Психолог

Мужчина прогуливался по просторному кабинету, перелистывая свой ежедневник. Он знал, кто сейчас придет, но этот процесс в каком-то смысле помогал ему расслабиться и стал привычкой. Половицы приятно поскрипывали под ногами. Сквозь прикрытое шторами окно в помещение просачивался плотный луч света. Мужчина подошел к книжной полке, захлопнул ежедневник и провел пальцами свободной руки по корешкам книг, остановившись на одной. Он вытащил книгу и отошел к столу, разглядывая обложку, словно видел её впервые, хотя книга стоит на одном и том же месте вот уже тринадцать лет. Привычным движением он, всё так же — не глядя, он убрал ежедневник в верхний ящик стола. Несколько минут он просидел в кресле, пальцами изучая обложку, затем пробежал глазами по страницам и остановился там, где на самом верху детским почерком было написано: «Спасибо, мистер             Уолл. С Вами приятно молчать». Мужчина невольно улыбнулся. Он коснулся надписи так же, как каждый раз перед её приходом, и так же, как когда ему становилось грустно, словно при прикосновении к этим словам происходит маленькое, едва заметное чудо. Он посмотрел на часы: еще час до её прихода, а заняться совершенно нечем. Мужчина отложил книгу и подошел к окну. — Какая скука, — прошептал он. Глядя на улицу сквозь французское окно второго этажа своего кабинета, он изо дня в день наблюдал одно и то же. Люди снуют по улице туда-сюда, машины ездят, выбрасывая густые серые клубы выхлопных газов. Ничего не меняется. Солнце светило ярко, что можно было почувствовать его тепло даже сквозь оконное стекло. Он закрыл глаза, чтобы полностью отдаться в объятья солнечного шара хотя бы на короткое время. Мысль о том, не выйти ли ему на улицу, исчезла сама собой. Он несколько раз глубоко вдохнул, отошел от окна, снял пиджак и бросил его на подлокотник кресла. Впившись «паучьими» пальцами в его спинку, он посмотрел наверх. Его взору предстал стеллаж с книгами, впрочем, как и всегда. Он снова прошелся по кабинету, держа руки сцепленными за спиной. Мужчина остановился напротив зеркала и окинул себя взглядом с ног до головы. Его «нарциссизм» не позволял предстать перед пациентом в неподобающем виде. Он всегда должен выглядеть идеально, чтобы внушать людям уважение к себе. И не напрасно: любой, без исключения, его посетитель, стоит лишь его спросить, ответит, что доктор Уолл человек, которого он уважает и которому доверяет. В зеркале он не увидел ничего нового. Всё тот же Франц Уолл: высокий крепкий мужчина в дорогом костюме. О таких мечтают девушки. Правильные черты на вытянутом лице не могли не привлечь внимания. Бледные губы, прямой с легкой горбинкой нос. Франц был из тех людей, кому все боятся смотреть в глаза. Все, кроме того, кто вот-вот переступит порог кабинета. Нет, она его не боялась, ни капли. А её уважение к себе он зарабатывал трудом и потом в течение нескольких лет. Она не боялась его, как и его взгляда. Стоило Францу разозлиться, человек был готов бежать без оглядки, таким суровым становился взгляд некогда добрых глаз. Девушка же брала его за руку и улыбалась. Он мгновенно добрел и тоже улыбался. Он на несколько секунд отвел взгляд, и снова посмотрел в зеркало. Резинка слишком туго стягивала волосы. Он снял её и помассировал кожу. Длинные, светлые волосы упали на плечи. Он откинул прядку со лба и буквально рухнул в кресло. Франц откинулся на спинку, запрокинул голову и вытянул ноги. Он закрыл глаза, и в голове пронеслись все те годы, которые он провел сидя в этом самом кресле перед ней. Конечно, в её присутствии он редко позволял себе такую вольность, но для него она была особенной. Он и сам не знал почему. Мужчина вспомнил, как вызвал мастеров, чтобы те переделали оконную нишу на втором этаже, чтобы девочка могла читать с комфортом, а не сидя на узком жестком подоконнике, и то кресло, которое стояло возле полки, в котором он сидел рядом с ней. Франц улыбался каждый раз, когда вспоминал, как выбирал для девочки книги. В отличие от него, девочка была значительно ниже и не сильно выросла. Она не могла с такой же легкостью дотянуться до верхних полок. Его это всегда веселило. Её улыбка по неизвестным ему причинам неизменно приводила его в неописуемый восторг, а молчание сводило с ума. Они встретились одиннадцать лет назад при крайне трагичных для пятнадцатилетнего ребенка обстоятельствах. Самолет, на котором летели её родители, разбился, и единственным родственником Лив стал её старший брат. Франц буквально стал её отцом и не мало сил приложил для того, чтобы девочка добилась успеха в жизни. Можно сказать, что он справился со своей миссией. Сейчас в кабинет войдет не какая-то там Лив Крепсли, а востребованный адвокат, мисс Оливия Крепсли, причем, помимо всего прочего, обладательница огромного наследства. Если бы старший брат Лив не забил тревогу, эти двое никогда бы не встретились. После аварии прошло много недель. За это время Лив не сказала ни слова. Она каждое утро приходила в родительскую комнату. Первое время девочка сидела там часами. По истечении третьей недели она просто заглядывала туда и уходила. Брат не справлялся с потерей. Он начал пить. Иногда это были ночные попойки с друзьями, иногда он закрывался в комнате. Однажды он увидел, как Лив сидит на родительской кровати, вошел в комнату и накричал на неё. Она никак не отреагировала. Словно не слыша его она продолжала смотреть в одну точку. Именно это событие подтолкнуло его обратиться к психологу. Франц отчетливо помнил, как она впервые села в то кресло перед ним, как он посмотрел ей в глаза и удивился. Он увидел в её детских глазах полное осознание и понимание происходящего, и непередаваемую печаль. Он немало времени потратил на то, чтобы избавить девочку от страха одиночества и чувства ненужности. Когда, казалось бы, сеансы можно было прекратить, случилось ужасное. Лив по долгу службы должна была сопровождать своего клиента в другой штат, но самолет, в котором они летели разбился. Никто кроме неё не выжил. Лив снова перестала разговаривать. Франц каждый день приходил к ней в больницу. Иногда они просто молчали, иногда он ей читал. В той катастрофе девушка сломала ногу и Франц отменил все свои приемы, когда её выписали, чтобы ухаживать за ней дома. Он чувствовал, что должен. Однако, сближаясь с Лив, он сохранял некоторую дистанцию «психолог — пациент». После второй катастрофы ему буквально по кирпичикам пришлось восстанавливать всё то, что они вместе выстраивали долгие годы. Когда Лив получила заветную должность, Франц, само собой, обрадовался, но в то же время расстроился. Теперь он неделями не видел Лив. Её появление было для него подарком, которого он с нетерпением ждал. Он точно знал, что сегодня увидит её. Франц смотрел на часы — без пяти семь. Она вот-вот должна прийти. Он поднялся с кресла, подошел к зеркалу и собрал волосы в хвост. Затем он подошел к окну. К крыльцу подъехала желтая машина такси. Франц затаил дыхание. Водитель открыл пассажирскую дверь. Из машины вышла девушка. — Не она, — разочарованно произнес он, — Может она не придет? Возможно, проблемы на работе или еще что-нибудь? Он еще раз проверил часы — без трех минут, — после чего еще раз осмотрел всю улицу. — А вот и ты! Проблемы на работе — расстроено выдохнул он, — что, помолчим. (Чем, интересно, ты так расстроена?) Девушка шла слишком медленно и то и дело останавливалась, поднося руку к лицу. В голове Франца пронеслась мысль выйти и встретить её, но он тут же отбросил её. Нельзя нарушать дистанцию. Нельзя, ни в коем случае. Единственное правило в отношениях с девушкой было непреклонно.