Душа

Я смотрю на нее издалека, пытаясь особо не привлекать внимания. Такая красивая, живая, яркая... В розовых колготках и зеленом пальто, просто идет домой, как обычно поправляя лямки неудобного ранца. Так хочется ее коснуться, учуять запах, втянуть его ноздрями, и на секунду зависнуть в небытие. Как же хочется... Как хочется... Спускаюсь с мостика, и сворачиваю с тропинки в гущу парковых деревьев. На голову накидываю капюшон, в уши вставляю наушники, включаю плеер... Игра Баха просто бесподобна. Она будто помогает окунуться в окружающий мир, вдохнуть полной грудью, и... и вновь вспомнить об этой яркой крупинке, такой нежной, ранимой, невинной, живой... Я хочу ее. Хочу ее себе. Привычно скольжу меж кустов, следя за малышкой. Пышные хвостики развиваются на ветру, делая ее еще более очаровательной, желанной, необходимой. И я не хочу ни с кем делиться. Она моя. Только моя. Смотрю по сторонам, чтобы убедиться, что кроме нас тут никого нет, а затем вылетаю на дорожку, и хватаю ее тельце, предварительно зажав ладонью нежные пухлые губки. Она пытается кричать, вырывается, но все без толку. Глупышка, я ведь намного сильнее. Бегу в сторону старого сарая, где дворники раньше складывали свой хлам, и толкая спиной дверь, заваливаюсь вовнутрь. Теперь нас никто не найдет. Мы одни. Девчонка все еще сопротивляется, и разозлившись, я сдавливаю ее тонкое горлышко до тех пор, пока тельце безвольно не повисло в моих объятиях. Пульс слабый, значит еще жива. Это хорошо. Это очень хорошо. Опустив малышку на пол, заваливаю вход всем, что попадает под руку. Так лучше, теперь можно приступать к делу. Сняв портфель, стягиваю пальто. Интересно, сколько ей? Пятнадцать? Семнадцать? Юные девушки ведь так быстро растут... Блузка треснула, стоило мне дернуть ее в стороны, оголяя нежное тело. По коже побежали мурашки, и один лишь их вид заставил все внутри меня затрепетать. Наклонившись, втягиваю запах ее кожи, и облизываю животик от пупка до бюстгальтера. О Господи, как дрожит все мое нутро... Как хочется большего, как хочется забыть о собственных предрассудках, и... Тяну тело в угол коморки, связываю тонкие запястья и достаю из кармана маленький охотничий нож. Открываю маленький ротик, не церемонясь, начинаю целовать... Хватит. Теперь нужно приступать к делу. Кусаю ее за кончик языка, и оттянув его как можно сильнее, ввожу лезвие в ротовую полость, чтобы отрезать себе десерт. Да, вот так. Подняв голову вверх, позволяю обрубку залететь за щеку. Как же приятен солоноватый вкус крови. Но дальше будет еще лучше. О, она начинает просыпаться! Как же хорошо, теперь это будет игра на двоих! Ой, кажется, заплевала кровью юбочку? Что, кричать не выходит, да? Начинаешь захлебываться? Ну, ничего. Ты же ведь будешь сильной, и потерпишь, правда, солнышко? Со страхом в глазах это маленькое создание кажется еще живее, ярче. Как же хочется полностью впитать твой свет, милая! Но... Даже не смотря на эту красоту, я не буду делать тебя порочнее. Все, что мне нужно, это твоя душа. Я знаю, она там, внутри, такая же живая и светлая, яркая, цветная... Мне как-то сказали, что душу увидеть невозможно, но мы с тобой докажем обратное, да? Выплевываю остатки уже безвкусного языка на пол. Он больше не источает крови, а значит, жизни в нем больше нет. Как и смысла. Подбираю портфель, и выудив из него пенальчик, достаю горстку хорошо поточенных карандашей. Умная девочка... Заранее приготовилась к сегодняшнему вечеру. Я беру первый, и кончиком провожу по плечику. Девчонка плачет, изо рта капает кровь вперемешку со слюной, хвостики совсем растрепались. Где же прячется твоя душа, солнышко? Ты, ведь не первая, я у многих искал, но, наверное, не там, где нужно. Твоя душа не погаснет только пока в тебе самой бьется жизнь, а значит, мы будем осторожнее, чем раньше, верно? Давлю на карандаш, углубляя его в кожу прямо на твоей смуглой лопатке. Ну же, не извивайся, будет только хуже! Нужно было слушаться... Сама виновата, что он сломался. Теперь придется доставать, а то вдруг проглядим ненароком самое ценное... Пальцы тянут за обломок, а затем раздвигают отверстие, в надежде, что из него польется мягкий свет человеческой души, но там только кровь и мясо... Дрянь. Я начинаю выходить из себя. Уже не церемонясь, хватаю второй карандаш, и углубляю его в пупок, чтобы словно иголкой, проткнуть заодно и кожу выше на сантиметров десять. Эти телесные судороги мешают, но азарт только усиливается. Я чую кровь, чую, с каким отчаянием ты продолжаешь пытаться кричать, но все без толку, потому что бульканье в твоей глотке слишком тихое. Тем более, ты теперь еще слабее, и не сможешь сильно брыкаться. Достаю из пенальчика ножнички, и продевая лезвие через сделанное отверстие, разрезаю мягкую плоть. Ладонь тут же уходит вовнутрь, но я все так же не вижу сияния. Роюсь во внутренностях, пытаясь найти то, что нужно, но и тут ее нет... Эй, солнышко, не теряй сознание, ты чего! Почему твой пульс так быстро замедляется? Что-то ты рано, мы только начали! Стой! В панике, запускаю в тельце уже обе руки, роясь не так аккуратно, как раньше. Вот, на пол вывалилась часть кишок, и что-то еще... Все красное, и никакого сияния! Золотце, пойми, мне нужна твоя душа, ну где же она? Поздно... вновь провал... Вот так и сижу на полу, уставившись в стеклянные, мертвые глаза, а яркие розовые колготки стали темно-алыми. Ты ничего мне не дала. А человеку без души ведь так хочется стать лучше, светлее, живее... но ты не оправдала моих надежд на спасение. Все врачи будут и дальше продолжать говорить, что я - бездушная тварь, не заслуживающая права на существование. И только ты в этом виновата!