Ничто не остается безнаказанным

      Удар. Еще один. Бью сильнее, а тебе все-равно. Смотришь на меня, натянув надменную усмешку, кричащую «Это все, что ты можешь, слабачка?». Пощечина идет за пощечиной, удар за ударом, а твое лицо ни на секунду не меняет своего выражения. В твоих глазах явно читается вызов, заставляющий злиться, царапаться – пытаться хоть как-то причинить тебе боль.       Толкаю тебя к стене и уже не даю себе отчета в том, что делаю с тобой. Вспоминаю все, что я ненавижу в тебе, вспоминаю все фразы, вечно выводящие меня из себя. Я никогда не вела себя так агрессивно, но ты сам виноват. Зная мой нрав, ты каждый раз бросаешь мне вызовы, которые я игнорирую. Зачем? Это я поняла только сейчас – я для тебя не больше очередной наивной девушки, всеми силами скрывающей свои чувства. Хотел, чтобы я показала всю себя? Да подавись, сам напросился!       «Ненавижу, ненавижу, ненавижу!» – все, что слетает с моего языка. Знаешь, за что я тебя ненавижу? Да хотя бы за то, что заставляешь меня узнавать о том, что я тоже могу испытывать ненависть, гнев. Думаешь, это нормально? Нет, нет, и еще раз НЕТ! Мне куда легче было вечно скрываться – намного спокойней жить, когда никто не знает о том, насколько ты уязвим. Все, ты меня достал. Добивался ты этого, или нет, но мне уже все-равно. В последний раз заглядываю тебе в глаза, которые не выдают ни единой твоей эмоции (Черт, конечно, Мистер Идеальность ничего не чувствует, иначе это подпортит ему имидж), и даю тебе последнюю самую сильную пощечину. Все еще ждешь продолжения, которого не будет. Отхожу на пару шагов назад, разворачиваюсь и ухожу. – И что? Что дальше? – слышится сзади его хрипловатый голос. Игнорирование – сейчас это самое лучшее, что я могу сделать, чтобы не сорваться. Чувствую на плече тяжелую руку, останавливаюсь, но не поворачиваюсь. – Я так надеялся на то, что ты куда более спокойная, но нет. Ты – самая законченная истеричка из всех, которых я знаю. – оборачиваюсь к нему. – Я понятия не имею, что творится в твоей маленькой темной голове, но я лишь хотел узнать, захочешь ли и сможешь ли ты сделать мне больно. Ты захотела, но чтобы достигнуть цели, тебе стоило сильнее постараться, – он криво улыбнулся. Не хочу больше слушать этот бред. Скидываю руку с плеча и иду прочь. – Ну и кто же разрешил тебе уйти, Мисс Самостоятельность? Я еще не договорил. Останавливаюсь. – Что ж, мне интересно, действительно ли ты считаешь, что я позволю тебе так обращаться с собой? Ты знаешь, что за все в этом мире нужно отвечать. Я – не какой-то добряк, готовый простить все, что угодно. Сегодня для тебя я буду правосудием, учителем, да кем угодно, кто сумеет тебя образумить. Мгновение, и он оказывается сзади меня. Даже сквозь одежду я чувствую тепло его тела, а дыхание горячей волной обжигает шею. – За все время, что мы провели вместе, ты ни разу мне не доверилась, – пророкотал он у самого уха, – а я открыл себя полностью. Не веришь, да? Я столько раз показывал тебе, что отвечаю за каждое свое слово, за каждый поступок. Но ты упустила кое-что – я требую тоже самое ото всех, и ты – не исключение.       С этими словами он развернул меня к себе лицом. Отхожу от него подальше и спиной чувствую стену. Он ухмыляется.       Кулак с силой врезается в бетон в нескольких сантиметрах у моей головы. – Почему ты постоянно молчишь? Ты мне не веришь?       В данный момент я верю ему, ведь он говорит правду – такой он на самом деле, но я не могу и слова вымолвить – мне стало страшно. – Что, страшно, да? Что бы ты там не говорила, твой испуганный взгляд тебя выдает.       Он продолжает так стоять еще пару минут, видимо, ожидая, что я хоть что-то скажу, но нет. Он убирает руку и сам от меня отворачивается, но не уходит. Я тоже не ухожу.       Пощечина. Он влепил мне пощечину. Когда он только замахнулся, я увидела на его лице то, чего никогда в жизни на нем не видела – он злится. В тот момент его до тошноты правильные черты лица исказила жуткая гримаса гнева. Я все еще пытаюсь принять то, что он действительно это сделал – он меня ударил, когда следом за первым ударом последовал второй –- на этот раз в живот. Я согнулась, обхватив себя руками. В ответ на это до меня донесся гортанный смех. Он приподнял мою голову за подбородок, на секунду заглянул в глаза, и опять ударил, но еще сильнее. По моей щеке скатилась горячая слеза. Увидев это, он будто озверел: – Что, ты плачешь? Не может быть, ты уже второй раз теряешь самообладание при мне. Или ты хочешь, чтобы я прекратил? Да, хочешь? Если да, то не стоит надеяться на то, что слезы тебе помогут, ты сама виновата. Знаешь, что действительно поможет? Извинение. Видимо, недовольство на моем лице после этой фразы было слишком явным, из-за чего он с силой вдавил меня в стену. - Как я мог забыть, что твоя гордость вечно тебе мешает.       Еще один удар. Потом еще, еще и еще. Когда его хватка немного ослабла, я сползла вниз. – Пока ты не извинишься, я не прекращу, – прошипел он.       Взяв меня волосы, он поднял меня на ноги. Он опять начал меня колотить. Все. Я больше не могу. Теперь слезы катятся сами по себе. Глухое «Извини» слетело с моих губ. Он остановился. Воспользовавшись этим, я ускользнула прочь.       Когда я уже почти подошла к двери, он меня остановил, преградив собой путь. – Я думал, ты будешь до последнего сопротивляться, –- уже более мягко сказал он. – Чего тебе еще надо? Я извинилась, а теперь оставь меня в покое. – Это было первое, что я сказала ему за все это время. – Нет. Ты обижена, но мне все-равно. Я уже сказал, что каждый должен отвечать за свои поступки и что ты – не исключение. Вспомни все наши отношения. Я никогда не относился к тебе как к более слабой, ты – такая же как и я. Вспомни, не ты ли мне когда-то говорила, что тебя бесят все те парочки, в которых девушка является тем существом, которое не умеет отвечать за свои действия. – Да, говорила. Но разве тебе не кажется, что то, что сейчас произошло – это уже перебор? – Нет. Ты начала, не я.       И то правда. Он всегда был тем человеком, который мог поставить меня на место. Он всегда был тем человеком, для которого ничего не остается безнаказанным.       Он понял, о чем я думаю, и поцеловал меня, уже наверняка зная, что я не буду сопротивляться. Он как всегда прав.