***
Совместный сон выявил новую проблему – кровать. Они втроём на ней не помещались, потому как Кир из-за роста не укладывался на стандартных двуспалках и ненавидел спинки в ногах, предпочитая свешивать ступни с края. Андрей же был «жарким», скидывая с себя всё и напоминая морскую звезду на лежбище, раскинувшую все конечности на максимально возможную площадь. Ксёна окукливала всё попадающееся рядом, часто утыкаясь в подмышку одного из парней, лишь подтверждая ласковое прозвище. К утру обычно Дюша замерзал, Ксю была побита его конечностями, а у Кирилла пропадала подушка в коконе её одеял. Все не высыпались, были злыми и уставшими, и девушка взяла решение вопроса на себя: – Кирь, мы можем сменить кровать на более удобную? – Какую? Может, проще вести себя прилично в ней? – Ты нас за неприличие и любишь. Ну Кирюш, можно? – И чё? Угодишь всем? – скептически уточнил Андрей. – Конечно! Смотрите! И она открыла ноут на монстре меблестроения. Здоровущий даже на картинке траходром имел одну высокую спинку в изголовье, мягкую, переходящую в широкую подушку–валик, опоясывающую всю кровать. Матрац лежал как в углублении, а декоративные элементы отделки под свисающие канаты наталкивали на мысли… похабного содержания. – И сколько это чудо стоит? Как вертолёт, который может на неё садиться? Кирилл не был жадным, он был перфекционистом, при том весьма прижимистым. – Относительно недорого по сравнению с другими моделями, но и размер у неё самый большой, почти по два с половиной метра каждая сторона, – нахваливала девушка. – Ортопедический матрац «лето-зима» с десятилетней гарантией. Корпус кровати собран по новейшей технологии, исключающий скрип деталей, защищён от прогибов, особо прочный. Покрытие валиков из технической замши, позволяющий чистку водой и мылом без вреда для себя, приятное на ощупь с ощущением «теплой кожи». Цвета на выбор есть, но я предлагаю эту, цвета слоновой кости. – Когда привезут? – проявил себя Дюша. – Если закажем, то через двое суток, доставка и сборка входят в цену. – Ещё бы! Да они должны ещё месяц массаж стоп нам за это делать! Берём! – УРА!!! Жёны были, как всегда, очень эмоциональны.***
А ещё они довольно долго решали вопрос с именами и прозвищами, оказавшийся весьма животрепещущим. Кирилл был непреклонен, позволяя лишь изредка сокращать полное «Кирилл» до хищного «Кира» или нежного «Киря», но только для Ксёны. Дюша был не столь щепетилен: Андрюша, Юша, Дюша сыпались из мышки постоянно, перемежаемые заимствованным «зверёнышем» и собственным «фавном». Ксения всю жизнь страдала от кличек, даваемых ей, потому как даже на прозвища они походили редко. Ещё с детского сада картавые дети наградили её первым «Ксения – растение». Затем была школа с её щадящим «Ксюша – юбочка из плюша» или братово «Кеша – неумеша», сменившееся жестоким и обидным от тинейджеров «Ксюха – шлюха». И только выговариваемое Кириллом «Ксёна», поднимающее «домиком» божественную верхнюю губу кумира, заставляло млеть и таять, а короткое Андреево «Ксю» с губками трубочкой и вовсе желание затискать брюнета и зацеловать.***
Особенной головной болью был ара. Как весьма общительное создание, птах не выносил одиночества и вынуждал уделять себе много времени. Поэтому частенько первое время Ксёна возвращалась домой, вместо того чтобы вволю быть в компании своего бога. Тот рвал и метал, но птицу любил и прощал всё, сам же не особо стремясь в квартиру своей мышки: для него она была мелковата. Промучившись таким образом с пару месяцев Кирилл волевым решением переоборудовал соседнюю гостевую спальню под питомник Жоре, где тот летал в своё удовольствие и развлекался с домочадцами. Как ни странно, но горничная и Лёля помирились именно из-за птицы, благосклонно относящейся к обеим барышням. А после вновь были сложности, когда семейство надумало жить в Москве. Пришлось менять квартиру, точнее, съезжать со старой сталинской высотки, оставляя её родителям Кира, а себе присмотреть пентхаус недалеко от работы парней. Ещё и жёны заупирались: Ксёна аргументированно доказывала вред проживания выше десятого этажа, Дюша хотел иметь долю в жилье, дабы не быть изгнанным. Договорились спустя три месяца: нашли студию на шестом этаже приемлемой площади и освещённости. Ещё месяц воевали над дизайном, в итоге прихоже-кухне-гостиная осталась единым пространством, выходящим на широкую террасу, спальня и два санузла отделались хорошей звукоизоляцией, а оставшееся место поделили на два кабинета: Киру и остальным. В белой гостиной было место Жоры, к которому он быстро и легко привык, особо любя прогулки в общей оранжерее дома. Общий минимализм помещений с лихвой компенсировался отделкой и дизайном, и лишь в комнате "жён" было иначе. Ксюша стаскивала туда всякие побрякушки, которые не находили места в остальном пространстве дома. Многое из этого не устраивало самого Кирилла, зато вгоняло в восторг Андрюшу. Эту комнату называли «гарем», и однажды, когда блондин рано вернулся домой, то представшая перед ним картина вызвала в груди щемящее чувство нежности, любви и умиротворения. Дюша и Ксёна сидели на полу у окна, занимаясь каждый своим делом в лептопах стоящих рядом. Мягкий ковёр с длинным розовым ворсом щекотал пяточки красавице, облокотившейся о гору разноцветных подушек. Брюнет таскал орешки из чудной вазочки в виде лукошка. Лёгкие занавеси колыхал сквознячок, гуляющий в комнате, по стенам и полочкам с безделушками скакали солнечные зайчики, отражённые от хрустальных подвесок музыки ветра, тихая музыка летела из динамиков чьего-то ноута. Идиллия. Кир прислонился к косяку, рассматривая пасторальную картину своего счастья, и умиротворенно улыбался. И все эти мелочи на полках не казались лишними, и свободные мягкие одежды, скрывающие любимые тела, тоже были уместны, как и игривые тычки друг в друга расшалившихся жён.***
Но не всегда было так гладко, вспомнить хотя бы ту безобразную ссору, которая едва не разлучила их... и ведь не было виноватых! Сплошные недоразумения. На работе у Кира не ладилось, он ходил хмурый, часто засиживаясь в своём кабинете, приходя сразу в постель, но и там не проявляя особой активности. Андрей не сказать, чтобы сильно упрямился, доводя Кира, но не особо хотел получать помощь от него, и покупку второго кафе хотел провернуть сам. А Ксёна и вовсе была ни при чём, она просто работала и планировала пойти по магазинам с женой Ромы, чтобы закупить подарки на новый год. В тот день они договорились встретиться пораньше дома, и после магазинов Ксю направилась в кафе Дюши, чтобы ехать вместе, но планам не суждено было сбыться: пришли конкуренты парня, имеющие виды на его нынешнее заведение, в узком кругу их называли просто — мафия. Разборки затянулись. Ксю успела звякнуть в приёмную фирмы Кирилла, чтобы начальник службы безопасности проявил инициативу, иначе... Слово за слово в кафе началась потасовка, в которой досталось всем, и если бы не парни из охраны Романа, было бы всё намного печальнее. Побитые жёны еле доехали до дома, отказавшись от госпитализации после осмотра врачом скорой помощи, всё время названивая блондину. Он не отвечал. Затянувшиеся переговоры с поставщиками окончились совсем не так, как хотели они с Ромой, время близилось к полуночи, и злой Кир возвращался домой накрученный до предела. С порога он услышал охи, вздохи и сбивчивый шёпот, а когда обогнул стену, то и вовсе перед глазами всё потемнело от ярости: эти двое трахались! А ведь они договаривались делать это только вместе, и значит своими звонками они лишь торопили его, думая о собственном удовольствии! Пелена ярости заволокла разум и очи, он оттолкнул полуголого Андрея, стоящего меж ног девушки около стола, на котором сидела Ксёна одетая лишь в бельё. Звонкая пощёчина наотмашь заставила и девушку шлёпнуться на спину, при этом закрыть лицо и вскрикнуть. Андрей рванул к блондину, откидывая его прочь от неё, стаскивая со стола. — Что ты делаешь?! — Сволочи! Шлюхи подзаборные! Дрянь! Гад! Натрахались, кролики?! Дождаться не смогли! А оба в любви до гроба клялись! Суки! — бушевал Кирилл, расшвыривая барные стулья, пуфики, яблоки из вазы и прочие вещи. Ксёна закрывала лицо руками, спрятавшись за спину Андрею, и глядела глазами-плошками на гнев своего бога. — Что на тебя нашло, Кир? — Заткнись! Бабам слова не давали! Что, не могли моего члена дождаться, решили своими силами обойтись!? — Ты о чём? Мы только зашли! – пытался достучаться до него Андрей. — Зашли как далеко? Я видел! Похотливые сучки! Я помогу вам: оттрахаю так, что ноги свести не сможете! Оба! Иди сюда Ксёна, осчастливлю тебя! — Не-ет! – попятилась девушка, заливаясь слезами. — Не тронь её! Кир, ты с ума сошёл? Выслушай нас! — Защищаешь? Защитничек! Мне без разницы, с какой жены начать, могу и с тебя, ложись! — Кир, прекрати! Ты всё не так понял, мы... — Заткнись, сука! Я найду применение твоему рту, понял?! Тряпка! Шлюха! Подстилка! Завязалась борьба, в которой раненый Андрей быстро проиграл взбешённому Кириллу, был брошен им лицом вниз на тот же стол и раздет одним рывком. Штаны спеленали ноги, заломленные руки ныли, отбитые бока лишали рассудка от боли, но парень сопротивлялся. Блондин одной рукой вынул свой возбуждённый член, намереваясь вогнать его в тело, и уже пристраиваясь к дырке, которую крыл такими ругательствами, каких никогда не ожидали от воспитанного Кирилла. Андрей рвался и пытался достучаться до разума любимого, говоря, что он пожалеет после о содеянном. Всё разрешил удав — жёсткая игрушка из поролона и кожи, которого подарили деловые партнёры архитектора. Это пресмыкающееся прилетело Кириллу в ухо, сбивая с ног и здорово дезориентируя. Встав, парень обернулся, увидев следующее: распростёртое тело зверёныша, которое защищала мышка, держа в руках дерматинового гада. — Чтоб завтра духу вашего в квартире не было! Хлопнувшая дверь поставила точку в череде событий. Но жизнь на этом не заканчивается, и каждый из трёх переживал события по-своему. — Дюша, ты цел? Он успел тебя... Дюшечка, милый, что с ним случилось? Что на него нашло? Он разлюбил нас? Но зачем ТАК...??? Ксёна рыдала, размазывая по лицу слёзы и кровь из разбитой губы, пытаясь дохромать до стола на подвернувшейся после падения ноге. — Не знаю, Ксюш, не знаю, ох! — Ты цел? Он тебя... — Не успел, спасибо, мышка. Если бы не ты, мне бы сегодня ещё и задницу порвали! Ох, чёрт!!! — Андрей пытался сползти со стола, но отбитые бока мстили нещадно. С горем пополам они добрались до дивана в гостиной, куда Ксю подтащила аптечку, воду, бутерброды, причитая по дороге. — Дюш, он сказал выметаться из квартиры!? — Давай завтра решим, ок? Пускай он повторит, что сказал, спокойно и цивилизованно. Но на этом они не умолкли, каждый высказал свои предположения по поводу причины, которая сделала из их любимого бога беспощадное чудовище. А Кир пил жестоко и беспробудно всю ночь, встретив утро в ресторане на крыше. Его, придремавшего над ирландским кофе с повышенным содержанием виски, разбудил звонком Роман. «Утра, Кир. Как там твои жёнушки? Им вчера изрядно досталось!» — Уже пожаловались, значит? — хриплым голосом вопрошал соучредитель. «Кто? Они — нет. Мне вчера начбез о разборке рассказал, и что твоих отметелили знатно, и что в больницу они не поехали, и задержались из-за этого...» — Ром, я мудак! — перебил напарника блондин. «Да? С чего это?» — Потом объясню. У тебя знакомый врач есть? Пришли ко мне на квартиру... если ещё не поздно... «Ты чё натворил, умник??? Не пугай меня, Кир!» — Всё потом! Врача! И он сорвался на бег, хоть голова и отомстила жутчайшей болью с поддержкой желудка, вывернувшим собственное содержимое на ступеньках метро. Уже в лифте он испугался, по-настоящему, до похолодевших ладоней и испарины на спине. Бесшумно открылась дверь в темноту квартиры. Лучи солнца сюда ещё не добрались, жалюзи надёжно затеняли помещение. На цыпочках Кирилл прошёл в спальню, увидев там лишь пустую постель. Отчаяние затопило его с головой, неощутимые слёзы катились по щекам. Блондин как сомнамбула пошёл туда, где последний раз видел ИХ… Всё ещё валялись разбросанные вещи, удав, яблоки и, чтобы вспомнить всё, Кирилл направился к окну, впустить свет. Одёрнув штору и подняв жалюзи, он обернулся и увидел... Они лежали на угловом диване гостиной, головами друг к другу, укрытые шкурами и засыпанные белыми комочками салфеток. Ксёна первой оторвала голову от подушки, толкнув в плечо и Дюшу. Она попыталась сесть и спрятать собой парня от глаз блондина, потому как смотря против света не видела выражения лица своего кумира. — Мои хорошие... И Кирилл на подкашивающихся ногах пошёл к ним. Стало заметно состояние его жён. Сердце ухнуло в пятки. Мышка щеголяла синяком на скуле и распухшими губами, под сползшим покрывалом стало видно синяки на плече и шее, а маленькая ножка была перемотана на щиколотке. Облокотившийся на локоть Андрей придерживал другой рукой рёбра, глядя на него сквозь заплывший фингалом глаз. — Простите, хорошие мои, — стёк на колени Кирилл, — не знаю что на меня нашло, я мудак... — Чш-ш-ш, Кирь, мы любим тебя, не обзывайся, — шепелявя и едва шевеля губами, сказала Ксения. — Я столько наговорил, Дюш... — Молчи, потом. — Простите. — Прощаем, — в голос ответили двое, и Андрей сполз на подушку, шипя сквозь зубы. — Что с тобой, Дюша? — бросился к нему Кир, но ответа получить не успел: входная дверь с грохотом отворилась, впуская сразу толпу людей. Рома с женой, начбез с двумя орлами, ещё парочка с медицинскими ящичками, все они пачкали светлый пол грязными следами, проходя сразу к жильцам квартиры. — Фух! Я думал, тут уже осталось только трупы прятать! — расслабился бизнес партнёр, поднимая барный стул и присаживаясь. Остальные молча рассредоточились: секъюрити к дверям, медики к пострадавшим, жена к мужу. Лишь спустя час их оставили в покое, убедившись что они в норме. Относительной. Андрея напичкали лекарством и уложили на кровать. Кириллу тоже всадили парочку уколов, дали абсорбент и велели проспаться, Ксении сменили повязку на ноге и дали успокоительного, и теперь она варила кашу. Овсяную. Им всем надо было поесть, но в том состоянии ничего сложнее не хотелось. Девушка накормила с ложки Дюшу, остудила порцию Кира, и съела свою чайной ложкой — губы сильней не открывались. После они втроём спали. И лишь через пару дней придя в себя они занялись сексом, осторожным и ни разу не романтичным. Приходилось беречь пострадавшие органы, потому большую часть взвалил на себя блондин. Впервые охи-вздохи означали не удовольствие, а боль и дискомфорт.***
А уж говорить о наполеоновских планах Андрея на попку Ксюши и вовсе не приходится! Они на пару методично дурили Кирилла, втихаря воплощая в жизнь план под названием «два в одной». Брюнет был на диво терпелив и столь же прямолинеен. Стыда для него не существовало, он легко говорил всё как есть, смущая мышку, но зато уже после месяца усилий они устроили своему кумиру сюрприз. Ксёна прятала нос и алые щёки от абсолютно довольных парней дня три, пока Кир снова не пристал с «единением». И всё бы ничего, но этим он натолкнул своих жён на следующий наполеоновский план: они собрались приобщить оставшегося не у дел мужа к радостям анального секса. Попотеть пришлось почти год, пока однажды чуть пьяный и распаренный сауной Кирилл не раскусил их манипуляции. И обе жены заласкали красавца, лишив его разума и анальной девственности. С утра они шухарились по углам, пока не получили амнистию и условие, что подобное будет случаться редко. Все были счастливы.***
А вот ещё случай был... В квартире Кира было два барных стула, и по утрам, пока Дюша колдовал с кофе, Кирилл усаживал мышку на колени и кайфовал. Иногда Ксёна сидела сама, но только не у Дюши. Обида и мужская месть была своеобразна. Как-то брюнет попросил девушку спечь блинчики, которые очень любил. Та отбрехалась тем, что устала стоять на работе, а оба барных стула не подходят, потому как они неудобные, чтобы крутиться от плиты к столу, и тд, и тп. На следующий день Дюша приволок подарок — новенький барный стул, идеально вписавшийся своими молочно-хромированными деталями в интерьер кухни. Девушка сразу влюбилась в мебель: круглая сидушка крутилась вокруг своей оси, мягкая округлая спинка могла быть подлокотником, а механизм выше-ниже заставил её пищать от восторга. Блинчики в тот день были знатные, а с утра Ксёна пила свой кофе сидя на новеньком стуле. Не на Кире. Самодовольство и мстительные взгляды пёрли из зверёныша недели две, пока Кирилл его не трахнул на оставшихся двух стульях, изогнув кренделем и шлёпая, как нашкодившего шалуна.***
Общественность в лице родственников не принимала отношения тройки, осуждая, и только дед-академик Кира общался с ними, завидуя внуку. Ещё дедуля загорелся общением с братом Ксении, Сашей, и эти двое упоительно спорили по скайпу днями напролёт. Дюшу родня гнобила жёстче, требуя невесту, детей и остепениться. Он отказывался, но душевно болел, с трудом перенося отлучение от семьи. Но при всём при этом троица жила нынешним днём, опасаясь загадывать на будущее. Они знали, что когда-то придётся задуматься о детях, узаконивании отношений ради них, и это навевало тоску. Общим решением было подождать, пока жизнь сама не рассудит их, разделяя, или даря четвёртую. А на море они всё-таки съездили, все вместе, и академик со школьником наперегонки запускали кораблики в голубой гавани.