Я устал, хочу любви... (рабочее)

Пачки сигарет и кругом бухло Пацарапан паркет У подъезда ждёт Белый, белый конь Ночь на тысячи лет Это нужно, невозможно Больше ждать... Я устал, хочу любви Да так, чтоб на век А ты паришь секс Я устал, иду на дно Смотреть про любовь Немое кино Квест Пистолс

*** Опять какой-то клубешник средней паршивости, биты бьют прямо в печень и основательно разжиженный мозг какой-то местной бормотухой явно разлитой в ближайшем подвале. А возможно, судя по цвету, не страшась бога, нагло льют прямо изопропаноловую незамерзайку. Киса тупо сидел, скрючившись на отполированном множеством задниц дерматиновом жутко неудобном диване и старательно поддерживая многострадальную голову пытался понять замысел дизайнера решившего за всех и навсегда, что низкий квадратный столик это круто. Может со стороны это так и смотрелось, но вот пить и есть кверху пятой точкой было как-то не очень. Рядом сидел его самый близкий друг и самозабвенно сосал чью-то грудь уважительно третьего размера. Киса присмотрелся, да не меньше третьего, но черт побери, чего он так присосался понять не мог, ну не молока же он от нее хочет добиться? Он вздохнул и перевел взгляд на толпу и в отвращении развалившись уставился на мельтешение цветных бликов на потолке. Глаза щипало и сушило от спертого прокуренного воздуха, но он, всё равно не отрываясь смотрел за игрой света на потолке. Киса понимал, что неотвратимо сползает в глухую беспросветную банальную депрессию. И ничего не мог поделать с этим. С какого-то времени все, что так недавно нравилось ему и составляло даже смысл его существования, вдруг в какой-то момент перестало его интересовать. Он не просто охладел, просто вдруг все стало раздражать. Вот буквально все. А еще появился какой-то неадекватный страх. Страх, что вот все-все его будущее расписано наперед. Вот что завтра, после завтра, после-после завтра и через десять лет, он будет вот так же приходить в эти же клубы, снимать легкодоступных девушек, получать отсос или быструю дрочку прямо тут, а если повезет, то возможно нормальный полноценный секс у нее или у себя дома. Потом она уйдет сразу или останется до утра, а по утру, они обменяются номерами сотовых, разбегутся по своим делам и больше не увидятся. Он примет душ, выпьет кофе, «прилично» оденется и пойдет в родную альма-матер где просидит до четырех, а потом сломя голову через весь город на окраину в столь же родной химзавод. Там его будут ждать родители, мама с неизменными домашними пирожками и гордый своим единственным чадом отец. В восьмом часу предки на своей ласточке довезут его до подаренной за все хорошее квартиры. Он поужинает все теми же пирожками, запьет их чаем и в десять нуль-нуль пойдет с друзьями, реже один в клуб. Там он познакомится с симпатичной и не требовательной представительницей противоположного пола и дальше по накатанной схеме. И так до бесконечности. А что дальше? Он закончит учебу, родители возьмут к себе на завод, потом подберут подходящую девушку из хорошей семьи или из не совсем хорошей, но богатой, он женится, родятся дети, они купят большую просторную квартиру, на выходные будут ездить к ее родителям в гости, а отпуск проводить в очередной жаркой стране. Потом его дети вырастут, пойдут учиться, женятся, родят внуков, а потом он выйдет на пенсию и будет жить на даче, разводя розы там или гладиолусы, а потом. Потом он умрет. И от предопределенности всего его бытия Кису брала такая тоска, что просто мочи нет. Он понимал, что его свобода уходит, как вода в песок, вот сейчас как раз время диких выходок, наивных подвигов и подростковых закидонов. Что время протеста безвозвратно ушло, а он все это упустил. Он ничего не успел, не красил волосы, так и не пробил язык, бровь или губу, не набил татушек, не грохнул все деньги на вожделенный чопер. Он ничего не успел, а ведь скоро у него день рождения и отец, маман проболталась, подарит ему серебристую ауди. Такую же серую и безликую, как вся его жизнь. Киса себя постоянно одергивал, поводов для такой жалости к себе совершенно не было. Ведь если посмотреть со стороны, то его жизнь была мажориста и умаслена предками по мере возможности. По справедливости мало кому предки дарят на совершеннолетие квартиру, устраивают на работу, так что к диплому будет прилагаться приличный стаж работы. Вот же на двадцатилетие дарят тачку, ну и что, что купили не поинтересовавшись его мнением, они же хотели как лучше, удобная, безопасная и цвет такой нейтральный, гаишников не будет раздражать. Так в чем же проблема? Как ни прискорбно было это признать, Киса банально устал. Устал от всего, от пьянок, одноразового секса, он как в той дурацкой песне хотел любви, хотел страстей, приключений, чтоб его трясло от чувств, чтоб дыхание перехватывало от взгляда на нее, хотел прогулок под луной, смотреть кино в пустом зале взявшись за руки. От каждой подружки он ждал чего-то, что вот что-то ёкнет в груди, сердце пропустит удар или наоборот захочет вырваться из груди, что вокруг все станет розовым и с неба будут падать звезды. - Ты чего такой? Обломилось чтоль? Или скорее не обломилось?- заржал друг, участливо заглянув в глаза. Киса попытался собрать себя в кучу и неопределенно пожал плечами. – Не отчаивайся! Хочешь, я познакомлю тебя с подружками Алии? Малыш, - Тимур обратился к девушке, - мы должны срочно спасти разбитое сердце моего друга, а то он умрет от одиночества и тоски! На это объект заботы лишь скривился, помахав им вслед. Ему хотелось одного, чтобы все от него отстали и оставили в покое. И если ему дорог его покой, то надо валить как можно скорее, пока к нему не прицепятся еще сильнее и больше. У входа стояла толпа тех, кого по тем или иным причинам не пускали внутрь, невдалеке стояло несколько такси, но он проигнорировал их, в принципе идти до дома было через крохотный скверик дворами не больше четверти часа, ну это если быстрым шагом, короче хотелось проветриться. Погода была как раз под настроение, конец ноября, пасмурно, влажно, воздух холодный, а от теплой земли поднимаются испарения, зависая над землей невесомой дымкой, придавая пейзажу какое-то мистическое настроение. Мягкий ковер опавших листьев пружинил под ногами, сырой туман глушил звук, как самый дорогой шумопоглотитель. Парень остановился под разрезающим тьму холодным галогеновым светом фонаря и уставился на дно лужи, там под слоем зеркальной воды лежал ковер хаотично разбросанных листьев и он был так прекрасен, что глаз не оторвать. Золотые, лимонные, багряные, еще зеленые и уже коричневые, в этом был какой-то глобальный смысл. Вот так и его жизнь, как эти листья, выйдет срок и он тоже пожелтеет и упадет, вот и весь смысл, вот и все таинство, он будет так же гнить в земле и никто даже не восхититься очарованием его тления. - !!!!!!!!!-агрессивное вступление басгитары группы «Korn» разорвало тишину, вздрогнув от неожиданности парень нехотя достал широкоформатный гаджет, с тоской посмотрев на лыбящееся фото друга мазнул пальцем по сенсору. - Ты чё совсем охренел? – без вступления возопил друг, - я блять тут для него стараюсь, телок приволок, а мне охрана говорит, свалил он! Ты блять, хоть сам понимаешь что творишь, или совсем мозги пропил?!! Молодой человек, сморщившись, отодвинул динамик подальше от уха. - Извини, друг, хреново что-то мне, намешал наверное всего, череп вообще пиздец, как болит. Я домой баиньки, завтра к первой паре надо вставать. - Ну, ты ваще! Смотри, так скоро пенсиком подванивать начнешь! - Ага, уже! Я тебе завтра позвоню. - Угу! Пока! Киса прямо чувствовал, как Тимур недовольно поджал губы. И так было понятно, что приятель смертельно обиделся на него. Обычно парень терпеливо выслушивал все новости, что вываливал на него Тим, где надо хмыкал, где надо кивал, большего не требовалось, а тут он нагло пренебрег своими дружескими обязанностями, да еще кажется, приятель надеялся на его финансовую поддержку в сегодняшнем загуле и тут такой облом. А Алия, девица с несомненными достоинствами и без капитальных вложений просто так не даст. Киса хмыкнув, опять заглянул в лужу, из нее на него требовательно уставился парень с самой обычной внешностью. Русые волосы, длинная челка, бледно-голубые глаза, субтильное, скорее уж тщедушное телосложение. Мама, смеясь, как то пересказала, что ее сотрудницы потешались над его дистрофичным телосложением: «Попа у твоего сына, ну прямо с два кулачка!». «Далась им моя задница?- праведно возмущался Киса, - У меня молодой растущий организм, пусть свои жопы измеряют! Ну да, не Пореченков, но мне ж всего 19!» Парень требовательно разглядывал свое отражение в луже, «Симпатичный, по крайней мере, не урод.»- вынес он свой вердикт. От мистической атмосферы или количества выпитого, но парню вдруг показалось, что отражение лужи, это вовсе не отражение, это окно в другой параллельный мир, где живет точно такой же Киса, но живет он по другому, потому что у него другой характер. И так ему стало страшно от этого, что он, топнув ногой по луже, разбил иллюзию, отражение пошло рябью и волшебство исчезло. - Уф! Совсем с ума сошел! Детство в жопе заиграло?- сам себя отругал Киса. Дело в том, что раньше он обожал фэнтази, читал запоем всю подряд фантастику, а теперь вот было уже некогда, взрослые развлечения отнимали много времени и сил. Юноша вспомнил, как всего 3 года назад по-детски мечтал попасть в другой мир, полный приключений и волшебства, мечтал встретить прекрасную отважную воительницу или не менее прекрасную эльфийскую принцессу, они обязательно влюбятся в него, а он…. Ух, что он! А еще были хороши вампирши и обязательно такие готично-томные, страстные темные эльфийки, они ему всегда представлялись, похожими на Монику Белуччи или Изабель Аджани в молодые годы, а похотливые оборотни представлялись в образе неков. Киса мечтательно улыбнулся. Да, вот такая она детская фантазия! Некрофил и зоофил. А ведь когда-то он по этому всему конкретно перся, даже сам рисовать научился, чтоб только свою фантазию реализовать, даже мечтал поступить в художку и создавать мангу. Глупые детские мечты. Тихо посмеиваясь Киса свернул в темень арки, отстранено отметил, что с ним тоже кто-то решил пройти этот глухой бетонный тоннель, наверное ждал, боялся один пройти. Шаги быстро приближались и когда Каса уже почти обернулся, то заметил только смазанный взмах рукой и вместо позвонков удар пришелся по сонной артерии. Боль ударила яркой вспышкой и медленно уронила сознание в небытие. Очнулся он от холода, пробравшегося казалось вовнутрь, голым животом на мокрых листьях. «Ограбили, вот идиот! Прошелся пешочком, свежим воздухом подышал! Телефон, наверное, забрали, цепочку, кольцо, ну деньги всяко, а так больше и брать нечего. Вот мать всполошится, заберут его в отчий дом и вместо машины, в универ его будет подвозить сам отец лично». Он осторожно пошевелился, шея и трахея нещадно ныли и болели, попытавшись подняться с земли и почувствовав на своей спине придавившую тяжесть замер. - Очнулся? – прошипели сверху, - Вставай, только медленно. С виду дохлый, а так тяжелый, как хрен знает кто. Незнакомец, хоть и говорил шепотом, но интонация показалась знакомой: -Тимур?- облегчение накатило волной, - Сдурел?!! - Узнал? Ну, тебе же и хуже. -Харе прикалыватся! Совсем не смешно! - А я и не смеюсь Кисонька, ты давай вставай осторожненько, а то у меня ножичек остренький, пораню твою тонкую шейку еще. - Ты чего? Тимур, хватит уже! Ну да, я виноват, что свалил не предупредив. Извини. - Вставай, давай! - Ох!- Тимур взяв шею приятеля в захват помог ему встать. -Пошли! -Куда?! -К тебе. -Тим, схватит. Ну, мне правда, к первой паре надо. Ха…- весь воздух мигом вышибло из легких от удара поддых и, согнувшись пополам, выпучив глаза, Киса мог лишь беспомощно хватать воздух ртом, но протолкнуть его внутрь не получалось. Когда же способность дышать к нему вернулась, они уже стояли у подъезда и Тим шмонал его карманы. Найдя ключи, уже, похоже, бывший друг открыл подъезд и втолкнул дрожащего и беспомощного, как котенка Киса внутрь и поволок к лифту. В тесной кабинке жертва маленько оклемалась и попыталась дать отпор, за что получила пару оплеух и предательский удар коленом по самому дорогому. Попав наконец в квартиру запыхавшийся Тим, все же парень это не девица, со всей злобы швырнув хозяина в стену, спокойно закрыл дверь, включил свет и сняв куртку аккуратно повесил ее на вешалку. Оглушенный Киса сполз по стене и попытался уползти, его остановил пинок в печень, в живот, заскулив, он свернулся калачиком и не мог какое-то время думать ни о чем кроме затмившей все боли. Тимур же сев прямо на него не торопясь снимал ботинки. - За что?- просипел Киса, ему хотелось просто понять, какой бес вселился в его друга, за что он кидается на него. - Да заебал ты меня! Заебал!!! Васенька то, Васенька сё, какой хороший мальчик Васенька! Он так хорошо учится, он уже работает! Я блять тоже бы может работал, вот только мои предки простыми рабочими пашут, а твои! Да ты на всем готовом, как сыр в масле катаешься! На хромой козе к тебе не подъедешь, цаца блять выёбистая! Морду свою от меня воротишь! То, то ему не так, то это! Я заколебался за тобой бегать! Уёбок! - Выплеснув свое недовольство, Тим поволок выворачивающегося и цепляющегося за все подряд Киса к кровати. В свое время предки расстарались и из обычной двушки сотворили для чада студию в стиле холостяцкой берлоги. Получилось жутко стильное нечто с глянцевой картинки журнала, правда совершенно не пригодное для комфортного существования, но почему-то вызывающее у всех благоговейный вздох восхищения. Весь ужас состоял в том, что кровать располагалась прямо напротив входной двери, так что Тимуру это было на руку. Обезвредив свою жертву удушающим захватом сзади Тим повалил его ничком в постель и придавив для надежности собой яростно зашептал: -Сука…. Ох, какая же ты сука… Тваренышь… Как я мечтал вот так вот ёбнуть тебя со всей дури, чтоб ты валялся и кровью харкал… - Тим… Тим… отпусти…- задыхаясь пыталась наладить контакт жертва. Для себя он уже решил, что приятель просто обдолбался какой-нибудь гадостью и теперь его глючит. Надо успокоиться и просто уболтать любителя некачественного синтетического кайфа. – Давай поговорим. Я все понимаю, я был неправ во всем. Прости меня. Мы же друзья. Хррррр…- горло сжало еще сильнее. - Заткнись придурок! Заткнись!!! Закрой свою пасть и не смей мне тут пиздеть о нашей неземной дружбе! Ты мне никогда не был другом. Никогда! Слышишь, никогда!!! Но Киса уже не слышал всего этого, плотное покрывало, плюс плечо Тимура сдавливающее его горло сделали свое дело. В ушах с громкостью концертных колонок стучал пульс, глаза жгло, как кислотой, а невозможность вздохнуть буквально разрывало черепную коробку на части. А потом сознание, как выключенная лампочка померкло и он даже с облегчением подумал, что это все. Просыпаться не хотелось. Вот совсем. Бывает так, что еще даже до того, как откроешь глаза ты понимаешь, что заболел. Так и в этот раз Киса был на 200 процентов уверен, что конкретно простыл. Голова просто раскалывалась и горло нещадно саднило, неужто вчерашняя прогулка так ему дорого обошлась? А в следующую секунду он вспомнил все и подорвался. От того жалкого трепыхания на которое смог отреагировать организм все тело нещадно заломило. Хотелось, как тому легендарному Вию сказать «Поднимите мне веки!». Наверняка у каждого из вас в деревне или на даче была бабушкина железная кровать. Ну, такая, где спинку украшали железные шарики от подшипников и вот сейчас Киса почему-то ассоциировал свои глаза с этими кроватными шариками, раскаленными до красна железными шариками. Он чувствовал их внутри глазницы, чувствовал их форму, неровности на поверхности, даже их цвет. Нахмурившись и напрягши все лицевые мышцы ему удалось приоткрыть свинцовые веки, обозрев родной до боли потолок убедился, что находится там же, то есть в своем кошмаре. Собравшись Вася постарался проанализировать нынешнее положение вещей. Горит все искусственное освещение, значит еще ночь, он голый лежит на спине, руки привязаны к раме кровати его же изорванной одеждой, ноги слава богу свободны, из звуков только доносящееся из душевой льющаяся вода. Значит Тимур еще здесь. Отпустило ли его, сожалеет ли он о содеянном? Василий готов был ему все простить, мало ли что по синьке не натворишь, закончилась бы быстрее эта ужасная ночь, отлежаться и забыть, забыть все к чертовой матери! В душевой перестала литься вода и через какое-то время все стихло, Тимур вышел совершенно голым, лишь мокрое полотенце лежало на плечах.