Страшная сказка

Пустыня Уэко Мундо по своей неприветливости и неприглядности переплюнет и Сахару, и Долину Смерти, да впрочем все земные пустыни просто ничто по сравнению с этим морем песка, бьющегося о черное небо с мертвой луной. Ведь в мире тех, кто умер, не может быть другого солнца. Огромное тело пустыни в мелких складках дюн завораживало глаз своей однообразностью и белизной. И только на одном из барханов целая палитра цветов разрывала монохромность окружающего мира. Будто все доступные краски мира ушли на то, чтобы создать этого человека и придать ему реалистичность. Серебристо-сиреневый цвет сон-травы - для его волос, а тревожно красный,пахнущий железом- для лужи крови под его телом. И, судя по размерам лужи и неподвижности человека, уже скоро пустыня получит новую жертву, занесет-забросает тело своими снежными песками и вернет назад графическую точность линий. Рука, лежавшая безвольно, вздрогнула и потянулась к короткому вакидзаши, лежащему рядом с телом.       Сколько длится процесс умирания? Сколько времени можно балансировать на грани между жизнью и смертью? И когда,черт побери, гибнущий мозг перестанет воспринимать болевые импульсы? Этакий риторический вопрос, если конечно вы не лежите, истекая кровью где-то посреди пустыни. И абсолютно бессмысленно держаться или пытаться кого-то звать, ведь это Уэко Мундо,детка! Здесь на тысячи тысяч километров вокруг нет ничего и никого, кроме пустых. А вот их призывать точно не стоит. По крайней мере, с точки зрения бывшего капитана третьего отряда и уже дважды предателя. Ирония ситуации все таки заставила его изогнуть в улыбке тонкие губы. И уж точно никто не придет спасать его никчемную жизнь. Отточенный многими годами игр притворства разум Ичимару Гина все еще не сдавался и пытался бороться за уже практически мертвое тело, или что там есть у призраков? Значит, умирать придется в полном сознании и понимании. Вот уж достойная расплата за все убитые им нервные клетки невольных жертв его иронии. Впрочем, достаточно справедливо и абсолютно не-у-те-ши-тель-но. Все еще больно, но просто лежать и ждать конца нет ни сил, ни нервных клеток. Что ж, спастись не спасется, его внутренний зверь уверенно подсказывал, что целых внутренних органов осталось слишком мало для благоприятного исхода. И тот же самый зверь люто и бешено грыз виртуальные прутья ненастоящей клетки в глубине сознания и требовал идти. Обязательно вперед и как можно быстрее. Потому как умирать валяясь сломанной куклой на песке когда там его ждет что-то - это не то, что ему хотелось. И впервые за долгое время рассудок взвыл в унисон с этим зверем. Ну что ж, спокойно умереть не вышло, значит придется собрать все свои силы и встать. Меносы знают какой из его инстинктов требовал встать и идти, прямо и очень-очень быстро. Как шинигами с достаточно развитой интуицией Ичимару Гин привык верить своим инстинктам. А значит он встанет и пойдет. Все равно ни выживание, ни спокойная смерть ему не светят. Плохая карма, что ж тут поделаешь. * Умирать не страшно- говорят герои вдохновляющих земных книг. И идут умирать толпой во имя великой идеи, а если точнее- неимоверного маразма. И вполне успешно, под плач благодарной толпы среднестатистических существ. Только фишка в том что они умирают- а вот подлецы остаются. И строят мир для себя. Может, именно поэтому Ичимару Гин так и не стал героем? Умирать не страшно- говорят религиозные деятели. После смерти вас ждут всяческие благости и прелести если вы были хорошим мыслящим существом. Если же вы не хотите быть хорошим и следовать абсолютно драконовским правилам, то вас ждут бесконечные страдания и такое прочее. Гин всегда пытался понять как согласовываются практически все основные религии земли с реалиями Сейретея. Нет, конечно, там не особо хорошо, особенно в дальних районах, но вечность страданий это слишком пессимистично. Умирать не страшно- говорят юные глупцы, готовясь свершить какой подвиг во имя очередной глупости. Например, спасения мира или какой-нибудь принцессы. мир не замечает свершенного и продолжает жить как ни в чем не бывало. Принцесса вдохновляется сим подвигом и обещает вечно помнить своего спасителя и умереть в одиночестве. А потом выходит замуж за помощника героя или кого папа пошлет или случайного встречного - нужное подчеркнуть. И умирает, как правило, в окружении семейства спустя долгое время- если, конечно, не отравят заранее. А глупый герой к тому времени уже не интересен даже червякам. Ичимару Гин никогда не верил ни в первое, ни во второе. Третий вариант остался частично не опробованным, потому как принцессы ему не попадались. Не считая конечно ее кошачьего высочества Шихоин Йоруичи, но гибнуть за нее его не тянуло. Может, сказалась не любовь к кошкам, а может, просто она была не его принцессой. Был еще конечно вариант младшей сестренки главы клана Кучики. Формально- принцесса, фактически-сорванец из Руконгая. Его всегда интересовало, как это она умудрилась выжить в этом клане? Неужели все редкие яды, нежно любимые знатными семействами, перестали быть доступны? Или они настолько боялись гнева главы клана? Как бы там ни было, это мелкое недоразумение выжило и прижилось. Даже научилась скрывать свой весьма не простой характер под маской приличной девушки и суровой шинигами. Но не от него. Гину совершенно не нужно широко открывать глаза- на свою беду он итак видел слишком много. Призрак жены главы кланы, внутренние терзания которого при каждом взгляде на сестру становились все сильнее. И робкое обожание, проявляемое его сестрой по отношению к прекрасному ниии-сама, и призрак темноволосого лейтенанта, лежащий у нее на сердце. Все эти картинки были понятны и не вызывали никаких вопросов. А вот ужас, плещущийся в глазах мелкой Кучики при виде Ичимару был глубоко не понятен.Она боялась его бессмысленно и абсолютно, как дети бояться грозы или чудовища под кроватью. И непонятно почему его это раздражало. * Сколько он уже прошел? Сколько километров пустыни закапано его кровью? Альтернативный способ не потеряться в пустыне- идти по чьему-то кровавому следу. А что, вполне жизненная альтернатива пресловутой дорожке из хлебных крошек- видно куда как лучше, да и в конце вас ждет приз! Ведь по кровавой дорожке просто так не ходят. Гин все больше и больше удивлялся внезапным мыслям своими. Если он не умрет в ближайшее время, стоит задуматься о мемуарах. Вдруг через какой-то время удастся прослыть великим мудрецом, и личности вроде великого главы клана Кучики буду зачитывать трактаты его авторства своим отпрыскам, делясь мудростью жизни. И если в этом мире есть справедливость, то Ичимару в это время будет сидеть на облачке с какой-то музыкальной фигней в руках и весело улыбаться глядя на это действо. Но в тех мирах что были знакомы и разведаны справедливости не было, а значит нет смысла писать мемуары. Да и времени определенно нет. Все меньше сил идти вперед, все тусклее свет и ноги тяжелые,будто камни тащишь. Но все еще толкает что-то вперед, будто шепчет в ухо ласково вымораживающим шепотом о безнадежности попыток и опоздании. И мысли о том, что он опаздывает, оказывается даже тяжелее ожидания смерти. Главное, не упасть. Потому что встать он уже не сможет. Ужасно болит все, что еще может болеть- такое ощущение что слишком великий для всех миров капитан Айдзен не мечом его пронзил, а отдал Ямми вместо мяча для игры в футбол. И эта туша подарком воспользовалась с толком и расстановкой. Или же просто села на него- раз этак двадцать. И как-то странно ощущать то пронизывающий до костей холод, то палящий жар. Особенно учитывая то, что за время, проведенное в это треклятой, меносами жеванной пустыне, он такого не ощущал. Неужели Госпожа Смерть так сильно ждет свидания с ним? Не то чтобы он имел хоть какую-то возможность избежать сей встречи, но как-то неудобно даме приходить раньше кавалера и после торопить его всеми доступными средствами. Каждый вздох отдает пыточными иголками в грудной клетке и привкусом железа, каждый шаг требует адского напряжения сил и каждый подъем на очередную дюну пьет оставшееся время его жизни с азартом записного пьяницы. И зверь внутри рычит все тише, и все больше в его рыке отчаянной безнадежности. * Еще на гребне очередной дюны его обоняние уловило запах крови, а внутренний компас, что вел его через едва ли не все Уеко, четко указал в том же направлении. Пошатываясь и проклиная капризы своей умирающей сущности, уже практически умерший капитан перевалил через гребень. Привычная для этого извращенного мира картина некоторого количества мертвых пустых не впечатляла. Опасности они точно уже не несут, а падальщики покрупнее пока не собрались на пир. Механически переставляя ноги он двинулся прямо к центру этого импровизированного поля битвы. Зрение его, помутненное близостью смерти. превращало окружающий мир в нарезку кадров. Вот крупный пустой противоестественного вида, разрубленный пополам, вот какая-та извращенная фантазия на тему бабочки, вмороженная в лед. Зверь внутри внезапно взвыл горестно и отчаянно. И Гин увидел ее, валяющейся на белом песке. Кучики Рукия, мелкая заноза. Слишком слабая чтобы стать чем-то значимым в суровом мире Готея и слишком гордая чтобы признать это. Оказывается, даже почти мертвый он вполне себе владеет сюнпо. Оказывается, ее кожа холоднее чем лед ее же занпакто. Оказывается, лечебное кидо требует слишком много сил. И, вполне логично, он снова опоздал. Вся тяжесть мира вдруг легла на плечи, а в груди сжалось в комочек что-то мелкое и уже не нужное. Осознание накрыло волной почище цунами и оставило его обессиленного и опустошенного. Так вот зачем он полз через всю пустыню в самоубийственном марше, вот о чем кричало его внутренне и куда более зрячее я- он все-таки хотел стать недо героем для своей почти принцессы. Но реальность слишком веселая штука и чувство юмора у нее чернее чем небо этого мира грешников. Поэтому все, что осталось старому лису, это умереть возле ее ног. С полным осознанием того, что не успел и не спас ту, которую любил в меру своих лисьих сил и возможностей. О ками, он бы вдоволь посмеялся над иронией ситуации. Если бы только мог унять безумный вихрь ярости и боли глубоко в себе. Хорошо слышимый вой вывел его из состояния ступора. А, вот и более крупные падальщики пожаловали. И судя по всему шинигами им кажутся более вкусными чем мертвые собратья. Ну что же, будет чем заняться перед тем, как умереть. Не так ли, друг Шинсо? Мы еще успеем оставить красивый след из порванных в клочки пустых перед тем, как исчезнуть. Несколько слишком торопливых пустых разлетелись в клочки, буквально разорванные внезапно вспыхнувшей рейатсу. Оказывается, если тебе уже не нужно выживать, открываются двери к неведомым ранее запасам силы. Смейся, уничтожай, умирай- мир кончился и смысла в нем нет. Даже пустые способны чувствовать страх- и стая дрогнула и побежала прочь от этого воплощенного безумия, куда более жестокого чем они сами. А бывший капитан понял, что сил больше нет. Дыхание с трудом вырывалось из гуди а сердце пропускало толчки. С трудом он смог дойти до тела его принцессы и упасть рядом. Последним усилием уже меркнущего сознания он взял ее за руку. - Доброй ночи, Рукия-чан. И его сердце замерло * Пустыня Уеко Мундо никогда не видела солнца, но видела много разных историй. Как раз сейчас, на площадке, засыпанной трупами пустых, начиналась еще одна. Большой белый пустой , похожий на смесь змеи с лисом с нереально лазурными глазами, галантно подволок кусок туши мертвого собрата к своей небольшой, похожей на рысь напарнице. Она неодобрительно посмотрела на него своими необыкновенными фиалковыми глазами и приступила к трапезе. Жизни свойственно смеяться над смертью, пусть даже и горько.