Огородное танго

Поначалу Кодзюро еще мог надеяться, что это просто камень. Если бы в мире существовали настолько синие камни. Потом попытался убедить себя, что на его поле ветром принесло какие-то тряпки и он сейчас выкинет их, или как-то пристроит к хозяйству и продолжит работу, которой сегодня намечалось немало. Только подъехав поближе и разглядев бледный овал лица, он окончательно попрощался с планами на день. Подойдя ближе, он уверенным жестом коснулся шеи своего «гостя». Пульс прощупывался, но далеко не так хорошо, как хотелось бы. И что теперь делать? Кодзюро внимательнее присмотрелся к своей находке, по привычке составляя мысленный отчет: мужчина, лет двадцать, рост средний, вес средний, одет в темные джинсы и куртку, синюю водолазку, на ногах высокие ботинки на шнуровке, на руках черные эластичные напульсники. Черты лица острые, но приятные, пожалуй, даже красивые, правый глаз отсутствует. Избит, в себя не приходит, на похлопывание по щекам не реагирует. Вопрос «что делать?» вставал все более и более остро. Катакура пошарил руками по телу парня, надеясь нащупать кошелек или телефон, хоть что-то. Ничего не нашел, не иначе парень свалился с неба. Или с пригорка, по которому как раз проходила проселочная дорога. По-хорошему, его бы сейчас не тормошить, вызвать скорую и надеяться, что парнишка протянет до их приезда. Но обращаться к врачам почему-то не хотелось… Возможно, дело было в накатившем предчувствии, а возможно, в татуировке, которая змеиными кольцами сжимала живот парня. Катакура не слишком разбирался в символике якудза, но что-то подсказывало, что двадцатилетним соплякам такие наколки просто за красивые глаза не набивают. Глаз, кстати, в наличии имелся только один, другой закрывала повязка странной формы. «Влип.» - отчаянно мелькнуло в голове, но вместо того, чтобы развернуться и предоставить событиям идти своим чередом, он зачем-то поднял безвольное тело на руки и погрузил на сидение своего пикапа, стараясь устроить поудобнее. «Только попробуй сдохнуть по дороге, ящерица». Он открыл единственный глаз, когда машина дернулась и остановилась. Голова жутко болела, все тело ломило, во рту стоял четкий вкус крови. - Где я? – тихо поинтересовался он сам у себя, пытаясь приподняться. Но тут же понял, что этот вопрос не самый важный на сегодняшний солнечный день. Самой же актуальной проблемой оказался вопрос «Кто я?», а еще «Какого черта произошло?» Хотя, судя по тому, как же ему сейчас херово, его неплохо отходили чем-то по голове. И не только по голове, - Fuuuuuuck… Все же неплохо было бы выяснить, в чьей он машине. Впрочем, хоть какой-то из вопросов решился самостоятельно. Водитель повернулся и окинул его обеспокоенным, но цепким взглядом. Кажется, он даже начал говорить, но тут его дико замутило. В голове что-то взорвалось, мир поплыл, и, кажется, желудок подпрыгнул к горлу. Ох, черт… Парня вырвало, частично на себя, частично на салон машины, частично в открытое окно. В окно попало больше всего, так что убивать его на месте было, пожалуй, преждевременно. Сам виноват, нужно было предусмотреть, что его растрясет по дороге. - Ты в безопасности, - ровным голосом ответил Кодзюро, тормозя во дворе. Он вышел и помог выбраться мальчишке, которого шатало из стороны в сторону, - если вздумал блевать снова, то лучше сделай это сейчас. Или дотерпи до ванной. Парень мотнул головой, показывая, что до ванной дотерпит, Кодзюро не слишком-то ему верил, но за собой потащил. Никогда еще его маленький, двухэтажный дом не казался Катакуре таким огромным… с такими длинными коридорами и высоченными лестницами, по которым они взбирались в обнимку, и ему приходилось буквально тащить мальчишку на себе, потому что у того ноги подкашивались, и его снова тянуло блевать, хоть он и держался из последних сил. В ванной он едва успел придержать парня, чтоб тот не стукнулся башкой, когда упал на колени возле унитаза. Ну, что за день, а? Сейчас уже поздно вернуть это чудо откуда взял? Он помог парню подняться на ноги и вымыть лицо под краном. Одноглазый позволил ему это, еще и лакал воду прямо с его ладоней, прямо как собака или ящерица. Когда он начал стягивать с него одежду, в единственном глазу парня на секунду мелькнула паника, но он все же позволил избавить себя от куртки и футболки, к тому же, те сгодились бы теперь только для мытья полов, а на штаны Кодзюро не покусился. Следующим пунктом у них была спальня. Он отстраненно думал о том, что у него сотрясение мозга, но молчал, позволяя тащить себя человеку, пообещавшему безопасность. Когда, наконец, под ним оказалась кровать, юноша тихо застонал, перекатываясь так, чтобы не тревожить голову. - Не знаю, кто ты, старик… но thanks, - мир вел себя, как бешеный, вращаясь, и то и дело норовя выбросить ослабшего человека из себя, но человек не сдавался, отчаянно цепляясь за реальность. А самым реальным во всем этом безобразии были осторожные прикосновения к разрывающейся голове. Боль помогала прийти в себя, не давала забыться. Он, конечно, понимал, что старик осматривает его и хочет помочь, но все равно заворочался, тихо шипя, и перевернулся, уходя от смуглых рук. Сам ощупал затылок, убедился, что кость цела и, ткнувшись лицом в подушку, заговорил. - У меня сотрясение мозга, если он там есть… я ничего не помню… и… старик, я тебя почти не слышу… - Подожди минуту, - Кодзюро оставил попытки осмотреть голову парня. Тот явно не хотел даваться в руки незнакомцу, и осуждать его за это было нельзя. Слова про сотрясение мозга его, конечно, взволновали, но он быстро подавил порыв звонить в больницу. Что-то внутри говорило - нельзя. Ничего, сотрясения мозга это почти всегда не смертельно. Парень везунчик, раз все еще жив, может и обойдется. Он поднялся с постели и задернул шторы, погружая комнату в полумрак. Мальчишка благодарно застонал, должно быть, терпеть бьющее в глаз солнце для него было мучительно. Следующим пунктом шли лекарства, Кодзюро достал аптечку, и вскоре на тумбочке выстроилась целая баррикада из баночек и бутылочек. - Вот, выпей, это поможет, - он помог парню глотнуть таблетку и запить ее водой. А потом еще одну, которая помогла бы ему расслабиться и заснуть, - как тебя зовут? Есть кто-то, кому я должен позвонить? - Я… - Парень осекся, закрывая единственный глаз, - не помню. Наверное, пора паниковать, да? – тонкие губы растянулись в усмешке, обнажая белые острые зубы, - Хотя… погоди, - он сильнее зажмурился, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, отчего голова сразу заболела с новой силой, - Бонтенмару… May be… это мое имя. Я не уверен. Дурацкое такое, - в голове все вертелось еще похлеще, чем дебильный мир. Ни одна мысль не давала зацепиться за себя, махала цветастым хвостом воспоминаний и ускользала в пучину общего хаоса, - а как зовут тебя? Мой рыцарь? – он все еще скалился и пытался острить, но лекарство уже начало действовать и мягко утягивало в сон… Но туда страшно было проваливаться. Ведь, если реальность ведет себя так страшно… то что же должно твориться там? - Если хочешь, пусть будет «мой рыцарь», - хмыкнул Кодзюро, уверенный, что его гость уже уснул. Во сне он был даже милым, несмотря на нахмурившиеся брови, не то, что во время бодрствования. Бонтенмару… Старое имя, у родителей этого парня явно слишком закостеневшие представления о том, как называть ребенка. Хотя это, наверное, семейная традиция какая-то, парнишка выглядит как раз выходцем какого-нибудь старого клана. Кодзюро снова глянул на парня, на этот раз более пристально. Благородные черты лица портил синяк на скуле и кровоподтек на виске, но все же выходца из древней семьи узнать легко, все его тело от обнимающей плечи татуировки, до кончиков ухоженных пальцев говорило об этом. Правда были еще шрамы. Много шрамов. И Кодзюро знал, как такие можно заработать. Тяжело вздохнув, мужчина стянул со своей находки высокие ботинки и джинсы, так что на парне остались только трусы, которые Кодзюро решил не трогать. Для них обоих это могло стать… чересчур, в общем. Не меньше часа он потратил, промывая, дезинфицируя и обрабатывая раны Бонтенмару. Избили его сильно… Нарисованное драконье тело (а это был именно дракон, а не змея, как Катакура думал поначалу), из-за синяков казалось прерывистым, будто кто-то пытался разрубить чешуйчатого на несколько частей. Не смогли. Пришел рыцарь и спас. Кодзюро чуть не рассмеялся от таких мыслей, прекрасно понимая, что это у него нервное. Когда он наконец-то закончил, Бонтенмару был обмазан мазью, перевязан бинтами и облеплен пластырем везде, где только можно, а Катакура устал так, будто на поле полдня пропахал. Поле… Черт, надо же поливальную установку включить, а еще съездить на южный край и посмотреть, не пожрал ли там чего проклятый долгоносик, а еще… Кодзюро глянул на парня, оценивая, не отдаст ли он концы, пока хозяин будет трудиться, решил, что тот вполне неплохо выглядит. Набросал на листке бумаги «Никуда не уходи, я скоро вернусь», придвинул поближе стакан с водой и, накинув на Бонтенмару простыню, вышел из спальни. Когда Бонтенмару проснулся, то чувствовал себя гораздо лучше. Обезболивающее и успокоительное сделали свое дело. Мир все еще плавал. Особенно когда парень попытался подняться… Пришлось схватиться за спинку кровати, пытаясь удержать себя на нетвердых ногах. А потом еще раз вспомнить, кто он и где находится. - Fuck! Чертов бандаж, - фыркнул он, разглядывая бинты и пластыри и уже предвкушая, как противно это все будет сниматься и отдираться. Видимо, в прошлой жизни у него уже был подобный опыт. По крайней мере, слабаком он не был – это точно. Брюки, лежавшие тут же на стуле, не вызвали ничего, кроме отвращения. Он в них, видимо, неплохо так в земле повалялся. Так что решил оставить все, как есть. Добравшись до зеркала, висевшего тут же на стене, юноша окинул себя придирчивым взглядом, заново знакомясь и примиряясь со своей внешностью. Даже под повязку заглянул, но тут же вернул ее на место, недовольно поморщившись. Осторожно повертелся перед гладкой поверхностью, оценивая свое тело. - Мечник, - фыркнул он, поднимая руки вверх и разглядывая трицепсы, - эй… и какого хрена ты так влип, мечник? – насмешливо-задиристо поинтересовался он у своего покрытого шрамами отражения и, развернувшись к двери, вышел из комнаты, отправляясь на исследование новой территории. Домик оказался небольшим, но очень обжитым. Чувствовался дух японского минимализма и… отсутствие духа женщины. Три комнаты наверху – спальня, библиотека, полная руководств для огородников и полупустая комната с огромным окном, выходящим на небольшую реку. Кухня, что-то вроде мастерской, кладовая и гостиная внизу. Он бы потащился и на улицу, но расхаживать голышом по огороду, видневшемуся в окне, желания не возникало, к тому же, он слишком устал от этой небольшой прогулки. А еще проголодался. Но при первой мысли о еде, желудок снова недовольно заворочался, а голова разболелась. Так что он просто решил вернуться в комнату, но тяжелый приступ головной боли настиг его прямо на середине лестницы, на которую он медленно оседал, хватаясь за перила. - Что б тебя! – мрачно ругнулся Кодзюро, бросая сумки на пол и подбегая к лестнице. Он как раз успел подхватить Бонтенмару, не позволяя ему сползти по вниз и поздороваться головой с каждой из ступенек, - Я же попросил дождаться меня! Все повторялось, будто дурной сон, только теперь от висевшего на нем парня пахло не блевотиной, а потом, кровью и лекарственной мазью. И он был горячим, как печка. Кодзюро осторожно положил гостя на кровать, нависнув над ним на секунду дольше, чем нужно. Сам не знал зачем, просто тяжелое дыхание и запах пота заставили шевельнуться что-то в… душе. Да, пускай будет «в душе», это хорошее выражение. - У тебя шило в заднице, что ли? – поинтересовался мрачно, усаживаясь на стоящий рядом с окном стул и доставая сигарету. Бонтенмару жадно покосился на курево, но Кодзюро продолжил говорить прежде, чем этот странный одноглазый попытался стрельнуть у него сигаретку, которую ему все равно было нельзя. Наверное. - Как память? Когда ты засыпал, сказал, что ничего не помнишь. Честно говоря, Кодзюро совсем не улыбалось получить на руки парня с амнезией и татуировкой якудза. Бонтенмару покачал головой и тут же поморщился, переворачиваясь на живот. - Нихрена, - пробормотал он, обнимая подушку, - а, нет… я вспомнил, что я мечник. Это важно? А еще вспомнил, что перечитал кучу книг с одной из твоих полок. Хочешь, расскажу тебе про эпоху Сэнгоку? – он тихо рассмеялся, а потом продолжил угрожающе тихо, - сдай меня уже куда-нибудь. Куда там выкидывают весь бесполезный мусор? Мне не нравится быть обязанным тебе. Лучше я начну с чистого листа и заставлю этот мир узнать меня нового, чем буду сидеть и мучиться мыслями о том, кто же я такой, под твоим крылышком, старик. - Свалка за домом, - мрачно ответил Катакура, закуривая свою сигарету, - Когда будешь способен пройти больше двадцати метров, не цепляясь за стену, можешь смело отправляться туда, но на мою помощь не рассчитывай, мне уже надоело таскать тебя на руках. Какое-то время они молчали, разглядывая друг друга. Кодзюро курил, стряхивая пепел на стоящее на подоконнике блюдце, Бонтенмару просто мрачно пырился на него своим единственным глазом, горизонт за окном постепенно темнел. Катакура только сейчас вспомнил, что не ел с самого утра. После того, как он подлатал Бонтенмару и вымыл машину, Кодзюро еще раз съездил на то место, где нашел парня, оглядел склон пригорка, отмечая про себя путь по которому скатилось тело, вышел на дорогу и даже нашел на ней совсем свежие следы от шин. Следы он сфотографировал на телефон, хоть и не знал, как ему это может помочь. Бонтенмару повезло, что его выкинули с этой стороны, с другой стороны пригорка шли уже земли какого-то заповедника, туда чаше, чем раз в полгода никто не забредал. - Я приготовлю ужин и даже поделюсь им с тобой, - он раздавил окурок и поднялся на ноги, - если перестанешь звать меня стариком. Меня зовут Катакура Кодзюро и мне всего тридцать два. - Может, я что-то пропустил? И теперь избитых людей с остатками памяти не сдают в больницу? Какой сейчас год, Катакура Кодзюро? – на лицо Бонтемару выползла совершено драконья ухмылка. - Хотя, если твой пикап двухтысячного года все еще катается, то рискну предположить, что пока в своем веке. И можешь, кстати, благородство свое засунуть куда подальше, потому что я подачек не приму. Так что сдай меня в fucking больницу, где людям платят за то, что они отскребают неудачников от асфальта. - Он начал медленно подниматься, видимо, чтобы отправиться туда самостоятельно, но хватило его ровно на то, чтобы сесть. - И не делай мне одолжений, Катакура Кодзюро… - дальше он должен был сказать что-то еще, что-то про дракона, но из-за попытки вспомнить, мозг просто обожгло болью. Парень согнулся пополам, хватаясь руками за голову, и Кодзюро сам не понял, как оказался рядом. Достал две таблетки из разных упаковок и протянул ему вместе со стаканом воды. Выпил парень самостоятельно, демонстративно отодвинувшись от его рук. Может и вправду сдать его в больницу, и по боку все проблемы? Но у него нет документов… Хотя, в его случае, это даже к лучшему, те кто выбросил его из машины, не сразу сообразят, что их проблема еще дышит. А когда сообразят, этот парень будет совершенно один, даже без своей памяти… - Ты себя вообще в зеркало видел? – Кодзюро подошел к кровати и потянул парня за плечо, заставляя усесться. - Это тебе не о чем не говорит? – Он проследил пальцами изгиб драконьего тела на животе Бонтенмару. - А это? – Рука резко взметнулась вверх и нажала на шею, ближе к уху, там где синяк скрывал небольшую дырочку от укола. - Тебя накачали наркотой, избили и выкинули в кювет, а ты не только не помнишь, кто это был, но и не помнишь, куда идти за помощью. Какое-то время они сверлили друг друга взглядами, но Бонтенмару был еще слишком слаб для таких игр, кроме того, до него, похоже, начало доходить . - Дай телефон, - упрямо потребовал этот придурок. Он явно готов был спорить до последнего. - Возьми, - на колени парня упал мобильник. - Звони, вот адрес, - следом за телефоном упала визитка. - Я, в любом случае, иду готовить ужин. Бонтенмару не успел даже разблокировать клавиатуру, когда лекарства сделали свое дело. Кодзюро вытащил телефон из ослабевших рук и положил обратно во внутренний карман. Зачем он, спрашивается, влезает? Этот парень – не его проблема. Но что-то было… Что-то заставляло заботиться о нем, даже против его воли. Кодзюро только надеялся, что это интуиция, а не последствия трех месяцев без секса. Когда Бонтемару в очередной раз открыл единственный глаз, было уже темно. Луна заглядывала в щель между шторами и улыбалась. Старая дрянь. Он чувствовал себя словно в космосе, отчаянно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь. Дракон бережно продолжал обнимать его, насмешливо скалясь своему хозяину. Отдыха не получилось. Бесконечно долгая балансировка между реальностью, бредом и кошмарами – да. Отдых – нет. Лежать на боку было жутко неудобно. Тело затекло, и ногу уже покалывало. Юноша перевернулся на спину, немного поморщился, когда затылок коснулся подушки, но зато сразу стало удобно. И Бонтемару подумал, что привык спать именно так. На спине. В «позе короля». Да, он, наверное, очень крутой. Если это действительно татуировка одного из кланов якудза. О них он почему-то ничего не помнил. Наверное, потому что был плотно связан с этим. А может, и нет… Еще старик этот чертов… Интересно, а ему самому сколько лет? Бонтемару поднес ладонь к лицу, пытаясь разглядеть линию жизни, но внимание привлекли только жесткие мозоли. От меча. Ничего. Он вернется и всех поставит на место, сколько бы ему ни было. Утро началось для Кодзюро с боли в шее. Спал он сегодня на диване, не рискуя улечься рядом с одноглазым парнем. Почему-то подумал, что его могут и подушкой задушить. Или он сам может… может… Что именно он может, Кодзюро предпочел не задумываться. Он поднялся, быстро сделал зарядку, одел свежую, со вчера утащенную из спальни футболку и пошел на кухню. Организм требовал еды и срочно, и побольше, чтобы запастись впрок, если хозяин решит, как вчера, устроить забастовку. Именно за этим делом его и застал Бонтенмару, по стенке спустившийся на кухню. Одной рукой парень опирался на стену, второй – придерживал великоватые для него штаны. Взгляд у него был злой и голодный. - Рис, яйца, сосиски, - перечислил Кодзюро меню на завтрак. - Могу сварить кофе, но предупреждаю – я в этом не умелец. Он вообще в готовке был не специалист. Катакура отлично знал, как выращивать вкусные овощи, но слабо представлял, как превратить их в хорошую еду. - До первой чашки кофе я не человек, - флегматично ответил парень и свернул в сторону найденного вчера туалета. - Только не вздумай готовить, если не умеешь. Я сам. На обратном пути Бонтенмару посетил еще и ванную, так что явился на кухню изрядно посвежевшим с влажными вымытыми волосами и оторванным пластырем. Царапины удивительно быстро затягивались на молодом теле. Еще вчера это были глубокие борозды, а сегодня – всего лишь багровые полоски. - Пахнет съедобно, - он подошел к терпеливому хозяину и заглянул ему через плечо, - выглядит тоже, - Катакура обернулся, оценивающе оглядывая его, но парень только усмехнулся. - Кофе и турку. Голова уже почти не беспокоила. Только кружилась немного. Так что с кофе он точно справится. Для верности Бонтенмару перечислил про себя, как нужно его готовить, убедившись, что все помнит, выжидательно уставился на хозяина дома. Кодзюро молча посторонился, уступая место у плиты, и достал из шкафчика турку и остатки кофе. Он пролежал в шкафу уже месяца, но почему-то признаться в этом было неудобно. Впрочем, Бонтенмару сунул нос в упаковку, принюхался и кивнул, признавая продукт годным. Потом Кодзюро только и оставалось, что сесть за стол, глядя, как парень колдует над туркой и сковородкой. Двигался он виртуозно, несмотря на то, что в движениях присутствовала некоторая скованность, видимо мышцы еще не до конца слушались его. - Уверен, что был мечником и якудза, а не поваром, заглянувшим спьяну в тату-салон? – Поинтересовался он, когда Бонтенмару, перерыв его немногочисленный запас приправ, стал что-то химичить с яичницей. - Не знаю, - легко ответил парень, снимая турку с огня и разливая кофе по чашкам, - все может быть, - яичница легко соскользнула со сковородки по тарелкам, - если конечно поваров учат тому, как правильно отрубить голову человеку, - он поставил перед Кодзюро его тарелку и чашку, а сам уселся напротив со своим завтраком, отпивая живительной влаги и довольно жмуря единственный глаз, - а меча мне уже не хватает, - он сжал и разжал пустую ладонь, после чего взялся за вилку, - расскажи, где ты меня нашел? - На поле, возле дороги, в километре отсюда, - быстро ответил Катакура, налегая на рис и яичницу, готовить парень умел чего уж тут. Наверное, и головы рубить умел, но как раз это Катакуре проверять не хотелось. То, что он привез в дом очень опасного гостя, было понятно с первого взгляда, но вот причину этой своей доброты он объяснить не мог. Интуиция предчувствие… одиночество. - Тебя, похоже, выкинули из машины. А до этого избили. Сотрясение мозга получить в таких условиях легко, а ретроградная амнезия одно из возможных последствий, - он откусил сразу половину от сосиски и неторопливо прожевал. Черт его знает, что этот парень делает с едой, но так вкусно он уже давно не ел, - Хотя обычно теряют только часть памяти. Бонтенмару поморщился и снова отхлебнул кофе. К еде он даже не прикоснулся. - Поешь, таблетки нельзя пить на пустой желудок, - мягко предложил Кодзюро и едва не вздрогнул, когда единственный глаз Бонтенмару уставился на него щелью зрачка. Как будто змея смотрела… или дракон. Злой дракон. Еще бы, вчера Бонтенмару принял лекарства из его рук и отключился, так и не доведя дело до конца, сегодня он вправе считать Кодзюро обманщиком. - Прости за вчера, но ты был не в себе, - пожал плечами Катакура. - Если хочешь уйти сегодня, я тебя не держу, но задумайся все же о моих словах. Парень глотнул еще кофе и ковырнул вилкой еду. - Я немногое знаю о себе, но я точно не терплю подачек, Катакура Кодзюро. Мне нечем отплатить тебе, потому что у меня нет даже памяти. И это меня бесит еще больше, чем то, что я о себе ни черта не помню. А еще меня бесит, что я не знаю, что делать. И даже голову за это некому открутить. Бонтенмару выдохнул и принялся за еду, меланхолично пережевывая сосиску. Размышляя о том, что ему, наверное, все-таки крупно повезло с этим парнем. Мог бы и подохнуть уже где-нибудь. Ничего, память должна вернуться. И уж тогда он всем устроит счастливую жизнь. И отблагодарит этого старика как-нибудь. - Ты мне ничего не должен, - пожал плечами Кодзюро, отодвигая пустую тарелку, - если так уж хочешь отплатить, то приготовь еще и обед. Бонтенмару недоверчиво глянул на него, видимо решив, что хозяин шутит. - Я серьезно, - он чуть улыбнулся и встал из-за стола. Ему захотелось взъерошить волосы этого странного парнишки, но это, наверное, было немного лишнее, так что Катакура решил просто удалиться. Работы сегодня было еще много, и никто ее за него делать не собирался, как бы ему не хотелось еще поболтать с гостем и просто полюбоваться на задумчивое лицо и красивые ладони Бонтенмару. Когда он, уже одетый рабочий комбинезон и перебирающий в голове планы на сегодня, снова вернулся на кухню, мальчишка съел едва ли половину, а остальное безрадостно ковырял вилкой. - Не ешь, если не хочется, лучше пойди еще отдохни, - посоветовал Катакура, снова подавляя желание запустить руку в темные волосы, - Я ухожу работать и вернусь после обеда, пока что дом в твоем распоряжении, - он замолчал обдумывая следующую фразу, - если захочешь вызвать скорую и уехать, то я не возражаю, но… - что «но» он до сих пор не мог сформулировать, - лучше дождись меня, ладно? - Fine, - коротко кивнул Бонтемару, откладывая вилку, - я приготовлю обед. А ты подумай пока, что со мной делать. Придешь и расскажешь мне. Я, может быть, даже послушаюсь. Ты вроде благоразумный и все такое… Мне сейчас не помешает доля этой хрени. Только будь осторожней с выбором слов, ok? А то я себя плохо контролирую, - с этими словами он поднялся и принялся убирать посуду. Синяки заметно побледнели и теперь дракона, обвивающего подтянутое мускулистое тело, было видно хорошо, каждую чешуйку, каждый изгиб, - у тебя есть мясо? Мясо нашлось у самой стенки морозилки. Чтобы было чем заняться, Бонтемару сразу приступил к готовке, как только Кодзюро вышел из дома. Странный он этот старик. Такая прям забота, куда бы деться. Что-то подсказывало ему, что о нем не часто так заботились. И, наверное, стоит отрыть в своем долбанном сердце хотя бы кусок благодарности… Но получался пока только обед.. У Кодзюро был целый день, чтобы обдумать ситуацию, но ни к чему разумному он так и не пришел. Разве что сходить в полицию, посмотреть на стенд «Разыскиваются», в надежде обнаружить среди уголовных рож и лицо своего гостя. Хотя что-то в этой мысли было… Поехать в город, поговорить, поспрашивать... Такой парень как Бонтенмару не может остаться незамеченным. Если его кто-то знает, то описание – одноглазый, татуировка, гайдзинские слова, постоянно говорит про мечи и срубание голов – определенно выведет Катакуру на знакомцев парня. Главное не нарваться на тех, кто выкинул его из машины. Так ничего и не придумав, он вернулся домой, надеясь, что Бонтенмару не сбежал. Похоже, он и не думал, валялся на диване, щелкал пультом, переключая каналы. На столике рядом лежала книга в темном переплете, в которой Кодзюро без труда узнал биографию Оды Нобунаги. Его странный гость тоже увлекается историей? Кажется, он говорил что-то подобное, но Катакуру тогда больше волновало, не откинет ли он коньки. Когда он вошел, Бонтенмару кивнул и буркнул что-то про обед на плите, но на кухню за Катакурой не пошел. Наскоро пообедав, и сполна оценив кулинарный талант парня, помывшись и переодевшись, Катакура направился в библиотеку. Тут хранилось одно из главных его сокровищ. Для начала, он убедился, что Бонтенмару все еще внизу, смотрит телевизор и придается невеселым мыслям, и только потом подцепил ногтем незаметный гвоздик в стенке шкафа, открывая потайное отделение. Выбрав один из двух свертков, он вернул стену шкафа в исходное состояние и пошел вниз. - Возьми. Смотрящий телевизор Бонтенмару досадливо поморщился, но все же обернулся. Посмотрел недоуменно на сверток в его руках, но все же взял. Развязал тесемки и сбросил белую ткань на диван. Провел рукой по гладким черным ножнам, коснулся рукояти и уставился на Кодзюро. Искорки восторга в его глазу стремительно вытесняли пелену недоумения. Чужая игрушка приятно оттягивала руку. На немой вопрос в его взгляде хозяин дома одобрительно кивнул, и Бонтенмару одним движением обнажил клинок. Меч был темным. Нехорошим. А еще он был голодным. Однако это только раззадоривало молодого мечника. - Долго же ты там пролежал, приятель… Нэ, Кодзюро, ты им давно никого не убивал, да? – Глаза Катакуры потемнели, и Бонтенмару рассмеялся, - забей, я и так все вижу. Вот уже пару лет ты к ним не прикасался. У него ведь есть брат, да? – жадно прошипел парень, разглядывая свое отражение в лезвии. Сложно было сказать, откуда он все это знал. Но ощущение было странное, как будто меч говорит с ним, рассказывает, жалуется, шелестит обижено. - А ты не так прост, как кажется на первый взгляд. Знаешь толк в хорошем оружии и в хороших находках, - он медленно поднялся на ноги, сжимая меч в руке, - Зачем такой человек, как ты притащил домой Дракона? Ты знаешь меня? - Дракона? – удивленно переспросил Кодзюро. Он даже не сразу сообразил, что парень говорит о себе, а когда сообразил, в животе появилось странное тянущее чувство. Да, Дракон… Он легко соотносил это прозвище с Бонтенмару, будто это было что-то знакомое ему. Близкое. - Я не знаю, - честно признался он, глядя, как сужается зрачок в единственном глазу… Дракона. - Предчувствие, ощущение, что так и надо поступить. Помочь тебе и притащить в безопасное место, - все, теперь он точно решит, что у Кодзюро большой непорядок с головой. Катакура и сам так думал, когда задумывался над ситуацией. - Извини. Наверное, мы в прошлой жизни были знакомы, - неловко отшутился он. Бонтенмару продолжал прожигать его взглядом, явно неудовлетворенный таким объяснением. Какое-то время они просто молчали, глядя друг на друга, Кодзюро не смел даже моргнуть, казалось, что любое движение разрушит ту связь, которая возникла между ними, помешает парню увидеть, что он искренен. Наконец-то Бонтенмару отвел взгляд, снова вернувшись к разглядыванию клинка. - Ты можешь тренироваться с ним во дворе или в пустой комнате на втором этаже, где тебе удобней. - Эй, старик, ты ненормальный, - усмехнулся Дракон, возвращая катану в ножны, - но я попробую, - он уже почти дружелюбно кивнул, - присоединяйся, если вздумаешь, ронин… Подхватив меч, Бонтемару поднялся с дивана и, закинув оружие на плечо, вышел во двор. Все равно этот Катакура вызывал подозрение. Или, может, он просто привык ждать ножа в спину? И, может быть, даже получил его… - Fuck, - парень снова выхватил меч из ножен и разрубил воздух, ударил еще и еще, пока не выместил первую волну беспорядочного гнева. Потом эмоции выровнялись, руки стали послушнее, тело почти не сопротивлялось, только голова все еще пыталась кружиться. Тело помнило все связки, все переходы, все замахи и удары. На землю упали первые капли грядущего ливня, но Бонтемару даже не подумал остановиться, танцуя с мечом по двору. Не перенапрягись, - уже традиционно бросил Катакура, выходя из дому. Если Бонтенмару его услышал, то, как всегда, этого не показал. Впрочем, он еще ни разу не доводил себя до обмороков, значит, слова до него доходили. Кодзюро забросил в пикап кое-какие инструменты и подумал, что скоро этому всему должен настать конец. Жизнь не любит статичных форм, а уже почти три недели прошло с тех пор, как он нашел на грядках Дракона. За это время парень успел обжиться в его небольшом доме, захватил контроль над кухней, принял ту одежду, что купил ему Кодзюро и даже покрикивал на него изредка. Тренировался с мечом, не жалея больной головы, и постоянно о чем-то думал, наверное, о будущем. Спал в его спальне. «А вот про это вообще лучше не думать. Скоро ему настанет время уходить и лучше, чтобы это прошло безболезненно для вас обоих» Увы, мысли были навязчивы, как комариный писк. Обнять. Притянуть к себе за бедра. Разложить на постели. Поцеловать ухмыляющиеся губы. Тяжело вздохнув, Кодзюро запрыгнул в пикап и нажал на газ. Уезжая, он старался не смотреть в зеркало заднего вида, в котором отражалась танцующая среди серебряных полос фигура. Бонтемару день за днем силился вспомнить свое прошлое, но серебристый хвост воспоминаний оказался слишком скользким. Единственным приветом из той жизни были кошмары. Огромный старинный дом, прогнившие скользкие доски, черноволосая женщина с длинными белыми руками… Она звала его по имени и касалась острыми когтями его шеи. Сначала лаская, поглаживая, а потом впиваясь в податливое горло, вырывая трахею под собственный безумный смех. Его передергивало от одного только воспоминания об этом. Страшно было подумать, что же стало причиной всего этого ужаса, от которого он просыпался в холодном поту. Оставалось только надеяться, что он не кричит по ночам… Катакура оказался хорошим парнем. Заботился о нем как мог, помогал вспоминать позабытые слова, и все время пропадал на огороде. Бонтемару нравилось проводить с ним время. Интересный собеседник и практичный человек, Катакура Кодзюро мог многому научить его. Но почему-то не хотел. Так что Дракону казалось, что от него что-то скрывают. Каждое утро он тренировался, провожая хозяина дома на работу, и каждый вечер встречал его ужином. Это было даже интересно. Кодзюро проснулся среди ночи и даже не сразу понял, что его разбудили разбивающиеся об подоконник капли дождя. В спальне было бы не так слышно, но спальню оккупировал Бонтенмару, причем освобождать ее, похоже, не собирался, даже после того, как его здоровье вернулось в норму. Если считать нормой, что он не помнит даже, кто его родители. Катакура перевернулся на бок, надеясь подремать остатки ночи, уже зная, что завтра никуда не поедет. Ему снился дождь, молнии и извивающееся среди вспышек и капель чешуйчатое тело. Утром он, как через туман, услышал, шаги Бонтенмару на лестнице, приглушенный зевок и тихий скрип половицы на кухне. Пора было вставать. Все утро тоже было окутано туманной дымкой, проливной дождь вгонял в сон и ни кофе, ни душ не могли его развеять. Любой нормальный человек плюнул бы и ушел досыпать, но Кодзюро себя к особенно нормальным не причислял, кроме того, просто не привык сидеть на месте. Ему срочно надо было себя занять, но обед был приготовлен Бонтенмару, посуда помыта им же, дом в уборке не нуждался… Оставалось только… Кодзюро легко взбежал по лестнице и, почему-то крадучись, подошел к двери в пустую комнату. Приоткрыл ее и замер пораженный красотой танцующего с мечом человека. Темные облака в большом, незанавешенном окне только подчеркивали его хищную красоту и, как в зеркале, отражались на лезвии меча. Сложность тренировки заключалась в том, что проходила она в полной темноте. Единственный глаз Бонтенмару был плотно зажмурен, но меч легко порхал в его руках, не задевая стены и потолок. То, что за ним наблюдают, он заметил, наверное, слишком поздно. И то, когда дверь открылась чуть шире. По инерции он развернулся к двери, наставляя на вторженца оружие, и только потом раскрыл глаз. На пороге стоял Катакура, так что меч Дракон поспешил опустить. - Звиняй, Кодзюро, - от молодого воина не укрылся восхищенный взгляд, которым его смерил хозяин дома. Он вообще часто смотрел на него. Наверное, даже слишком. - Решил размяться, наконец? Давай, почти меня зеленого юнца уроком, старик, - Бонтенмару не сомневался, что этому человеку есть, чему научить его. - Ага, - злой восторг поднимался откуда-то из самых глубин души, - простой урок… - он скользнул вперед, проходя под мечом, мимоходом ударив по запястью Бонтенмару, заставляя его ладонь инстинктивно разжаться, и оказался у него за спиной, беря шею в захват, - следи за спиной. Они оба замерли, находясь так близко как никогда. Ну, если не считать того раза, когда Кодзюро волочил парня едва ли не на себе, надеясь, что тот не откинет коньки по дороге. Он поймал себя на мысли, что ему нравится прижимать это горячее, напряженное как струна тело к своей груди. Он бы простоял так еще долго, если бы Бонтенмару не засмеялся, легко освобождаясь от ослабшего захвата. - Продолжим? – заставил себя улыбнуться Катакура. - Спорим, что я и без меча уложу тебя на обе лопатки? - Мне кажется, я не особо силен в рукопашной, Кодзюро, - тряхнул челкой Бонтемару, - да и одного меча мне мало… Он словно теряется в ладони. Но если тебе так уж хочется «уложить» меня, то можешь попробовать, огородник. Юноша блокировал первый удар, увернулся от второго, а третий нанес сам. Все-таки не так уж он был и плох. Однако, после очередной атаки у него сильно закружилась чертова голова, заставляя осесть на пол, а потом и откинуться на спину. - What the Hell?! – шипел он, сжимая и массируя виски, выгибаясь от редких вспышек боли. Лицо Катакуры вдруг оказалось слишком близко, но видно его все равно было очень плохо – мир снова решил прокатиться на карусели.. - Эй! Эй, Бонтенмару! – Кодзюро помог парню лечь и придержал его голову. Ему пришлось склониться над гостем, вдохнуть запах его тела, его пота… Бонтенмару был бледен, вздрагивал, будто его озноб бил, а вот Катакуре, наоборот, стало жарко. Этот парень привлекал его, он уже признался себе в этом. Хотелось поцеловать его, коленом раздвинуть бедра и прижать запястья к полу. А надо было принести ему воды и лекарства, а лучше – оттащить в постель. - Спокойно, я отнесу тебя в постель и позабочусь, - раз уж забота это все, что он способен предложить этому парню без риска получить катаной в живот. Слишком крепкая для умирающего рука вцепилась в ворот рубашки Катакуры. - Не смей, - тихо прошипел Бонтемару, - притягивая его еще ближе, - не смей так говорить со мной, Кодзюро… Я, Одноглазый Дракон Дате Масамуне, не позволю так с собой обращаться! – зрачок сузился, единственный глаз помутнел, а лицо исказил настоящий драконий оскал. - Go to Hell, если думаешь, что я беспомощен, как fuckin’ младенец. Я докажу всем и каждому, начиная с тебя, что я не нуждаюсь в помощи! Кодзюро сам не понял, что рычит в ответ. Чертова глупая ящерица! Докажет он!.. Думает, сможет так легко отвернуться от того, что уже было, и ускакать в закат с воплями, что все могут пойти к черту?! В запале, он даже не сообразил, что парень назвал себя совершенно другим именем. Это была ерунда, это было неважно. Он накрыл тонкие, искривленные злой ухмылкой губы своими, протолкнул язык ему в рот и даже не удивился, когда его схватили за воротник, не отталкивая, а наоборот, притягивая ближе. Драка продолжалась уже совсем по-другому. На молодого Дракона обрушился поток воспоминаний, заставляя голову просто разорваться на мелкие части. Сердце стучало в висках и в горле, мешая навести хоть какой-то порядок, а руки зажили собственной жизнью, притягивая хозяина дома, обнимая его за шею, не давая оторваться. Было в этом поцелуе что-то совершенно звериное на вкус. Одна мысль об этом загадочном элементе заставляла Дракона сходить с ума в предвкушении очередного безумства, а теперь, когда ему дали это попробовать... Масамуне жадно впивался в чужие губы резкими поцелуями-укусами, тут же заглаживая ранки языком. Было уже совершенно все равно, что там творилось секундой раньше. В этой битве он тоже не проиграет. Кодзюро не верил, что он не спит… Неужели этот парень действительно разрешает ему раздвигать его колени и кусать за шею? Неужели сам выпутывается из футболки, подставляя под поцелуи покрытую татуировкой кожу? Он сжал член Бонтенмару, нет, Масамуне, через ткань тренировочных штанов, убеждаясь, что это не шутка, парень действительно хочет его. Кодзюро скинул собственную футболку, ложась на горячее тело, впитывая его жар. Парень заерзал, устраиваясь под ним поудобней, потерся об него пахом и твердыми сосками, от чего кровь разом хлынула Кодзюро в пах, не оставляя ни капельки для мозгов, не позволяя думать о дальнейшем. - Хочу тебя, - выдохнул в приоткрытые губы, шаря ладонями по поясу его штанов, сдергивая из вниз. - Хочу тебя, - повторил и прикусил зубами сосок, не давая парню ответить. Из глубин души поднимались какие-то животные инстинкты: мой, только мой! Разложить, трахнуть, сделать своим! Масамуне зарычал в ответ и шире раздвинул ноги. Остатками сознания Дракон понимал, что творит. Но обращать на них внимание было решительно некогда, потому что все оно было захвачено скольжением чужих губ по собственной коже. Сейчас он уже мог вспомнить, что ему по большему счету всегда было все равно, кого тащить в постель. Порою, чем безумнее был вариант, тем больше впечатлений он получал. И, как настоящий адреналиновый наркоман, хотел большего. Вся неправильность и абсурдность ситуации только заводили, заставляя подставляться под жаркие руки и губы, выгибаться навстречу ласкам и следить за тем, чтобы не захлебнуться собственными стонами, готовыми вот-вот вырваться из раздираемой бешеным сердцебиением грудной клетки. Бешеное биение крови в висках, удалось затормозить лишь мыслью о безопасности Масамунэ. Кодзюро не хотел сделать ему больно, не хотел причинить вред и навсегда отвернуть от себя. Он окончательно освободил парня от одежды и коснулся пальцем сжавшегося кольца ануса. Тело под ним мгновенно напряглось, ногти Масамунэ царапнули его плечи… Парень был напряжен и было бесполезно спрашивать, имеется ли у него уже такой опыт, он бы все равно не смог вспомнить. Кодзюро просто погладил его по бедру, успокаивая, будто норовистую лошадь, поцеловал снова, неуверенный, что ему позволят. Позволили, парень открыл губы ему навстречу и встретил его язык своим, устраивая поединок даже из поцелуя. Укусил напоследок и снова лег на пол, подложив руку под голову. Расслабился немного, позволяя смазанному в слюне пальцу протиснуться внутрь. - Узкий, - невольно выдохнул Кодзюро, чувствуя, что зверь в душе снова поднимает голову. - Shut up! – фыркнул Дате, дергая бедрами навстречу проникновению. Он не любил, когда с ним нарочно нежничали. Что он, девка какая-то? Может и потерпеть. Не такое переносил уже, - Fuck me, Кодзюро… На дне единственного глаза плясали черти, острые зубы скалились прямо в лицо Катакуры, а тугие мышцы расслаблялись под настойчивыми пальцами. Этому человеку можно было отдаться без остатка. Раскинуть ноги как можно шире и вручить себя в его власть. Такого человека он еще не встречал. Ни одному не хотелось отдаться так, как этому проклятому огороднику, у которого наверняка полный шкаф скелетов. Впрочем, у самого Масамуне этих скелетов было хоть вагоны грузи. Так что можно было бы и не выпендриваться по этому поводу. Дате подавался навстречу ласкающей руке, цепляясь за собственные волосы на затылке и задерживая дыхание при каждом очередном толчке. - Если хочешь, - сипло выдохнул Кодзюро, убирая руку. Теперь уже и на боль ему было плевать, зверь внутри захлебывался от восторга, глядя на открытое перед ним тело. Поймав одну из ног, он провел языком по лодыжке, прикусил и забросил себе на плечо. Так будет удобней им обоим… Так Масамунe (как же легко это имя отложилось у него в сознании) открыт перед ним еще больше, а потом его можно будет едва ли не пополам согнуть, чтобы было удобно врываться в тесное, горячее тело. Кодзюро едва не кончил от одной мысли о том, как должно быть жарко внутри. Он больше не сомневался и не волновался, приставил головку к едва смазанному слюной анусу и толкнулся вперед, утопая в боли и удовольствии. Дате зашипел, извиваясь раненым драконом, но стерпел, подаваясь навстречу ослепляющей боли. На несколько секунд белый шум поглотил мир, Дате успел уже испугаться, что отключится, но все тут же пришло в норму, и боль принесла удовольствие чувствовать себя живым. Катакура остановился, войдя до половины, давая им обоим привыкнуть, но молодой Дракон сам дернулся вперед, насаживаясь глубже, причиняя еще больше боли обоим. - Hurry up! – подогнал любовника Дате, едва справляясь с собственным голосом. - Шевелись же, черт бы тебя побрал! Дракон чуть не задохнулся, когда Кодзюро послушался, начиная ритмично вбиваться в его неподготовленное тело. И черт с ним. Парень постарался расслабиться, прогнуться удобнее и чуть не закричал, когда член, наконец, проехался по простате. Тело свела судорога, заставляя сжаться и скребануть рукой по полу. Он никогда не чувствовал ничего подобного… Ни с кем. Думал, что никто не будет лучше, чем Сарутоби, рыжий лис и знаток человеческого тела, но Дракон, играя, обошел нью-шиноби. Горячий, он сам поддавался вперед, сам насаживался, плевал на боль: свою и чужую, кричал на Кодзюро, чтобы тот двигался быстрее, хотя куда уж…Ему и так казалось, что он каждым движением разрывает парня изнутри. Катакура закинул вторую его ногу себе на плечо, согнул пополам, так как и хотел, начал безжалостно вламываться в покрасневшее от трения кольцо мышц. - Масамуне, - впервые произнес это имя вслух, и оно легло на язык ласковым шипением, дорогим виски, он повторял его снова и снова, пробуя на вкус. Он уже слышал его раньше, но сейчас было не до этого, сейчас главное было не вспоминать, произносить, примерять это имя к лежащему под ним парню. Клеймить его этим именем и грубыми прикосновениями к бледным бедрам Наверное, он все-таки слишком ослаб. Мир шел рябью, а тело прекратило слушаться, пробиваемое при каждом движении разрядами удовольствия. Оставалось только наблюдать со стороны, как воспользуется властью над его телом этот человек. Чтобы решить, что делать потом. Масамуне слишком боялся отключиться и с силой стиснул руку Катакуры, громко постанывая от безумных ощущений.. - Давай же! – все подгонял неуемный Дракон, чувствуя, как горячие нити удовольствия стягиваются внизу живота в тугой узел, готовый вот-вот лопнуть от напряжения. - Еще! Мир уже начал меркнуть, когда ему снова пришлось разгореться ослепительно-яркой вспышкой. Они лежали на холодном полу, слушая, как дождь стучит в окно, постепенно стихая. Кодзюро не знал, о чем думает Масамуне, но у него самого в голове крутилось только «о, боги!». О, боги, этот парень позволил сделать с собой такое. О, боги, он кончил под ним, даже не прикасаясь к себе, только сжимая его руку. О, боги, когда он вышел из Масамуне, из открытого отверстия потекла на пол его сперма. Кодзюро закрыл глаза, прислушиваясь к внутреннему зверю, довольно мурлыкающему в глубине души. Снова открыл глаза, почувствовав, что парень смотрит на него. - Вспомнил что-нибудь еще кроме имени? - Ну и вляпался же ты, Катакура Кодзюро, - весело оскалился Дракон, кивая, - в просто сказочное дерьмо! - он рассмеялся, закидывая руки за голову. - Я Одноглазый Дракон Дате Масамуне. Глава клана Драконов, хозяин района Осю, you see? – он снова рассмеялся, прикидывая всю ситуацию. Вспоминая лица тех ублюдков, что накачали его какой-то хренью в баре в последнюю ночь его привычной жизни. Он обязательно оторвет их никчемные головы! Жалкие отродья, посмевшие обмануть его… - Я чертов мечник, чертов якудза и чертов Дракон, - он, наконец, смог выдохнуть и успокоиться, отводя взгляд от окаменевшего лица Кодзюро. Тело немного ныло, зато сознание было кристально чистым. И до чего же было хорошо… - И мне нужен телефон. Вот теперь он вспомнил, где слышал это имя прежде… Дате Терумуне несколько раз предлагал ему присоединится к его группировке, когда Кодзюро ушел из спец войск. Катакура раз за разом отказывал, тогда его начинало подташнивать от мысли, что снова придется рубить чьи-то животы и уходить обходным путем, оставляя за спиной гору трупов. В результате, Дате-сан плюнул, назвал его идиотом и велел приходить, если передумает. Он не передумал. До сих пор. И эти три недели ничего не изменили. Он был готов принять в своей жизни Бонтенмару, странного парня, помешанного на холодном оружии, ничего не помнящего о своей прошлой жизни, но Дате Масамуне, глава якудза и первый подонок в их тихом регионе, ему был не нужен. Именно это Кодзюро повторял себе, когда одевался и спускался вниз за телефоном. Когда он вернулся, в комнате Масамуне уже не было, но из ванной слышался звук льющейся воды. Трубку он оставил на полочке над раковиной, на самом видном месте, стараясь при этом не коситься на душевую кабинку, через полупрозрачные стены которой мутным призраком двигался силуэт человека, называющего себя Драконом. Им было не по пути. Кодзюро тихо прикрыл за собой дверь и направился в спальню. Дате сытым драконом выполз из-под тугих струй горячей воды, накидывая на голову полотенце. Как это все могло произойти? Такого даже в тупых индийских фильмах не показывают… Хотя нет, наверное, все-таки показывают. Телефон обнаружился прямо перед его носом, когда он повернулся к зеркалу, чтобы оценить себя, такого красивого идиота, купившегося на дешевый фокус, и надеть повязку. Сжав трубку в руке, Масамуне подумал, что Кодзюро, наверное, не очень уютно находиться с ним теперь в одном доме. Да чего уж… он бы сам от себя сбежал. - Ало? Он звонил на свой домашний, номер которого был не очень широко известен, и выдохнул спокойно, когда услышал голоса своих ребят на фоне. - На громкую поставил, you see? - Хитто!!! Сначала на все голоса умолкли, а потом взорвались радостным шумом. - Со мной все o’k! Я жив, здоров и готов надрать задницы всем, кто посмел сказать, что я отправился на тот свет. Я вернусь… - он кинул быстрый взгляд на дверь ванной, - завтра утром. В ваших интересах, чтобы меня устроило все, что я увижу. Иначе вам мало не покажется! Масамуне еще немного послушал родные голоса, пытающиеся завалить его вопросами, и сбросил вызов, накинул халат и вышел из ванной, направляясь в спальню. - Нэ, старик, - он подошел к сидящему на кровати Катакуре, - я не особо умею благодарить, но спасибо. Ты спас не самую лучшую жизнь, - он сел рядом с ним и привалился к крепкому плечу, - но я теперь тебе ее должен. - Забудь, - вяло откликнулся Кодзюро, подумав, что если к парню перешла хотя бы одна четвертая характера Терумунэ, то фиг он забудет… - Я предпочитаю не оказываться в поле зрения якудза. Дате только хмыкнул в ответ и лег на кровать. От него пахло свежестью, гелем для душа и совсем уже не пахло Катакурой. Змей просто скинул кожу, позабыв вместе с ней все произошедшее. А вот Кодзюро в душ не спешил, хотя помыться и следовало бы. Ему просто слишком нравилось ощущать терпкий запах Масамунэ на себе, там, где их тела касались друг друга. Может и хорошо, что все так быстро случилось. Хотя, лучше бы Масамуне все вспомнил еще вчера, до того, как Кодзюро слишком увлекся, глядя на драконий танец. Он завалился на кровать рядом с Масамуне, не зная, что ему сказать и как объяснить, что чувствует. Ругаться хотелось даже больше чем объясняться, но он не позволил себе ни того, ни другого. - Так когда уезжаешь? Подкинуть тебя до города или твои... люди сами сюда приедут? - Я решил не показывать тебя якудза, Катакура Кодзюро, - оскалился Дате, поворачиваясь к нему, - буду рад, если ты меня подкинешь… Но могу и такси вызвать, если не хочешь больше иметь со мной дело. - Масамуне перевернулся, укладывая голову на грудь хозяина дома. - Завтра. Сегодня я еще помозолю тебе глаза, если позволишь, - Дракон потерся щекой об него и прикрыл единственный глаз, прислушиваясь к биению чужого сердца.- Охренеть, Маеда порадуется… с цветами с этими, - он замолчал, вспоминая пресловутые цветы любви, про которые так тщательно втирал ему однажды Кейджи, и тихо рассмеялся. Катакура, наверное, и эти цветы вырастить может… огородник. Кодзюро так и не понял, что там за цветы такие, но решил не спрашивать, все равно Масамуне, похоже, заснул на его плече. Надо было бы встать и пойти ночевать на диван, но где одна ошибка там и вторая – он остался лежать на кровати, только одеяло на них накинул. Масамуне, почувствовав тепло, прижался к нему ближе, едва не укладываясь сверху, окружая Катакуру своим запахом. Кодзюро вообще был не любитель спать в обнимку, но этому парню почему-то было можно все. Его запах будоражил кровь и одновременно успокаивал, Катакура взял бы его еще раз, прямо сейчас, сонного, расслабленного… Тяжело вздохнув, он просто обнял Дате, прижимая к себе. Собственнические чувства вспыхнули в душе с такой силой, что Кодзюро сам испугался. Если так и дальше будет, то он просто не отпустит никуда это одноглазое проклятье. Привяжет к кровати или запрет в подвале. Он еще раз глубоко вдохнул чужой запах, смешанный с мылом и водой, но от этого не менее прекрасный, и почувствовал, что отрубается.