The other side

POV Крис Эта ночь обернулась для меня чередой кошмаров. Закрыть глаза оказалось для меня труднее, чем казалось бы. Мысль о нем не покидала меня. Рикки лежал на койке рядом с моей кроватью, а я, словно псих, уставил свой взгляд на него. Он ерзал, плакал время от времени, потом успокаивался. Я переживал за него. Придет время, и Тревора снова отпустят под залог, ведь это дело никак не хотят отдать моему отцу. Если парень появится у себя дома, его в порошок сотрут. Но помимо этого, я испытывал чувства к нему. В тот момент это было для меня непонятным ощущением, но сейчас... Кажется, я узнал о себе кое-что новенькое. Я гей. Да, я час­то за­мечал за со­бой про­яв­ле­ние сим­па­тии к пар­ням, но было необычно воспринимать это всерьез. Мои отношения к Рикки - совсем другая история. Это что-то особенное. И так всю ночь, его вид нагонял на меня ураган мыслей, а я никак не мог перестать думать. Я медленно встал с кровати, чтобы не разбудить парня За всю ночь он впервые нормально уснул. Я зашел на кухню, остановившись около холодильника. "Сын, буду поздно. Закажи пиццу или приготовь что-нибудь, но прошу, не подорви дом. Да, попроси Рикки остаться, его отчим до сих пор в участке," - гласил желтый листочек. "Не подорви дом". За кого он меня держит? Я ухмыльнулся и отбросил листик в сторону. Хм, ну чай-то я смогу заварить. Н-да, с горем пополам, я всё же заварил его. Ну что ж, не голодать же нам, ведь денег в кармане нет, а, значит, пиццу заказать - не судьба. Достав из холодильника и ящиков все необходимое и поставив сковороду на плиту, я налил туда масло. Но блять, перелил! POV Рикки Темнота. Кошмары покинули мой разум лишь под утро. Я вижу только мрак. Шум бьющихся тарелок и падающих кастрюль вывел меня из полусонного состояния. С трудом продрав глаза, я встал. Голова жутко болела, просто раскалывалась, как будто вчера в меня насильно вливали пол-литра коньяка. - Крис? - со второго этажа крикнул я, а в ответ лишь услышал: "МАТЬ ВАШУ". Закатив глаза, быстро спустился вниз, а Кристофер, снеся меня, залетел в чулан и, достав оттуда огнетушитель, побежал на кухню. Похрустев позвоночником, я направился туда же. Сковорода и штора пылают огнем, а Крис отчаянно пытается потушить его. Я схватил полотенце и начал помогать ему. Конечно, без опаленных волос не обошлось. Потушив все, он обессилено плюхнулся на диван, а я сел рядом. - Мда, - протянул он. - Как ты вообще умудрился поджечь кухню? - Я пытался приготовить яичницу, но, как видишь, стать поваром у меня шансов меньше чем... - У Дрейка поступить в Гарвард, - посмеялся я, а Кристофер улыбнулся мне в ответ. Мои глаза ярко засияли, ведь его улыбка заставляла мой мир переворачиваться вверх ногами. Может, сказать ему? А если он ничего не чувствует ко мне? Сколько вопросов заполняют голову, а все по моей глупости! "Держи всех на расстоянии, не подпускай их. Они причинят тебе боль" - был мой кодекс жизни. Именно он помогал мне хоть как-то цепляться за истину и жизнь. - Крис, я... В общем, ты можешь убить меня или избить до смерти, но я... Я люблю тебя, - слова просто сорвались с губ. Я не смог взять контроль над этим. Реальность превзошла ожидания. Он поцеловал меня. Что это было? Нежная ненависть? Поздравляю тебя, Рикки, ты только что приобрел билет в один конец до бесконечной печали. Он немного пошатнулся и откинулся назад. А я не хотел отпускать его. Слишком сильно желал его. Этот поцелуй - первое, что подарило мне счастье. Он окутал сладким забвением. - Я тоже люблю тебя, - он взял меня за руку, и мое сердце забилось еще быстрее. Впервые за несколько лет я почувствовал что-то. Любовь. <> *Flashback* Тьма опускалась на улицы Скрэнтона, луна блекло светила и пробиралась в темные окна домов. Десять вечера, а в окнах в конце улицы до сих пор горит свет. Роуз сидела на диване и смотрела очередную скучную программу по телевизору. Её глаза стали красными от недосыпа. Сзади послышались тихие шажки, и женщина обернулась, выключив телевизор. - Малыш, почему ты не спишь? - она посмотрела на сына, который тер свои глазки и немного позевывал. - Я не могу. Мама, почему папа до сих пор не пришел? - он задавал этот вопрос по сто раз на день, ведь мальчик даже не знал о том, что его отца больше нет. Глаза Роуз наполнились слезами, но она была сильной женщиной, оттого и сдержала себя в руках. - Хочешь посмотреть на старые фотографии? - весело предложила она. Рикки зевнул и прыгнул матери на руки. Она достала альбом и, смахнув с него пыль, открыла его. - Знаешь, кто это? - указывала женщина на черно-белую фотографию. На ней был изображен мальчик. Светлые волосы, улыбка до ушей, и даже на таком темном фото можно было разглядеть искры, летящие из глаз мальчика. - Знаешь, кто это? - Это я! - воскликнул маленький Ричард и вытащил фотографию из альбома, так и не отрывая глаз. - Это твой отец, - прошептала Роуз и быстро смахнула слезу. Рикки взглянул матери в глаза и улыбнулся. - Мам, пожалуйста, не... - фразу прервал хлопок двери. Роуз нервно обернулась и схватила Ричарда за руку. - Думаю, маленькому Рикки пора в комнату, - мальчик знал, что это означает, и без лишних слов поднялся наверх. Роуз закрыла его комнату на ключ и повела сына к шкафу. Открыв дверцу огромного комода, женщина подвинула лишние коробки и посадила сына между ними. - Рикки, я люблю тебя. Прошу, запомни это, - гладила она волосы сына и периодически крепко обнимала его. - Мама, что происходит? - со слезами на глазках спросил Рикки. - Воспоминания, острые, словно ножи, Пронзают плоть настоящего. После самоубийства любви не осталось ничего значимого, А её останки похоронены в безымянной могиле твоего сердца, - тихо припевала она, чтобы успокоить сына, но Ричард никак не мог перестать плакать. - Мама, мамочка, не оставляй меня, прошу! - цеплялся мальчик за её нежно-розовый свитер. - Я люблю тебя Рикки, - были её последние слова перед тем, как она вышла. Крики, плач и порой даже выстрелы слышались из дома напротив. Дверь в ком­на­ту снова зах­лопну­лась, сквозь ще­ли в шка­фу можно было увидеть две фигуры. - Нет, тварь дол­жна уме­реть быс­тро, не му­ча­ясь, - про­из­нес кто-то. От­блеск лез­вия. Пос­ледний взгляд Роуз, промелькнул сквозь кромешную тьму. В её прек­расных го­лубых гла­зах по­мерк свет. Мальчик зажмурился и закрыл уши. Страх сковал его, и он не мог пошевелиться. Эта ночь стала роковой. <> POV Крис - Нет! Н-нет! - я обернулся. Парень что-то говорил и плакал. Посидев еще несколько минут, я ждал пока он успокоится, но напряжение только усиливалось. - Рикки, вставай, - я потрепал его за руку, и он почти сразу открыл глаза. Смахнув оставшиеся слезы, Рикки прижался к мягкой спинке дивана, а после опустил глаза. - Что тебе снилось? - спросил я, совсем не ожидая, что он мне ответит, ведь когда я задавал этот вопрос, он отводил от меня свой взгляд и просто молчал. -М-мама. Крис, он убил её. Я... - через паузы отвечал Ричард и никак не мог связать предложения. Слишком сильна была ненависть и сожаление о том дне. POV Рикки А воспоминания и правда, остры, словно ножи. Они пронзили меня изнутри. Я не сдержал того обещания. Прости, мама. Мы поднялись в комнату Кристофера и он предложил поиграть в приставку, от чего я вежливо отказался. Чуть позже заметил гитару, стоящую в углу комнаты. - Ты играешь? - спросил я, указывая на ту шестиструнную красавицу. - Да, точнее я посещал занятия, но потом забил на них, ну и забил на гитару. - Позволишь? - Конечно, - с улыбкой ответил он. Я подошел к гитаре и, сев на кровать, начал перебирать аккорды, а уж потом играть. HIM - You are the one, почему бы и нет? Мой брат часто играл именно эту песню, я любил засыпать под нее, но это было так давно... - Рикки, это замечательно! Когда ты научился играть? - Интересный вопрос. Я родился с гитарой, - посмеялся я и заметил, как Кристофер улыбнулся. - Шучу. Логан ходил в консерваторию, и когда моя мама увидела, что у меня тоже есть этот, так называемый потенциал, отправила меня туда же. Но через месяц меня от туда выперли, и я стал самоучкой. После нескольких часов светских бесед, он пошел в душ, а я остался играть, но с вывихнутыми пальцами, вряд ли сыграешь что-нибудь нормально. Отложив её в сторону, уставился в окно наблюдая за каплями дождя, которые больше всего напоминали мне слезы. Эту тишину прерывает пение. Я встал с кровати и подошел к двери в ванну: "Your eyes are labyrinths of lies And all the dead will rise And I will walk the earth searching for candlelight And I will let you drown Turn your world upside down And I will walk the earth searching for candlelight" Так красиво! Размеренно и чисто! Ручка двери дернулась, и я отстранился назад. Крис вышел из душа, вытирая лицо синим полотенцем, а я, как даун, сидел и пялился на него с улыбкой до ушей. - С тобой все хорошо? - ухмыльнувшись, спросил Кристофер. - Что это за песня? - Какая? А ты про... В смысле... - он явно засмущался, его бледные щеки стали румяными, а лицо исказилось в натянутой улыбке. Без лишних слов Кристофер потянулся к тумбочке и достал от туда черную тетрадь. 'London in Terror' - было написано красными чернилами. Я еле сдержал эмоции, когда прочитал её. Большинство американских песен, автор которых является малолетний школьник совсем не имеют смысла. Им лишь бы излить свои мнения о жизни, якобы она у них просто ужасна. Но именно эта песня вызвала у меня накал эмоций, ведь здесь описана правда. Да, я знаю о ком писал Кристофер. Эта рыжая бестия еще та стерва, а слова посвящены именно ей. Интересно, а спел ли Черулли ей свою 'серенаду'? - Стой! Напой-ка еще раз, - в голове крутиться мелодия, а я беру гитару и воплощаю мысли в реальность. И вот! Магия! Мотив к песне готов! Спустя некоторое время мы просто разговаривали. Он взял меня за руку и сковал нежным поцелуем. - Я люблю тебя, - прошептал он. - Я тоже.