Солдат

Меня привезли на какую-то базу. Я ничего не помню до того момента, как очнулся на больничной койке в мед отделении. Теперь я солдат. Я не знаю за кого буду воевать. Не знаю против кого. Но знаю, что буду. После того, как я приду в норму, меня переведут в 19 казарму. Я в ней последний. Больше мест нет. Только, если кто-то не выбудет, как это случилось с тем, кто занимал раньше мою койку. Я не знаю, почему он выбыл, и спросить не могу. Нам запрещено разговаривать. Я видел только, как какие-то люди во всем сером выносили его вещи. И видел, с каким взглядом на эти вещи смотрели остальные солдаты. С полным грусти и безысходности - вот с каким. Могу предположить, что он умер. Может сам, а может ему помогли... Сложно что-то предполагать, когда в твоей голове черная дыра, а место, куда ты попал, полная загадка. Такое ощущение, что ты что-то потерял, что-то забыл, упустил из виду. А голос внутри кричит.. нет, вопит о чем-то. Но как бы я не старался, мне не разобрать чего он хочет. Будто он говорит на другом языке, но, если я его не послушаю, то случится беда. Ночью мне снятся сны, похожие на воспоминания. В них у меня есть семья. Есть друзья. Девушка. У меня есть жизнь. Хорошая жизнь в общем. Но в конце все всегда умирают. Они кричат, зовут меня. А я не могу им помочь. Нет, я могу, но что-то мне не дает этого сделать. Что-то внутри меня. И я просто смотрю, как они умирают. Слёзы ручьями текут по щекам, кулаки сжимаются так сильно, что кажется, пальцы сейчас проткнут ладонь, но я стою. Стою и молчу. Поэтому я знаю, что это всего-лишь сны. В реальности такого не бывает. Не бывает? Каждый день похож на предыдущий: подъем, построение, кросс, завтрак, тренировки, обед, тренировки, ужин, инструктаж по выживанию (хотя они вроде как не стараются дать нам полезные советы, а только поощряют к смерти в бою), вечерний кросс, подготовка ко сну, время для сна и по новой. Кормят нас серой безвкусной и всегда одинаковой едой, но от неё быстро набираешь нужную массу. Спустя месяц (или может не месяц, очень тяжело считать дни, когда в этом нет смысла) я - больше не я; я - гора мышц с маленькой машинкой в голове, единственной командой которой является "убить". Когда я оказываюсь в полевых условиях, для меня существуют только мой отряд и не мой, который необходимо ликвидировать. Любыми способами. Тут есть только одно правило: уничтожить врага. Меня не должно волновать кто мой враг, почему он мой враг, зачем его уничтожать? Но меня волнует. Других нет. Я знаю, они уже слишком долго здесь, на их лицах ничего не написано, в их глазах пустота. Они просто машины. Я - нет. Меня это волнует, потому что я помню свои сны. У меня есть сны. У них - нет. Но даже это мне не помогает, что бы я ни хотел сделать, я сделаю только то, что мне приказали. А приказ только один: уничтожить врага. Я хочу сопротивляться, хочу пересилить себя, но напрасно. Я борюсь ради тех, кого вижу во снах. Ради тех, кого по их вине не спас. Я знаю, что это воспоминания. Я знаю, что они со мной что-то сделали. Но это единственное, что я знаю наверняка. Может с моей амнезией что-то пошло не так, может препарат, которые они использовали, испортился. Да что угодно. Но я здесь единственный, кто видит сны... единственный, кто помнит. Я знаю, потому что остальные никогда не просыпаются в слезах или хотя бы в другой позе. Я теперь тоже - я научился претворяться. Другие никогда не колеблются, убивая людей, похожих на людей из их прошлого. Ни один мускул на их лице даже не вздрагивает. У меня теперь тоже - я научился претворяться. На тренировках никто из них и не подумает ослушаться, не посмотрит в другую сторону, не моргнет лишний раз. Я теперь тоже - я научился претворяться. ------------------------ Около месяца назад к нам привезли новобранца. Сначала я думал, он такой же как я. Думал, что у него не отобрали память. Или ему тоже достался просроченный препарат для амнезии. Но потом он стал такой же машиной как все. Наверное долго привыкал к дыре в голове, которая пытается тебя затянуть в себя, но ты там все-равно ничего не находишь, ведь на то она и дыра. Особенно трудно привыкнуть к непрекращающемуся воплю внутри своей дыры и к оглушающей тишине своего отряда. Я до сих пор не привык. Я все еще пытаюсь бороться с этим чудовищем внутри меня, которое заставляет меня слушать их. Я не хочу выполнять их приказы. Но у меня нет выбора. Я веду себя как машина. Как другие машино-салдаты моего отряда. Нет выбора. Я здесь один, один, кто помнит, один, кто борется. Но нет выбора. Я и шагу ступить сам не могу. Не могу не убить. Не могу убить кого-то кроме противника. Ничего не могу. Только выполнять приказ. А приказ только один: уничтожить врага.