Блокнот

Док собирается на работу. Рядом с ровной пачкой официальных бумаг в блестящих файлах Док кладет в черный кожаный портфель дешевый блокнот в синей клеенчатой обложке - рабочий инструмент, почти как молоток для плотника или скальпель для хирурга. Док педантично поправляет черную бабочку на идеально выглаженной белой рубашке. Уверенно и спокойно кивает своему отражению в зеркале. Док всегда спокоен. У Дока небольшая квартира на окраине города и неплохая работа в центре. У него даже есть свой кабинет с тяжелой надежной дверью, в котором раздается едва уловимый запах пыли и старинных книг. Док закладывает на дорогу до работы полтора часа - он не хочет опаздывать, даже если автобус вдруг встанет в пробке. Док ценит время своих пациентов. Псих приходит к нему два раза в неделю. Псих отказывается от предложенного Доком по этикету чая, дрожащими руками теребит колючую обшивку кресла, долго собирается с мыслями, шумно втягивает в себя воздух кабинета, и, наконец... - Как же меня... Псих говорит, говорит, говорит... Говорит долго и страстно, говорит, то срываясь на крик, то сбиваясь в невнятное бормотание. Говорит о том, как его бесит работа, погода, одежда, старые бабки в автобусах, глупые школьники, соседи, которые вот уже месяц делают ремонт... Псих вскакивает, размахивает руками, бегает по кабинету... Наконец, стихает, нервно покачиваясь в кресле и мелко дрожа. На коленях у Дока лежит блокнот. Док неопределенно крутит в пальцах ручку, как будто раздумывая, что бы записать из того, что он услышал. Док внимательно и учтиво смотрит на Психа, изредка качая головой или кивая, когда тот на него смотрит. Док никогда ничего не пишет в блокноте. Док старательно делает вид, что он слушает Психа. Док хмурит лоб, барабанит пальцами по колену, и кивает, кивает, кивает... Док никогда ничего не пишет в блокноте. Чаще всего он заштриховывает в нем квадратики. Псих приходит к нему два раза в неделю. Два раза в неделю он отказывается от чая, теребит обшивку кресла и мелко дрожит спустя час после того, как зайдет в кабинет. Потом запивает стаканом воды таблетку успокоительного, расплачивается и уходит. Еще через час уходит и Док, закрыв в кабинете запах пыли и старинных книг. У Дока нет проблем. Если бы они были, Док бы, наверное, сошел с ума. И тогда бы уже ему пришлось полулежать в мягком кресле, теребить его колючую обшивку и шумно вдыхать в себя воздух, собираясь с мыслями. И тогда кто-то другой в безупречно-строгой бабочке кивал бы головой каждый раз, когда он на него посмотрит... Но у Дока нет проблем. Просыпаясь утром, Док не услышит звука перфоратора, не заметит, что кофе выкипел, а яичница пригорела. Педантично поправляя бабочку, Док не подумает о том, что сейчас ему придется трястись в переполненном злыми невыспавшимися людьми автобусе, а потом идти в офис под мелко моросящим дождем; Док уже почти не думает, что месяц назад его бросила жена, и что все еще не выплачен кредит за квартиру, которую заливает сосед, живущий этажом выше... Выслушивая Психа, Док не будет думать о том, как же он устал заштриховывать квадратики в блокноте и кивать головой, делая вид, что проблемы Психа уникальны. Док просто не позволяет себе иметь проблемы. Раз в месяц, придя домой, Док позволяет себе достать с верхней полки застекленного буфета плоскую квадратную бутыль и плеснуть в плохо промытый стакан пахучего коньяка. Подойдя к окну, за которым ночь медленно поглощает контуры пятиэтажек, Док вспоминает своих пациентов... Не психов, не умалишенных - просто вечно недовольных жизнью людей, которые думают, что лишь они имеют право раздражаться и недовольно морщить лоб, что их проблемы куда сложнее и важнее, чем у всех остальных... Потом, с какой-то особенной отрешенностью, Док вспоминает Психа и меланхолично отпивает из стакана: - Как же они меня бесят... А наутро, словно забыв о вечерней слабости, Док снова будет собираться на работу, складывая в черный кожаный портфель официальные бумаги и дешевый блокнот, в котором почти уже закончились чистые страницы.