Трудный ребёнок

Спокойно насладиться сном Рёге не удалось. Ему снилось что-то тревожное, и сердце билось чаще из-за пугающего ощущения, будто за спящим пристально следят. Потому он и проснулся, но открывать глаза не спешил, вжимаясь спиной в спинку кресла, стараясь скрыться от тяжелого взгляда. За ним действительно наблюдали, и, несмотря на свою сонливость, Рёга очень быстро определил, кто именно. Разлепив веки, парень сразу же столкнулся взглядом с мрачным, отталкивающим взглядом Генки. Мальчишка сидел на противоположном краю дивана, прижав собственные коленки к подбородку и обвив их руками. Он походил на отчужденного волчонка, испытывающего страх и недоверие к жестокому человеку, поймавшему бедное животное. Однако Рёга никого не ловил. Генки мог свободно уйти по пробуждении. Так почему же он сидит сейчас здесь и своим нещадным взором мешает спать старшему? И как вести себя при нем теперь? Что говорить? Обычно в таких ситуациях люди желают друг другу доброго утра, однако в их случае добрым утро оказаться не могло уж никак. Да и не факт, что все еще было утро. Сперва у Рёги в голове мелькнула мысль в ответ наградить младшего не более приветливым взглядом, подняться и молча уйти, но заметив, что ноги Генки покрылись от холода гусиной кожей, вспомнил, как и зачем он здесь оказался, и остановился. Погладив рукой свои примятые волосы, Рёга принялся разминать шею и, не глядя на мальчишку, безэмоционально произнес: - Я нашел тебя в ванной на полу в бессознательном состоянии. Что с тобой произошло? На вопросе юноша все же не удержался и обернулся на Генки. Тот заметно напрягся, его пальцы, сжимающие ноги, побелели. На лице же младшего ни один мускул не дрогнул, однако его глаза-угольки словно воспламенились злостью. Кажется, Генки только и ждал момента, чтобы плюнуть Рёге в лицо или хотя бы дать ему пощечину. Но он либо боялся, что маловероятно, либо выжидал чего-то. Чего – Рёга не знал, и это ставило его в тупик. Он вновь сравнивал их общение с прогулкой по минному полю, и понятия не имел, в каком направлении ступать дальше, дабы не спровоцировать очередной взрыв. Хотя что-то подсказывало ему, что все мины уже давно взорваны. Понимание этого вызывало легкую горечь, но в целом Рёге постепенно становилось безразлично. Он понимал, что так лучше, что так правильнее, что не он один виноват в их проблемах, и сам Генки немало сил приложил, чтобы все испортить. И поскольку последний теперь дуется и, видимо, ждет извинений, то Рёга имеет полное право поступить точно так же, не пытаясь спасти ситуацию своими силами. - Неужели беспокоишься обо мне? А, точно, ты ведь о своей собственной жопе беспокоишься. Не охота по ней от братца получить, да? - говорил точно ядом плевался Генки, добавляя толику призрения в свой взгляд. В другой ситуации Рёгу бы задели подобные слова из уст человека, в которого он почти влюбился, но теперь он воспринял их вполне адекватно, спокойно, даже заставил себя согласиться. Лучше считать, что Рёга старается для брата, нежели в лишний раз напоминать себе, что этот паршивец ему небезразличен. И все-таки кивать в ответ или фыркать Рёга не стал. Пусть Генки думает все, что хочет. Никто больше ничего не будет ему доказывать, больше никто не будет под него подстраиваться... «Мне бы себе сначала доказать», - невесело подумал Рёга, прежде чем сурово взглянуть на сидящего на другой стороне дивана парнишку, вынуждая его объясниться и без сарказма. - Пошел в ванную выблеваться из-за отвратительных ощущений от твоих прикосновений к моей коже и грохнулся в обморок, - без сарказма все-таки не вышло. - Перенервничал. Бывает. В итоге там же и задрых, а когда проснулся, уже лежал на диване, созерцая твою слюнявую рожу. Грубости Генки было не занимать, однако Рёга мог его понять и осуждать его не стал. Еще он напоминал себе, что имеет полное право отвечать не более вежливо, но от оскорблений все же решил воздержаться, не желая походить на недовольного ребенка. Тем более, не так уж он и злился. Эта страшная ночь высосала из него все чувства и эмоции, за несколько часов он исчерпал свой лимит переживаний. - И как ты чувствуешь себя сейчас? – все тем же тоном поинтересовался Рёга, поднимаясь со своего нагретого места и усаживаясь на мягкий, более удобный диван. От сна на холодном полу у парня затекло все, что только могло. - Очень надеюсь, что получше, чем ты себя, - недружелюбно ответил Генки, на всякий случай отодвигаясь еще дальше, пока не соприкоснулся спиной с подлокотником дивана. Неприятные слова мальчишки давали понять, что во всех своих несчастьях он винит Рёгу и искренне желает, дабы тот страдал. И его совсем не беспокоило, что своей выходкой с соблазнением он куда сильнее ранил старшего. «Верно, он ведь не знает, что я читал сообщения, вот и продолжает ломать комедию. Я на это больше не поведусь», - Рёга одарил Генки надменным, недоверчивым взглядом и презрительно хмыкнул, гордо задирая голову. - Зря надеешься. Хреново мне было, пока ты издевался надо мной. Так беззастенчиво предлагал себя, а я не мог взять. Хотел ли? Безумно хотел! Влюбился в мелкого паразита, у которого черт знает что на уме, и все никак не мог понять, что он чувствует. Боялся совершить ошибку, если окажется, что он неравнодушен ко мне, много переживал по этому поводу... - Рёга отстраненно ухмыльнулся, словно насмехался над собой прежним, после чего уставился на сложенные на коленях руки. В заинтересованные глаза собеседника он смотреть не мог – ему все еще казалось, что они честнее языка Генки, потому он и боялся увидеть в них что-то, что помешает ему произнести следующие слова. - Но теперь не о чем переживать. Теперь моя жизнь наладится, ведь этой ночью я узнал, с какой мерзкой дрянью живу под одной крышей. На такого подлого человека, как ты, Генки, я свою любовь растрачивать не собираюсь. На последней фразе юноша вновь обернулся к мальчишке, но на этот раз ответного взгляда не последовало. Тот уткнулся лбом в свои посиневшие коленки, видимо, желая скрыть лицо и проявившиеся на нем эмоции, которые Рёге видеть не следовало. Глядя на это, старший почувствовал, как болезненно сжимается в груди сердце, и чуть не усомнился в необходимости своих слов. «Нет, это всего лишь игра. Как и во все предыдущие разы. Моя жалось мне же боком выйдет. Да и разве я неправ, чтобы извиняться?! Пускай он меня жалеет!» - на этих мыслях Рёга ощутил в душе отголосок злости и чудом сдержал себя, чтобы не озвучить свои размышления, ударив при этом кулаком по столу. Негативные чувства он не жаловал, однако был рад, что не превратился в бездушную ледяную глыбу. - Из тебя вышел бы неплохой актер, - на полном серьезе произнес Рёга, дабы хоть как-то дать выход своей злости. Он знал, что эти слова Генки не проигнорирует, и рассчитывал, что увидит зардевшее от стыда личико. Краснеть парнишка не стал, однако голову поднял. Кажется, в тот момент напряглись даже его волосы. Подобравшись, он с пылающим в глазах интересом уставился на собеседника. - Если тебе насрать, не вини в этом меня, - настороженно прошипел Генки, своим жестоким взглядом вновь пытаясь спугнуть смелость и решительность Рёги. Парнишка напоминал хищную змею, однако и жертва его больше не являлась безобидным кроликом. - Да нет, во всех наших приключениях я только себя виню. Обещал же не сюсюкаться с тобой, обещал жестоко контролировать и не позволять создавать мне и остальным проблемы. А в итоге что? Ты оголил свои окорока, и вот я уже на задних лапках перед тобой бегаю. Идиот, да? «Полный идиот», - сам же ответил он на свой вопрос, понимая, что даже в такой момент умудряется думать о запахе волос Генки и о его нежной шее, которую так грубо сжимал в день их первой встречи. Младший на слова Рёги лишь самодовольно хмыкнул и, чтобы подразнить неравнодушного к его телу человека, отпустил коленки и вытянул ноги вперед, едва ли не касаясь ступнями бедра старшего. Подол длинной рубашки едва скрывали наготу Генки. Видимо, в ванную он побежал сразу же после того как вылетел из комнаты Рёги и не успел переодеться, прежде чем грохнулся в обморок. Старший юноша изо всех сил старался не смотреть на эти красивые длинные ноги и на то, что расположено выше. Он не понимал, почему Генки, строя из себя обиженного, продолжает с ним заигрывать. Хотя это можно было еще хоть как-то объяснить, а вот тому, почему Рёга, несмотря на свою едва зародившуюся ненависть, продолжает пускать слюнки на неприятного ему человека, объяснения все никак не находилось. - Больше не прокатит, - решительно заявил Рёга, доказывая то ли Генки, то ли самому себе, что за желанные ножки больше не продастся. - Все, достаточно. Прекрати свои попытки. - А если не могу? Пусть ты и скотина каких поискать, пусть ты и не желаешь видеть меня и прикасаться ко мне, пусть мне и неописуемо больно из-за твоих слов и действий, но разве я могу просто так взять и приказать своим чувствам исчезнуть? - в тоне парнишки выражалось искреннее непонимание, что в очередной раз доказывало, что по Генки плачут театры. Но Рёгу поразило отнюдь не мастерство, с которым мальчишка лгал, а то, что произнесенные им слова словно были вырваны из потока его собственных мыслей. Пока что Рёга не решался задавать себе этот вопрос, но понимал, что рано или поздно все равно придется. Вряд ли у него выйдет быстро и эффективно избавиться от этой ненужной никому влюбленности. Он уже почти две недели этим занимается, и в итоге лишь сильнее утопает в желании обладать... И в то же время было странно, что Генки присваивает себе чувства своего несостоявшегося возлюбленного. Словно он был жертвой злой шутки, а не Рёга. - Ну давай, заливай, - закатывая глаза, пробормотал Рёга, усаживаясь поудобнее. - Только в этом больше нет нужды. Я все знаю. - Что ты знаешь? - растерянно поинтересовался Генки, сканируя старшего своим пытливым взглядом. Рёгу поражало то упорство или, скорее, упрямость, с которой парнишка продолжал играть свою роль. Он слишком хорошо лгал, чтобы быть ангелом, которого Рёге еще недавно так хотелось в нем видеть... Такой, казалось, способен убедить в своей правоте даже после того, как о его лжи прознала вся округа. Нельзя, нельзя было терять бдительности. - Знаю, какую такую любовь ты ко мне испытываешь. И прошу тебя, не надо делать вид, будто ты не понимаешь, о чем я толкую. Я в курсе вашего с Юу плана. И ты уж тем более с ним ознакомлен, о чем красноречиво повествует твоя переписка с дружком, - засунув руку в карман штанов, Рёга вытащил оттуда сначала один мобильник, оказавшийся его собственным, а затем уже из другого кармана выудил нужный – телефон, принадлежавший Генки. Покрутив им перед глазами мальчишки, в которых застыло изумление, он швырнул мобильник ему в раскрытые руки, и прежде, чем прозвучал самый логичный в данной ситуации вопрос, добавил: – Ты забыл его в моей комнате. А мне, нескромной сволочи, уж больно любопытно было узнать, какого лешего ты вчера творил в моей спальне. Следом повисло напряженное молчание. Генки несмело взял в руки собственную пропажу, которую до сих пор так и не заметил, и принялся неуверенно вертеть ее в руках, опасаясь включать, заходить в сообщения и освежать себе память чтением еще не забытой до конца переписки. Он понимал, что если сделает это сейчас, то вряд ли сможет и дальше держаться так уверенно, без стыда глядя в глаза человека, перед которым сильно провинился. - Тебя родители не учили, что нельзя брать чужие вещи без спроса? - ожидаемо Генки предпринял попытку обернуть все в свою пользу, но она не увенчалась успехом. Вряд ли вообще существовал вариант развития событий, при котором Рёга ощутил бы себя виноватым перед этим маленьким манипулятором. - Давай не будем переводить стрелки. Мы уже уяснили, какая я тварь. Может, лучше о тебе поговорим? – старший больше не желал ходить вокруг да около. Он понимал, что другой возможности провести этот важный разговор может уже не быть, так что пока он полон решимости, пока Генки сидит рядом, поджав хвост, надо воспользоваться этим и выбить из мальчишки всю правду. Генки особого желания обсуждать свои собственные косяки не проявлял, что было вполне логично. Насупившись, он пытался напугать Рёгу своим угрожающим взглядом, но тому вид парнишки казался забавным и не более. Только сейчас старший начал замечать, насколько слабым и беззащитным являлся на самом деле Генки. Как быстро он сдавался, стоило проявить настойчивость, как терялся, когда что-то шло не по его плану. Он слишком привык получать желанное и позабыл, что кто-то может не пожелать ему этого дать. - Ты обманывал меня все это время, - начал Рёга, не дожидаясь ответа. И вновь столкнулся с беспомощным молчанием. Наверняка у спокойного с виду Генки внутри сейчас творился самый настоящий хаос. Наверняка он лихорадочно продумывал свою очередную хитроумную стратегию, следуя которой, намеревался загнать старшего в угол. Но пока что ее не было, и у Рёги были все шансы опередить Генки, первым сломать его и вывести на чистую воду. – Все, что ты делал, было направлено на то, чтобы втереться мне в доверие, чтобы привязать к себе, подчинить и воспользоваться мною в своих целях. Рёга не спрашивал – он утверждал, глядя на Генки взглядом, в котором читался вопрос: «Ведь я прав?». И виновато опущенные веки младшего лучше любых слов ответили на этот вопрос. «Ну и где его привычные смелость, надменность и самонадеянность? Чего растерянный такой? От ночи не отошел? Поделом. Мне же на руку. Сегодня я тебя усмирю», - видимо, затерявшаяся самонадеянность Генки каким-то невообразимым образом перешла к Рёги. Впервые за все время их общения он чувствовал себя не жертвой, а охотником. О подобном раскладе он даже и не мечтал, и теперь должен был получать удовольствие от открывшейся власти, если бы развивающийся разговор не был таким тяжелым и болезненным. - Посл… - начал было говорить Генки, но было уже слишком поздно, так как Рёга, набрав полные легкие воздуха, продолжил свою невеселую речь. - Все эти скандалы специально устраивал, чтобы заставить меня чувствовать себя виноватым и плясать перед тобой на задних лапках. Вот и относись к людям после этого хорошо, вот и верь им… Кругом сплошная ложь! Как я мог не замечать? – он глубоко вздохнул, и Генки вновь раскрыл рот, но ему повторно не дали сказать свое слово. – Про отца тогда тоже соврал? Чтобы я жалел тебя и не смел слова поперек молвить? И тут младший не выдержал. Крепко сжав кулаки, он немного подался вперед, громко выкрикивая: - Нет! Все не так было! Про отца я тебе не врал! Я о многом не лгал… Вернее, поначалу я не знал, думал, что все иначе, действительно обманывал тебя, чтобы затем воспользоваться, но потом… - Только не говори, что внезапно передумал. Осознал свою вину и возжелал перемирия? Да ты только сегодня ночью мне в штаны лез, когда ты мог успеть все обдумать? Пока дрых в обнимку с унитазом? Не морочь мне голову. Засранцы не становятся хорошими парнями за одну ночь. Можешь не пытаться больше подлизаться, ты больше не проникнешь сюда, - Рёга положил дрожащую ладонь себе на грудь, туда, где сильнее всего ощущалось сердцебиение. – Это не я жестокий. Ты сам разрушил вход. Увы, у меня нет ни времени, ни желания разгребать эти завалы. Услышав эти слова, Генки замер, широко раскрыв в неверии глаза, так еще и в такой неестественной позе, словно застыл не он, а время, вынудив склоняющуюся вперед фигурку закаменеть прямо во время движения. - Идиот! – приглушенно воскликнул он, да так уверенно, что Рёга невольно согласился с этим утверждением, хотя причины так себя называть видел несколько иные. И он хотел заверить в этом младшего, однако не успел, так как младший шепотом продолжил: - А если я действительно люблю тебя? Губы Генки предательски подрагивали, словно он был готов вот-вот разреветься. Плечи его заметно дрожали, и коленки невольно потянулись друг к дружке. Но глаза парня при этом оставались сухими. Они были наполнены не слезами, а болью и тоской, на что застывшее сердце Рёги вновь отозвалось болью и забилось в бешенном ритме. Чем дальше он отталкивал от себя Генки, тем сложнее ему становилось дышать, хотя по идее должно было быть наоборот. «Молодец, быстро ты придумал, как выкрутиться…» - отвлекаясь от созерцания душераздирающей картины, фыркнул Рёга, сообразивший, что мальчишка опять давит на его жалость, только уже немного другим способом. Если до этого Генки намеренно отталкивал юношу, зная о невообразимой тяге старшего к нему, то теперь, когда Рёга переменил свою позицию, отказавшись играть в догонялки, Генки сам потянулся к нему. Спокойно отпустить и без того натерпевшегося парня он почему-то не желал, хотя его план уже потерял свой шанс на осуществление. - Я же сказал, прекрати эти глупые попытки. Ни слову твоему больше не поверю, - безапелляционно заявил Рёга и, подумав, что пора бы уходить, пока его выдержка не начала трещать по швам, напряг было ноги, чтобы встать и уйти. Генки же, предчувствуя скорый провал, вновь прибег к словам, которые не могли оставить Рёгу равнодушным, как бы он ни старался показать, что ему теперь все равно на мальчишку и его фальшивые чувства. - Вчера я сдался. Проиграл Юу, отменил наш спор. Я не должен был больше соблазнять тебя. Но я пришел к тебе ночью потому, что желал этого всем сердцем. Ты слишком красивый, Рёга. Слишком талантливый. И слишком добрый. Последнее особенно трогает, ведь обычно все отворачивались от меня уже после второй ссоры. А ты стоически все терпел и из раза в раз первым шел на примирение, - спокойно произнес Генки, не слишком тихо, но и не слишком громко. Кажется, он начинал успокаиваться, видимо, веря, что его признание способно что-либо изменить. А Рёга все никак не мог понять, почему парнишка так отчаянно старается продлить закончившуюся игру. Не понимал, почему тот смутился, размышляя над чем-то одному ему известным. Похоже, он раздумывал, следует ли произносить слова, которые в итоге все-таки озвучил. – Если верить книгам, такие люди, как ты, меняют судьбы таких, как я. Последняя фраза Генки впечатлила Рёгу, однако старший все никак не мог понять, чем именно. Она была красивой, словно похищенной со страниц какой-нибудь популярной книги или с уст героя какого-нибудь романтического фильма. А еще, призадумавшись, Рёга сделал вывод, что правдивой она может оказаться тоже только в книгах и кино. Он ведь пытался изменить Генки, и закончилось все это громадным провалом… - Нашелся тут великий чтец… Прекрати нести чушь. Я не изменю своего решения. Мне не нужен лживый ребенок под боком, не знающий, чего он хочет. Сегодня ты любишь меня, завтра вновь ненавидишь. Да кому нужны твои отношения?! – вновь разошелся Рёга и, позабыв, что собирался уходить, подсел к Генки поближе. Он скрипел зубами и с трудом сдерживался, чтобы не начать махать руками, не понимая, на кого злиться в данный момент сильнее: на так поздно пытающегося исправить все мальчишку, или на себя, вновь поддающегося на провокации, слишком слабого, чтобы противостоять собственному сердцу. «Все выходит из-под контроля», - констатировал он и, вздохнув всей грудью, произнес уже спокойнее, напоминая себя, какие именно слова принадлежат его персонажу в этом спектакле с нелогичным и просто глупым сюжетом. - Стоп, я так говорю, словно поверил… Знай, это не так, - голос Рёги звучал непривычно холодно и отчужденно. Он сделал паузу и пронзительно посмотрел Генки прямо в глаза, вызывая у того внутреннюю дрожь и рой мурашек, расползшихся по всему телу парня. Рёга хотел выглядеть как можно более устрашающе и хладнокровно продолжил сыпать жестокими словами. – Мне не нужен ни ты, ни твои слова. Я не обниму тебя сейчас, успокаивающе поглаживая по спине. Не поцелую в щечку, вынуждая ее зарозоветь. И уж тем более я не буду с тобой спать. Никогда. Ищи себе другого дурака. Уж с твоей-то внешностью проблем с этим возникнуть не должно. А меня не трогай. У Генки даже челюсть отвисла от подобной речи. Он принялся жадно заглатывать воздух, давясь им при попытке произнести что-то в ответ. Он понятия не имел, что следует отвечать, просто знал, что Рёга не прав, и это надо ему как можно скорее донести. - Ты не можешь так говорить… Ты даже не обдумал то, что я тебе сказал… Ты не можешь так со мной поступать! – завопил Генки, хватая подушку в виде головы медвежонка, что лежала на спинке дивана, и в сердцах запуская ее в строящего из себя безразличного Рёгу. Последний же, перехватив летящий предмет, удивился тому, насколько реалистично выглядит истерика мальчишки. Недоброе предчувствие внутри усиливалось, однако отступать от своих решений, когда победа была уже в кармане, Рёга не собирался. Пусть и не был уверен, что эта победа ему вообще нужна. - А ты, значит, можешь? Как еще я должен был ответить тебе после всего, что ты сделал? Думал, я тебя внезапно прощу, если ты состроишь жалобные глазки и признаешься в любви? Забудь об этом трюке. На него могут купаться лишь сопливые девочки-школьницы, - с готовностью ответил старший. Голоса на Генки он не повышал, однако тот весь сжался и покрылся мурашками, затравленно глядя на своего обидчика. Этот взгляд Рёга уже видел ночью. И несколько раз ранее. История с плохим концом повторялась вновь, и стоило бы предотвратить грядущее, пока не поздно, но гордость на пару с вредностью не позволили. Наоборот, Рёга продолжал произносить свои уничтожающие слова. Как бы сильно Генки ему не нравился, в данный момент месть была важнее. Пока есть шанс, старшему хотелось причинить парнишке столько же боли, сколько тот причинил и ему. Может, тогда тот наконец успокоится и изменит свое отношение к окружающим. – Подкинуть адресок клуба, где такие тусуются? - Иди ты к черту, Рёга… - одними губами прошептал Генки, однако его собеседник все понял. Кажется, наблюдая за этим человеком с такой внимательностью, какая была присуща Рёге, не составило бы никакого труда даже прочитать его мысли. - Сам к нему иди, - так же тихо произнес старший слова, которые оказались решающими. Он понимал, что Генки возьмет и пойдет, и становилось тошно от осознания собственной жестокости и жалкости. Рёга отвернулся, дабы не видеть, как неприятно искажается лицо парнишки. Дабы не показывать ему, как самого тошнит от заваренной каши. - А вот и пойду. Пойду и самому черту предложу то, от чего ты отказался. И ты будешь об этом жалеть, я тебя уверяю. Последняя фраза, после которой Генки резко подорвался с дивана и рванул прочь из комнаты, Рёге очень не понравилась, однако, несмотря на это, впервые, поссорившись с этим мальчишкой и наблюдая за его побегом, он не испытал желания догнать его и посадить под домашний арест, строго контролируя. Внутри в один миг стало абсолютно пусто. Ни единой эмоции, желания, мысли… Лишь тягучая, засасывающая, словно зыбучие пески, пустота, которую ошибочно можно было принять за искомую свободу. «К черту эту семейку…» - подумал Рёга, выпуская из рук подушку, которую, как оказалось, все это время сжимал так, что едва не разорвал кончиками пальцев, и принялся нашаривать на сидушке недавно вытащенный из кармана телефон. Он знал, что через несколько минут прозвучит ставший привычным хлопок входной двери, что Генки в очередной раз сбежит, вызывая у старшего дежавю. Тогда можно будет смело набрать номер брата и заявить ему, что Рёгу срочно вызывают по делам в Токио, так что уже на днях он уедет, и парочке следует поторопиться вернуться домой. Или же осмелиться оставить сына одного на целую неделю. Или перепоручить дедушке с бабушкой. Вариантов уйма, только Рёга больше не один из них.