Неожиданность

      Порою жизнь преподносит нам странные сюрпризы. И иногда у них бывает довольно-таки специфический привкус.       …В какой-то момент, вновь обретя возможность осмысленно воспринимать действительность, я, к немалому своему удивлению, обнаружил себя занимающимся любовью с неким молодым человеком в роскошном черном вечернем платье.       Тоненькая юношеская фигурка в мятом платье покорно изогнулась передо мною, лежа грудью на небольшом тихонько поскрипывающем в такт нашим движениям столике. Шелестящая шелковая юбка была высоко задрана, так что моему взору открывались длинные стройные ножки в черных чулках с поясом и туфлях на высоком каблуке. Полупрозрачные трусики болтались где-то в районе колен. Две тонкие изящные ручки в перчатках черного бархата отчаянно упирались в стену, к которой был придвинут стол, служивший ареной для нашей любовной схватки. Светлый парик сбился чуть в сторону, отчего стали видны коротко стриженные темные волосы юноши. И ни звука голоса. Только тихий шелест платья под моими пальцами и влажный звук проникновения члена в горячую норку.       Как я понял, что это был именно молодой человек, а не девушка? Ну, во-первых, по тому в каком месте находился мой разгоряченный ствол. Не то, чтобы я никогда раньше не брал женщину с черного входа, отнюдь. Однако, для первого знакомства, а эта попка явно была мне не знакома, я все же предпочитаю более романтичный вид секса. Во-вторых, бедра «дамы моего сердца» были слишком узки даже для очень юной девушки. Наконец, о поле партнера явно свидетельствовало ощущение соприкосновения моей мошонки с его собственными яичками в момент наибольшего моего погружения в его попку, всякий раз вызывающее волну приятной дрожи, кошачьими лапками пробегающей вверх по позвоночнику.       Несмотря на шокирующую, чего уж там, неожиданность этой внезапно обрушившейся на меня ситуации, я почему-то не испытывал ни малейшего желания прервать наши с ним согласованные действия. Тем более, что они явно доставляли мне определенное удовольствие. И потому продолжал снова и снова совершать те телодвижения, за которыми меня застало возвращение к реальности, предпочтя оставить все вопросы на потом. Боковым зрением я с удивлением отметил, что мы с моей «дамой», судя по всему, находимся в каком-то гардеробе: вокруг произрастал настоящий лес разнокалиберных и многолапых вешалок, увенчанных десятками, если не сотнями, шуб, манто и… в чем там еще красуются дамы зимою? Что это — гардероб театра? Театр? Не потому ли и — вечернее платье, перчатки? Впрочем, это сейчас — малозначительные детали.       Ни на секунду не прекращая фрикций, я повыше задрал платье партнерши… хорошо-хорошо, партнера… обнажив по-девичьи тонкую талию, плавно перетекающую в узкие бедра и упругие холмики ягодиц. Некоторое время я просто наблюдал за тем, как тело юноши реагирует на мои толчки: мгновенная судорога, охватывающая ягодицы, сильнейшее напряжение, перехватывающее спину, вздрагивание тонких плеч и отчаянное усилие двух ладошек с изогнутыми в сладкой муке пальчиками, упирающихся в стену. Я пробежал пальцами по влажной от пота спине молодого человека, щелкнул его по попке резинками чулок и осторожно проник ладонью в паховую область. Возбужденный до крайности орган юноши, словно влитой лег в мою ладонь. Я осторожно сжал пальцами влажную от смазки головку, и в тот же миг момент мой партнер издал короткий прерывистый всхлип — первый звук человеческого голоса, услышанный мною за все это время.       Молодой человек судорожно сократил мышцы сфинктера, заставив меня на мгновение замереть неподвижно, и с шипением вжался щекою в столешницу красного дерева. Увы, парик его при этом еще сильнее сбился на бок, и мне вновь не удалось разглядеть лица своего партнера. Ну что ж, пеняй на себя, паршивец. Я крепче перехватил мальчишку за талию и настойчиво протолкнул свой ствол в его ставшую вдруг такой тесной дырочку, возобновляя свои яростные движения. Наконец, моя «дама» тоненько запищала, несколько раз содрогнувшись всем телом, и я почувствовал, что мышцы его попки медленно расслабляются. Несколькими сильными глубокими толчками я быстро довел себя до нужной кондиции, извлек свой ствол из норки моей «партнерши» и в следующий миг бурно кончил прямо на него, обильно забрызгав спину и задницу юноши.       Не в силах так сразу отойти от только что завершившегося марафона, мальчишка еще несколько раз напряг и расслабил ягодицы, словно продолжая чувствовать меня в себе, и издал долгий протяжный стон. Опустившись на одно колено, я приблизил свое лицо к его попке и нежно лизнул маленькую коричневую дырочку, только что как следует развороченную моими стараниями. Юноша негромко всхлипнул и слегка взбрыкнул ножками, словно пытаясь отогнать меня от своей и без того изрядно пострадавшей пятой точки. Я несколько раз провел языком меж вздрагивающих от малейшего прикосновения ягодиц, натянул на них найденные у самых колен трусики и вновь коснулся их губами, но уже через черный шелк белья. Сначала просто поцелуем, а затем и легонько прикусил зубами. Юноша что-то невнятно промычал и стукнул меня по плечу ножкой. И напрасно — поймав ее в воздухе, я заскользил губами по нейлону чулок, спускаясь от лодыжки к щиколотке и дальше — к длинным шпилькам туфелек. Подцепив языком бортик туфли, скинул ее с ножки и заскользил поцелуями по подошве узкой юношеской ступни. Маленькие пальчики невольно поджались от удовольствия и словно сами собою нырнули ко мне в рот, напрашиваясь на новую ласку.       — Ну хватит, хватит, малыш, — впервые заговорил я, улыбаясь и выпуская изо рта мокрый нейлон, с твердым намерением встать и заглянуть таки в лицо моей «дамы сердца».       Но не тут-то было. Почти сразу же я почувствовал, как мир вокруг меня начинает стремительно утрачивать свои очертания, раскалываясь на кусочки и проваливаясь в распахивающуюся где-то на самой периферии моего зрения бездну. Я попробовал было дотянуться до парика, чтобы заглянуть в лицо своего любовника, но окружающий меня островок реальности таял слишком быстро. И вот уже распростертое на столе тело молодого человека в высоко задранном женском вечернем платье, с бесстыдно оттопыренной попкой и капризно согнутой в колене ножкой, зависшей в воздухе в ожидании ласки, остается где-то очень далеко, исчезает в буйных зарослях шуб и лианах шарфов, внезапным порывом ветра сброшенных с гардеробных вешалок, обратившихся в вековые деревья. И когда я вновь прихожу в себя, единственным напоминанием о реальности случившегося остается лишь маленькая туфелька, все еще зажатая в моей руке...