Угольное вино

Заигрывания Випира раздражали до спазмов в животе. Каждый раз, когда он по-кошачьи вальяжно подходил к Сапфир с кривой ухмылочкой и масляным блеском в глазах, у воровки руки чесались взять кинжал и срезать эту похабную улыбку с его лица. Запихнуть Живчику в глотку все его тупые шутки, развернуть лицом к каналу и поддать под зад – может, тогда до него, наконец, дойдет?! Чтобы отпугнуть Випира хватало и пары колких фраз, но он неизменно возвращался вновь. А вместе с ним и желание искупать вора в смрадных водах Цистерны. - Эй, Сапфир! Чем тебя порадовать? Или… может, вместе порадуемся? Эх, Живчик, Живчик… ему, бедолаге, невдомек, что он ее ничем порадовать не сможет. После того, что ей пришлось пережить, едва ли во всем Тамриэле сыщется такой мужчина, которого воровка к себе подпустит. Она досыта наелась этого даэдрова дерьма. Больше такого не будет. Но мужчины глупы по своей натуре, поэтому до Випира все никак не доходило очевидное. А Сапфир ему на пальцах объяснять не собиралась, да и вообще это не его дело. Но коли продолжит приставать, точно канальной воды наглотается. Зажав подмышкой пузатую бутыль угольного вина, женщина взбиралась по хлипкой лесенке наверх, в город. Крыса выбиралась из своей норы. Густой торжественный бас храмового колокола созывал горожан на вечернюю службу, пахло выпечкой – в храме Мары всегда на исходе недели пекли плюшки в форме завязанного узла, символа богини. Сапфир шибкой набожностью не отличалась, но храмовые булки любила. Посыпанные толчеными орехами или политые глазурью, с вареньем внутри или же с жареными грибами и луком. Воровка больше всего любила медовые, липкие и очень сладкие. Женщина выбралась из лаза и спешно юркнула в тень. Мимо мнимого склепа, щебеча по-птичьи, жизнерадостно, пробежала стайка девушек в бледно-оранжевых рясах послушниц. Сапфир отмахнулась от жужжащего над ухом комара, прижала бутылку к груди. Не прислушиваясь к глупой девичьей болтовне, она тенью скользнула меж надгробий и зарослей паслена. Девочки-воспитанницы даже не заметили присутствия воровки. Наивные молоденькие курочки, однако, Сапфир им почти завидовала. Наверняка их не пускала по кругу толпа вонючих ублюдков, не вставляли им сразу в зад и в глотку, а после не отправляли с пинком готовить жрать. Воровка сжала вытянутое горлышко бутылки побелевшими от гнева пальцами. Хотелось все это забыть, но не вспоминать - не получалось. Особенно рядом с теми, кто горя не хлебал, рядом с невинными чистенькими послушницами храма Мары, сладкими и пухленькими, что тамошние плюшки. Они не знают, какова жизнь на самом деле. Им не приходилось спать со свиньями, есть помои и быть бесплатной служанкой-шлюхой для убийц собственной матери. Небо за крепостью Миствейл горело ало-розовым, как атлас нового платья Нивенор. На шее босмерки переливалось ожерелье с самоцветами – в тонком витье золота искрились мелкие разноцветные камни, похожие на осколки сиродильских леденцов. Видать, у ее муженька дела слишком хорошо пошли. Или из полюбовников кто подарил, остроухая охотно юбки задирает, не за побрякушки, так забавы ради. Вот уж боги пошутили, послали Рифтену двух потаскушек – Хельгу, набожную шлюху, и Нивенор - шлюху приличную. И как не противно им, когда потеющий сопящий мужик тычется своей палкой между ног? Сапфир содрогнулась, прикусила губу, ощутив подкативший к горлу склизкий ком, живот болезненно подвело. Прислонившись спиной к беревенчатой стене «Заложенной креветки», женщина зажала рот ладонью, мучительно силясь отдышаться. Столько лет прошло, а все равно… мерзко, противно, больно до ненависти. В том числе – и к самой себе. Наверху, на крыше лавки, что-то зашумело, застучало по черепице. Сапфир судорожно выдохнула сквозь зубы, царапая ногтем пробку на бутылке. Совсем что-то она расклеилась, разнюнилась, словно малое дитя, а Скайрим слабых не жалует. Воровка не сломалась, выдержала, вырвалась; она жива, а те мрази, что уничтожили свиноферму – нет. Карабкаясь по стене «Заложенной креветки» с бутылкой вина, для сохранности сунутой за ворот камзола, женщина кривила губы в мрачном веселье. Все хорошо, все просто как нельзя лучше. Не катились бы еще все дела Гильдии дремора под зад, жизнь была бы просто отменной. Краснота заката за спиной постепенно блекла, сменяясь кобальтовой синевой, на которой серебристыми брызгами вспыхивали звезды. - Ты опоздала, - строптиво донеслось из-за трубы. Сапфир видела лишь втянутые ноги в темных бриджах и сапогах, начищенных до матового блеска. Изящные белые пальцы недовольно постукивали по черепице. - Просто ты пришла раньше, - заметила воровка, осторожно пробираясь к самой макушке дома. Угольное вино плескалось у нее на груди; Сапфир придерживала бутыль нежно, словно мать - ребенка. Векс даже не взглянула на нее. Покачивала носками из стороны в сторону, легко, без усилий, удерживая равновесие. Имперка оседлала крышу, сжимая ее коленями, словно коня, подняла лицо навстречу ветру, позволяя ему ерошить свои волосы. Сапфир села напротив расслабленно-томной Векс, отчаянно цепляясь пальцами за черепицу. Крыши – не ее профиль, а вот Векс по ним гуляет словно кошка. И место выбрала она. Сапфир никогда бы не пришлось в голову лезть на голову Берси Медовой Руке. Ушлый мужичонка, как только жена его терпит? - Этого хватит, чтобы заслужить твое прощение? – цепкие глаза имперки апатично мазнули по фигурной бутылке. Понимающе-лукавая усмешка тронула уголки ее губ. - Что, хочешь напоить меня, а потом воспользоваться? - Ну, для этого тебя поить не придется, - приглушенно хохотнула воровка, перекидывая ногу через край крыши. Едва не запутавшись в собственных конечностях, Сапфир чуть не упустила угольное вино. Векс смешливо морщила нос, но молчала. Мимо «Заложенной креветки» из таверны шел кузнец, которого сильно шатало, буквально бросало из стороны в сторону. Вот, еще одна чья-то радость. Сомнительно, что его женушке нравится за ним блевотину убирать. - Ты сегодня какая-то невеселая, - тихо заметила Векс, склоняя белокурую голову на бок. Лунные нити волос стекали по темной вываренной коже камзола. – Глотни-ка своего пойла, может, повеселеешь. Угрюмых рож мне и во «Фляге» хватает с лихвой. - Так выходила бы оттуда почаще, - пробка с характерным хлопком выскочила из горлышка и горьковато-пряный запах вина маняще пощекотал нос воровки. Она поднесла бутылку ко рту, но пить не стала. Безмолвно смотрела на зеркальную гладь озера Хонрик, пересеченную серебристой лунной дорогой. Рядом с Векс было… правильно, так мирно и спокойно, что хотелось просто сидеть и не двигаться, впивая ее близость. Сапфир знала, что воровка не будет пялиться на ее грудь, не попытается облапить и не будет лезть с комплиментами, тяжелыми, словно добрый десяток мамонтов. С Векс они сестры по ремеслу, благословленные тенью, рифтенские крысы. И женщины, которые знают, что жизнь – жестокая тварь, так и норовящая повернуться задом. Женщина вздрогнула, когда Векс потрепала ее по округлому колену. - Слушай, если сама пить не будешь, то дай мне. Надеюсь, получше будет той бурды, которой меня на днях Делвин угощал. На вкус было хуже лошадиной мочи, так хотелось выплюнуть все ему в лицо, - имперка приложилась к бутылке. Бледно-розовые, почти прозрачные губы мягко обхватили темное горлышко, чуть вытянулись, и Сапфир ощутила сладостную дрожь внизу живота, растекающуюся по бедрам, и невольно поерзала на крыше. Твердый шероховатый край давил на промежность, и воровка откинулась на руки, чуть приподняв зад. Сгущающиеся сумерки скрадывали яркость румянца, залившего ее щеки. - Но я девушка воспитанная. Поэтому, - Векс взмахнула бутылкой, - я мило улыбнулась и вылила всю кружку ему на голову. Сапфир расхохоталась, но тут же зажала рот ладонью, вплотную пригнувшись к крыше. Патрулирующий улицы стражник сбился с шага, закрутил головой, хватаясь за меч. Женщина сдавленно фыркала в кулак, пристально следя за сбиром. Когда сталь с шорохом вернулась в ножны, воровка облегченно выдохнула. - Наверное, это все мое воображение… - Дурак, - одними губами промолвила Сапфир, забирая у Векс бутылку. У имперки шало блестели глаза. Угольное вино крепкое, иному и пары глотков хватит, но хмель не сразу в голову бьет. Сначала полбутылки опрокинешь, прежде чем поймешь, что пьян до рогатых даэдра, и вот уже сам Сангвин приглашает тебя поплясать. Женщина только смочила губы и языком собрала капли вина. К блажному взгляду имперки присоединилась блудливая улыбка, от которой щекотливые мурашки пробежали от затылка вниз по спине. - Дай-ка мне еще, - Векс требовательно протянула руку, - славное винцо, будто жидкий огонь пьешь. Налей мне такого Делвин, я… возможно… была бы к нему подобрее. Сапфир замерла с бутылкой в протянутой руке. Крыша под ней качнулась, взбрыкнула, как своенравный жеребец, но дело было вовсе не в угольном вине. - А что? – имперка коротко дернула плечом. – Это ты у нас мужиков шарахаешься. Нет, ты не думай, я не осуждаю, просто… да, они болваны, чаще яйцами думают, чем головой, но и без них нельзя. - Без них мир был бы чище, - рыкнула Сапфир, непримиримо скрестив руки на груди. Она не жалела, что рассказала обо всем Векс, но жалела, когда начинались такие вот разговоры. Это все вино, убеждала она себя, это хмель заставил воровку поднять эту тему. Хриплый смешок блондинки лопнул в вечерней прохладе. - В мире много дерьма, согласна. Но если их не будет, вовсе не значит, что и дерьма станет меньше. На нашу голову всегда найдется какое-нибудь дрянцо. Война, драконы, дела идут не ахти как… хочешь, чтобы мы в одиночку все это разгребали?! - Ничего я не хочу, - бросила женщина, чувствуя, как обида ввинчивается в грудь ледяным сверлом. Векс с хмельным смехом пнула ее носком сапога. - Если всех мужиков вырезать, то и Брина, и Векела, и Нируина с Гартаром. Или гильдии это не касается? - Касается. Но только Випира… иногда, - что поделать, привязалась Сапфир к этим олухам. Даже Живчик с его раздражающим приставаниями… без него было бы скучно и пусто. Кого еще ей мысленно полоскать в канализационных реках? И уютные посиделки с Делвиной за кружкой горячего сидра, байки Трина и Руна... воровка успела привыкнуть к Гильдии и каждому его члену. Женщина раздраженно вырвала бутылку с вином из пальцев Векс. Ну вот, теперь ей стало стыдно из-за этой белобрысой зазнайки! - Вообще, я не хочу об этом думать, - проворчала Сапфир, - а уж тем более говорить. - Ну… а чем тогда займемся? – промурлыкала имперка, подбираясь ближе. Девушку мотнуло в сторону, она раскинула руки в стороны, опасно балансируя на вершине крыши. Сапфир пыталась и бутылку с вином удержать, и блондинку подстраховать. Темные глаза Векс блестели скорее проказливо, чем пьяно, с коварной, чуточку порочной улыбкой она качнулась навстречу воровке, лукаво мазнув губами по ее подбородку, пощекотала теплым дыханием кожу и отстранилась, стоило женщине попытаться обнять ее. Имперка смешливо сморщила нос, сквозь полуопущенную серебристую дымку ресниц глядя, как Сапфир прижалась губами к темному стеклу бутыли. Воровка потянулась было к Векс, но девушка ускользнула, просочилась меж пальцев, будто мать-дымок. Женщина опасно прищурилась. Поиграть, значит, хочет… - Ну-ка, иди сюда, - Сапфир попыталась схватить девушку за руку, но белокурая проказница по-звериному текучим движением ушла в сторону, и ринувшаяся за ней воровка чуть не сверзилась с крыши. Пальцы невольно разжались, ища опору, и бутылка с остатками угольного вина полетела вниз, в темноту. Сапфир запоздало кинулась вслед, и цепкие руки Векс вцепились в пояс ее бриджей. - Куда?! – прошипела имперка, дергая воровку на себя. Звук бьющегося стекла вынудил девушек настороженно замереть. - Эй, что за шум? - В темноте только взломщики да вампиры шастают… а ну покажитесь! - Воры! Давайте-ка, ребята, проучим это ворье! Вместо того, чтобы проверить крышу, стражники принялись ломиться в дверь «Заложенной креветки». Сапфир слышала, как под ее ногами ходят Берси со своей женушкой, как, бранясь, он отпирает замок, впускает в дом стражу. Шум возле лавки вспыхнул теплым золотом в окнах кузницы и медоварни Вересков, на улицу высыпали заспанные люди – бравые защитники Рифтена шумели так, словно злокрысов давили. Женщина стекла безмолвной тенью за лавку, легко пробежала по крыше портового сарая. Небольшие приземистые домишки на сваях жались к городской стене, дремали привязанные к разбухшим и почерневшим от сырости столбам лодочки. Мягко спрыгнув на мостки, Сапфир огляделась в поисках Векс. Трескуче звенели крылышками стрекозы, тихо плескала вола и по-старушечьи ворчливо скрипели доски под ее сапогами, но имперки по близости не наблюдалось. Попасться она не могла, в том Сапфир была уверена, Векс в сто раз ловчее увальней из городской стражи, которой ночью в порту почти нет, хвала Ноктюрнал! Однако, умникам, орудующим сейчас в доме Берси, еще шибанет в голову прочесать и верфь. Если будут горлопанить так же, как и в "Заложенной креветке", то утреннего улова рыбакам не видать. Через главные и портовые ворота в город теперь не вернешься. Воровка устало потерла пальцами ноющую переносицу, в голове прибоем шумело угольное вино, хмель гулял в разгоряченной крови. Вечерок нынче прохладный, но почему бы не нырнуть? Прямо аккурат в рыбьи кишки. Воровка фыркнула, двигаясь вдоль стены склада, кутаясь в тень, словно в плащ, и краем взгляда заметила бледный, словно сотканный из серебра и лунного света, силуэт, мотыльком порхающий по линии берега. Сапфир присвистнула только, не сдержав усмешки. И когда она только успела? Конечно, выйти через ворота и налегке добежать до берега куда быстрее и здоровее, чем задницей по черепице елозить. Застежки камзола на груди с легкостью разошлись в стороны, но чернильно-черные волны Хонрика, посеребренные лунным светом, прыгать пришлось все же в одежде – стража явилась в порт с проверкой. Колючий холод воды сомкнулся над головой Сапфир, вонзился под кожу тысячей ледяных иголок, но воровка без особой грациозности, но с упоением, плыла к берегу, где манерно омывала ноги шалая имперка. Вместе с которой Сапфир собиралась заставить Хонрик закипеть.