Шоу продолжается: Смайкл!

— Ты опоздал, — было первым, что услышал Майкл, едва упал, тяжело дыша, на стул рядом с хмурым Захари Смитом. Сердце бешено стучало, и в боку слегка кололо — да, давненько он так не бегал. — И тебе привет, — прохрипел он и, выхватив у Смита бокал неизвестно с чем, быстро глотнул, сразу же закашлявшись. Захари недовольно взглянул на него, но возмущаться не стал. — Ты чего это... сразу напиваешься? — Майкл облизнулся и заозирался, оглядывая помещение. — Это не алкоголь, — хмыкнул Смит, с лёгким удивлением глядя на друга. — Просто коктейль какой-то. — Стакан воды, пожалуйста, — всё ещё хриплым голосом попросил Майкл у подошедшего официанта. — Где бегал-то? — наконец, поинтересовался Захари, но Корнер только отмахнулся, допивая быстро принесённую ему минералку. Он покосился на друга, украдкой отмечая, что за ту неделю, что они не виделись, Смит слегка подзагорел, волосы у него начали выгорать, и от этого он стал казаться даже почти милым. Майкл поспешно отвел взгляд. Милым? Бред! Захари Смит не бывает милым — он на это просто неспособен. Даже когда дрыхнет в позе морской звезды или натыкается наутро после затянувшейся ночи на предметы мебели и вяло пытается ругаться, но потом только машет рукой и, покорно приняв у Майкла стакан воды, жадно пьёт, почти как в Хогвартсе на седьмом курсе... Так, стоп. Про школу. У них собрание выпускников намечается, а не ахи-вздохи по безответной любви. Он что, серьезно это только что подумал?.. Майкл подавил желание выругаться, чувствуя, что от последней мысли кровь прилила к щекам. В голову лез совершенно неуместный бред, поэтому, наверное, стоило уже куда-нибудь отправиться. — Пошли, — предложил он, — сам же сказал, что я опоздал. Так мы еще и туда опоздаем. Далеко идти? Смит закатил глаза. — Бар за углом, — сказал он. — Я ж тебе ещё дома, на той неделе, показал, куда мы идём, болван. — Я не болван, — притворно насупился Майкл, скрестив руки на груди. Захари только закатил глаза, улыбнувшись, и неожиданно напомнил Корнеру того весёлого придурка, каким бывал в школе. С тех пор Смита жизнь, надо признаться, порядочно потрепала — может, придурком он и остался, но уже не таким весёлым. Впрочем, следовало признать, что со стороны — всем, кто не узнал его достаточно близко, — он и всегда таким казался. Да, этаким злобным, высокомерным и завистливым хлыщом. И, пожалуй, лишь Майклу довелось узнать, что это почти иллюзия, и с этим "хлыщом" иногда бывает до жопы весело. То есть было. Раньше. Это Майкла огорчало, хотя именно на фоне неудач бывшего однокурсника они и сдружились по-настоящему, неожиданно оказавшись соседями по кампусу в колумбийской школе авроров. (Майкл в Америку перебрался сразу после окончания Хогвартса, а вот Смита пошатало почти по всей Англии и на другой континент забросило только в начале осени). Корнер потянулся, поморщившись от неприятного ощущения в позвоночнике и, прогоняя из головы часто возникающую картинку — удивлённо-настороженное лицо Зака, впервые заглядывающего к нему в комнату, — спросил: — Не знаешь, много народу будет? Пожав плечами, Смит равнодушно ответил: — Чем меньше — тем лучше, — но потом, смягчившись, добавил: — Думаю, почти все. Первая встреча после выпуска, всё-таки... — Никто ещё ни с кем не успел разругаться? — хмыкнул Майкл. — Скорее, никому не было ни до кого дела, а теперь интересно узнать, как поживают остальные, — Захари поднялся на ноги, уронил на стол несколько монет (Майкл подивился такой щедрости: обычно друг не оставлял чаевые) и бодро направился к двери. Корнер пустился следом за ним, забыв, что не оплатил воду, и бросил взгляд на часы. Минутная стрелка приближалась к отметке "двенадцать", так что у них оставалось совсем немного времени, чтобы успеть притвориться пунктуальными людьми. Проклиная свою нерасторопность, из-за которой он опоздал на встречу со Смитом на целых полчаса и упустил возможность спокойно поговорить с ним, Майкл спросил на ходу: — Ну, как у тебя дела-то? — Прекрасно дела, — сухо ответил тот и отвернулся, давая понять, что рассказывать ничего не собирается. Майкл, нахмурившись, вздохнул. В последнее время Смит всё чаще ходил с каменным лицом и совершенно перестал реагировать на какие-либо шутки и подколки, так что Корнер даже стал опасаться — вдруг друг узнал, что он... Майкл хмыкнул, закусив губу, и поспешно затряс головой, желая избавиться от непрошеных мыслей. Зак, конечно, навыками легиллименции не владел, но рядом с ним Корнер все равно опасался думать о чём-то личном. (Думать можно было только наедине, в ванной, желательно, прикрытой Заглушающими. И потом ещё не смотреть Смиту в глаза). — Не порть заранее настроение, — торопливо произнёс Майкл, не понимая, чему обязан сегодняшними идиотскими размышлениями. — Ты на побережье был? — Ну, был, — коротко отозвался Зак. — Корнер, хорош трындеть. У меня всё прекрасно, не надо меня отвлекать! — Э-э-э, — озадаченно протянул Майкл, — от чего? Захари мрачно глянул в его сторону, сразу напомнив Майклу, почему он раньше долгое время боялся с ним заговаривать, но всё-таки ответил: — Да это всё Джули. Свалила к соседскому... — он сжал зубы, подавляя желание выругаться, и договаривать не стал. Майкл присвистнул. — Ты из-за какой-то бабы паришься? Ого! — Джули, наверное, была дурой. Ну, и хорошо, что ушла, Майклу она никогда не нравилась. — Не узнаю тебя. Смит послал ему очередной мрачный взгляд: — Закрыли тему, — он ускорил шаг, но через минуту добавил: — И я из-за неё не парюсь. Давно пора было закончить эти грёбаные недо-отношения, я бы окончательно спятил, если бы она осталась. Майкл ничего с собой поделать не смог — разулыбался, как последний идиот. На душе вдруг стало очень легко, и он вслед за Смитом вошёл в ресторан, где должна была состояться встреча старых однокашников. * * * Соседние места пустовали, и Майкл, окинув болтающих выпускников быстрым взглядом, с разочарованием констатировал, что, скорее всего, знает, кто там будет сидеть. Если эти двое всё ещё не разбежались, конечно, что вряд ли... Он повернулся к Смиту, но тот так оживлённо болтал с одной из девиц Патил, что Корнер даже побоялся его отвлекать. За её спиной сидел злой, как черт, Томас, щенячьими глазами глядя на девушку и всячески пытаясь привлечь её внимание, и Майкл усмехнулся. Вот они — реальные бывшие однокурсники. А ему после выпуска всё казалось, что они умерли. Другой континент — всё-таки, страшная вещь. Аппарировать не получится, портал заказывать дорого... так, глядишь, со временем уже и теряешь старые связи. Как же всё-таки хорошо, что Смита однажды принесло прямиком к нему... Дверь открылась, и кто-то, задев головой висящую побрякушку, так что помещение огласила неровная трель, радостно провозгласил: — А вот и мы! Майкл, тяжело вздохнув, обернулся. Ну, так и есть. От Поттера с Малфоем, завалившихся в ресторан в солнечных очках, с улыбками до ушей и в обнимочку, буквально пахло простым человеческим счастьем, так, что даже противно стало. И, конечно, они, оглядев стол, подошли и плюхнулись на единственно свободные стулья — рядом с Корнером. Смит, отстав, наконец, от Патил, обернулся и смерил парней крайне недовольным взглядом. — Припёрлись всё-таки, — на удивление без эмоций констатировал он. — Ага, — бодро кивнул Поттер (казалось, что он уже был не совсем трезвым, но, может, просто чувствовал себя абсолютно свободно). Бросив на Захари опасливый взгляд, Корнер устало подумал, что стычки не избежать. Впрочем, нечего и надеяться было: будто друг сможет промолчать, обнаружив по соседству с собой самую ненавистную парочку школьных врагов, да еще и геев. — Какие-то претензии, Смит? — сощурил глаза Малфой и демонстративно положил руку своему парню на плечо. Майкл напрягся: мигом вспомнились все идиотские перепалки их последнего учебного года. Ох, и придурки они тогда были! Все четверо причём. — Заруби себе на носу: хоть к чему-то прицепишься — отправишься в Аврорат. Захари непринуждённо хмыкнул. — Сразу в Аврорат? Знаешь, Малфой, — протянул он, — думаю, тебя ожидает ма-аленькая неприятность. Меня туда никто не затащит. А по доброй воле я не пойду, — он развел руками и покачал головой, будто сожалея, что приносит неудобства. Майкл чуть не прыснул, глядя на притворное огорчение на его лице. — Зря ты так думаешь, Зак, — искривил губы в подобии улыбки Малфой. "Ну, точно, они уже пили", — пронеслось в голове у Майкла. — ...Поттер у меня бравый аврор, и к нему прислушиваются, — закончил белобрысый с гордостью. Вскинув брови, Смит собрался что-то сказать, но Майкл поспешил вмешаться: — Так ты всё-таки пошёл в Академию? — обратился он к Поттеру. Тот непонимающе на него уставился и кивнул, и Майкл преувеличенно-воодушевлённо произнёс: — Слушай, а как у вас относятся к переводам? Я имею в виду, туда можно поступить из другого места? Поттер нахмурился, словно с трудом соображая, и медленно ответил: — Наверное... только тебе-то какое дело? — Я учусь в колумбийской школе авроров, — пояснил Майкл. Гарри ошарашенно уставился на него, и в глазах мелькнуло что-то вроде невольного уважения. Корнер довольно улыбнулся: в кои-то веки можно было щегольнуть своим учебным заведением! — Вот, думал, может, к вам податься... — Зачем тогда тебе наша академия? У вас вроде нехилая подготовка. И поступить не так уж легко, — озадаченно поскрёб затылок Поттер. Майкл довольно улыбнулся, опустив голову и лихорадочно соображая, чего бы ещё сказать, но Поттер его опередил: — Слушай, вы на первом курсе боевыми занимаетесь? — задал он довольно идиотский вопрос. Сколько ж они с Малфоем уже приняли на грудь перед тем, как прийти сюда? — Разумеется, — чуть удивленно отозвался Майкл. — А что ещё в аврорате делать? — О-о, а вот это ты зря, Корнер, — закатил глаза Малфой. — Приготовься услышать лекцию. Поттер только отмахнулся и с энтузиазмом потёр руки: — А мы с физподготовки начали. Представляешь, до сих пор никакой высшей магии. Они там спятили совсем!.. Когда минут через двадцать Нотт, поднявшись на ноги, предложил первый тост, Майкл с лёгким удивлением осознал, что он всё это время болтал с Поттером. По-человечески, просто как два старых школьных приятеля. Ни фига ж себе! Он обернулся к Смиту и удивлённо поднял брови — друг казался ещё мрачнее, чем в кафе до этого. — Ты чего? — тихо спросил он. Зак невесело усмехнулся и протянул ему бокал: — И тебя с годовщиной выпуска, — он одним махом опрокинул в себя выпивку и, поднявшись на ноги, потопал в сторону туалета, одарив напоследок усмехающегося Малфоя злобным взглядом и оставив Майкла гадать, в чём дело. * * * — Эй, ребята, кто хочет выпить? — раздался выкрик пьяного в дупель Финнигана. — У меня... ик... ещё есть! — он победно потряс в воздухе невесть откуда взятой непочатой бутылкой со спиртным. Вечеринка, начавшаяся несколько часов назад в ресторане как невинная "встреча выпускников", плавно переросла в обширную пьянку и переместилась в дом на площади Гриммо, куда в припадке великодушия позвал всех Поттер "догуливать". — А у меня идея покруче-е, — протянул Забини, широко ухмыляясь. — Давайте вспомним старые времена! Кто за то, чтобы сыграть в бутылочку? — Ка... какие ещё "старые времена"? — неразборчиво пробормотал стоявший в сторонке Гарри, цепляясь за Драко, чтобы не упасть — он конкретно перебрал с напитками, среди которых безалкогольным значился только томатный сок. (Впрочем, все остальные вокруг были не лучше, а кто-то, может, ещё и хуже. Вон, Рон, например, совсем спёкся — свернулся на кресле клубочком и задрых так сладко, что осталось только глазеть на него и умиляться.) Поттер вновь посмотрел на Малфоя: — Что-то я... не помню ничего подобного... — А, Поттер, не обращай внимания, — пояснил ему более трезвый, хоть и ненамного, Драко. — Мы в школе так иногда развлекались в общей гостиной Слизерина. — А-а-а, — понятливо протянул Поттер, едва не падая, и поднял голову, пытаясь расплывающимся взором грозно взглянуть на любимого: — И ч-что? Т-ты целовался с кем-та-а, М-малфой? Взасос? — Это всего лишь игра, Потти, — отмахнулся тот. — Хочешь, сыграем? — он показал глазами на постепенно подгребающих к центру комнаты вовсю веселящихся бывших однокурсников. — Смотри, они все не против. — Ну, л-ладно, — покладисто кивнул Гарри, мало что соображая и уже собираясь уютно пристроить голову на чертовски неудобное и жёсткое, но такое доступное сейчас плечо Драко, чтобы тихо-мирно уплыть в царство Морфея. — Э-э, нет, Поттер! — вовремя заметил опасность Малфой. — А ну, не спать! — он взмахнул палочкой и Гарри за шиворот полилась ледяная вода. Тот подпрыгнул с истошным воплем, но цель коварного безобрысого засранца была достигнута: взгляд его парня слегка прояснился, и спать тому явно расхотелось. — Бле-ейз! — мгновенно переключившись на другое, заорал Поттер во всю глотку и, пошатываясь, побрёл к толпе желающих сыграть и получить острые ощущения. Малфой плёлся за ним, пытаясь сохранить равновесие. — Классно придумал, — одобрительно заявил Поттер, падая прямо на пол, на весьма потёртый ковёр, и усаживаясь по-турецки. Все последовали его примеру, рассаживаясь в кружок. — Готовы? — осведомился Гарри, окидывая мутным взглядом расплывающиеся лица. Потом кивнул каким-то своим пьяным мыслям и, выхватив у не ожидавшего подвоха Симуса из рук бутылку, которой тот хвастался совсем недавно, решительно закрутил её. Игра началась. * * * — Э-эй, ну, так нече-естно! — канючил Дин Томас. — Все уже по десять раз перецеловались, а на меня проклятая посудина так ни разу и не указала! Это точно кто-то жульничает, да? А ну-ка, все вытащили палочки и положили их так, чтобы я видел! — кривляясь, произнёс он стандартную фразу, употребляемую при допросах в аврорате, куда он, как и Поттер, поступил курсантом после школы. — Остынь, Томас, и радуйся, — фыркнул на это Финч-Флетчли. — Во-первых, ты такой не один, а во-вторых, мало ли ещё, с кем целоваться... придётся, — он запнулся и последнее слово договаривал уже растерянным шёпотом. — Вот, как сейчас, например, — он кивнул на бутылку, которую только что раскручивал Поттер. Кончик её горлышка указывал точнёхонько на Корнера. На несколько мгновений в комнате стало очень тихо, и Майкл испугался, что стук его внезапно взбесившегося сердца слышат абсолютно все вокруг. Он вдруг понял, что эта дурацкая игра в бутылочку — не самая лучшая идея. До этого момента ему везло — лишь один раз выпало поцеловать Грейнджер, а это было не так уж и плохо. Но теперь... с Поттером... да еще и на глазах у Захари... Чёрт! Майкл нервно сглотнул. — Не, и чё — они вот прям будут целоваться? — подал, тем временем, голос Смит, недовольно нахмурившись. — При всех? — Но это же просто игра, — резонно заметила Гермиона, сидящая практически на коленях у Нотта. Тот скупо улыбался и перебирал её волосы, не обращая внимания на зарождающийся вокруг спор. — И что-о? — начал, было, Смит, но под несколькими явно неодобрительными взглядами стушевался: — Ну, то есть... Я не то, чтобы против, знаете... Но... на людях... — А тебе-то что, Смит? — хмыкнул Энтони Голдстейн. — У тебя с этим проблемы? Возникаешь так, будто это тебя целоваться заставляют. Или ты такой махровый гомофоб, что только один вид такого тебя уже так задевает? — все заржали, а Смит слегка покраснел. — Заткнись, Голдстейн! Сказал же — нет! Просто я... — А ты отвернись, если не в силах перенести такое зрелище, — раздался полный азартного предвкушения голос Паркинсон. — Давайте, мальчики, — выкрикнула она уже выползшим на середину круга Поттеру с Корнером. — Покажите класс! Все заулюлюкали и засвистели, поощряя парней на решительные действия, и те приблизились друг к другу, начиная наклоняться. Неожиданно Майкл слегка повернул голову, находя глазами Захари, и кинул на него непонятный взгляд, а после Поттер, взяв его за подбородок, развернул к себе и накрыл-таки его губы своими в коротком, но отнюдь не невинном поцелуе. Толпа дружно взвыла в восторге, размахивая руками и выкрикивая каждый своё — игра явно начинала всем нравиться больше и больше. *** Зак мрачно наблюдал за целующейся парочкой, машинально отхлёбывая Огневиски, — глоток за глотком, словно воду, прямо из бутылки, невесть как попавшей к нему в руки, и чувствовал при этом полное замешательство. Видеть Майкла в объятиях Поттера было очень странно и... ещё раз странно. Смит замотал головой, ничего не понимая и не в силах разобраться в своих противоречивых чувствах. Это же Майкл! Тот самый Майки, с которым он жил и учился в чужой стране уже целый год, и с которым весьма сблизился за это время. Как друг, конечно. Он наблюдал его в быту, в учёбе, на спортивных тренировках университетской сборной, куда оба записались в своё время... И вот сейчас Смиту почему-то не к месту и без всякого смысла вспоминалось, что Майкл, когда читает что-то увлекательное, всегда прикусывает губу. И что, когда он спит, то имеет привычку по-детски подкладывать руки под щёку, а когда моется в душе, то поёт (весьма фальшиво, кстати) какие-то совершенно идиотские, но заводные маггловские песенки. Раньше, в школе, Захари ничего подобного в жизни не замечал! Просто не обращал на это внимания, и ему казалось, что также продолжалось и в Академии, но... получается, нет. Когда он успел так подробно изучить все корнеровские привычки? А главное — зачем? И тем более странно было осознать это именно сейчас, среди толпы пьяных бывших сокурсников, наблюдая, как его лучший друг сосётся с Поттером, пусть всего лишь и повинуясь правилам дурацкой игры. На мгновение Смит почувствовал какое-то иррациональное чувство злости, и что-то тяжёлое вдруг сдавило грудь, мешая дышать. Он испуганно вскинулся, приходя в себя и не понимая, что это было. Это что... ревность? Он РЕВНУЕТ Корнера?! Нет, это бред, быть не может! Хотя... возможно, и да, но только как друга! Точно, ему просто обидно за Майки — что он так попал и вынужден лобзаться с парнем, когда сам он стопроцентный натурал! Мерлин, угораздило же его, фе-е... Смит уже, было, успокоился, но тут в голову ударила новая предательская мысль: а с чего он, собственно, взял, что Майкл — натурал? Если объективно, то про эту сторону жизни друга ему было ничего не известно. Корнер весь этот год жил рядом и был постоянно на виду: они всё делали вместе, посещали одни и те же занятия, одни и те же тренировки, и даже в клубах по выходным тусовались вдвоём, либо с сокурсниками, но всё равно в одной толпе, а не порознь. До Смита внезапно дошло, что он ни разу не заметил, чтобы Майк свалил куда-то в одиночку... на свидание, например. Сам он мутил с Джули, то трахаясь с ней, то вусмерть ругаясь, а после приходил домой, чтобы в который раз за бутылкой пива поведать Майку о сволочном характере своей подружки. И тот молча слушал, потягивая пиво и всегда принимая его сторону, независимо от того, кто из них — он или Джули — были виноваты в очередной ссоре. И это казалось таким естественным, что Зак за всё это время даже не дал себе труда задуматься на эту тему или завести с Корнером разговор — просто не пришло в голову, и всё. Смит в шоке замотал головой, отгоняя бредовые мысли. Это всё Огневиски, точно! Нельзя так много пить. Он машинально отхлебнул очередной изрядный глоток, едва не подавившись горьким напитком, привычно обжегшим глотку. П-пожалуй, пора домой. Где там Майкл? Смит рассеянно поправил распирающий брюки стояк и завертел головой, пытаясь отыскать друга, когда до него внезапно дошло... ЧТО он только что сделал?! Захари в шоке опустил глаза вниз, убеждаясь, что это не глюки: у него действительно был СТОЯК. А думал он при этом вовсе не о симпатичной преподавательнице Высшего Курса Чароведения, и не о лаборантке Джессике из кабинета Алхимии, куда он ходил на факультативные занятия, чтобы хоть как-то подтянуть свои слабые знания по Зельеварению. И уж тем более не о стерве-Джули, которая, слава Мерлину, навсегда осталась в прошлом. Нет, он думал о Корнере. И смотрел на Корнера. На Майкла, который целовался с Поттером... Захари замотал головой и попытался подняться, чтобы выбраться из комнаты и аппарировать домой с целью хорошенько проспаться. Неверной походкой он проковылял к выходу и уже вышел на крыльцо, вдыхая сладкий, головокружительный запах тёплой, летней ночи, когда его кто-то настиг, хватая за плечи и разворачивая к себе лицом. — Зак, с тобой всё нормально? — послышался вопрос, и Смит увидел перед собой встревоженное лицо Майкла. Оно расплывалось, делаясь то больше, то меньше, и при этом всё время качалось из стороны в сторону, что не прибавляло Смиту устойчивости: из-за этого мельтешения у него всё сильнее кружилась голова. — М-майки... Ты чего... здесь? — В каком смысле? — не понял тот. — Мы на вечеринке, помнишь? Встреча однокурсников. — А-а, в-вечери-инка, — протянул тот, икнув. — Да. Точ-чно. А й-я-я вот... домой собрался. Счас аппп...парир-рую. — Не дури, — схватил его за руку тот. — Аппарирует он. Да ты же на ногах не стоишь! Когда ты успел так надраться? — Н-ничё я не надрался, — возразил тот заплетающимся языком и вдруг уставился на Корнера немигающим взглядом: — Майк, ты гей? — бухнул он, вспомнив свои недавние мысли и решив попутно выяснить животрепещущий вопрос. — Что, прости? — уставился на него тот, пытаясь понять, не ослышался ли он. — Кхм... — смешался, стремительно краснея. — А почему тебя это интересует? — Н-нет, ты мне скажи — гей ил-ли нет? — упрямо гнул своё Смит, цепляясь за плечо Корнера, чтобы не свалиться. — Эм... — Майкл отвёл взгляд, предпочитая тщательно разглядывать живую изгородь, оплетающую стену в нескольких футах от них. — Может, позже об этом поговорим? Ты пьян. — Не-не-не, — замотал головой тот, сразу почувствовав, что зря это сделал: к горлу подступила тошнота, а перед глазами ещё больше всё поплыло. — Т-ты... не бойся. Я... н-не гомофоб, они всё врут! — он махнул рукой куда-то Корнеру за плечо на открытый дверной проём, где в конце коридора раздавалась музыка и доносились пьяные вопли веселящихся экс-хогвартцев. — А ты... — бессвязно продолжил он, не дожидаясь ответа, — целов-вался... с Потт'ром. Да-а! — он уверенно кивнул, подтверждая сказанное. Майкл не смог удержаться от улыбки — давненько он не видел своего друга таким перебравшим. Последний раз, насколько он помнил, — на вечеринке в честь посвящения студентов-первокурсников в Академии. — Идём, горе моё, — вздохнул он, обняв его за плечи и потянув назад в дом. — Уложу тебя баиньки, алкоголик. Поттер с Малфоем великодушно предоставили всем страждущим комнаты для ночёвки. Смит, даже не думая сопротивляться, послушно дал себя увести с крыльца, доверчиво следуя за другом куда-то вглубь дома. Тот провёл его вверх по лестнице и толкнул одну из дверей. — Кажется, здесь, — бормотнул он, втаскивая практически на себе едва перебирающего ноги Смита и опуская его на кровать. Взмахнул палочкой, избавляя его от одежды, и накрыл одеялом. — Спи, утром поговорим, — он повернулся, чтобы уйти, но тот внезапно схватил его за руку. — Постой, — Смит потянул его на себя, вынуждая присесть на край кровати. Смерил пристальным взглядом: — Т-ты... не ответил на вопрос. — Это обязательно? — чуть помолчав, спросил Майкл, и тот закивал, сам не понимая, зачем он так упорно выпытывает подробности об ориентации друга. Разве ему не должно быть всё равно? В памяти вновь возникла картинка недавнего поцелуя Корнера с Поттером, и Смит вдруг осознал, что нет. Не всё равно. Им овладевало какое-то странное, бесшабашное состояние, будто предвкушение чего-то необычного. Опавший, было, член вдруг снова шевельнулся в трусах, и Смит отстранённо порадовался, что Майк уже успел укрыть его покрывалом и не видит этого. — Об-бязательно, — заикаясь, подтвердил он. Корнер окинул его странным взглядом и надолго замолчал, опустив глаза в пол. Наконец, поднял на Захари глаза. — Да, — ответил негромко и устало провёл рукой по лицу. — Да, гей. И что? Это что-то меняет? Ты возненавидишь меня за это? — А я так и д-думал, — невпопад брякнул тот, продолжая удерживать его за руку, и зашевелился, порываясь сесть на кровати. Майкл удержал его, заставляя снова лечь и отрицательно покачав головой. — Вс-сегда знал... — Не звезди, — засмеялся Майкл, слегка расслабляясь. — Ничего ты не знал. — Не з-знал, — покладисто согласился тот, даже и не помышляя спорить. — Н-но думал. — И не думал, — ещё больше развеселившись, возразил тот, вдруг осознавая, что ему почему-то резко расхотелось уходить к бывшим однокурсникам и продолжать гулянку, как он намеревался сделать несколькими минутами ранее, оставив перебравшего друга отсыпаться и приходить в себя. Просто... всё происходящее было настолько необычно — совершенно нереально! — что Корнер забыл обо всём на свете, пытаясь понять, что происходит. Наблюдать за пьяным Смитом было забавно, а его дурацкие, в высшей степени странные вопросы и откровенно нетипичное поведение так и вообще заслуживали самого пристального внимания. — Д-да нет же — я думал, — упрямо талдычил тот. — Т-только что. Ну, т-там... на вечеринке. Ты... це-ло-вал-ся, и я в-вот... Мне... вдруг пришло в голову, что ты, наверное, гей, — очень логично заключил он. Корнер прыснул. — А почему это для тебя так важно? — отсмеявшись, задал он закономерный вопрос. — Н-не знаю, — невнятно бормотнул тот и, не отдавая себе отчёт в том, что делает, просунул руку под одеяло, обхватывая полностью вставший, требующий внимания член. Провёл по нему рукой, облегчённо всхлипывая. — У м-меня на вас... встал, — выдал он с откровенностью, доступной только очень пьяному и оттого свободному от любых предрассудков человеку. Корнер от такого заявления буквально впал в ступор, замерев на месте и не веря своим ушам. — Прости, я не понял... что? ЧТО у тебя?! — Ф-фсё ты понял, — без тени смущения, словно весь происходящий вокруг сюр — абсолютная норма, заявил тот, закрывая глаза, и, откинув одеяло, уже в открытую начал дрочить, наплевав на такие мелочи, как присутствующий в комнате и явно наблюдающий за ним Майкл. — У м-меня стояк и я х-хочу кончить, — известил он его, не открывая глаз. — Поможешь? — выдал вдруг так непринуждённо, будто обращаться с подобными просьбами к Майклу было для него обыденным делом. — Смит, ты точно нажрался как гоблин, — покачал головой Майкл, заворожённо наблюдая за ритмичными движениями по ровному стволу и не в силах оторвать от впечатляющего зрелища взгляд. — Не осознаёшь, какую хрень ты несёшь. Я... пойду к остальным, а ты... — Нет! — тот ещё крепче вцепился в его запястье, притягивая его к себе и широко распахивая глаза. — Н-не уходи... пожалуйста. Эт-то... всё очень странно, я з-знаю. Какая-то чумовая н-ночь. И Ог-гневиски палёный, точно. Но я... хочу попробовать. Нес-спроста же он встал... — Смит кинул быстрый взгляд вниз, на гордо торчавший член, который он по-прежнему сжимал в кулаке. — Н-наверное, я тоже грёбаный педик, — скорбно заметил Захари и вдруг переместил руку Майкла на свой пах, накрывая стояк. Шевельнул бёдрами, толкнувшись в чужую ладонь, и тихонько замычал. — Зак, ты спятил, — шепнул Корнер в полном ошеломлении, чувствуя, как сердце забухало где-то в горле. — Это всего лишь алкоголь и проснувшаяся похоть от горячей игры, — Майкл попытался отстраниться, сдерживаясь из последних сил, чтобы не накинуться на Смита. На своего наивного, слепого, как крот, дурачка-друга, к которому он неровно дышал с тех самых пор, как они вместе уехали в Америку и поселились в одной комнате; млел от его присутствия, а тому всё было невдомёк. На того, который, по его мнению, всегда был натуральнее хогвартского тыквенного сока, и который тогда, на памятном седьмом курсе в школе, узнав об отношениях Поттера с Малфоем, плевался ядовитой слюной и называл их "грязными педиками". И как при таком раскладе ему, Майклу, было открыться этому гомофобу? Ведь, что бы Смит сейчас спьяну ни наплёл, он был именно что самый настоящий гомофоб. Махровый и очень убеждённый. Или... это была просто защитная реакция на латентный гомосексуализм? Слишком уж яростно тот реагировал на любое упоминание об этом. Неспроста же? Майкл не знал, и разбираться во всём этом именно сейчас не хотел. Так или иначе, но взять и подкатить к Смиту у него никогда бы не хватило духа. Потому что... Мерлин, ну, как это сделать? Ответ всегда был более, чем очевиден: никак. Смит не простил бы, записав и его в ряды тех самых "грязных извращенцев", которых он всегда так ненавидел. Но... тогда что происходит сейчас? Что, мать твою, творит этот засранец? Издевается? Он, Майкл, ведь тоже не железный, и Смиту просто повезло, что он его друг и не способен воспользоваться его состоянием и всей ситуацией в целом. Слишком хорошо Корнер понимал, что Смита просто слегка переклинило, и он спьяну сам не знает, что несёт. А ведь утро всё равно наступит. И Зак, осознав всё, отвернётся от него, обвинив во всех грехах. — Майки, ну, пожалуйста, — прошептал, тем временем, Смит таким просительным тоном, что Корнер, чувствуя, как все благие намерения и последние остатки здравого смысла стремительно улетучиваются, нервно вздрогнул, не в силах устоять. Да и кто бы смог? Разве что каменная горгулья перед кабинетом директора в Хогвартсе. А он, Майкл... в конце концов, он тоже нетрезв, хотя, конечно, и не так сильно, как этот ненормальный, который лежит сейчас перед ним и с успехом развращает весь его моральный дух, попутно избавляя от излишнего благородства. Корнер склонился над другом, пристально разглядывая знакомое до каждой чёрточки лицо, задерживая взгляд на губах. Встрёпанные светлые волосы разметались по подушке... И как тут можно сдержаться? Мерлин, помоги ему. Наплевав на всё, Майкл глубоко вздохнул, попрощавшись с позорно улизнувшей от него предательницей-совестью и осознавая, что теперь он уже точно летит в пропасть. Потом в последний раз попытался воззвать к голосу разума, но совершенно безуспешно, и он смирился с неизбежным: медленно выдохнул сквозь зубы и сжал рукой настойчиво толкающийся в его ладонь член, одновременно накрывая губы Смита своими. Тот издал гортанный стон и удовлетворённо засопел, охотно отвечая. У Корнера создавалось чёткое впечатление, что друг из-за опьянения просто не осознаёт, с кем именно он целуется, и ему сейчас совершенно пофиг на всё, лишь бы получить желанную разрядку, но тот вдруг отстранился и, мутно посмотрев на него, судорожно вздохнул, подтягивая его на себя. — Корнер, — хрипло сказал он. — Давай! — Мы оба точно будем сожалеть об этом, — убеждённо сказал тот, обречённо вздыхая. — Но мне наплевать, слышишь? — и, перестав сомневаться и колебаться, набросился на Зака с поцелуями, попутно пытаясь избавиться от ставшей вдруг такой тесной и неудобной одежды. Смит в ответ что-то невразумительно пробубнил в его рот и заёрзал по кровати, извиваясь, как сумасшедший, стремясь урвать как можно больше ощущений. — Давай-давай-давай... — беспрерывно бормотал он, без всякого стеснения схватив Майкла за член и с силой сжимая его, так, что Корнеру на мгновение даже стало больно. Он вздрогнул, отстраняясь, и вцепился в запястья друга, заводя ему руки за голову. Склонился, нависая над ним. — Погоди ты, торопыга, — выдохнул он ему в лицо. — Всё успеем. Или... ты боишься передумать? Тот не стал отвечать, подавшись вперёд и снова впиваясь в губы жарким поцелуем, не делая, впрочем, попыток вырвать руки из крепкого захвата. Майкл почувствовал, как его окончательно уносит. На краю сознания билась одинокая мысль: это не реальность, это сон. Но, какой же классный! Мордред, пусть он длится как можно дольше! Корнер отпустил руки Зака, падая на локти, наваливаясь на горячее тело и вклинивая колено тому между ног. Смит задышал ещё чаще, но и не подумал сопротивляться, хотя Майкл и почувствовал, что друг слегка напрягся. С сожалением оторвавшись от таких непривычно-податливых, желанных губ, Корнер потянулся за палочкой, которая, к счастью, обнаружилась здесь же, на кровати, и взмахнул, шепча заклинание... От волнения смазки вышло так много, что она закапала с ладони, пачкая и их, и простыни, и всё вокруг. М-да, Поттер завтра явно не скажет им спасибо. Впрочем, то — завтра. Майкл выкинул из головы все посторонние мысли, и осторожно потянул Зака за колени в стороны, побуждая его раздвинуть их. Тяжёлое, рваное дыхание того на секунду сбилось, а потом... Смит покорно расставил ноги, полностью открываясь перед Майклом. Тот поражённо замер. "И Огневиски палёный, точно...", — вдруг прозвучали в голове Корнера недавние слова Зака, и сейчас Майкл был готов подписаться кровью под каждым словом. Точно — палёный Огневиски, вызывающий такие обалденные глюки. Мерлин, храни кривые руки того, кто сбодяжил этот чёртов, благословенный Огневиски! Сглотнув, Корнер провёл пару раз по своему ноющему члену рукой, размазывая смазку, потом опустил пальцы вниз, приставив их к плотно сомкнутому, без сомнений девственному, входу Смита. Надавил, едва смея дышать от нереальности момента... Смит дёрнулся, недовольно мыча, и резко схватил себя за член, снова начиная дрочить. Майкл невыносимо медленно, словно желая проверить, на какой минуте этой сладкой пытки он сойдёт с ума, вводил пальцы в горячее, трепещущее тело. Зак всё время ёрзал, всхлипывал и неразборчиво что-то бормотал, то пытаясь насадиться поскорее на проникающие в него пальцы, то, наоборот, соскользнуть с них. Наконец, не выдержал: — Майки, твою мать, я не хрустальный! Чё ты телишься... Корнер захлопал глазами, будто очнувшись от какого-то транса, и, скинув руку Захари с члена, наклонился, вбирая его в рот и одновременно пропихивая, наконец, пальцы внутрь до конца. Смит дёрнулся так сильно, что едва не заехал ему кулаком в глаз, и сипло застонал, вбиваясь членом в его глотку. А на пальцы, которые вовсю хозяйничали в его заднице, он и вовсе отреагировал странно: вдруг опустил руки вниз и... развёл ягодицы в стороны, предоставляя лучший доступ. Майкл от обалдения даже выпустил член изо рта, в шоке наблюдая за открывшейся перед ним картиной и чувствуя, что ещё немного — и трахать это потрясающее тело ему уже будет нечем, ибо его член взорвётся ещё задолго до этого прекрасного момента. "Огневиски... палёный", — снова пронеслось в голове, и Майкл наконец-то выпрямился, вставая на колени между приглашающе раздвинутых ног. Поколебался всего секунду и приставил член к хорошо (даже слишком) смазанному отверстию, осторожно толкаясь внутрь. Смит выгнулся дугой, буквально вставая на лопатки и соскальзывая с таранящего его члена, но в следующую секунду вернулся на место и кивнул головой, поощряя продолжать. — Только не тормози, — донёсся до Корнера хриплый полушёпот, окончательно затуманивший ему рассудок. Он крепко схватил друга за бёдра и рывком, почти грубо насадил на свой член. Смит отрывисто задышал, зажмурившись и комкая простынь, но в следующую секунду, громко сопя, уже активно подавался Майклу навстречу, пока тот, не веря своему счастью, с силой вбивался в податливое тело, всё время постанывая и бормоча какую-то хрень. — Твою мать, За-ак... — обессиленно выдохнул он, наконец, наблюдая, как из смитовского члена выстреливает сперма с таким напором, что забрызгала ему не только живот, но даже плечо, и вслед за Захари провалился в оргазм, будто в тёмный омут с головой... Поговорить после, когда всё кончилось, парни не успели — на обоих внезапно навалилась такая тяжёлая сонная одурь, будто они выхлебали за раз целый котёл зелья Сна-без-сновидений, и оба, даже не успев ещё толком отдышаться, просто вповалку свалились на кровать, сплетаясь руками и ногами, и моментально отрубаясь. Единственное, на что хватило угасающего сознания Майкла — произнести Очищающие и заклинанием одеть обоих, потому как у него всё-таки хватило ума понять, что просыпаться в одной постели со Смитом голыми — явно плохая идея. * * * Открыв глаза, Майкл уставился на большое тёмное пятно перед глазами и лишь пару секунд спустя сообразил, что это прикроватная тумбочка. Он перевернулся на спину... попытался перевернуться, что неожиданно не получилось, и только после этого почувствовал, что рядом что-то лежит. Тёплое и явно живое. Да ещё и, кажется, обнимает его. Воспоминания нахлынули столь внезапно, как если бы его облили ледяной водой, и Майкл чуть не подскочил, удержала только мысль, что, чем позже Зак проснется, тем позже его убьёт. Убьёт ведь? Он кое-как перевернулся и затаил дыхание, когда Смит заворчал и будто привычным жестом притянул его ближе. Коротко зыркнув на устроившуюся у него на груди загорелую руку, Майкл окинул вполне безмятежного спящего Захари напряжённым взглядом. Голова раскалывалась, и в какой-то момент он наивно понадеялся, что ему всё привиделось, а друг просто по пьяни завернул в эту комнату и отключился, едва упав на кровать. Может, так и было? Ну, пожалуйста? Появившееся ощущение нереальности буквально сводило с ума. Майкл уставился в молочно-белый потолок, пытаясь игнорировать неприятное покалывание в висках. Итак, они напились и переспали. Он трахнул своего лучшего друга! И плевать, что вроде как давно этого хотел: о пробуждении на следующий день он хоть и думал, но как-то неубедительно, малодушно отогнав эти мысли и оставив все терзания на потом. А теперь думать уже точно было поздно. Интересно, Смит его просто подальше пошлет, или всё будет... эм... "совсем плохо"? Мозг категорически отказывался придумывать — как именно. Ясно было только одно — это вряд ли будет похоже на развлекательную прогулку в парке или приятные посиделки в баре... Корнер поморщился. Да нет, смогут же они спокойно переговорить, они же друзья, в конце концов. Во всяком случае, были. А значит, поведут себя, как нормальные, взрослые люди, а не истеричные бабы, и что-нибудь придумают. К тому же, Зак вчера вроде сказал, что он вовсе не такой гомофоб, как все о нём думают. Нормально всё будет. Да?.. Майкл вздохнул с безнадёжностью: ладно, самоубеждение не помогало. В голове мелькнула крамольная мысль — может, побыстрее одеться да аппарировать? И он даже попробовал подняться, но в глазах тут же потемнело, а по голове словно чем-то тяжёлым шарахнуло, и Майкл с тихим, жалобным стоном откинулся обратно на подушку. В этот момент Захари, видимо, потревоженный его движением, отчётливо вздохнул и, убрав руку, легонько потянулся. Майкл застыл, впервые в жизни ощутив что-то, очень похожее на панический страх. Он отодвинулся и перевернулся на бок, подперев голову локтем и опасливо уставившись на Смита. Спалось тому, что очевидно, очень хорошо — он улыбнулся и очень медленно открыл глаза, блаженно смотря в пустоту. Но в следующее мгновение нахмурился и недоумённо заозирался, а затем наткнулся на пристальный взгляд Майкла. Тот виновато улыбнулся и прикусил губу. — Э... Доброе утро? — как ни в чем не бывало произнёс он, пытаясь выдавить улыбку. Смит на несколько мгновений завис, а затем резко сел и тут же, зажмурившись, застонал. — Какого черта ты позволил мне так напиться, Корнер? — выдавил он, потирая лоб. — В следующий раз надо будет озаботиться антипохмельным зельем. В следующий раз?.. — Ладно, — хрипловато отозвался Майкл. Неужели пронесло? Если так, то он, определённо, Смита в жизни не сможет понять. (Хотя, попытаться-то можно?) — Как спалось? — Нормально-о... О! Э-э-э... У Зака было настолько недоумённое лицо, что Майкл, не удержавшись, хихикнул (получилось похоже на хрюканье), но сразу же прогнал с лица улыбку: Смит сейчас был как бомба замедленного действия, к тому же неисправная — понятия не имеешь, когда рванёт, да и рванёт ли вообще. — Нормально, — повторил Захари. — Слушай, Корнер... Ты что тут делаешь, а? "Может, у него память отшибло?", — возникла у Майкла безумная надежда. — Лежу. Смотрю, — он попытался передёрнуть плечами, так, чтобы не позволить при этом голове свалиться с руки. — Это я вижу, — нахмурился тот, выпрямляясь. — Ты мне вот что скажи, Майкл... — начал он, и Корнеру мгновенно вспомнилось его почти умоляющее "Майки", странно ударившее по нервам и отозвавшееся где-то в горле. — Какого лысого... — Я не специально! — поспешно перебил его Майкл. — Честное слово! Я не хотел! То есть... кому я вру, хотел конечно, но... это не планировалось. Правда. Знаешь, нельзя так много пить, это вредно... — слова беспорядочно сыпались из него, но даже понимая, что выглядит он сейчас крайне глупо, остановиться Корнер не мог. Смит долбанул рукой по одеялу, и Майкл вздрогнул, прикусив язык. — Какого лысого дементора ты решил перевестись в британский аврорат? Майкл нахмурился. Что? — У дементоров бывают волосы? — брякнул он сдуру. Захари вытаращил на него глаза, и Майкл мысленно дал себе пинка. Да, определённо, нельзя так много пить. — Я имею в виду — разве дементоры бывают не лысые? — попытался пояснить он, но потом плюнул, помотав головой, словно стараясь избавиться от всего того нервозного бреда, который так и лезет из него. — Серьёзно, Зак? Это всё, что ты хотел спросить? М-да, просто шикарное начало разговора. Смит непонимающе нахмурился, но вдруг подскочил на кровати, уставившись на Корнера таким охреневшим взглядом, что тот поёжился. «Дошло», — набатом прогремело в голове, и Майкл неосознанно весь подобрался, готовясь к худшему. — Чё-то я не понял... — начал Смит, и судя по тому, что он ещё не начал бросаться проклятиями, это было правдой. — Знаешь, Майк, мне такой бред... вчера... Мы... — всё тише и бессвязнее бубнил он, последнее слово произнося уже практически себе под нос. Затем взгляд его прояснился, и в нём мгновенно вспыхнуло осознание произошедшего, ярость и... как будто бы испуг, почти переходящий в панику: — Твою-ю ма-ать. Это что... правда?! Это не алкогольный угар?! Ты... меня... ТРАХАЛ?! — последнее слово было произнесено с таким откровенным ужасом, что Корнеру это даже показалось бы смешным, если бы всё остальное не было настолько печально. — Зак, — едва выдавил он мгновенно севшим голосом. — Ты только успокойся! Я... — УСПОКОЙСЯ?! — заорал тот, подскакивая на кровати и хватая его за грудки. — Ты отымел меня в жопу и теперь просто говоришь мне «успокойся»?! Корнер! Мать твою, Майк! Ты чё натворил, а?! — Не я, а мы! — решительно поправил его Майкл. — Я не насиловал тебя, и не подливал каких-нибудь возбуждающих зелий, чтобы обманом заставить тебя... — по старой равенкловской привычке начал перебирать он все возможные варианты, на мгновение вернувшись в суровые школьные будни, но сразу опомнился, — ну, ты понял. Ты был не против! Ты САМ просил! — Я-я?! — опешил Смит, но внезапно по лицу его пробежала тень, и он захрипел, широко распахивая глаза и таращась моментально остекленевшим взглядом куда-то в стену, мимо Майкла. Тот пришёл к выводу, что Зак, по-видимому, всё же вспомнил большую часть событий минувшей ночи. — Ебать... — потерянно просипел тот, схватившись за голову. — Дошло, Зак? — с горечью спросил Майкл, чётко понимая, что сбываются его самые худшие прогнозы. Ну, а чего он, собственно, ожидал? Чтобы Смит поблагодарил его за приятно проведённый вечер и потерю анальной девственности, а также растоптанное самоуважение, поцеловал в уста сахарные и с непринуждённым смехом сказал, что ничего страшного, и всё в порядке? Смешно, в самом деле. Чем он думал, когда поддался на эти пьяные уговоры Смита? Ведь он знал, что на кону потеря дружбы с Заком, но всё равно пошёл на это безумие. Воспользовался беспомощным состоянием этого нажравшегося придурка и... Мерлин, он просто мерзавец, и нет ему оправдания. И он поймёт, если сейчас Смит врежет ему и уйдёт... навсегда. Он поднял на Захари больной взгляд, ёжась и ожидая удара с секунды на секунду, но тот не торопился бить, продолжая, впрочем, орать так, что уши закладывало: — Как ты мог, Корнер? Грёбаный мерзавец, ты просто воспользовался мной! Предатель! Не хочу больше иметь с тобой ничего общего, так что живо ноги в руки и проваливай с глаз моих, пока не свернул тебе челюсть! Ну, вот и всё. Зак сказал это. А ведь Майкл всё-таки надеялся... до последнего надеялся, что... Впрочем, не важно. Все слова уже были произнесены, а оправдываться он не хотел — это было бы лицемерием, ведь он действительно виноват. И заслужил всё это, но, Мерлин, как же это больно. Чувствуя себя самоубийцей, которому уже нечего терять, Корнер медленно приблизился к продолжающему что-то орать Смиту, ощущая, что от этого крика у него сейчас треснет голова, и, зажмурившись, вдруг подался к тому, накрывая его губы своими и обрывая крик на полуслове, чтобы хоть на секунду перестать слышать все эти злые слова. И внутренне напружинился, готовясь к тому, что Зак сейчас отойдёт от шока от этой дикой выходки и оттолкнёт его. А потом, по-видимому, размозжит ему череп. Вот сейчас... Вот... Секунда. Другая. Третья... Губы дрогнули в ответном поцелуе.