Жизнь после смерти

Небольшая комната, в которой лежал Кид, была практически закутана во мрак, и лишь слабый свет керосиновой лампы выхватывал из черноты отдельный кусочек палаты. Время здесь остановилось. Потерялось где-то между симметрично расставленными вонючими баночками с мазью и сморщившимся мертвыми анемонами, анонимно стоявшими в грязной хрустальной вазе. Тут текла иная жизнь, отличная от той, что жила по ту сторону дубовой двери. Через узкую ее щель белела тонкая полоска света, которая нервно дергалась от тени кидаемой от очередного прохожего. Так еще много раз, шурша, мелькали различные силуэты, но не один из них не переступил порога призрачного царства. Тело Смерти Младшего дернулось в очередной судороге, и глухой стон вырвался из груди. Кид слабо посмотрел на дверь и отчаянно закрыл глаза. Тело словно окаменело, не было ни больно, ни жарко, ни холодно. Голова была словно невесомая, будто после последнего удара из нее выбили мозги со всеми прилагавшимися к ним чувствам и мыслям. Из всех частей тела, которые напоминали ему, что он еще жив, были тяжелые веки и сухие губы. Ммм…-парень попытался немного привстать, но из этого ничего не вышло. Казалось, что уже ничего не будет, кроме этой безмолвной пустоты и палой тяжести. “Смерть, вот что сейчас могло разнообразить это болото”- подумал Кид, и его губы дернулись, согнувшись в кривую улыбку. Он повернул голову в сторону лампы, где лихо плясал желтый огонек, колыхаемый слабым ветром, тянувшимся из приоткрытой форточки. Он, как живой, имитировал признаки жизни, чем выделялся на общем фоне “мертвецов”. Желтые, как и сам огонек глаза, пристально наблюдали за каждым его движением, ждали от него чего-то. И чем дольше Кид смотрел на маленький огонек, тем тускнее становилось пламя. Под давлением своего свинцового веса, веки медленно закрывали мутные глаза. Изображение видимого исказилось, предметы, потеряв по всем законам геометрии свою форму и очертания, стали искажаться. Постепенно весь изрядно избитый антибиотиками, и напичканный щедящими дозами морфия, организм, осторожно, словно на ощупь прекращал максимальную работу всех органов. Обычный для нормального человека естественный физиологический процесс, превращался в целую мозговую операцию. Все что дышало в этом теле, дышало наладом. И любое изменение в нем могло привести к летальному исходу. Даже самое безобидное и как мы считаем лечебное состояние, такое как сон. В прямом смысле, ни чихнуть и ни вздохнуть. Парень, неожиданно раздраженный на свою беспомощность мысленно выругался, разжал глаза. Комнату как прежде наполнял слабый свет керосиновой лампы. Смерть младший одними глазами посмотрел в туже сторону, куда смотрел пару минут назад. Напротив Кида сидела тонкая женская фигурка. Положив ногу на ногу и втиснув руки между колен, она была похожа на замершую кобру. В ее больших и влажных глазах отображались и блики, кидаемые огоньком света. Они будто шевелятся. Это необычное зрелище было как столь пугающе, так и завораживало с первого взгляда ,стоило только заглянуть в них.. Парень бросил взгляд на ее руки, которыми она сжимала пластиковый стакан. От одного его вида у Кида сразу все пересохло в горле. Язык стал противным и сухим, как наждак, от чего захотелось немедля его выплюнуть. В тот же момент, словно услышав его мысли, девушка приподнялась со стула, и приподняв его голову, поднесла стакан к губам. Быстрая струйка прохладной воды потекла по губам, по щекам и устремилась дальше вниз по шее, приятно щекоча сухую кожу. Кид, с жадностью глотал спасительные капли долгожданной воды до тех пор, пока не высушил стакан до капли. Мало..- с трудом выплевывал каждое слово повелитель. -Мало…знаю, но что поделать,- девушка рассеянным движением убрала прядь черных волос с его глаз,- скоро можно будет пить больше. Ее милая робость и нежная застенчивость, всегда вызывали в нем бурю мужских эмоций. Руки так и рвались прижать ее как можно крепче, прижать как можно ближе к душе, что бы она поняла, что и сколько она значит для него. Сколько всего хотелось сделать для этого очаровательного создания, чтобы на ее белом лице заиграла эта меленькая лукавая улыбка. Он был для нее братом, отцом, защитой и опорой. День ото дня он смотрел, как гадкий утенок превращается в прекрасного лебедя, как он еще неловко расправляет свои белые хрупкие крылья, тянет длинную голову в безоблачное синие небо, готовясь к своему дальнему путешествию, именуемое - жизнь. Любовь- ирония, жизнь - разлука. В любви без жертв не обходится. В жизни пути часто не сходятся. Из-за любви не жалко иной раз и жизни. В тот раз это был тот случай. -Ты чувствуешь себя лучше?,- с еще большей робостью спросила девушка. На столь риторический вопрос был вполне ясен готовый ответ. Наврятли человеческий организм может так быстро оклематься от таких неутешительных последствий. Одна надежда на Штейновскую медицину. Но ей он мог простить все. -Д-да. Намного,- запинаясь, соврал Кид, попытавшись сообразить что-то наподобие улыбки. Ее губы вытянулись в тонкую полоску. Плечи свелись вперед, и все тело сжалось. Глаза стали более влажными. А щеки покрыл легкий румянец. Тонкие белые руки закрыли лицо. Что бы никто не видел, как оно страдает. В этой позе она застыла. Смерть младший безмолвно смотрел на девушку, с болью сжимая в руке простыню. -Не надо. Не делай этого. Поняв его с полуслова, девушка вытерла тыльной стороной ладони мокрые щеки. Только теперь он заметил, на сколько воспалились белки ее глаз. Красные, с набухшей сетью кровеносных сосудов и капиляров, влажные от слез и горькие от перенесенных страданий в них четко выделялись жалость и боль. Впадшие щеки, большие синяки под глазами ,сухая кожа, искусанные губы .. Не нужно быть знатоком нинсу, что бы понять сколько всего перенес этот человек за последние недели. Кид не заметил, как его горячего лба коснулись мягкие ледяные пальчики. Они медленно очертили линию контура его лица и запутались в черных волосах. Ее лицо зависло в нескольких сантиметрах от его. С ее щек на него падали не успевшие засохнуть соленые капли, которые потом застывали на его лице. -Девятнадцать лет. И жизнь кончена. И все из-за меня,- бормотала она хриплым шепотом дрожа от каждого слова. Кид сделал титаническое усилие над собой, оторвав тяжелую руку, и коснулся ее лица. -Твоя вина тут не причем. Это моя жизнь. И я был в праве ей распоряжаться. В короткий момент он почувствовал ее губы на своих. Всего одно соприкосновение, даже не поцелуй, но сколько тока эмоций он сообщил от одного тела другому. Парень от наслаждения машинально закрыл глаза, когда его уха коснулись ее слова благодарности. Казалось одно слово, одно прикосновение было способно поставить его на ноги. Когда он открыл их, в комнате уже никого не было. Еще теплели места от ее прикосновений, напоминая о недавней гостье. Кид шумно втянул носом воздух и еще раз оглядел комнату. Все было так же, как до ее прихода. Но после того как ее не стало, голову Кида, как и прежде при жизни не покидал один вопрос: Что она чувствует к нему? Искрению жалость? Или есть надежда на другой вариант этой трактовки?