Душа монстра

Я так давно ждал встречи с тобой. Хотя нет, я не говорю всей правды. Я не просто ждал, я жаждал прикоснуться к твоей нежной коже, обнять тонкое и хрупкое тело, прижать к себе и никогда, ты слышишь, НИКОГДА не отпускать. Мы не виделись почти полгода, и я стал забывать цвет твоих прекрасных глаз, твою лучезарную улыбку. Очень часто я хотел уже бросить это расследование и мчаться к тебе. Всего полдня по железной дороге и мы снова вместе. Но меня останавливало расследование и наличие все новых и новых жертв. Порой мне казалось, что этот психопат-убийца сущий дьявол, такие жестокие преступления он совершал. Но все же, бесспорно, он был гениален – ни одной зацепки. Один из моих новых знакомых назвал его художником. И никто не посмел с ним спорить, поскольку это была правда. Все преступления уникальны, ни разу не повторились. А жертвы… Не смотря на жесткость, у убийцы был свой стиль. Он представлял несчастных в виде скульптур. Ужасающих, да, но все же прекрасных… Но, все же, собрав все свои силы, попутно подключив немногочисленных добровольцев из обычных горожан, мы смогли выйти на преступника. Им оказался деревенский учитель математики. Милый тщедушный мужчина, никогда бы не подумал, что он способен на такое. Но, тем не менее, все те доказательства, что нам посчастливилось собрать, указывали на него. Но на самом деле, я не стал зацикливаться на его личности. Получите преступника и до свидания. И вот, не желая оттягивать нашу долгожданную встречу, я купил билеты на поезд и уже стою на пороге твоего дома. Сейчас, кажется, уже третий час ночи, но ты всегда любила наши ночные посиделки и была рада моему визиту в любое время. Но что я вижу, твой дом, что и по ночам был уютен, светел и гостеприимен, сейчас стоит темным каменным чудищем. Не горит свет даже в твоей комнате, а это весьма редкое явление, когда ты спишь по ночам. Непонятное чувство тревоги закрадывается в мою душу, но я старательно отгоняю его. Глубоко вдохнув, я открываю входную дверь ключом, что ты так доверительно мне подарила, и вхожу в пустую, темную и холодную прихожую. Окаменев, я стою на пороге твоей когда-то уютной комнатки и никак не могу поверить своим глазам. Идеально заправленная кровать с мягчайшим матрацем, в углу притаился стол из дуба, тот о котором ты так давно мечтала. На нем небольшими стопками сложены книги. Я могу рассмотреть какие-то сборники античной литературы, что-то средневековое на латыни и книги по медицине. Но не это заставляет меня содрогаться, подавляя дикое желание бежать сломя голову прочь из этого места. Ты лежишь, не видя меня на полу. Да и как ты можешь видеть хоть что-то пустыми окровавленными провалами глазниц? Грудная клетка разорвана, и из нее торчат белоснежные обломки ребер. Твои руки раскинуты в стороны, аки белоснежные крылья ангела. Губы растянуты в легкой, чуть удивленной улыбке. Ты всегда так улыбалась на мои глупые мысли, которыми я с тобой так доверительно делился. Моя любовь, мой ангел, кто это сделал. Зачем? Зачем ему понадобилось убивать столь чистое и невинное создание. Я не могу понять, я не могу смотреть на это и в панике выбегаю из комнаты. Это уже не та девушка, что я так любил с самого детства. Это всего лишь изломанная бесполезная кукла, что через несколько дней начнет гнить пока, наконец, совсем не истлеет, оставив после себя только никому не нужный костяк. И проливать слезы над остатками пожелтевших костей нет смысла. Я брел по темному коридору, как вдруг наткнулся на приоткрытую дверь в комнату ее младшего братишки. Я не собирался заходить и туда, поскольку уже успел посетить пару комнат. И везде меня ждала одна и та же картина: разорванные и изувеченные тела родственников той, что я так любил. Тонкий слух уловил тихий плач. Именно он заставил меня, содрогнувшись всем телом, перебороть себя и заглянуть в комнату. Отворив дверь, я заметил тень, быстро мелькнувшую под кровать. Преисполненный радостью, что хотя бы один маленьких член этого семейства укрылся от глаз Мерзости, я начал тихонько звать Ее братика. Спустя некоторое время из угла появилось испуганное и заплаканное лицо пятилетнего малыша. Продолжая говорить какие-то ободряющие вещи, я попытался подойти поближе, но ребенок с писком отстранился от моих рук. Я был крайне удивлен, ведь всегда этот малыш встречал меня с нескрываемой радостью, всегда проявлял доверие. Но сейчас он меня боялся. Почему? В раздумьях я опустил глаза на свои руки. В лунном свете, проникавшем сквозь незашторенное окно, они были хорошо видны: сильные, как и подобает мужчине, но, тем не менее, изящные, с тонкими пальцами. Такие руки могут принадлежать музыканту, который длинными пальцами ловко и плавно пробегает по клавишам или же струнам, извлекая из инструмента невероятной красоты мелодию. Да, я всегда гордился своими руками, но сейчас я ненавидел их. Вы знаете, как выглядит в лунном свете кровь? А я смог лицезреть ее на своих руках именно в этом, ненавистном для меня лунном свете. И тут я все понял. Истина открылась мне, словно жестокий кукловод отдернул шторку, позволяя мне проникнуть во все секреты его театра. Я видел все свои свершения. Я видел, как руки крепко сжимают топор, которым спустя пару мгновений разрубят молодую женщину и ее ребенка на куски. Я видел руки, что вырывали сердца из еще не остывших тел; что выкалывали глаза, доставая тонкими пальцами до мозга, от чего еще живая жертва корчилась и извивалась ужом; что срезали куски кожи, ловко орудуя острым ножом. Я видел тонкие губы, растянувшиеся в безумной улыбке, и глаза. Глаза хищника, желающего только одного - крови! И это были мои руки, моя улыбки и мои глаза, что Она называла самыми добрыми и чистыми во всем мире. Истина обрушилась на меня словно мешок с кирпичами. Это я убил всех тех людей, а вину списал на совершенно невинного человека. Хотя, все мы грешны... И это я убил ту единственную, что делала меня счастливым. Кажется, осознание действительности пошатнуло мой здравый рассудок. Я корчился в агонии душевных мук, я разрывал на себе одежду, пытаясь разорвать также грудь, дабы вырвать сердце, которое болело с каждой секундой все сильнее и сильнее. Я смеялся, дико и неистово. Я рыдал и молил о смерти. Я кричал о ничтожности людишек. В какой-то момент малыш, что верно тоже обезумел от страха, решился-таки выбраться наружу. Тонкие окровавленные пальцы схватили его за худенькое плечико и быстро, словно пауки, перебираются на шею. Вот в моих руках обвисло бездыханное тело мальчонки, а руки деловито и профессионально выдавливают зеленые глазки. Постепенно приходит понимание: я монстр и был им всю жизнь. И ничто не может меня изменить. Ничто, кроме одного. Откинув в сторону невесомое тельце, я бегу в комнату к ней. Она все той же изорванной и покореженной куклой лежит на полу. Но теперь мне открывается совершенно иная картина. Прекрасное лицо с легкими веснушками и огненно рыжие волосы просто восхитительно сочетаются с кровавыми провалами глазниц. Действительно, любовь моя, без глаз ты выглядишь более совершеннее. Рукава белоснежного платья разметались по полу, словно крылья ангела, да и сама Ты походишь на падшего ангела, прекраснее которого нет на всем свете. Я становлюсь на колени пред тобой. Ты мой ангел... Склоняю голову к твоему лицу. Мой темный ангел смерти... Припав своими губами к твоим ледяным, я чувствую, как сила и счастье преисполняют меня. Ты единственный человек, что заставляет меня хоть что-то чувствовать. И не важно, что это: радость, гнев, счастье или обычные плотские желания.