Разговаривают

В конце дня Уилл валится с ног. Демоны, магические поединки, Преисподняя и, в конце концов, этот перстень с душой Соломона, сводивший с ума многих его обладателей — всё это иногда кажется настолько нереальным, что порой избиратель, как и прежде, пытается найти всей этой чертовщине какое-то логическое объяснение. Но каждый раз приходит к одному и тому же выводу, правда, несколько двойственному: либо весь этот балаган и правда реален, либо Уильям действительно потерял рассудок. И всё же он предпочитает придерживаться первого варианта. — Сильно устал? — неожиданно подает голос Данталион, появившийся буквально из ниоткуда. — Ага, — лениво протягивает Уильям, жестом приглашая демона сесть рядом. — Только почему я опять не услышал, как ты вошел? — Это совсем не важно, — отвечает тот, вскидывая брови от удивления, когда парень кладет голову ему на колени, растянувшись на кожаном диване, словно довольный кот. — Ничего не говори, я просто хочу спать. Данталион молчит и улыбается, заботливо гладя Уильяма по голове до тех пор, пока тот не засыпает. *** Просыпается Уильям далеко за полночь, ничуть не отдохнувший, да и Данталион вновь куда-то пропал. Остается только идти обратно в общежитие, пить какие-то таблетки и вновь ложиться спать. В последнее время избиратель пьет много растворимого кофе, заменившего ему любимый черный чай. Данталион волнуется, просит Уилла больше отдыхать и начать-таки заботиться о своем здоровье, потому как выглядит он, мягко говоря, не очень. Твининг в свою очередь только отнекивается и уверяет демона, что всё в порядке. — Данталион, пожалуйста, хватит, — устало просит Уильям, когда демон снова начинает долгий разговор о правильном питании и режиме дня. — Я переживаю потому, что люблю тебя. — Знаю, — говорит Уилл спокойно и долго смотрит в пол, разглядывая трещинки на каменных плитах, полностью погруженный в свои мысли. Данталиону вовсе не составляет труда прижать избирателя к стене, к тому же, Уильям сам подставляет шею под влажные поцелуи и болезненные укусы. И всё, что возвращает к реальности — острая боль. И он только шипит в ответ: — Прекрати, тут же люди ходят. — Нас все равно никто не увидит, — отмахивается демон, и Уильям кусает его за губу — недовольно и почти удовлетворенно, в ответ. Отчего-то в последнее время Уильям привык верить Данталиону на слово. С демоном ему как никогда спокойно и кажется, что больше ничего и не нужно, кроме как целоваться вот так вот — тайком, за углом академии. Прижиматься к горячему телу, из последних сил пытаясь устоять на ногах. — Пообещай, что никогда не исчезнешь, — говорит Уильям с чертовски серьезным лицом, отчего Данталиону становится немного не по себе. — Обещаю, — отвечает он и взъерошивает пшеничного цвета волосы, довольно ухмыляясь. Исаак переживает — друг время от времени разговаривает сам с собой.