Слово на букву Н

Мягкий свет луны падал на его голову, а ночное небо было таким же темным, как и его волосы. Дверь в комнату была крепко заперта, а Стэн подставлял лицо порывам холодного ветра из открытого окна, позволяя ознобу бежать по телу. Была ночь пятницы, и впервые, хотя, возможно, и не впервые, Стэн хотел, чтобы это было не так. Может быть, он проснется завтра, и это будет понедельник, и мальчику удастся сбежать в школу. Но нет. Это пятница, и предстоящие выходные выглядели мрачными. Стэн вцепился в простыни, прижав их к груди и пытаясь сосредоточиться на звуках зимних ветров. Он уткнул свое лицо с дорожками слёз на нем в подушку, желая исчезнуть навсегда, или чтобы его уши отвалились. Хоть что-нибудь. Все, что угодно, лишь бы быть подальше от них. - Блять, я ничего не понимаю, Шерон! Чего ты от меня хочешь? - Чего я хочу! Чего я хочу, Рэнди, - она выплюнула это имя так, будто оно было ругательным словом, - так это того, чтобы ты мог отвечать за то дерьмо, что ты делаешь! Крики и ругань. Теперь они только этим и занимаются… Конечно, это было естественно, но в последнее время они делают это чаще… почти каждую ночь. Черноволосый мальчик проводил каждый чертов вечер в слезах, будто он был маленьким ребенком, молясь Богу, чтобы они выдохлись, и он мог уснуть. Это несправедливо. Несправедливо и то, что его сестра Шелли в соседней комнате занималась теми же вещами, в то же время записывая в своем дневнике слова печали. - Отвечать за что?! Я плачу налоги в этом доме! - Не еби мне мозг, Рэнди. Ты даже не представляешь, как много я работаю. Мне приходится убирать последствия всего твоего дерьма, еще и за детьми следить. Замечательно. Часть, в которой они используют детей как доводы. Стэн заткнул уши, тихо проговаривая каждое ругательное слово из словаря. Он ненавидел, когда они приводили детей в свой спор. Из-за этого Стэн чувствовал себя таким… виноватым. Будто все это было его проступком. Будто он мог бы предотвратить все эти крики. - Радуйся, что они не бьют друг друга, - отметило его сознание. - Будь благодарен за это. - Ты знаешь, что у нас проблемы с деньгами, Рэнди, но тебе на это плевать! - Мне не плевать! С чего ты взяла, что мне плевать? - Ты купил четыре кофеварки. Четыре ебаных кофеварки! Стэн поморщился. Еще кое-что, что он ненавидит… когда его мама использовала маты. Когда это делает папа, то это не особо заметно, потому что, если быть честным, Стэн привык к этому. Его отец не опасался матерных слов и использовал их часто, даже не думая следить за языком, когда они с сыном проводили время вместе. С другой стороны, его мама использовала их в умеренном количестве, так что Стэн знал, когда она очень расстроена. - Как ты... Что... Как ты узнала об этом? - Я увидела чек в машине, Рэнди. Ты такой же внимательный, как камень, ты знал об этом? Серьезно. - Три из них были для ребят! - Ребята могут и сами купить себе по кофеварке за триста долларов, Рэнди! - Её пронзительный голос эхом промчался по всему дому, и Стэн задался вопросом, почему соседи еще не вызвали полицию. Да. Это случалось раньше. Восемь раз, если быть точным. Тем не менее, они продолжали спорить громко, позволяя слышать их едва ли не всему миру, в то время как Стэн пытался уснуть. - О Боже, Шерон, ты такая тупая! - Не называй меня тупой, сука! Стэн хотел рвать на голове волосы, хотел выпрыгнуть из окна или улететь на Юпитер. Его не заботило, скучал бы по нему Кайл, или заметили бы это родители. Сейчас он хотел всего лишь уйти из этого дома как можно скорее. Он оторвал лицо от подушки, свежие слезы скользили по его лицу. Лицо Марша в этот момент отражало невыносимую боль. Почему они делали это? - Ох, Шерон, ты невыносима! - еще один пронзительный крик и - О Боже, что-то разбилось? Он точно слышал, как что-то разбилось… Стэн застыл в кровати, вцепившись пальцами в подушку, пока костяшки не побелели. Это было что-то новенькое. - О Господи Иисусе, Шерон! - он услышал крики своего отца. - Ты только что кинула в меня ебаную лампу? - О нет, нет, нет, нет… Этого не может быть. Просто не может. - Я больше не могу это терпеть, Рэнди! Ты такой безответственный, ленивый и эгоистичный! Я устала от этого! - Ау, мам, - подумал Стэн, кусая губу. - Слишком плохой способ уложить его, - подростку не нравилось, в какую сторону уходил этот разговор. - Да?! - Да! - Тогда ты... Ты толстая! Да, я сказал именно это! Жирная сука! Всегда лезешь в мои дела, устанавливаешь правила и всячески пытаешься разрушить мою жизнь! - его отец начинал говорить, как бы сказать это помягче... как избалованная девочка-подросток. - Рэнди! - он практически слышал слёзы в её голосе, в его горле встал большой ком. Очередная вещь, которую он ненавидел… Когда его мама плакала. Острый нож пронзил сердце Стэна, и он сжал пропитанную потом черную футболку, висевшую на нем. Еще больше слёз. - Как... Как ты можешь так говорить? После... После того, что ты сделал... - Это было много лет назад, Шерон! У тебя просто не получается взять и забыть вещи, не так ли? - Лезу в твои дела? - Да! - Разрушаю твою жизнь?! - Да! - Ты трахался с Лиэн Картман! В горле задыхающегося Стэна застрял крик. - Ты трахался с ней, Рэнди, и ты думаешь, что после этого я не буду "лезть в твои дела"? Стэн задыхался. Его маленькие ручки сжимали ткань футболки, оттягивая воротник. Что? Что? Это казалось… невозможным. Его папа? С Лиэн Картман? Но это же… это же мама Эрика! Он почувствовал, что больше не задыхается, но его желудок начало покалывать… будто ужин сейчас выйдет из него. - Все трахались с Лиэн! - Но не я! - Стэн слышал решительность в её голосе, и он про себя просил её продолжать. Просил постоять за себя. Это ведь шутка? Какой-то очень не смешной розыгрыш… Нет! Это все - вина Картмана… Он захотел разлучить родителей Стэна, чтобы его мама переехала, взяв детей с собой… и таким образом… Кайл был бы расстроен! Картман ненавидел Кайла! Да! Все именно так. - Ну да, Шерон, я же не на лесбиянке женился... - Я тебя ненавижу! - Стэн вздрогнул и прижал к груди простыни, будто они были его спасательным кругом. Он слышал яд в голосе мамы. Вот и оно. Слово на букву Н. Наконец-то оно было сказано. Наконец-то оно показало свою уродливую голову и в этом доме, и теперь ничего было не вернуть. Стэн знал это. Впервые за весь спор Рэнди замолчал. - Ты.. Ты же не это имела в виду, правда? - Нет. Нет, я действительно ненавижу тебя, - она смогла ответить только так. Тишина, что стояла после этих слов, была неловкой… и в то же время злорадной. Тишина звенела в ушах Стэна, пока он предпринимал неудачные попытки отгородиться от всего мира. Почему… Почему это происходило с ним? Он всегда был славным ребенком… верно? - Ладно. Еще более долгая тишина. Казалось, что она тянулась вечность. Стэн прекрасно мог представить себе полную картину. Его мама с темными мешками под глазами стоит со скрещенными руками, наблюдая за высоким мужчиной, опиравшимся на кухонную стойку, его волосы были грязные и растрепанные. Стэн прекрасно знал их лица… это же его родители. Те, которые должны любить друг друга… и его. Он мог представить их лица… но всё же они казались далеки от того любящего образа. - Что "ладно", Рэнди? Неужели мы собираемся просто сидеть здесь и притворяться, что любим друг друга? - Я не знаю. - Просыпаться каждое утро, думая как и почему… думая, какого черта мы делаем это. - Я не знаю... - Чего ты не знаешь, Рэнди? - Я просто не знаю, ладно? Почему тебе так сложно это понять? Я не знаю ничего об этих вещах... - И вновь долгая тишина… затем он продолжил, - А что будет с детьми? - Стэн вздохнул и перевернулся на другой бок так, что сейчас он смотрел на закрытую дверь. Не имело значения, что она была заперта и блокировала проблему его жизни. Проблема все еще существовала, она проскользнула под дверью и забралась прямо в голову Стэна. - Я буду опекать их. Ты слишком безответственен для этого, - её голос был ледяным и далеким, он усиливал озноб на шее Стэна. - Я ненавижу тебя. Это была последняя капля... Это уже слишком. Стэн медленно сел на кровати, ногами касаясь ковра. Одна его рука сжимала одеяло, второй он потирал глаза. Как только они привыкли к яркому свету, Стэн тихо встал. Все это казалось сном. Пол таял под ним, все было размытым, комната казалась одним туманным пятном, а на фоне эхом отдавались громкие и разъяренные голоса родителей. Больше жестоких обвинений. Больше пустых обещаний. Это уже слишком. Он открыл дверь и вышел из комнаты в коридор, не зная, куда идти. Где угодно было лучше, чем здесь. Он смутно чувствовал влагу на щеках, он чувствовал, как падают слезы. Они оставляли разводы на футболке. Уродство. Его голова была опущена, так что Стэн не заметил, что врезался в кого-то, до тех пор, пока не стало слишком поздно. Он медленно поднял голову, которая будто стала весить на десять тонн больше, и наткнулся на прищуренные глаза сестры. На ней тоже была пижама, а её лицо отражало то же чувство грусти. Её фиксатор блестел в тусклом коридоре. Поначалу Стэн думал, что она засмеется над его лицом, по которому текли слезы. Назовет педиком или дерьмом за то, что он плачет, и отодвинет его со своего пути. Но сейчас это не волновало Стэна. Ему нужен был кто-нибудь. Ему нужен был кто-то, кто обнял бы его, кто любил бы его. Стэну нужна была защита. Он вытянул руки вперед, словно ребенок, и обнял Шелли, прекрасно зная, что за это его ударят по лицу и дадут обидное прозвище. Он был неправ. Шелли прерывисто выдохнула и прижала своего брата ближе. Оба молчали, цепляясь друг за друга. Плечи Стэна дрожали от тихих рыданий, и, судя по влаге на его лбу, Шелли тоже плакала. - Что будет дальше? - Стэн шептал очень тихо, он думал, что его сестра не услышит этого. - Если честно... то я не знаю, - она ответила еще тише и обняла его крепче. Мягкий лунный свет падал на их головы.