуя его и обнимая хрупкое тело. В следующее мгновение он уже оторвался, нехотя, от желанного парня. — Я скучал... — хрипло прошептал он, чуть кусая маленькое, почти девичье ушко. — Юу... — Я увезу тебя отсюда с собой. — Нет... Я не могу... — голос подростка казался таким отчаянно-надломленным, что японцу стало не по себе. — Почему? — Он наш, — вторгся в их маленькую идиллию высокомерный холодный голос. Подняв глаза, Юу увидел рыжего парня, смотрящего на них диким звериным взглядом. Однако японец не спешил выпускать из рук свою добычу. — Еще посмотрим, — прорычал Канда, крепче прижав к себе англичанина, а затем отстраняясь и выходя из здания. И вновь загорелись зловещие улыбки на лицах двух братьев, отражая хищные души, которые не выпустят свою игрушку, пока в них теплится жизнь. Через пару дней парнишка исчез вместе с одним из братьев, Диком, а Лави был найден мертвым в своей кровати с перерезанным бритвой горлом. В тот же день Канда поклялся себе, что найдет мальчишку и вернет обратно, сколько бы времени не прошло. И всем было известно, что если упрямый японец что-то задумал, то он обязательно добьется своей цели. И вправду, юноша нанял лучших из лучших, кто мог ему помочь в розыске пропавшего парня. Для этих людей подобное было делом чести, так что японец уже через месяц получил первые результаты. Странная парочка из высокого одноглазого парня и подростка с белоснежными волосами и странной татуировкой на лице была замечена к югу от города, причем мальчик был явно напуган чем-то. Еще пару дней спустя ищейки вышли на заброшенный полуразрушенный дом, сгоревший когда-то в результате несчастного случая. В тот же день здание было оцеплено нарядами полиции так, что даже мышь не могла выбраться оттуда незамеченной. Юу сам пожелал принять участие в поимке. Выделенный отряд двигался абсолютно бесшумно, лишь кое-где поскрипывали под весом людей прогнившие половицы и охали опаленные ступени. Канда же искал глазами мальчика. Среди грязно-бордовых панелей и жутких винных обоев в мелкий черных цветочек, опаленных пожаром, седая шевелюра была бы очень заметна. Внезапно откуда-то сбоку раздался звонкий мальчишеский голос. — Ехал трамвай, тринадцатый номер, в этом трамвае кто-то помер. Раз, два, три — это будешь ты! Обернувшись, люди увидели невысокого мальчишку с белыми-белыми волосами, бледным, словно обескровленным, лицом и лихорадочными полубезумными глазами цвета весеннего льда на пруду. Он держал за спиной руки и пошатывался, стараясь устоять на месте. Не выдержав, японец бросился вперед и упал на колени, снизу вверх вглядываясь в кукольно-красивое личико. — Аллен... — тихо прошептал мечник. — Где Дик? — Он... Где-то. Он ушел, — звенящим высоким голосом ответил подросток. — Он сказал, что мы будем вместе. Всегда. Здесь. А я убежал. Покачивающийся Уолкер тихо рассмеялся, и этот звенящий хрустальный смех резанул осколками по ушам присутствующих. — Юууу... Я люблю тебя... — тихо прошептал мальчишка, вытаскивая из-за спины окровавленную руку и касаясь ею щеки японца. Из разреза на запястье тоненькой струйкой стекала кровь. — Вот черт... Врача, срочно! — вскрикнул обычно сдержанный парень и, подхватив хрупкое тельце на руки, бросился бегом из дома. Полицейские, рассредоточившись, в одном из номеров, оказавшимся 31, нашли на большой кровати еще теплое тело рыжего юноши со вскрытыми на одной руке венами от локтя до запястья. Рядом лежала бритва, которой и было совершено преступление. Аллена успели спасти только чудом. Казалось, что еще чуть-чуть — и мальчик и вправду бы остался в том доме вместе с Диком. Однако у мальчика, пережившего такое, оказалась нарушена психика, и часть воспоминаний была стерта защитными реакциями организма, из-за чего он уже год был в одном из санаториев для душевнобольных недалеко за пределами Токио. Юу навещал его, когда позволяли дела, на выходных даже забирал в город, однако парнишка не любил находиться в центре вечерами, когда улицы окрашивались неоновыми оттенками и кислотными цветами вывесок. Однажды, когда они гуляли по заснеженному городу, к ним подбежала девушка с короткими зеленовато-черным волосами. — Аллен, где ты пропадал? Это я, Линали! — радостно воскликнула девушка. Подросток же недоумевающе посмотрел на нее, чуть наклонив голову. — Линали? Простите, но я вас не знаю... — Как не знаешь? — опешила она. — Мы же два года вместе работали. — Простите, но я теперь многого не помню. Мне очень жаль, Линали-чан, — виновато поклонился мальчишка. — Не страшно! Значит, познакомимся заново! — улыбнулась китаянка. — Меня зовут Линали Ли. Потом я познакомлю тебя с остальными твоим друзьями из прошлого. Они будут рады снова тебя увидеть! — А я Аллен Уолкер, — улыбнулся в ответ мальчик, чуть крепче сжав руку стоящего рядом Канды. А над городом тихо падал снег, заметая и кислотные вывески, и распутный город, и старые болезненные воспоминания, оставляя белый лист, на котором будут написаны строчки новой жизни Аллена Уолкера. И первой записью будет "I love Yu".