Эльфы никуда не спешат

      Леголас вернулся домой спустя долгих восемьсот лет.       Эльфы любят пояснять, снисходительно улыбаясь, что такой срок — ерунда, по меркам вечных и прекрасных обладателей острых ушей. Но жизнь Леголаса была полна приключений, каждый день — новая опасность, новое знакомство, новые слова и понятия. За эти годы он узнал больше, чем за всю свою предыдущую жизнь!.. Но, исследовав западный материк, потеряв всех друзей и любимых — кто умер в бою, а кто и от старости, — эльф решил всё-таки вернуться в родные земли.       Для Трандуила эти века тянулись вечность совсем по другой причине.       Королевская жизнь всегда полна забот, неважно, властвуешь ли ты над людьми, над гномами или эльфами — если ты хороший король, заботы будут. Простолюдины полагают, что обязанность короля — это гордо восседать на троне, красиво выходить на парадных портретах и устраивать бесконечные пиры.       Это, безусловно, тоже входит в список королевских обязанностей. Но не понимают завистники, как тяжело гордо восседать и милостиво улыбаться, когда скулы сводит от ярости и невыносимо хочется воткнуть собеседнику вилку в глаз. А пиры? На пирах королю ни в коем случае нельзя расслабляться, напиваться и получать удовольствие. Нет, наоборот, нужно спаивать других, имитировать радость и чутко следить за настроением соратников. Не задумал ли кто чего недоброго?.. Не задумал ли кто чего доброго, но глупого, что может быть хуже самого ужасного зла? Не утаивает ли кто налоги? Не действует ли в обход своего короля?       А портрет? Что портрет?.. Бесполезное это дело. Холст скорее истлеет, чем эльф хоть на йоту изменится.       Но не в вечном и неизбежном королевском напряжении было дело. Последние сотни лет, по Лихолесью упорно бродили слухи, что король того... без наследника остался. Сгинул Леголас. Погиб где-то в чужих землях или просто не желает возвращаться. Где это видано, чтобы наследники по восемьсот лет домой не заявлялись?.. Сто лет, двести — ладно, можно понять. Но восемьсот?.. Это уже начинает походить на «никогда».       Слухи постепенно превращались в решительные действия. Девушки приседали в томных реверансах, надеясь, что среди них Трандуил выберет новую королеву. Парни выказывали себя в доблести и воинских сражениях, считая, что их владыке хватит благоразумия если не завести нового наследника, то хотя бы выбрать себе преемника из своих подданных.       А он сам... он сам улыбался, не пытаясь гасить столь полезный для государства энтузиазм, но где-то в глубине иссохшего, задубевшего сердца притаилась нехорошая колючка. Если не думать о страшном, с головой уйти в текущие дела — всё в порядке, всё как всегда. Но стоит только шевельнуться неосторожно, подумать о запретном — и пронзает шип то, что давно уже должно было перестать болеть.       Владыка не запомнил момент, когда магия его крови стала говорить не «жив, слегка побит, жить будет», а «возможно... скорее всего... он жив». Он не знал, в магии ли проблема, в аномалиях заморских, или же ответом давным-давно стало «нет», а Владыка просто не хочет его слышать.       Да, век Трандуила долог. Но меч может убить и его, пора бы, пора уже задумываться о новом наследнике. Но нет сил. Впервые в жизни — нет сил. Возможно, он действительно сдаёт... А возможно — чувствует что-то. Что-то слишком эфемерное даже для магии. Эта неопределённость, неуверенность разъедала его изнутри гораздо больше, чем если бы Леголас действительно умер и был бы похоронен.       Но одним летним днём он всё-таки вернулся.       — Здравствуй, отец, — просто произнёс он, стоя в личных покоях Владыки.       Он почти не изменился, разве что загорел почти неприлично, да в колчане были не эльфийские стрелы.       Трандуил медлил, глядя на его отражение в стекле, и не решался повернуться. Леголас не ждал тёплого приёма, но надеялся хотя бы на взгляд — осуждающий, гневный... хоть какой-то.       — Прости, что нарушил твой покой, — наконец выдавил принц, спешно кланяясь и отступая к двери.       — Стой, — негромко велел Трандуил.       Леголас замер. Теперь он не решался обернуться. И почему? Боялся спугнуть! Отца! В голове это укладывалось плохо, но Леголас не имел привычки спорить с реальностью.       — Я рад тебя видеть, — бесцветно произнёс Владыка.       — Неужели? — ляпнул Леголас и прикусил язык. Ох, отвык он на западе от степенных витиеватых речей!       — Да, — проговорил Трандуил, медленно, словно неверяще, положив руку на плечо сыну. Одежда смялась, позволяя ощутить под собой тёплое, пышущее жизнью, напряжённое тело. — Я рад тебя видеть. А ты бы мог быть с отцом менее жестоким.       — Жестоким?! — возмутился Леголас, попытавшись развернуться, но отец не позволил.       — Скажи мне, сын... — Трандуил медлил, не зная, стоит ли задавать этот вопрос, а если стоит, то в какой форме. — Очень сложно поверить, что я о тебе беспокоился?       Леголас помедлил, хотя ответ был очевиден.       — Да.       — Что ж... — Трандуил отступил. Другого ответа было глупо ожидать, но он всё же надеялся. — Можешь идти. А я пока побуду тут... Решишь снова заглянуть — лет через восемьсот, — ты знаешь, где меня найти. Наверное.       Леголас развернулся, возмущённый этими словами до глубины души... и осёкся, глядя на отца.       Тот уже успел сесть в кресло, гордо вздёрнуть подбородок и даже усмехнуться. А дрожь пальцев унять не успел, как и вернуть живость глазам. Трандуил казался бесконечно усталым, бесконечно напряжённым и отчаявшимся.       — Отец...       Леголасу было не по себе от осознания, что он сам является причиной такого состояния владыки. Но всё же, где-то в глубине души, где-то на самом дне, куда не хотелось бы заглядывать, ему было лестно. Смог. Достал. Пошатнул непоколебимость сиятельного короля Лихолесья.       — Неужели мой мерзкий характер и корона смогли скрыть от тебя правду? — приподнял бровь Трандуил. — Да я молодец. Сам себя перехитрил.       Смотреть на него сверху вниз было невыносимо. Леголас, даже не взглянув на второе кресло, опустился на пол перед владыкой и опустил голову, винясь. Трандуил помедлил, коснулся волос — так похожих на его собственные, только они пахли не жухлой листвой, а солнцем, морем и сражениями.       Повинуясь жесту отца, Леголас опустил голову ему на колени. Из костей разом вытянуло всё напряжение, и он наконец-то ощутил себя дома.       — Извиняться будешь? — спросил Трандуил, неторопливо поглаживая волосы сына.       Подумав, Леголас чуть наметил отрицательное покачивание головой.       — Ну и правильно, — решил Владыка, наливая другой рукой вино. — Оба хороши. Выпьешь?       Леголас поднял голову и внимательно посмотрел на отца. Трандуил не спрашивал планов, не велел остаться, не напоминал о долге наследника... Просто предлагал вино. Один гарантированный вечер. Что же пришлось пройти Владыке, чтобы он смирился со столь малым?..       Принц покачал головой, опустил голову обратно и чуть приобнял руками.       — Я никуда не спешу, — проговорил он.       Иссохшееся сердце забилось спокойно.       Колючки больше не было.