Бард всегда спешил домой.
Многие мужчины любили подольше пробыть на работе, задержаться с товарищем и бутылкой эля, остановиться у прилавка и болтать с торговцами или же просто бесцельно шататься по улочкам Эсгарота. Но Бард был другим. Он всегда старался прийти домой настолько раньше, насколько позволял случай.
Стремление попасть домой раньше было понятно немногим мужчинам в окружении Барда. Почти у всех дома сидела жена, сестра или мать, которые следили за детьми, ухаживали за домом и поддерживали огонь в печке. Они готовили, стирали и занимались уборкой.
Дети днями носились по городу, но особые смельчаки воровали отцовские лодки и уплывали на берега, чтобы запредставляться великим героем из легенд. Как правило, после этого их ожидала хорошая порка... Но оно того стоило, уж поверьте мне!
Был правда единственный мальчишка, который почти всегда старался разубедить остальных уплывать из города. Это был Баин, сын Барда. Но, чаще всего, товарищи брали вверх над ним, убеждая, что ничего плохого из этого не выйдет. Увы, Баин был ребенком-катастрофой, и с ним обязательно всегда что-то случалось.
После этого Сигрид обычно объявляла ему домашний арест. Баин сидел дома и делал то, что больше всего ненавидел - убирался.
Но если говорить о Баине... В общем-то, уборку он хоть и ненавидел, она не являлась для него чем-то невероятно страшным. Больше всего мальчик страшился того факта, что его отец почти не уделяет ему внимания. Девочкам - да, а ему, единственному сыну, нет.
Думал ли так Бард? Конечно же да. Он переживал, что пропадая с делами и работой, дети его остаются без внимания. Особенно сын. Сигрид уже не маленькая, она знает, как вести хозяйство. Она воспитает Тильду так, как сама воспитана была их безвременно почившей матерью. Однако Баин - мальчик двенадцати лет - должен был всегда быть рядом с отцом.
Сегодняшнее утро началось странно. Бард проснулся от того, что кто-то стучал в окно его небольшой комнаты. Тоненько стучал, будто маленьким камушком или тонким прутиком.
Это оказался дрозд. Притом он все никак не хотел улетать, даже не смотря на невероятную медлительность Барда. Дрозд будто требовал открыть окно.
Бард расчесал спутанные волосы пальцами, попутно зевая и шаркая ногами по деревянному полу. Одет он был в совершенно обычную спальную одежду: штаны светло-серого оттенка на тонких завязках, подкатанные и явно уже не новые, рубашка-крестьянка, с так же подкатанными рукавами и ровно такая же поношенная. Волосы же его ложились на плечи, с правой стороны лица создавая волну, прикрывающую ухо, бровь, и часть ровной, красивой скулы. Седые пряди были не так заметны в слабом свете рассвета, что кое-как осветило Эсгарот, зато черноты в волосах стало больше, будто бы Бард помолодел на пять лет.
- И что же тебе понадобилось, зверь неугомонный... - Сонно протянул мужчина, открыв окно. Дрозд перепорхнул на его руку, начиная беспорядочно двигать крыльями, пищать и свистеть, смотря прямо на Барда. - Опять что-то с гнездом случилось?..
Белое перо на крыле дрозда явно выдавало в птичке зверька непростого. Как-то раз Бард вытащил её из капкана для мелких птиц, которые создавал один из знакомых ему мастеров. Птичка улетела, однако с тех пор Белопёрая всегда прилетает либо просить помощи, либо пытаться сказать Барду о чем-то.
- Ладно. Сейчас, погоди...
Мужчина оставил дрозда у окна, принимаясь одеваться. Коричневые штаны, серая рубашка и меховая жилетка - всё совершенно обыкновенное, с потертостями и небольшими дырками. Волосы он собирать в мальвинки не стал.
Дождавшись, пока птица сядет на его плечо, он быстро надел в прихожей сапоги, пальто, и рванул на улицу, схватив с собой лук и колчан стрел - на всякий случай.
И тут Белопёрая слетела с его плеча и быстро понеслась в сторону лодок. Бард за ней, пробираясь сквозь завалы из прилавков, перепрыгивая через пробоину в дорожке. Вскоре он оказался у лодочной гавани.
Отвязав свою лодку от причала, он запрыгнул в неё, приготовившись отплывать.
Дрозд сидел на носу лодки, будто бы стрелка компаса, указывающая в ту или иную сторону света. Бард внимательно смотрел на птичку, поворачивая лодку в ту сторону, в которую смотрела птица.
- И все же, к чему ты так спешила? - Спросил он, протирая глаза рукой. - Я не позавтракал и даже не... Минуту. Это же... лодка Фьехена? Что она тут делает?
Бард заметил лодку одного из своих хороших друзей. Фьехена травника, если вникать в знакомства лодочника... Но она тут совсем не имеет значения. Однако то, что она находилась тут, напрягало лодочника. Фьехен никогда не выбирался из дома настолько рано. Кто же тогда смог распутать тот узел, которым он приматывает лодку к причалу? Только тот, кто знает секрет узлов Фьехена.
- Неужели срезали? - Спросил Бард самого себя, задумавшись.
Пришвартовавшись к берегу, он тут же направился к лодке Фьехена.
Привязана к колышку узлом Фьехена. Но не мог же сам травник отправиться за травами так рано? Тем более его дочь - лекарша Сэен - в них пока что не чувствовала явного недостатка.
В лодке валялись перчатки мальчишеского размера. Сомнений в одной из догадок, в самой верной, не оставалось совсем.
- Вернер. Отец же прибьет тебя за лодку... - И Бард тяжело вздохнул, надеясь... И тут-то он понял, что не заглянул к сыну утром. А ведь он вполне мог пойти с друзьями.
Дрозд полетел вперед, и Бард пошёл за ним.
Вскоре послышались детские голоса. Все было определенно понятно. Заметив их, Бард оперся спиной на одно из деревьев, поцеловав дрозда, севшего на его плечо, в макушку.
Мальчишки играли, веселились, дурачились. Но явно не обращали внимания на стоявшего почти вплотную к ним Барда.
- А если бы это был не я, а волк. к примеру, вы бы меня заметили? - Громко, но спокойно сказал Бард. Мальчишки тут же испуганно уставились на него.
- Дядя Бард? - Вернер побелел, как простыня, и тут же потянул за рукав стоявшего рядом с ним Баина.
Тот уставился на отца. Именно уставился, а не посмотрел. Чуть сжав кулачки, краснея, а потом отпуская взгляд, с явной дрожью в голосе выдохнув.
Мальчишки гурьбой начали умолять Барда ничего не говорить отцам, матерям и старшим братьям - иначе не обойдется без порки. А что Бард? Естественно, он не скажет. Просто погонит сейчас ребят обратно. и они, конечно же, поплывут по домам - лодочника они всегда слушались. Знали, поганцы, кому можно было доверять.
- И чтобы прямо домой, дураки! - Бард дал Вернеру подзатыльник, проводив ребят взглядом.
- Как ты нашёл нас? - Голос Баина был тихим, дрожащим. Он не смотрел на отца, всё так же сжимая кулачки и сотрясаясь от утреннего холода и страха.
- Почему ты так напуган? - Ответил вопросом на вопрос Бард, отпрянув от дерева. - Сынок... Всё хорошо?
Молчание.
Мужчина выдохнул, медленной поступью аккуратно направившись к сыну. Мальчишка даже не двигался, зажавшись, и отчего-то тихо всхлипывая... И тут вдруг резко стало очень тепло. По-родному тепло, хорошо и так легко.
Бард прижал к себе сына, целуя его в макушку. Мальчишка обнял отца за пояс, уткнувшись головой в его грудь, продолжая тихо всхлипывать.
- Пап... - Послышался тихий, дрожащий голос. - Прости меня. Я опять пошёл без разрешения... И... Подвел опять тебя... Я очень плохой ребёнок, д-да?
- Вовсе нет, - Ласково прошептал Бард. - Ты самый прекрасный парнишка. И не переживай из-за этого. Ну и что, что не спросил разрешения? Главное, с тобой всё хорошо. Главное, ты в порядке.
- Но всё же, отец, - Баин вдруг поднял взгляд на отца. - Разве это не плохо? Когда дети не слушаются родителей, и тогда родители злятся... Так у всех ведь.
- Но разве мы - это всё? - Тихо рассмеялся Бард. - Нет, Баин. Я не буду тебя ругать. Ты и сам знаешь, что совершил проступок. А теперь пойдём домой. Я жутко хочу есть!
- А. Пошли, пап...
Баин смотрел на отца. И видел в нём героя. Своего героя.
Почему? Баин попытался понять, почему же отец для него так много значит. Он начал вспоминать своё детство. И вспомнил. Вспомнил столь многое, что сделал для них с сестрами отец.
Обида на отца за его занятость на делах, испуг от его неожиданного появления и страх перед наказанием в миг пропали, уступив место теплой улыбке на лице подростка. Он вспоминал...
***
Аккуратно заправленная постель. Детская кроватка стоит с ней рядом, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Белое белье в ней чутка смялось, будто бы из неё только вытащили обитателя. Чуть пыльные, сероватые шторы - вовсе недорогие, купленные явно почти за бесценок, но от этого ещё более особенные. Солнце чуть пробивается сквозь щель между шторами, падая на дощатый, шершавый пол спальни.
Баин стоял и как завороженный смотрел на лучи солнца, которые падали на пол, так же касаясь его босых ножек, согревая своим теплым светом.
- Ух ты... - Тихо сказал мальчишка, присев и подставив под лучи свои ручки, тут же заулыбавшись как довольный кот. - Тепло...
Солнце прикрыло перистое облако, и лучи будто бы затанцевали на полу и руках Баина. Лицо ребёнка засияло от его улыбки. Мальчик тихо рассмеялся, бегая за лучами, будто бы желая потанцевать вместе с ними. Он танцевал, танцевал, танцевал... Кружился в лёгком, неумелом детском танце, постепенно подходя к окну. Оказавшись у окна, он распахнул шторы, щурясь от солнечного света, которое тут же ударило ему в лицо. Счастью ребёнка не было предела. Однако, усевшись на подоконник и выглянув в окно, он вдруг перестал улыбаться. Под окном шёл черноволосый мужчина. У отца Баина тоже были чёрные волосы, однако у это мужчины они были короче, не доставая до плеч, свисая сальными патлами. Он сам по себе был... Странен. Всегда пытался задрать отца и маму Баина.
- Опять этот дядя плохой... - Прошептал мальчик, прилипнув к окну.
Как же он удивился, когда увидел отца, возвращающегося с рынка. И черноволосый дядя сразу приметил Барда.
Ещё молодого. Без седых прядей на висках и макушке, без морщинок под глазами и у уголков губ. Одежда у отца была хоть и не дорогая, но очень аккуратная и чистая - за этим всегда следила мама.
Баин попытался открыть окно, однако силёнок у него на это не хватило, и он просто начал пристально наблюдать за черноволосым мужчиной и отцом, которые явно должны были столкнуться сейчас. Вот, отец идет по узкой дорожке на сваях, проходя мимо обменного прилавка. Вот он свернул к дому, и вот черноволосый мужчина схватился за его руку, потянув на себя. Они говорят о чем-то, и явно о чем-то не слишком хорошем. Что же... О чём они говорят?
Отец отвечает ему что-то, на что щеки черноволосого вспыхнули и он явно сильнейшим образом разозлился на Барда. Тот же лишь усмехнулся, вырвав руку из лап мужчины, бросив ему что-то на прощание и направившись в сторону дома. Черноволосый же только выкрикнул ему в спину, быстрым шагом уходя из вида Баина.
Раздался стук открывания двери, звон колокольчиков и шелест верхней одежды.
- Хэйли, я дома, - тихо сказал он усталым голосом. Послышались быстрые и легкие шажки. - Привет.
- Привет... - Голос мамы был тихим. Баин знал, что в последнее время она часто болела. Рождение Тильды сильно подкосило её здоровье, и мама ослабела. - Я видела, там был Альфрид... И вы с ним говорили. Только не говори, что бургомистр поднял налоги опять...
- Именно это я и скажу. Плюс, число стражи увеличится. Провозить что-то контрабандой станет гораздо труднее.
- Час от часу не легче... Бард, - она закашлялась, и вновь послышался шелест одежды. - Спасибо, Бард... Я хотела сказать, что мы справимся.
- А ты совсем не унываешь, Хэйли? - Ласково спросил отец, и голоса переместились в сторону кухни. Чтобы услышать о чем говорят родители, Баину пришлось перебраться из комнаты в сторону коридора, вслушиваясь в шаги Барда и Хэйли.
- Так что вот. Зачем унывать?
- Не зачем. Только уныние всё равно временами берет вверх, ты же понимаешь... - Отец тихо вздохнул, и Баин чуть высунулся из-за угла, чтобы взглянуть на то, что они делают на кухне.
Мама приобняла отца со спины.
- Даже в самое тёмное время нужно верить, Бард, что всё будет хорошо. Тьма всегда уходит, уступая место солнцу... Выгляни в окно. Там сегодня солнечная погода. - Она чуть улыбнулась. - Даже тут, в Эсгароте, светит солнце. А я уверена, что в твоей душе гораздо теплее, чем в городе на озере. И солнце там пускай и не всегда, но уж точно большинство дней в году. Разве это не так, Бард?
Она улыбнулась и Бард улыбнулся следом.
Баин заулыбался с родителями, тут же выбегая к ним, налетая на отца, забираясь на него и обнимая за шею.
Он не знал, что спустя месяц солнечные дни пропадут из Эсгарота.
***
- Даже в самое тёмное время нужно верить... - Тихо прошептал Баин, смотря на гладь озёрной воды и водя по ней пальцем, чуть свесившись с бортика лодки.
Отец вёл лодку в город, тихо напевая одну из городских песен.
Тучи сгустились и вновь на воды и город опустился плотный туман.
Баин продолжал вспоминать о детстве и днях без эсгаротского солнца.
