Our first kiss

ЧанЁль неловко переминается с ноги на ногу, ожидая звонка с урока. И пугается его жутко, когда слышит нужный звук, прямо как на контрольных, когда не успеваешь закончить тест и дописать часть вопроса, а уже надо сдавать свой лист с ответами. Вот только сейчас не контрольная и даже не самостоятельная: через пять минут в холл школы должен выйти ДжонИн – у самого ЧанЁля уроки уже закончились. Ждать – это трудное занятие; слишком много времени для мыслей о всяких разностях. И лишняя возможность себя накрутить и придумать кучу разных пакостей. У ЧанЁля потеют ладони, потому что ему кажется, что ДжонИн к нему не подойдёт, убежит. В голове вихрями носятся обрывки мыслей, затевая метель не хуже, чем за окном прошлой ночью. - Я даже не думал, что ты и правда будешь меня ждать. – ЧанЁль подпрыгивает от неожиданности, когда слышит нужный голос. ДжонИн выглядит сонным и очень-очень уставшим – последним уроком была нелюбимая им геометрия. ЧанЁль знает – чужое расписание он выучил ещё в начале их… отношений? - Делать мне нечего, как врать лишний раз, - отмахивается он и кивает в сторону выхода. – Пойдём? ДжонИн слабо кивает и поплотнее заматывается в шарф. ЧанЁлю целых восемнадцать, и у него бушуют гормоны и кружит голову юношеский максимализм. Ему бы стабильно трахаться – не очень много для счастья надо, ну, и чтоб с учёбой перед выпуском проблем не было. И он бы не против такого расклада, если бы он не влюбился в идущего рядом человека. И это дурацкое чувство нежности, которое топит ЧанЁля, порой выводит из себя, возобновляя желание удариться головой о стену. Ведь ДжонИн не хрупкая девочка, которая смущённо хихикает в ответ на неуклюжие ухаживания, но это не мешает хотеть его обнимать и целовать, куда не попадя. Целоваться… За две недели они ни разу не поцеловались. Взъерошенный ДжонИн зевает в кулак, жмуря глаза, но старается идти с ЧанЁлем в ногу, чтобы не отставать, ибо тот никак не может взять его за руку и вести на виду у всей школы – не поймут. На улице ветрено, и холодный воздух лезет за шиворот, заставляя вздрагивать от столь «любезного прикосновения» к коже. - Ты сегодня меня снова провожаешь? – спрашивает ДжонИн, когда они проходят мимо остановки автобуса ЧанЁля. Тот заговорщицки улыбается, а затем подмигивает. - Никто, кроме тебя, не знает, что я переехал, так что по официальной версии, я всё ещё живу с тобой в соседних подъездах. - А по неофициальной – ты тратишь на меня своё время и лишние деньги на проезд, - тихо смеётся ДжонИн, более или менее приходя в себя: сонливость исчезает очень быстро, когда щёки кусает мороз, а тёплые пальцы ЧанЁля поправляют его шапку, задевая его лоб. - Это самые приятные траты в моей жизни, - картинно вздёргивает нос ЧанЁль, чем снова вызывает негромкий смех. ДжонИн украдкой оглядывается по сторонам, когда они ныряют в безлюдный переулок, а затем робко берёт ЧанЁля за руку. Тот едва не пищит от умиления, ощущая, как внутри него разливается горячей лавой восторг, а губы растягивает по-ненормальному счастливая улыбка. Дождаться инициативы от застенчивого ДжонИна – это дорогого стоит. Может, сегодня… - Ну, я пошел? – Никого не смущает, что они почти не разговаривали, пока шли – в школе достаточно наобщались. Все эти провожания – попытка тактильного контакта, близости, которой они не могут себе позволить, которой ЧанЁль не может себе позволить, несмотря на свои шаловливые руки. Они оба неловко молчат, стоя в подъезде ДжонИна. Можно было бы обменяться нейтральным рукопожатием или обняться, хотя кайфа от этого никакого из-за дутых курток. Или… ЧанЁль выбирает это «или» и решает рискнуть. Ещё раз. Он видит, как блестят в полумраке вечно влажные глаза ДжонИна, когда делает шаг вперёд и тянется к его лицу. Во взгляде напротив читается удивление и запоздалое понимание происходящего. Две недели безуспешных попыток коснуться обветренных губ заканчивались провалом. И сегодняшняя – не исключение. Когда до касания остаётся не больше сантиметра, ДжонИн просто разворачивает голову, отчего ЧанЁль чмокает его в щёку. Он выпрямляется, разочарованно выдыхая. - Ты так не хочешь отдавать мне свой первый поцелуй? Ты уже две недели от меня отворачиваешься, - бурчит он. В его голосе нет злобы или обиды, но почему бы не пристыдить ДжонИна для проформы? - Прости, но я до сих пор даже не могу принять, что встречаюсь с парнем, что уж говорить о поцелуях, - мямлит ДжонИн, пряча замёрзший нос в шарф. ЧанЁль неловко запускает пятёрню в крашенные рыжие волосы и нервно смеётся - он совсем забыл, что кому-то надо больше времени, чтобы привыкнуть к сложившейся ситуации. Становится немного стыдно за собственную поспешность. - Тогда скажи, когда будешь готов? – с надеждой в глазах просит ЧанЁль. Он поправляет сумку на плече и чуть подпрыгивает при этом. - Ты узнаешь об этом первый, - улыбается ДжонИн, после чего чмокает ЧанЁля в щеку, чуть задев уголок губ и уносится вверх по лестнице, явно смущённый своим поведением. ЧанЁль отмирает через пару секунд, медленно выползая из подъезда. Он отмечает про себя, что влюблённость – это идиотизм, но идиотизм приятный. И ДжонИн совсем скоро сдастся, и его можно будет зацеловать до смерти.