Желание

      Одна ступенька. Вторая, третья, четвертая... Восемьсот девяносто девятая.        Парень устало прислонился к стене и тяжело вздохнул. Сердце билось где-то в районе горла, бок покалывало.  Девятисотая, девятьсот первая...       Легенда гласит, что когда поднимаешься на верхушку Эйфелевой башни нужно считать ступени, и если количество при подъеме и спуске сойдется, то твое самое заветное желание сбудется. Большинство давно позабыли об этой старинной истории и ездят на лифте. Да и мечтать-то люди разучились. А Логан слишком страстно желал, поэтому его ноги ныли, дыхание было прерывистым и слабым, но он упорно двигался вверх. А чего он желал? Та девушка, которую он совершенно случайно сбил несколько дней назад, до сих пор не открывала глаз. После очередной безумной ночи он ехал по совершенно пустой дороге, все немного плыло перед глазами, но парень был почти полностью адекватен. Вдруг, неожиданно, из-за угла выскочила девушка. Она смеялась и бежала, бежала... Юноша со всей силы вдавил тормоза в пол, отвратительный резкий скрип прокатился волной по пустым улицам. Ее глаза расширились от ужаса, когда она обернулась на этот режущий уши звук. А улыбка не сходила с ее лица, только она стала чуть удивленной. Девушка была такой нежной и легкой, что когда от удара ее подкинуло вверх, казалось, что она перышко, невесомое перышко.        Теперь каждую ночь ему снятся эти большие, полные удивления глаза, в которых отражался свет приближающихся фар. Каждый раз приходя в больницу, он надеялся увидеть эти глаза снова, но она упорно их не открывала. Врачи говорили, что кости в порядке, почти ничего не пострадало, Логан практически вовремя затормозил. Непонятно, почему она не просыпалась, будто ей было слишком хорошо спать и не видеть кошмаров этого мира. Но иногда парень приходил ночью и пытался привести ее в себя, но ни прикосновения, ни пощечины, ни даже поцелуи не помогали. Девушка так похудела, ее и так тонкие руки были будто обтянуты бумагой, сквозь которую проглядывала каждая жилка. Скулы впали, от каждого вдоха ребра проступали сквозь кожу. Логан, казалось, знал ее лучше, чем большинство своих друзей, слишком много дней и ночей было проведено рядом с ее кроватью. Стыд сжигал его изнутри, передвигался он лишь от отеля к больнице и обратно.        - Тысяча двести пятая, - выдохнул он, наконец наступая на ровную поверхность.        В первый раз с того вечера он отклонился от маршрута дом-больница. Юноша всем сердцем любил эту башню, и он надеялся, что она отплатит ему тем же. Надежда умирает последней...       Переведя дыхание и мельком посмотрев на город, Логан развернулся и начал свой спуск вниз. Спускаться было проще, поэтому двигался он более резво.        Двести пятнадцатая, двести шестнадцатая... Как же он хотел, чтобы она пришла в себя. Четыреста шестьдесят первая, четыреста шестьдесят вторая... Пожалуйста, пусть желание сбудется. В первый раз в жизни. Тысяча двести третья, тысяча двести четвертая, тысяча двести пятая.  Он спрыгнул с последней ступеньки и печально улыбнулся:       - Сошлось. А теперь пусть сработает, - парень медленно сел в машину и вернулся на свой маршрут. Больница.       Уже такие привычные бело-голубые коридоры, голос в динамиках. Здесь он не побрезговал лифтом, и вот эта просторная светлая палата, лучи весеннего солнца пробивались сквозь шторы, а она все также лежала. Неизменно закрытые глаза и легкая улыбка на лице. Она так никуда и не делась. Логан открыл окно, грузно опустился в кресло рядом с кроватью и погрузился в твиттер.        - Плохой из тебя водитель, - услышал он осипший от долгого молчания голос, но его обладательница явно улыбалась.        - Просто отвратительный, - усмехнулся он и повернулся к кровати.       Широко распахнутые глаза внимательно изучали его лицо, прямо как во сне, только в них не было того ужаса. А та, уже казалось, родная улыбка не сходила с ее лица.