High Calorie Prison

В такие моменты Фрэнк реально задумывается о том, чтобы переосмыслить свои жизненные позиции. Вполне возможно, что это самая наиглупейшая вещь в мире, когда-либо происходившая с ним в этой жизни. Он буквально не может припомнить моментов тупее этого. Однажды он провалил тест, потому что не знал различий между оперением и гирькой (прим.перев. англ. plumage and plummet — игра слов), придуманного, чтобы запутаться нахер в метафорах с павлинами, но и даже это не идет в сравнение. Определенно, это наитупейшая вещь из всех, что он когда-либо делал. Фрэнк опустил взгляд на свою руку, сгибая пальцы и ожидая чьего-либо прихода, да хотя бы, чтобы ему просто дали телефон набрать кого-нибудь или позвать на помощь. Пальцы его левой руки слишком вычурны, в отличие от пальцев обычных людей, они усыпаны рисунками, но он до сих пор помнит, как они выглядят, несмотря на проведенное здесь, надо сказать, достаточно продолжительное время. Это на самом деле смешно. Он даже не может ничего сделать. В его распоряжении всего лишь одна рука, потому что он гребаный идиот, который не смог вытащить свои Доритос. Сейчас он серьезно жалеет об этом. Наверное, он никогда больше не сможет даже смотреть на Доритос. Ладно, может, он погорячился, но он уж точно отложит эти чипсы на время. Фрэнк выдохнул, посмотрел на потолок и взмолился, чтобы кто-нибудь пришел и помог ему, но, разумеется, самая тупая вещь в мире просто приключилась с ним в тот день и в том месте, где ему буквально некому помочь. Перспективы у него не особо привлекательные, если он пробудет здесь чуть дольше. Он, конечно, не собирается здесь умирать, проблема не в этом, но он уверен, что может просто сгореть со стыда. Он надеется, что хоть кто-нибудь найдет его до того, как сядет солнце. Вот на что он надеется. В противном случае, у него есть, по меньшей мере, около семидесяти двух часов до открытия офиса. Уборщики должны приходить в субботу, но он не знает, приходят ли они вообще в свой трехдневный выходной. Может быть, и нет. Да, Фрэнк глупый. Нет, он не просто глупый. Он тупой, глупый, полный идиот, ну и в конце перечня, Фрэнк в самом дурацком положении на этой планете. Вот где окажется его имя в списке всеобщих признаний идиотизма. Просто сегодня ему реально не везло. Во-первых, он совсем забыл завести будильник и опоздал на работу. Во-вторых, кофейник в офисной кухне решил, что Фрэнк не заслужил кофе, поэтому, когда он попытался заполучить его, он вылился, и какой-то хрен решил больше его не заваривать, ну и делать это пришлось, соответственно, ему, вот только, когда он вернулся спустя десять минут, кофе уже не осталось. Когда он попробовал заварить его уже в третий раз, оказалось, что кофе-то больше и нет! В-третьих, он выставил себя полным идиотом перед боссом, когда забыл удалить некоторые файлы со своей флэшки. Он просто схватил именно ту флэшку, на которой был его окончательно отредактированный список звезд, с которыми бы он абсолютно точно переспал. Какого черта вообще этот файл делает на его рабочем компьютере? Внушительный список селебрити, под которыми он хотел бы побывать, должен был остаться в его личном компьютере. И неважно, насколько сильно вы обожаете брови Ли Пейса. Если твой босс увидел этот список, ты никогда больше не сможешь взглянуть ему в глаза. В-четвертых, он буквально на минуту упустил свой телефон из виду, и это была та самая минута, когда он уже решил совершить самоубийство и сброситься со своего рабочего стола прямо под линолеум. Прежде всего, он молился на эту чертову штуковину, так почему же она решилась на такой ответственный шаг? Это не было бы такой проблемой, если бы все шло по плану и Фрэнк бы заехал в Уолмарт по пути домой, но нет, сегодня удача не на его стороне. Разумеется, сегодня должен был быть тот день, когда горячий парень из закусочной заказал себе банан. Почему горячий парень из закусочной должен был заказать банан именно сегодня? Любимые дни Фрэнка — это когда горячий парень из закусочной заказывает себе банан, но нет, не сегодня. Сегодня он просто должен был гипнотизировать Фрэнка этим фруктом незаконно фаллической формы, и Фрэнк просто должен был настолько разомлеть от счастья, что попросту забыл о своем собственном ланче. Фрэнк решил, что все это его вина. Если бы только гребаный горячий парень не так сильно любил калий, чтобы Фрэнк даже забыл поесть, то тогда он не был бы настолько голоден, чтобы спуститься в подвал, где хранится устаревший автомат с едой и он не заплатил бы за пачку Доритос, и уж точно не попал бы в эту ситуацию с застрявшими чипсами, и он бы не был настолько чертовки глупым, чтобы просто запустить руку и ухватить гребаные Доритос, и тогда бы его рука никогда бы не застряла в тупом чертовом автомате. Во всем виноват горячий парень из закусочной. — Гребаный тупой пожиратель бананов, — прорычал Фрэнк. — Прошу прощения? — сказал кто-то, и Фрэнк почти что умер со стыда прямо там. — Есть кто? — позвал Фрэнк. Конечно, он уже разговаривает сам с собой, но он лучше переживет это смущение, чем никогда не будет вызволен из его высококалорийного заключения. Он не слышал чьи-либо шаги, по меньшей мере, около часа, так какого черта кто-то просто решил прогуляться здесь именно тогда, когда Фрэнк выставляет себя еще большим идиотом. — Эм, эй? — отозвался голос, принадлежащий парню, хотя Фрэнк его не распознал. В этом здании слишком много этажей, чтобы Фрэнк знал хотя бы десятую часть всех людей работающих здесь. — Да, не могли бы Вы, я не знаю, помочь мне? — попросил Фрэнк. Он не знал, где находился тот человек, но он знал, что голос исходит откуда-то слева. Ну и кто так поздно шляется по подвалам? Сейчас должно быть уже шесть часов, хотя Фрэнк понятия не имеет, ведь его рука с гребаными часами застряла в гребаном автомате. — Эм, где Вы? — спросил голос, и тогда Фрэнк услышал шаги в своем направлении. Он уже собрался получить травму от незнакомца, нашедшего его здесь, в одной из самых наиглупейших ситуаций. Спиной он упирается в аппарат и вертит своей рукой, чтобы доказать, что его нашли через три часа. Рука Фрэнка в беде. Серьезно в беде. Потом кто-то поворачивает за угол, и Фрэнк встречается с ним. Ну, разумеется, это должен быть он. Кто еще это может быть? Именно в сегодняшний день, это должен быть он. В день, когда он готов на все лишь бы спрятаться в кокон и никогда больше не показываться, в этот день в первый раз он заговорит с горячим парнем из закусочной. Высший класс. Горячий парень из закусочной смотрит на Фрэнка, и Фрэнку хватает секундного взгляда на его лицо, чтобы осознать, насколько глупо он выглядит. Его раздражающе прекрасное лицо просто вспыхивает виноватой радостью, а брови поднимаются, не веря в произошедшую беспомощность с Фрэнком. — Вау, — говорит он, пытаясь не смотреть на Фрэнка, будто он сейчас взорвется от истерического смеха. — Да, я знаю? Поговорим об этом идиоте, чья рука застряла в автомате с едой. Что за гребаный придурок, — говорит Фрэнк, звуча при этом совсем не весело. — Да, ну, ух. — Горячий парень из закусочной задерживает взгляд на Фрэнке немного дольше и выглядит он так, будто пытается придумать, что сказать. Это даже не та ситуация, где вы практикуетесь в разговоре. Это не то, о чем вы бы когда-нибудь бы стали задумываться. Что полагается говорить, когда вы встречаете взрослого человека с рукой в автомате с едой? — Нет, что ты, просто стой там с заинтересованным взглядом. Мне вовсе не нужна помощь. Я просто чудом выну свою руку, и все будет в порядке. Не утруждай себя помогать мне или еще что-то, потому что очевидно, что я все спланировал. Мне просто захотелось засунуть руку в задницу автомата с едой. — Не думаю, что неодушевлённые предметы имеют официально продуманный зад, — говорит парень, и Фрэнк вздыхает, потому что он все еще просто стоит там, глядя на него. — Ради Бога извини, если сможешь, но мне, на самом деле, похуй, как ты зовешь эту штуку. Я зову ее пожизненным заключением, потому что я, блять, застрял. — Точно, — кивает парень. — Так, ты... получается часто сюда заходишь? — Окей, возможно, у меня не две руки, и я прикован к этому месту, но я сейчас так заеду тебе по яйцам, что внуки почувствуют. — Ого. Ты полностью убедил меня помочь тебе в этой ситуации, — сказал он, и Фрэнк издал грозный звук. — Серьезно? Может мы прекратим смеяться над идиотской забавой и поможем, скажем, идиоту выбраться из этого автомата? — Да, конечно, — говорит парень, и это то, что наконец-то заставляет его подойти к Фрэнку достаточно близко, чтобы в случае чего, у Фрэнка была возможность пнуть его. — Привет, приятно познакомиться. Можешь звать меня идиотом, чья рука застряла в автомате с едой, когда будешь рассказывать эту историю своим друзьям, — поясняет Фрэнк. — У тебя есть настоящее имя? — Не-а, — отвечает Фрэнк. — Что ж, хорошо, парень, чья рука застряла в автомате с едой. Я Джерард. — Привет, — говорит Фрэнк. — Ну, что я должен сделать? — Я, блять, не знаю! — Если будешь продолжать так себя вести, то я не вижу смысла помогать тебе, — говорит Джерард. — О Боже, это просто сарказм! — оправдывается Фрэнк, напуганный тем, что он собирается уйти и бросить Фрэнка здесь. — Расслабься. Я просто шучу, — фыркает Джерард. — Так, ты, эм, уже пытался вытащить? Фрэнк одаривает Джерарда взглядом, будто это его рука застряла в автомате и говорит: — И почему это я не подумал об этом? Почему я просто не попытался вытащить свою руку? Три часа я сижу здесь, и мне ни разу не пришло в голову попробовать вытащить ее. Кто-нибудь, собирайте Нобелевский комитет, ты настоящий гений! — Не думаю, что они награждают за подобные вещи. — Ну это вроде того, как ты думаешь, что я буквален, — говорит Фрэнк. — Это вроде того, как ты думаешь, что я буквален. — В точку! — Что ты хотел достать? — спрашивает Джерард. — Доритос. Я вставил деньги, но они застряли, ну и я сообразил, что пока они близки ко дну, то я смог бы их вытащить, но теперь я здесь. Застрял, чувствуя себя полнейшим идиотом перед полнейшим незнакомцем. — Ну, не совсем полнейшим незнакомцем, по сути. То есть, я знаю, какие чипсы тебе нравятся, да и ты знаешь мое имя. — Да мы почти что родственники, — заключает Фрэнк. — В принципе, — Джерард пожимает плечами, — мы уже могли бы с тем же успехом рассылать наши приглашения на свадьбу. — Ты понравишься моей маме, — отвечает Фрэнк. — Тебе не кажется, что я должен узнать твое имя, если мы уже помолвлены? — спрашивает Джерард. — Фрэнк. — Так тебя зовут или ты пытаешься сказать, что твое имя чрезвычайно тупое (прим.пер. англ. frank — очевидный, явный)? — Ты меня раздражаешь, — говорит Фрэнк, тряся головой. — Но мне нужно, чтобы ты помог мне вытащить руку из этой штуковины, поэтому я, пожалуй, подыграю. Меня зовут Фрэнк. — Понял, — ответил Джерард и встал на колени, дабы разглядеть автомат с едой с близкого расстояния, будто бы он пытался придумать выход из сложившейся ситуации. — Какие-нибудь идеи? — интересуется Фрэнк. — Ух, думаю, мы могли бы попробовать что-то наподобие смазки, чтобы вызволить тебя оттуда, — предлагает Джерард. — Я соглашусь на смазку, только если окажусь рядом с Джоном Траволтой. — Очень смешно, думаю, это единственный выход. Вроде как, твоя рука может просто выскользнуть? — Или, — говорит Фрэнк, поднимая свободную руку, — мы могли бы найти что-то, чтобы вклинить это сюда, наподобие оси, чтобы она расширила пространство. — А вот это может сработать, — кивает Джерард. — Я пойду найду что-нибудь, что не сломается при этом. — Возьми ту полку из-под книжного шкафа вон там, — указал Фрэнк, — возможно, ты сможешь вытащить меня. — Ух ты. Чертов пятничный вечер, — говорит Джерард, поднимаясь и направляясь туда, куда указал ему Фрэнк. Джерард вернулся минутой позже с деревянной полкой, снятой с книжного шкафа, и теперь это всего лишь длинный кусок фанеры. — Итак, могу я спросить, что ты здесь делаешь в это время? Разве ты не должен был уже уйти? Джерард смотрит на него, гадая, подойдет дощечка к автомату или нет. — Что? О... ну, я, наверное, покажусь жалким, если скажу, что собирался украсть несколько пенсов и дерьмо, но ты умудрился застрять своей рукой в автомате с едой, поэтому мне кажется, что я могу доверить тебе свой секрет, — говорит Джерард. — Поверь мне, я могила. Ты ведь не думаешь, что я побегу разбалтывать твой секрет, когда ты поймал меня с рукой в автомате с едой? Ты мог бы убить человека у меня на глазах, и я все равно бы солгал для тебя. — Так и думал. — Как насчет того, чтобы мы оба напрочь забыли о том, что случилось здесь раз и навсегда, как только поднимемся по тем ступенькам? — спросил Фрэнк. — Звучит неплохо, — согласился Джерард. — И никто из нас никогда не вспомнит об этом на следующий день? — Точно, — поддакивает Джерард. — Возвращаясь к нашей ситуации, думаю, это подойдет. Как думаешь, что лучше сработает, толкать автомат сверху или снизу? — Похоже, что вверх легче сломается, так что давай вот так, — говорит Фрэнк. — Мне все равно, если ты сломаешь гребаную штуковину. Я просто хочу к черту убраться отсюда. — Ты отвечаешь, если он сломается, — говорит Джерард, пожимая плечами и вставляя полку в аппарат, готовый надавить на нее, освобождая Фрэнка. — Ну, мы можем убежать и притвориться, что никогда не были здесь, и тогда никому из нас не придется брать на себя вину. — Мне нравится ход твоих мыслей, Фрэнк. Фрэнк улыбается Джерарду, обнажая зубы, пока тот закатывает свои глаза и смотрит обратно на Фрэнка, ожидая от него команды начать. — Можешь уже сделать это, мне бы очень хотелось получить назад свою руку. И все же хорошо, что ты пришел, иначе бы им пришлось переделывать фильм "127 Часов". Джерард хмыкает и трясет головой. — Да уж, потому что эта ситуация полностью сродни той, где рука парня застряла в каноэ. — Не понимаю, почему бы и нет. — Фрэнк пожимает плечами. — Не вини меня в этом. Я здесь уже долгое время, и я начинаю нести бред. — Я вижу. Прежде чем я вытащу тебя отсюда, я просто обязан попросить тебя признаться в своей полной и безоговорочной тупости. — Я идиот,— отвечает Фрэнк, — оправданный, не имеющий больше аналогов, идиот. Теперь ты счастлив? — Вполне, — кивает Джерард. — Окей, так я собираюсь придавить, и ты вынешь, хорошо? — Звучит как самое странное предложение, которое я когда либо получал, но я в игре, — соглашается Фрэнк, полностью готовый быть освобожденным из этой дурацкой ситуации. Джерард смотрит на него, и затем он нажимает на дощечку, которая, в свою очередь, поднимает другой конец полки, который вклинивается в аппарат. Фрэнк слышит треск пластика изнутри от давления, и начинает пытаться снова вытянуть свою руку. Рука Фрэнка начала потеть уже час назад, и он может с уверенностью сказать, что, на самом деле, это даже хорошо, потому что он чувствует, что его рука немного ослабла. Джерард дает ему всего лишь какие-то доли сантиметров свободного пространства, однако Фрэнк чувствует, что рука понемногу продвигается. Ему следует покрутить ею, потому что она не вылезет напрямую, но, возможно, просто получится вытащить ее, если он достаточно выкрутит ее. Фрэнк потихоньку возвращает руку назад, пока у него есть достаточно места для его исхудавшей руки и он может извлечь ее целой и невредимой. Фрэнк почти что не верит своим глазам, смотря вниз на свою руку, и она, на самом деле, здесь, перед ним, и улыбка на его лице самая что ни на есть искренняя, впервые за долгое время. — Ох, я, блять, люблю тебя, — говорит Фрэнк, счастливо разглядывая свои пальцы. Он скучал по ним. — Прилично же времени у тебе ушло, чтобы сказать это, — говорит Джерард. — О Боже, как же я скучал по моей руке, — говорит Фрэнк, все еще глядя на нее, будто бы нашел спрятанное сокровище. Его кожа блестит от пота, но ему плевать, потому что он не может выразить словами, как рад вернуть себе обратно руку. Он надеется не недооценить это снова. — Пожалуйста, только не говори, что собираешься бросить меня ради руки, — говорит Джерард. — После стольких трудов, что мы вложили в наши отношения. Фрэнк закатывает глаза. Он совершенно точно не собирается отрицать тот факт, что ему нравится этот парень. По меньшей мере, ему нравится чувство юмора Джерарда. Еще ему нравится его мордашка. Надо сказать, это очень симпатичная мордашка. — Думаю, мне станет одиноко, и кроме того, ты мой спаситель. Мой белый рыцарь. — Да, точно, — говорит Джерард. — Поможешь мне встать? — спрашивает Фрэнк, когда Джерард поднимается на ноги. Фрэнк отсидел себе всю задницу, проведя на полу слишком много времени, не имея возможности к передвижению. Джерард протягивает ему руку, и Фрэнк пробует свои обновленные и освобожденные пальчики, хватаясь за Джерарда. Поднявшись на ноги, Фрэнк чувствует себя бесконечно счастливым. Он и вправду думал, что придется ждать еще дольше. Думал, что застрял там до утра, пока не пришли бы уборщики. Он очень рад присутствию своего спасителя — пожирателя бананов. — Ненавижу эту гребаную фигню, — говорит Фрэнк, пиная автомат. Он застрял там слишком надолго и теперь ни с того ни с сего, он выглядит крайне ужасным, и Фрэнк хочет, чтобы он сгорел в аду. — Да, ты показал ему кто здесь босс, — язвительно говорит Джерард. — Полагаю, ты можешь сказать, что у вас двоих была небольшая перепалка. Ярость против системы (прим.перев. англ. Rage Against The Machine — амер. альтерн.группа), если пожелаешь. — Продолжай в том же духе, и я пну тебя следующего. — Прости. Я увидел прекрасную возможность и решил ей воспользоваться, — ответил Джерард. — Я не злюсь, просто не могу не отметить, насколько тупой была эта шутка, — сказал Фрэнк. — Думаю, мы оба в курсе, кто является тупой шуткой в этой ситуации. — Засранец, — смеясь, говорит Фрэнк. — Старался изо всех сил. — Все еще собираешься стащить несколько пенсов? — спрашивает Фрэнк. — Полагаю, что вандализма уже достаточно, хотя бы в этот раз оставлю деньги в покое. — Хорошо, могу я тогда проводить тебя до лестницы? — Ну, здесь только один выход. — Точно, — соглашается Фрэнк, — но помнится, что как только мы поднимемся наверх, ничего из того, что здесь случилось, на самом деле не случалось, понял? — Даю слово. — Джерард кивает и идет с Фрэнком по направлению к лестнице. Между ступеньками, ведущими к выходу наверх и автоматом с едой, имеется поворот, и стена, заставленная коробками из-под офисного оборудования напротив. Фрэнк должен признать, что Джерард, ворующий деньги или другие вещи вполне может ходить незамеченным еще в течение нескольких десятилетий, ввиду излишек, что у них имеются. — Хорошо, поклянись мне на мизинце, — говорит Фрэнк, когда они доходят до ступенек. — Я, что? — переспрашивает Джерард. — Я ударю тебя, если не поклянешься со мной на мизинце. Я не собираюсь вести себя как маленький ребенок. — Нет, я вижу. Ты просто застрял рукой в автомате с едой, — отвечает Джерард. — Вот почему тебе нужно поклясться со мной, что это не выйдет за рамки этой комнаты. — Ладно, хорошо, — сдается Джерард, сгибая свой палец вместе с пальцем Фрэнком. — Замечательно. Теперь мы все уладили, — говорит Фрэнк и поворачивается вокруг, собираясь подниматься наверх. — Фрэнк? — говорит Джерард. — Да? — Фрэнк поворачивается прямо тогда, когда он уже собирался шагать наверх. Джерард застает его врасплох, так как, когда Фрэнк, оборачиваясь, каким-то образом оказывается совсем рядом с губами Джерарда, который совсем не планировал это. Он не думал, что так случится, и как только это доходит до Фрэнка, что он буквально целует Джерарда, он отстраняется. — Эм, что это было? — спрашивает Фрэнк. — Ну, полагаю, что ничего из того, что только что произошло, на самом деле не случалось, поэтому если я и собирался поцеловать тебя, то это случилось бы, пока мы все еще притворяемся в то, что здесь ничего не происходило, — Джерард пожимает плечами. — Так ты просто решил поцеловать меня? — Не притворяйся ни на секунду, что не пялился на меня в кафетерии, — говорит Джерард. — Вообще без понятия, о чем ты, — говорит Фрэнк, чувствуя зарождающуюся панику в животе. Откуда это Джерард узнал? Он никогда даже не замечал, что Фрэнк пялился в закусочной, и теперь вдруг Джерард утверждает, что все это время он знал? Это действительно самый худший день в его жизни. — Нет? — говорит Джерард, поднимая брови. — Значит, все это я навыдумывал? И я не видел, как ты глазел на меня сотни раз. — Что ты от меня хочешь? — сдается Фрэнк. — У тебя такое чертовки красивое лицо. И твой рот... А я всего лишь человек! — Ну да, я тоже человек, и я просто таю от твоих глаз, — говорит Джерард. — Ладно, хорошо, что мы это выяснили, — согласно кивает Фрэнк. — Да. — Так, эм, может, хочешь поехать ко мне и еще немного попритворяться? Думаю, мы могли бы просто притвориться, что сегодняшнего дня никогда и не было. — Да ни за что на свете ты не уломаешь меня на секс на одну ночь, — говорит Джерард. — Хорошо, тогда как насчет того, чтобы подняться наверх, и там я столкнусь с тобой, и мы представимся друг другу, а потом я приглашу тебя к себе, где мы смогли бы познакомится поближе. Мы, возможно, могли бы обменяться телефонными номерами, ну или знаешь, слюной. Мне без разницы чем. Джерард смеется. — Вау, не приукрашивай. — Ладно, мы должны проработать то, что случится сейчас, потому что, как только мы поднимемся, здесь совсем ничего не происходило. — Хорошо, ты иди первый. Увидимся через пару минут. — Ты встретишь меня через пару минут, — поправляет Фрэнк. — Разумеется. Напоследок Фрэнк оглядывает Джерарда, прежде чем развернуться и подняться по лестнице, все же надеясь, что Джерард пялится на его зад, ну потому что Фрэнк, как ни странно, гордится им. Оказавшись на первом этаже офиса, Фрэнк вовсе не удивлен, что он уже давно пустует. Все разошлись по домам, и большая часть освещения уже отключена. На самом деле, это немного пугает. Фрэнку и вправду больше не хочется оставаться здесь, учитывая продолжительный уик-энд впереди. Ему хочется пойти домой. Может, даже в компании. Может, даже если эта компания будет обнажена, Фрэнк уж точно не будет жаловаться в обоих возможных вариантах. Он слышит, как Джерард поднимается по лестнице незадолго после того, как сам находит себе место, пристроившись у двери, ведущей в большой коридор наружу. Он задерживает дыхание и говорит себе, что должен отыграть свою роль до конца, потому что получится либо действительно странно, либо сексуально странно, и, конечно, он надеется на последнее. Фрэнк оборачивается на Джерарда и видит его, стоящего там и старающегося не смотреть на него, однако он терпит неудачу. — Не знал, что кто-то окажется здесь так поздно, — говорит Фрэнк, направляясь к Джерарду. — Да, я как раз собирался уходить, — отвечает Джерард. — И я тоже. Я провожу Вас. — Прекрасно. Спасибо. А Вы? — Я Фрэнк. Время от времени пялился на тебя в кафетерии, особенно когда ты поглощал бананы, так как нашел тебя невероятно привлекательным, — говорит Фрэнк. Джерард расплылся в улыбке, посмотрев на него. — Привет, Фрэнк. Приятно познакомиться. У меня, по меньшей мере, сотня скетчей, где я рисовал тебя, потому что думаю, что ты действительно очень милый, и еще я думаю, забавно, как ты не понял того, что я знаю, как ты глазел на меня в кафетерии. — Я так счастлив, что мы наконец-то встретились, Джерард, — говорит Фрэнк, вытягивая перед собой руку, чтобы Джерард пожал ее. — Что же, Фрэнк, если ты не возражаешь, то прямо сейчас я собираюсь накрыть твои губы своими. — Звучит неплохо, — соглашается Фрэнк. Джерард закатывает глаза и делает шаг навстречу, хватая его за шею и сокращая расстояние между ними. Теперь Фрэнк готов, поэтому он отвечает на поцелуй, и он счастлив, принимая во внимание тот факт, что в настоящее время он лижется с парнем, на которого пялился в кафетерии. Это определенно лучшая вещь, случившаяся в результате того, что ваша рука застряла в автомате с едой. Нет исхода лучше. Ну, возможно, выигрыш миллиона долларов, но ведь этот парень так горяч, и Фрэнк, пожалуй, не будет приравнивать поцелуй с ним к возможному доходу. Секундой позже Фрэнк отпрянул и улыбнулся Джерарду, начиная подталкивать того к двери. — Ладно, все это было весело, знакомство ты и я, но не могу же я залезть к тебе в штаны прямо здесь, и поэтому мы сейчас поедем ко мне, — говорит Фрэнк. — Прекрасная логика , — отвечает Джерард. Он позволяет Фрэнку вывести его наружу и практически не стоит на ногах, когда они выходят из офиса. Он практически не стоит на ногах, когда они садятся в дерьмовую машину Фрэнка, потому что на сегодня он решает выбросить все свои заботы из окна этой машины. Фрэнк за рулем, так почему бы Джерарду не расслабиться? Спустя десять минут, когда Фрэнк почти что втаскивает его в свою квартиру, Джерарду наконец-то дают передышку только тогда, когда они оказываются внутри. Быстро открыв дверь, Фрэнк бросает ключи на столик, справа от двери, и придерживает дверь открытой для Джерарда. — После Вас, сэр. — У тебя чудесная квартира, — говорит Джерард. — Да? Погоди, ты еще не видел спальню. — О, она красивая? — Разумеется, — отвечает Фрэнк, хватая Джерарда и протаскивая его через гостиную, потому что наконец-то он заполучил парня там, где он может разорвать в клочья его одежду, которую он уже давно порывается снять. — Да, мне нравится, — кивает Джерард, стоит Фрэнку втащить его в спальню и захлопнуть дверь. — Правда? — спрашивает Фрэнк. — Что ж, это хорошо. — Еще какие-нибудь особые причины, по которым ты демонстрируешь мне свою спальню? — Джерард спрашивает об этом так сладко и невинно, что Фрэнк практически давится. — Нет, почти что. А в чем дело? Что у тебя на уме? — Я просто подумал, что, возможно, ты захочешь узнать меня, — говорит Джерард, хлопая ресницами. — Я просто хотел бы рассказать немного о своих интересах. — Ох, правда? — Фрэнку еще интересно, что скажет Джерард, если он запустит свой язык в его рот прямо вот сейчас. — Ага. Итак, смотри. Я без ума от кофе. — Я тоже. — Это хорошо. Я обожаю ночные шоу по телевизору, даже не знаю почему. К тому же мне нравятся комиксы. И без понятия, но мой главный фетиш всегда был на парней с татуировками. — Татуировками? Я это дело не одобряю, — говорит Фрэнк, даже не уверенный в том, что, черт возьми, он несет. Это не тот неизбежный сарказм, это просто целиком и полностью другой человек. — О? И почему это? — Не знаю. Просто думаю люди с татуировками вроде как грязные. Понимаешь? — Тебе нужно завязывать быть таким субъективным, — приближаясь, отвечает Джерард и кладет свою руку Фрэнку на шею, как раз на то место, где у него изображен ползающий по коже скорпион. — Нет, я тверд в своих убеждениях. Слишком поздно что-либо менять. Как по мне, если бы у меня и были бы фетиши, то меня привлекали бы люди без татуировок. Или парни с чудесными темными волосами идеальной длины для оттягивания. — Что, правда? — Джерард подходит ближе. — Ага. — Тогда, полагаю, это делает нас полными противоположностями. — Да, думаю, ты прав, — отвечает Фрэнк, и это последнее из того, что он успевает сказать, потому что он тянет голову Джерарда назад, побуждая того встретиться с его губами. Он был абсолютно прав насчет волос Джерарда. Идеальные для оттягивания. И когда он дергает за них, то заставляет Джерарда издавать рычащий звук, устремляющийся прямиком к члену Фрэнка. — Я даже не знаю, как вести себя с тобой. Я просто не знаю, как к тебе относиться, — проговаривает Джерард с сарказмом. Фрэнк отталкивает его так, что он падает на колени у кровати. Вместо того, чтобы завалить Джерарда на спину, как он того хочет, Фрэнк заставляет его принять сидячее положение, одновременно с этим, раздвигая его ноги. — Понимаю, каково это, — говорит Фрэнк, хватаясь за ворот его рубашки и стягивая через голову. — Я нахожу тебя абсолютно безобразным. — Абсолютно взаимно, — отвечает Джерард, целуя шею Фрэнка. — У нас вообще ничего общего. — Ну, у нас есть кое-что общее. — И что же это? — Мы оба до невозможности горячие, — отвечает Фрэнк и, пытаясь доказать свою правоту, опускается вниз, на Джерарда. Джерард отвечает не сразу, его рот прерывается на звук, напоминающее больше мяуканье, но, в конце концов, он находит силы сказать: — Думаю, в этом ты прав. — Ну, нас двое. Мы можем помочь друг другу. — Хорошо, думаю, в этом есть смысл, — у Джерарда получается ответить, прежде чем Фрэнк вновь атакует его рот своим. Теперь у Фрэнка не входит в привычку целовать людей, которые вытащили его из автомата с едой, но из всех них, кто оказал ему помощь в этой ситуации, Джерард безусловно целуется лучше всех. Понимая, что такого не случалось прежде, не говорит об этом ровным счетом ничего. Из всех людей, кого Фрэнк целовал за всю свою жизнь, Джерарду полагается занять место среди лучших из них. Это тоже ничего особо не значит. По существу, Джерард просто чертовски хорошо целуется. Он продолжает покусывать верхнюю губу Фрэнка, отчего Фрэнку кажется, что у него того, гляди, случится сердечный приступ. У него просто достаточно опыта в этом. — Ты, в самом деле, хорошо целуешься, — замечает Фрэнк. — Ну да, за всю свою жизнь я перецеловал целых четырех человек, включая подушку. — Счастливая задница-подушка, — бормочет Фрэнк у подбородка Джерарда. Он начинает расстегивать ремень на бедрах Фрэнка, пытаясь при этом не растаять. — Ты и сам не плох, — говорит Джерард. — Не думаешь, что у нас тут дисбаланс, ведь мои штаны ты снял, а сам еще не приступал ни к рубашке, ни даже к своим чертовым туфлям. Джерард проделывает хитрые махинации своими ногами, умудряясь выпрыгнуть из обеих туфель и посмотреть обратно на Фрэнка, и усмехаясь, добавить: — Вот. Фрэнк закатил глаза, и тогда он повалил Джерарда спиной на кровать. Он расстегнул все пуговицы на рубашке Джерарда, и тот позаботился о себе, отбрасывая ее куда-то в сторону, пока Фрэнк склонился над ним, чтобы снова поцеловать. Джерард видит представившуюся ему возможность. Фрэнк, склонившийся вот так, его почти выпрямленные ноги, иными словами, у него идеальный ракурс, чтобы избавить Фрэнка от штанов. Они легко скользят вниз по его бедрам, и Фрэнк без труда их сбрасывает, что чрезвычайно радует Джерарда, потому что он решает насладиться Фрэнком без брюк. И это поистине великолепное зрелище. — Давай, — говорит Фрэнк, больше обращаясь к себе, чем к Джерарду, управляясь с пряжкой от его штанов. Фрэнк не может не заметить как странно то, что они оба элегантно одеты, потому что ушли прямо с работы. Серьезно, лучше бы Фрэнк смотрел на Джерарда в узких джинсах, чем в широких брюках. — А ты не так хорош в этом, — подмечает Джерард. — Пошел ты, — отвечает Фрэнк. — Ну да, именно этого я и жду, но беда в том, что ты не можешь даже расстегнуть ремень, — говорит Джерард. Фрэнк все-таки справляется с ремнем, и он смотрит на Джерарда с гордостью в глазах, что, само по себе, достаточно необычно, учитывая, что вся его задача состояла в том, чтобы расстегнуть штаны парня. Теперь, когда с ремнем покончено, Фрэнк собирается избавить от брюк Джерарда, что делает его счастливым. Фрэнк честно не предполагал, что застрять в автомате с едой могло обернуться тем, что ему удастся перепихнуться, но ведь мир сам по себе удивителен и прекрасен. — Гордишься собой, да? — Заткнись, — откликается Фрэнк, тряся головой. Он отлепляется от Джерарда на секунду, отчего Джерард всхлипывает, ведь Фрэнк теплый и привлекательный, и Джерард правда хочет продолжать целовать его. А еще он правда не впитал еще в себя всю краску, что заливала все тело Фрэнка. Да, сказать, что Джерард обожает татуировки, равносильно тому, что сказать, что Вселенная действительно огромная или что республиканцы отчасти женоненавистники. — Куда это ты собрался? — спрашивает Джерард, в то время как Фрэнк роется в поисках чего-то под кроватью. — В Швейцарию. — Может, чуть позже? — Не-а, мне нужно туда именно сегодня, — поясняет Фрэнк, возвращаясь с бутылочкой смазки и презервативом. — Ладно, и что такого важного в Швейцарии, что она не может подождать до завтра? — Я не знаю, у меня просто огромное желание побывать в Швейцарии. — И ты всегда должен следовать своим странным желаниям, не так ли? — О да. Определенно. — Ну, тогда у меня тоже есть несколько странных желаний, вот только их гораздо легче воплотить в жизни. — Например? — уточняет Фрэнк, вставая на колени и смотря вниз на Джерарда. — Например, вот это, — начинает Джерард и хватает Фрэнка за подбородок, притягивая ближе, пока они не начинают вновь целоваться. Фрэнк отвечает на поцелуй более настойчиво, чем предполагал Джерард, но он привыкает и к этому. В действительности он даже не уверен, чей язык в его глотке принадлежит ему, но и к этому он тоже привыкает. Фрэнк быстро срабатывает, освобождая их окончательно от одежды, отбрасывая нижнее белье в сторону. Он кладет свою ногу на бедро Джерарда так, что оказывается верхом на его талии, не отрываясь при этом и от его губ. — М-м, блять, — вздыхает Джерард, веки дрожат, оттого что Фрэнк трется об него, и это на самом деле прекрасно, особенно напротив его стояка. — Мы должны уже скорее сделать это, — заявляет Фрэнк, и Джерард стонет ему на ухо в ответ. — Приму это за согласие. — А как же Швейцария? — О, она подождет. Джерард хватает Фрэнка сзади за шею, вынуждая закрыть глаза вместе с ним, после чего толкает его вниз, вместо того чтобы заключить их губы вместе. Фрэнк на ощупь карабкается по кровати, собирая необходимые разбросанные принадлежности, но отвлекается на то, что Джерард можно сказать голый под ним, и еще это трение между ними заставляет его голову идти кругом. Фрэнк приподнимается, оказываясь практически сидящим на коленях Джерарда. Он смотрит на Джерарда так, будто он такой неповинный парень, хлопающий ресницами и строя Джерарду эти невинные щенячьи глазки, но Джерард совсем не считает Фрэнка таким уж невинным, мягко говоря. Он видит, как Фрэнк пытается открыть крышку бутылочки со смазкой, и это уж точно не такое невинное зрелище. Глаза Джерарда расширяются, когда он следит за тем, как Фрэнк рыскает под собой. — О Боже, ты же не собираешься, — начинает Джерард, но не заканчивает. — О да, я, блять, собираюсь, — отвечает Фрэнк, рассчитывая, что он знает, как Джерард собирался закончить свое предложение, но кажется, что есть только одно логическое завершение к той последовательности слов. — Боже, — шепчет Джерард, позволяя голове упасть, как будто он слишком измотан, но по большей части у него уйма мыслей, одолевающих его прямо сейчас. Фрэнк видит его и желает, чтобы он держал глаза открытыми, ему хочется, чтобы Джерард наблюдал за ним. Просто хочется. Он не знает почему, но сейчас он хочет устроить шоу. Будто бы читая мысли Фрэнка, Джерард открывает глаза и видит, как хищно Фрэнк смотрит на него. Кажется, будто бы Фрэнк оценивает его как пищу или еще что-то, и от этого желудок Джерарда делает сальто назад, потому что это не должно быть настолько сексуально. — О Боже, это горячо, — рычит Джерард, наблюдая, как Фрэнк трахает себя пальцами. Он чувствует, что пот уже выступает на лбу, но ему все равно. Он ничего не может поделать с тем, как он легко заводится. Просто это уже слишком, и Фрэнк совершенно точно знает, как он влияет на Джерарда. Он видит это в его глазах. Джерард возвращает голову в исходное положение, закрывая веки, потому что, смотря на Фрэнка, он чувствует себя вновь подростком и не хочет, чтобы это было как в старшей школе. Ему вовсе не нужно так быстро кончить и разрушить все, нет уж, спасибо. Фрэнк берет Джерарда за руку и кладет ее себе на бедро, туда, где он этого хочет, а потом заморачивается с упаковкой от презерватива. Фрэнк, не отрываясь, смотрит на Джерарда, чьи глаза закрыты, будто он пытается запомнить что-то, но Фрэнк не может с уверенностью сказать, что сейчас происходит в его голове. Секундой позже Джерард чувствует руку Фрэнка на своем члене, и у него перехватывает дыхание. Он чувствует грудь Фрэнка, прижимающуюся к его, и он делает то же самое. Он знает, что Фрэнк уж точно получает от этого удовольствие, пытаясь заставить Джерарда отреагировать, поэтому он скрипит зубами и ждет, пока Фрэнк наденет гребаный презерватив, но никак не реагировать по-прежнему нелегко. Для Фрэнка все кажется размытым, все его навыки принятия решений, и все это так мучительно. По его шее скользят губы, и он пытается не потерять голову прямо сейчас, потому что уж точно не так он планировал провести вечер этой пятницы. Он действительно счастлив, что все происходит именно так. На это он точно не будет жаловаться. — Поцелуй меня, Джерард, — приказывает Фрэнк прямо ему на ухо, и его губы так стремительно атакуют губы Фрэнка, что тот едва успевает подумать об этом. Фрэнк стонет что-то в рот Джерарду, что-то, что ‘слишком легко’ читается между строк. Джерард рычит на него и кусает его губы, вырывая скулящий звук прямо из горла. Фрэнк отстраняется первым, принимая сидячее положение и хватая смазку, чтобы еще раз покрыть ею член Джерарда. Он тоже приподнимается и кусает ключицу Фрэнка. Его рука все еще там, куда ее положил Фрэнк, и Джерард кладет другую на его шею, сохраняя его в том положении, откуда ему открывается легкий доступ к коже Фрэнка, чтобы его покусать, разумеется. Джерард может сказать, что он сам производит в точности такой же эффект на Фрэнка. Похоже, он испытывает те же самые эмоции, что и Джерард до этого, и ему это льстит. — Боже, — тихо говорит Фрэнк, как вдруг он убирает руку с Джерарда, чем серьезно бы расстроил его, если бы не знание того, к чему все это приведет. Свои руки Фрэнк кладет на плечи Джерарда, и его лоб соприкасается с Джерардом. И хотя между ними нет свободного пространства, Джерард все еще может наблюдать, как рот Фрэнка открывается в маленькую ‘o’, и от этого вида он сильнее сжимает бедро Фрэнка. Поддерживает себя наравне с Джерардом, Фрэнк осторожно и терпеливо опускается. Он прикрывает свои глаза, потому что так легче сосредоточиться, нежели глядя в черные зрачки глаз Джерарда. Фрэнк издает скрипучий звук, потому что Джерард гораздо больше, чем его пальцы. Честно говоря, Фрэнк больше чувствует дискомфорт, чем что-либо еще. Джерард резко вздыхает, не в силах дать себе команду выдохнуть, потому что чувствует себя реально чертовски хорошо сейчас. Фрэнк кажется ему действительно созданным для него, и он не может не озвучить свои мысли: — Боже, Фрэнк, — шепчет он и может поклясться, что видит, как Фрэнк слегка ухмыляется. Фрэнк поднимается, поддерживая себя, приходя к выводу, что опускаться до конца сейчас не самая подходящая вещь, потому что это принесет только боль. Джерард вонзает свои ногти в бедра Фрэнка, уберегая себя от желания толкнуться вверх, прикладывая так много усилий, что умудряется совсем не менять свое положение, находясь под ним. Проходит минута, и Фрэнк движется очень медленно, мучая Джерарда. Хотя в данной позиции гораздо проще найти простату Фрэнка, и когда он ее находит, то издает писк, заставляя Джерарда сыпать проклятиями. — Боже, — хрипит Фрэнк, и толкается назад, пытаясь еще раз задеть ту точку, что откидывает его голову назад. Джерард пользуется возможностью, что Фрэнк услужливо предоставляет ему, обнажая свою шею, соблазняя больше, чем мог бы сказать. Джерард присасывается к его коже ниже того места, где шея переходит в челюсть, и продолжает свой путь к уху Фрэнка. Фрэнк стонет, и, когда он издает этот звук, Джерард практически ничего не может с собой поделать, кроме как вторить ему в ответ. Он ворчит где-то в области задней стороны его шеи, чувствуя, как бедра Фрэнка работают все быстрее. Сперва Джерард всего лишь чувствует, как рука Фрэнка опускается с его плеча к центру груди, оставаясь там. Потом очень быстро она перестает быть такой невинной, и Джерарда опрокидывают на кровать, когда Фрэнк толкает его. Он падает с глухим звуком, так как был застигнут врасплох. Но тревогу следует бить лишь, когда Джерард откликается криком Фрэнку, который откидывается назад, опускаясь с хлюпающим звуком мокрой кожи о кожу. — Блять, — рычит Джерард, не способный оторвать взгляд от новой позиции Фрэнка. Так же, как и прежде выглядящий Фрэнк вернулся, тот, который смотрит вниз на Джерарда. Как будто он добыча, за которой охотится Фрэнк. От этого у Джерарда бегут мурашки по всему телу. С этого ракурса он отчетливо видит Фрэнка во всей красе. Ему нужно увидеть чернила, покрывающие его грудь, и буквы на его животе. Он видит пот, стекающий с кончиков его волос на шею, и Джерард просто загипнотизирован, рассматривая ту часть Фрэнка, что соединена с ним. Это кажется почти что нереальным, видеть, как Фрэнк так бешено скачет на Джерарде, как будто нет ничего лучше в этом мире. Фрэнк выворачивает свою руку на груди Джерарда, придерживая его в этом положении. Джерард кладет обе руки на бедра Фрэнка, частично, чтобы помочь балансировать Фрэнку, но по большей части оттого, что просто не может придумать, куда еще их деть. Фрэнк начинает издавать тихие, маленькие ‘ах’, заставляя Джерарда дышать через раз, и он, похоже, не в силах оторвать глаза от созерцания Фрэнка. Просто вот так он выглядит, в самом деле, изумительно. Трахая себя Джерардом, используя его настолько, что даже невозможно представить. — Фрэнк, я... — Джерард и не знает, как ему закончить предложение, потому что кажется, что все и так ясно. Он уже так близко, что просто не может найти подходящих слов. — Да, — отзывается Фрэнк, едва дыша, опуская взгляд на Джерарда, в котором столько эмоций, что Джерард даже не может их сосчитать. Будто бы он перегружен, и Джерард думает, что догадаться от чего. Он более чем уверен, что Фрэнк так же чертовски близок. Фрэнк нагибается, слишком много сил уходит на поддержание этой позиции. Джерард подбрасывает бедра вверх, встречаясь на полпути с Фрэнком, что заставляет его простонать немного громче. — Блять, о Боже, — говорит Фрэнк, склонившийся над ухом Джерарда, и тот пытается понять, что делать с руками теперь. Фрэнк практически сложился пополам, прижимаясь грудью к груди Джерарда, и места между ними недостаточно, чтобы Джерард обернул руку вокруг члена Фрэнка, поэтому он просто скользит руками по его плечам, зарываясь в волосы. — Я не могу, не могу, — повторяет Фрэнк несколько раз, и это последнее из того, что он успевает сказать, когда чувствует свою кульминацию, что поражает его, словно гром, результат которой разливается по животу Джерарда, но не полностью. Джерард чувствует, что Фрэнк замер на нем, чувствует его тяжелое дыхание на своем лице, и он чувствует завершающую струю энергии, прежде чем он изливается глубоко внутрь Фрэнка с ощущением пережитой ударной волны. Джерард кончает со слабым криком, пока не становится невероятно тихим. Его глаза слипаются, руки, что держат Фрэнка, кажется, и вовсе лишаются сил, и Джерард ощущает, что ему ввели высокопрочный и моментально работающий мышечный релаксант. Кажется, что на время отключили звук, и он уже ни в чем не уверен. Джерард, с полуприкрытыми глазами, едва дыша, пытается прийти в себя. Его зрение, по-видимому, отключилось. — Ты и в самом деле милый, — начинает Фрэнк, и Джерард моргает несколько раз, дожидаясь, пока его зрение сможет сфокусироваться на Фрэнке. Он не мог привести себя в порядок так быстро, пока Джерард пытался разобраться, где он находится. Фрэнк продолжал смотреть на него, только он уже рядом с Джерардом, а не на нем, но его нога все еще обернута вокруг Джерарда, как бы уберегая того от внезапного побега. — Спасибо, — говорит Джерард, и Фрэнк хихикает. — Ты тоже. — Не так мил, как ты, — отвечает Фрэнк. — Я так думаю, — поясняет Джерард. Фрэнк пожимает плечами, и, схватив простыню, укрывает их. Он задирает ее доверху, и, перевернувшись, оборачивает руку Джерарда вокруг себя. Он делает это настолько быстро, что Джерард едва успевает понять, что происходит, пока не превращается в огромную ложку. — Фрэнк? — Угу? — Я должен задать тебе вопрос. — Какой вопрос? — Тебе нравятся Доритос? Фрэнк стонет. — Ты опять начинаешь, Джерард? Правда? Джерард фыркает, и Фрэнк оборачивается на него, когда тот понемногу сотрясается от смеха. — Я тебе сейчас врежу, — говорит Фрэнк. — Да, хорошо, — отвечает Джерард, хватая Фрэнка за основание шеи и утягивая вниз. Фрэнк поначалу думает сопротивляться, но когда он начинает целовать Джерарда снова, то решает, что лучше бы этот поцелуй никогда не заканчивался. По крайней мере, не сейчас. Может, через несколько секунд. Или минут. Может, он просто останется здесь на достаточно долгое время. Да, он мог бы целовать Джерарда гораздо дольше. Впрочем, и это тоже работает.