Двадцать семь

Это был его двадцать седьмой год. Нет, не один день, не неделя, не месяц. Он чувствовал весь этот год одним единым всполохом, последним рывком рассыпающегося на крупицы ощущений вихря молодости. Все когда-нибудь заканчивается. Этот лимит он выбрал сам – никто не обязывал. Он никого не позвал на свой день рождения, поменял телефон, удалился из соцсетей, продал гитару и купил пару бутылок виски. Контрольный в одну харю. Чтоб наверняка. Билет на поезд до Новгорода уже был куплен, съем квартиры обговорен, фриланс на ближайшие пол года - обеспечен. Осталось попрощаться с самим собой. И это лучше всего было сделать без свидетелей. Началось со стихов. Напуганная до смерти муза сжала его в своих объятьях после третьего бокала чистого вискаря. Строка за строкой неудержимым потоком магмы проливалась на бумагу, будто бы тысячи окон в подсознание открылись перед ним одновременно – он еле успевал записывать. Он писал обо всем: о любви, о жизни, о смерти, о музыке, о чуде, о повседневности, о страсти, об адских муках и о райском блаженстве. Он разбрасывал исписанные листы по квартире - любая осень могла бы позавидовать его листопаду. После пятого бокала он принялся распевать песни, которые когда-либо трогали его за душу - он заново прочувствовал блюзовые ритмы и риффы тяжелого металла. Песня за песней, трек за треком - все переплеталось в его голове. Jam-session его жизни требовал полной отдачи - он был в потоке страсти, с которой ожидал расстаться на утро. Но кто же отпускает просто так?.. До сих пор не могу понять, куда делась память, и что же произошло со мной до того самого момента, как я сел в свой поезд. И почему для меня я - теперь просто "он". За окнами пролетали села и города, которые расплывались неясной бесконечностью того, что я не сумел осознать. Вышел я на вокзале Великого Новгорода. Так значилось в билете. Только вот ни квартиры, ни фриланса уже не было. Быть может, потому, что не было и телефона. На скамейке валялась газета. Я взял ее в руки и бегло прочитал то, что оказалось перед глазами: "В Москве был зверски убит молодой мужчина... с длиными волосами... свидетелей не было... труп был найден сегодня поутру... заведено уголовное дело..." Я бросил газету. Ну, к черту - своих проблем хватает! С некоторым запозданием возникла мысль, что в электронной почте должны были остаться переписки по поводу квартиры и работы, но мгновение спустя я осознал, что свой аккаунт от почты я также категорически не помню. Отлично. Затем пришло понимание и других интересных фактов: исключая вышеизложенное, я не мог вспомнить о себе более ничего - даже имени и фамилии. Покопавшись в рюкзаке, я обнаружил в нем паспорт со смутно знакомым лицом на фотографии. Антон Владимирович Ерохин. Понятно. Допился. Себя вспомнить не могу. Денег в кошельке не оказалось. Зато была кредитка. Пин-код, понятное дело, в памяти не возник. Кто бы подумал. Роспись на кредитке была тоже незнакомой, так что пришлось попотеть, тренируясь воспроизводить ее найденной в рюкзаке ручкой на газетном листе. Хотелось есть. Был поздний вечер, и я не без труда нашел круглосуточный магазин. Взяв хлеб, майонез и сосиски, я беспрепятственно воспользовался кредиткой и вышел на улицу. Насытив желудок, я начал думать о дальнейших планах. В первую очередь нужно было понять, сколько денег на карте. Без знания пин-кода и наличия телефона задача сводилась к походу в СберБанк, логотип которого красовался на карточке. Но это утром. Сейчас предстояла долгая прогулка по окрестностям с одной лишь целью - не заснуть. А спать уже хотелось. Было прохладно, и это помогало заставлять себя передвигать ноги. Но усталость была неумолима: она заставила меня вернуться в здание вокзала и уснуть на первом же попавшемся стуле в зале ожидания. Снился сон. Обрывками. Он шел к магазину... вышел... три банки пива... первая... вторая... гулял... еще... надо... наличные... банкомат... Пальцами по кнопкам... 3225... Снять наличные... 3000 рублей... в магазин... Мое тело дернулось. Эпизод сна всполыхнул в сознании, грозясь затухнуть, но цифра осталась в памяти: 3225. Надеюсь, что это действительно обрывки действительности, а не фантазия, восполняюшая пробелы. Рюкзак ютился под ногами, и, похоже, был нетронут. Протерев заспанные глаза, я вышел из здания вокзала. Голова, как ни странно, была свежей, будто бы я провел ночь в уютной постели. Через пару кварталов уверенного шага на глаза попалась вывеска нужного банка. На душе чувствовался подъем, и я даже не сомневался, вводя цифры пин-кода. На счету оказалось семьдесят пять тысяч, что нехило порадовало. Я снял пятнадцать: нужно было купить телефон и обзавестись налом на непредвиденные расходы. Зайдя в ближайший салон связи, я взял первый попавшися на глаза недорогой смартфон с разумным соотношением цены/качества, оформил сим-карту, поблагодарил миловидную продавщицу и вышел на улицу. Дела постепенно налаживались. Крутяк. Дождавшись активации сим-карты, я тут же по старой... так... вроде как старой своей привычке ломанулся в интернет. Не вспомнив ни один из своих аккаунтов, я в некотором расстройстве ввел в поисковую строку «Новгород». Первой строкой результата была ссылка на новостную ленту: «По билету убитого москвича некто доехал до Новгорода». В голове будто бы пробежал заряд. Слишком много совпадений. Черт. Нет, не может быть. Это не я. Секунды, отведенные на оценку информации, привели к страшным выводам. Дальше думать времени не было. Бегом обратно до банкомата. Пин-код. Снять остальное. Пачка денег - в карман - и бегом. Забегая во дворы, я услышал звук сирены. Плутая через дворы, я не давал себе возможности перевести дыхание... В конце концов, чувство погони оставило меня, но тут же сменилось новым беспокойством. Я вытащил телефон из кармана, вынул аккумулятор, извлек сим-карту и, сунув все находящееся в руках в карман, бегом двинул дальше. Спустя несколько дворов я понял, что преследование запоздало. Сим-карта отправилась в первый попавшийся по дороге мусорный бак. И кредитка тоже. Хотел выкинуть и паспорт, но в последний момент решил, что не стоит. Было ясно одно: в Новгороде оставаться более нельзя. Выйдя через пару дворов на улицу, я, озираясь по сторонам, добрел до ларька с прессой и купил карту города, после чего снова углубился во дворы. Близился вечер. Прикинув примерно пройденный путь от вокзала, я через дворы двинулся на север, рассчитывая выйти на трассу до Питера. Идеальным вариантом представала Большая Санкт-Петербургская улица, но на нее стоило выходить как можно выше. Спустя полчаса пешей прогулки сквозь многочисленные дворы усталость взяла свое, и я вышел на дорогу. Большой палец вверх вонзился в поток машин и остался плавать в нем где-то на отмелях человеческого эгоизма. Спустя примерно двадцать минут рядом со мной остановился старенький Хендай.  - До Питера. Автостопом.  - Поехали. Нужно было заговорить, дабы избежать неловкого молчания. К счастью, беседу завел сам водитель:  - Хорошо убегаешь. Для первого раза. Хоть и обтачиваешь косяки. Я в изумлении не нашелся с ответом.  - Да не парься. Я не знаю, кто ты, но взял тебя не просто так. Чутье подсказало. Есть одна местная легенда о том, что каждый убегающий без вины найдет свой транспорт. Так вот и работаю: довезу тебя до места, и сразу же найдется желающий с лихвой возместить расходы на бензин. Я молчал. Все вокруг знали обо мне больше, чем я сам. Паника плела свои путы, впиваясь в сознание, дрожь пронимала насквозь, мешая разуму освоиться в закрутившейся вокруг меня заварушке. Я закрыл глаза в надежде на то, что холодный пот после столь странного сна окажется прекрасным бальзамом на душу... ...Когда мозги, казалось, обрели некоторое подобие спокойствия, зрение подготовило новый инцидент. Взгляд уперся в затылок водителя. Вместо недавней весьма короткой нарочито мужской стрижки там оказались вьющиеся светлые волосы, прикрытые мятой черной кепкой фасона аля "я таксист". Не давая мне ни минуты времени на переосмысление собственной памяти, водитель, не снижая скорости, обернулся ко мне:  - Ну что ж, привет! Я твой первый призрак.  - Эмм... Ангус... Ангус Янг?!  - А кто ж еще?  - Ты ж еще не мертв! Какой, нахрен, призрак?!  - А кто сказал, что мне нужно быть мертвым, чтобы быть твоим призраком прошлого? Ты меня недооцениваешь.  - Но... Ты... Ты разговариваешь на русском!  - Ага! И что?  - Да ничего, в общем. Подожду, когда отпустит.  - Ахаха! Не так скоро! Сначала я покажу тебе твое прошлое. Его лицо все еще было повернуто ко мне, в то время как машина стремительно неслась к повороту, на углу которого стоял переливающийся неоновыми огнями и надписями клуб. Столкновение было неизбежно. Я зажмурился. Взрыв... Вокруг меня был дым, прожекторы двигались в ритм оглушительного гитарного риффа, который я яростно извергал из электрогитары. Той самой, что я недавно продал. Gibson SG. Вокалист надрывался словами текста AC/DC "Highway to hell", и все внимание было на нем. До того момента, как началось соло. Я выпрыгнул на край сцены и принялся выжимать из гитары резкий, словно продукт дымовой машины, яркий, словно ослепительный свет прожекторов, бегущий по лезвиям струн быстрый пассаж бескомпромиссного яростного звука. Раж разлетался из меня в пространство искрами в глазах, стекал потом со скул, попадал в легкие сквозь раздувшиеся ноздри, и цикл повторялся. Соло не было калькой с партии Янга к этой песне. Оно скорее напоминало взрывные гитарные пассажи из песни "TNT"... "Oi! Oi! Oi!"...  - Эй! Эй! Ты там заснул, что ли? Питер, твоя остановка. Я открыл глаза. Холодного пота как не бывало. Только сонный фонящий звук в голове. Похоже на похмелье.  - Да тебя не добудиться! Видимо, давно не спал. Понимаю. Но ты все же просыпайся. Выходить пора.  - Где я? - приходя в себя, спросил я водителя.  - Клуб Jagger. Сегодня тут концерт Billy's band. Рекомендую туда завернуть.  - Большое вам спасибо. Думаю, там сегодня и есть мое место. Я вышел из машины. Время маячило между поздним вечером и полночью - точнее внутренние часы меня не информировали. Зайдя в клуб и заплатив за посещение концерта, я снова... снова?.. окунулся в атмосферу громкого концертного саунда. "Вот пепел, который мы сделали вместе, вот запах с печальным названьем - вчера..." - разрывал пространство нарочито прокуренный голос... Пачка сигарет, белая, без каких-либо опознавательных знаков, появилась на столе вместе с подсевшим за мой столик коротко остриженным немолодым дядькой в длинном черном плаще и темных очках. "...Деньги, которые нужно потратить, и время, которое нужно убить..." Не говоря ни слова, он протянул мне открытую пачку. Я принял из его рук сигарету. Когда мы оба закурили, я вдруг понял, кто сидит передо мной.  - Второй призрак? "Минуту еще... Минуту... Мой ветер не стих... Мне нравится здесь..."  - Догадался.  - А вы немногословны, пан Шклярский, - абсурд ситуации начал кампанию по обогащению моей речи граничащим с истерикой юмором, - в королевстве кривых, значит.  - И тут угадал, - Эдмунд явно не торопился вести диалог. "Уйдем туда... уйдем туда, где нам нальют стакан иллюзий... и бросят льда... и бросят льда..."  - Так вы - призрак настоящего?  - Можно и так, если тебе нравится.  - В смысле?  - В прямом. Хоть горшком назови...  - Вы, по ходу, должны показать мне мое настоящее.  - А зачем его показывать? Ты и так в нем. Все тебе надо разъяснять...  - Не спорю, но все же... Он вздохнул. "Вот и я... до боли в ушах... посмеяться не прочь..."  - Помнишь, как ты стоял на сцене? Помнишь. А сейчас ты сидишь за столиком. Есть разница? Есть. Вот и все твое настоящее. "Лишь пока светло в небесах... лишь пока не наступит... ночь..."  - Ладно. Согласен, что музыка для меня, похоже, осталась в прошлом. А как же моя карьера программиста? Хотите сказать, это не имеет значения?  - И где сейчас твоя карьера? - он гулко рассмеялся, - раньше ты гнался за новым, неизведанным, жаждал яркого применения своим навыкам. А теперь ты - просто разнорабочий за деньги. "Пять тузов в его руках... Падший ангел - сын греха..." Я промолчал, затянулся сигаретой и зажмурился. Переосмысление сказанного отвлекло меня от собеседника, и я не удивился, когда, открыв глаза, не обнаружил его напротив. Концерт был окончен. Я был одним из последних, покинувших зал. Было глубоко за полночь.  "Бом, бом, бом, боооум..." - звучало у меня в голове. Инквизитор. Ага. Выйдя на улицу, я тут же заметил мигалку, что украшала одну из машин, стоящих неподалеку. Заметили меня быстро. Полный, невысокий и явно лысый мужичок в офицерских погонах подошел ко мне, положил руку на плечо и спокойно сказал:  - Пошли. "Какое-то странное задержание", – подумал я, но свои права вслух вспоминать не решился. Также спокойно проследовал за ним к машине. В мыслях, как ни странно, не было паники. Ехали долго, в полном молчании. Я даже как-то ушел в себя. Очнулся, сидя один на один с тем же ментом – в прокуренной комнате отделения. Нас разделял большой обшарпанный деревянный стол с кучей каких-то папок по краям и старым дисковым телефоном красного цвета.  - Ну что, рассказывай... Как до жизни такой докатился?  - В смысле? – только и вырвалось у меня.  - Да все ты прекрасно понимаешь – не играй мне тут в потерявшего память, – тут он как-то заговорщически рассмеялся.  - Так, кажется, я начал понимать... Вы мой третий призрак. А где же рождество?  - Так ты еще и наркоман, – смакуя слова, ответил он, наслаждаясь моей реакцией. – Да ладно, не боись! С такой жизнью грех не пошутковать. Ты угадал. Знаю я о тебе все: и как нажрался в щи, и как покончить с собой хотел, и как до Питера добрался – знаю тоже.  - Тогда, быть может, мне объясните? А то теряюсь в догадках.  - Нет, о твоем прошлом мы говорить не будем. Не по моей оно части. Лучше расскажу тебе одну историю. Жила-была система. И жил-был неформал. В советские еще времена дело было – ты, наверное, плохо помнишь. И вроде бы оба хотели лучшей жизни и блага для народа, но каждый по-своему. И никак договориться между собой не могли. "Такие дела, брат... Любовь..." До гроба. Моей дочери, которую гопники в девяностые в подвале изнасиловали, да убили. Сначала мстить хотел – да где их найдешь – выродков. Тогда и подался в милицию работать. Хаера забрил, в систему внедрился – думал, поменяю что. А вот и не поменял до сих пор. Хотя и не одного преступника в положенное ему место отправил. Но ты не преступник. Просто решил бежать от того, что просто так не отпускает. А отправить тебя куда-нибудь все равно придется. Вот только куда?  - Не знаю... – на выдохе ответил я.  - А вот и плохо, что не знаешь. Я ведь не просто так тебе историю рассказал. Куда-то попасть все равно придется. Не отпускать же тебя сонного по Питеру мотаться – делов наделаешь. Занимайся-ка ты своим делом: без таких, как ты, нет таких, как я. Кто-то должен строить мост между людьми и настоящей музыкой. Иначе не прорваться людям сквозь пелену бесконечного сна на глазах... ...Пол был холодным. Вокруг – темень. С разных сторон – ритмичный храп. Хочется в туалет. Экран телефона высветлил комнату репетиционной базы. Вокруг валялись спящие музыканты. "Не доехал я до Новгорода", – подумал он. "Не отпустило".